Элул — события (175-200 из 633)
Метки:
Метки:
Метки:
(25 Элула 5586) В Нью-Йорке родился Ирвинг Уоррен Яффе (англ. Irving Warren Jaffee) — американский конькобежец, двукратный олимпийский чемпион 1932 года. Умер 20 марта 1981 года.Подробнее о людях cентября см. Блог рубрика "Имена".
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
18 марта 1922 года.Церемония «бат-мицва» — недавнего происхождения. Впервые ее совершила Юдит Каплан (дочь Мордехая Каплана, основателя движения реконструкции). «Бат-мицва» стала обычной церемонией у реформистов, реконструкционистов и консерваторов, их девочки совершают в синагоге те же церемонии, что и мальчики. Часто «бат-мицва» и празднуется в 13 лет, хотя по еврейскому праву девушки становятся «бат-мицва» уже в 12. Ортодоксы почти не приняли эту церемонию потому, что не позволяют женщинам участвовать в синагогальной службе. Тем не менее постепенно соответствующие празднования становятся популярными и среди ортодоксов. Часто семья устраивает в честь дочери обед, на котором она произносит двар Тора (обычно толкование некоторых понятий или событий того или иного отрывка Торы), чем и знаменует свое совершеннолетие.
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
в защиту обвиняемого Бейлиса. Номер не вышел, его конфисковала полиция. За эту статью редактора Шульгина предали суду с формулировкой «За распространение в печати заведомо ложных сведений о высших должностных лицах...». Суд состоялся 20 января 1914 года.«Как известно, обвинительный акт по делу Бейлиса есть документ, к которому приковано внимание всего мира. Со времени процесса Дрейфуса не было ни одного дела, которое бы так взволновало общественное мнение. Причина тому ясна. Обвинительный акт по делу Бейлиса является не обвинением этого человека, это есть обвинение целого народа в одном из самых тяжких преступлений, это есть обвинение целой религии в одном из самых позорных суеверий. При таких обстоятельствах, будучи под контролем миллионов человеческих умов, русская юстиция должна была быть особенно осторожной и употребить все силы, чтобы оказаться на высоте своего положения. Киевская прокуратура, взявшая на себя задачу, которая не удавалась судам всего мира в течение веков, должна была понимать, что ей необходимо создать обвинение настолько совершенное, насколько крепко кованное, чтобы об него разбилась колоссальная сила той огромной волны, что поднималась ему навстречу. Не надо быть юристом, надо быть просто здравомыслящим человеком, чтобы понять, что обвинение против Бейлиса есть лепет, который любой защитник разобьет шутя. И невольно становится обидно за киевскую прокуратуру и за всю русскую юстицию, которая решилась выступить на суд всего мира с таким убогим багажом. Но разбор обвинительного акта не входит в задачу этой статьи. Сейчас на нас лежит иной долг, тяжкий долг, от которого, однако, мы не можем уклониться. Мы должны сказать о том, при какой обстановке создался этот обвинительный акт по делу Менделя Бейлиса. Убийство Ющинского, загадочное и зверское, вызвало к жизни вековое предание о том, что евреи для своих ритуальных целей время от времени замучивают христианских детей. Эта версия убийства, естественно, взволновала еврейское население. А в некоторых слоях русского населения, в политических кругах стали опасаться, что евреи собьют полицию и следствие с истинного пути. Как крайнее выражение этих опасений явился запрос правых в Государственной Думе, обвинявший киевскую полицию в сокрытии истинного характера убийства под давлением евреев. При обсуждении этого запроса член Государственной Думы Замыслов- ский дошел до утверждения, что евреи только в тех местностях совершают ритуальное убийство, где им удалось подкупить полицию. И что самый факт совершения ритуального убийства в какой-либо местности уже свидетельствует о том, что полиция в этой местности подкуплена... Конечно, евреи не так бессмысленны, чтобы положиться на полицию в столь опасном деле. Для сокрытия злодеяния, раскрытие которого грозило по меньшей мере повторением Кишинева, они, конечно, не остановились бы на околоточном, а пошли бы гораздо дальше. А потому Замысловский непоследовательно остановился на полдороге. Надо было идти дальше, надо было бросить обвинение в сокрытии ритуальных злодеяний против судебного следователя, против прокурора окружного суда, против прокурора палаты. Замысловский этого не сделал. Но, по-видимому, эта мысль, затаенная, но гнетущая, привилась, дала ростки. Боязнь быть заподозренным в каких-то сношениях с евреями оказалась для многих непосильным душевным бременем. И мы знали мужественных людей, которые смеялись над бомбами и браунингами, но которые не смогли выдержать гнета подобных подозрений. И как это ни странно, но заявление Замысловского оказало самое решительное давление на киевскую прокуратуру. По крайней мере, прокурор Киевской судебной палаты Г. Г. Чаплинский стал действовать так, будто единственной целью его действий было убедить Замысловского, что он, прокурор палаты, чист как стекло в этом отношении. Версию о ритуальном убийстве Ющинского нелегко было обосновать на каких-нибудь данных. Начальник киевской сыскной по- лиции Е. Ф. Мишук отказался видеть в изуверствах, совершенных «ад мальчиком Ющинском, ритуальный характер. Устранив 7 мая 1911 года Мишука, заподозренного в подкупе его евреями, судебная власть призвала на помощь жандармского сяодполковника П. А. Иванова, а этот последний пригласил известного сыщика Н. А. Красовского. Но Красовский, как и его предшественник Мишук, тоже решительно отверг ритуальный характер убийства и приписывал преступление шайке профессиональных негодяев, группировавшихся «еколо Веры Чеберяк. В этом направлении Красовским было произведено серьезное расследование, результаты которого были доложены прокуратуре. Когда точка зрения Красовского выяснилась, он, как и Мищук, был устранен от дела и так же, как и против Мищука, против Красовского было выдвинуто какое-то обвинение, — он был предан суду. Когда таким образом два начальника сыскных отделений были устранены, дело пошло... Вся полиция, терроризированная решительным образом действий прокурора палаты, поняла, что если кто слово пикнет, то есть не так, как хочется начальству, будет немедленно лишен куска хлеба и, мало того, посажен в тюрьму. Естественно, что при таких условиях все затихло и замолкло, и версия Бейлиса стала царить «рассудку вопреки, наперекор стихиям», но на радость господину прокурору палаты... Однако мы убеждены, что и в среде маленьких людей найдутся честные люди, которые скажут правду даже перед лицом грозного прокурора. Мы утверждаем, что прокурор Киевской судебной палаты тайный советник Георгий Гаврилович Чаплинский запугал своих подчиненных и задушил попытку осветить дело со всех сторон. Мы вполне взвешиваем значение слов, которые сейчас произнесли. Мы должны были их сказать, мы имеем право говорить и будем говорить...»
Метки:
- израильский политический и общественный деятель.В 1929-ом году он примкнул к молодёжному сионистскому движению БЕЙТАР, и в 1932-ом году перебрался в Эрец Исраэль. Через год после этого Меридор вступил в ряды ЭЦЕЛя. В 1936-1939-ом годах, когда бушевала очередная волна арабского террора, Меридор командовал отрядами ЭЦЕЛя в Петах-Тикве. Меридор входил в состав группы бойцов ЭЦЕЛя под командованием Давида Разиэля, направленной в мае 1941-го года в Ирак с заданием совершить диверсию на нефтехранилище вблизи Багдада. После гибели Разиэля Меридор был назначен командиром ЭЦЕЛя. В декабре 1943-го года ЭЦЕЛЬ возглавил Менахем Бегин, а Меридор стал его заместителем. В 1945-ом году британские власти арестовали Меридора, и заключили его в лагерь для интернированных лиц в Восточной Африке. Восемь раз Меридор пытался бежать из лагеря, и только весной 1948-го года побег ему удался. 15-го мая Меридор возвратился в только что провозгласившее свою независимость еврейское государство. Он был назначен руководителем процесса интеграции отрядов ЭЦЕЛя в состав Армии Обороны Израиля. В дальнейшем Яаков Меридор занялся политической деятельностью. Он стал одним из основателей партии «Херут» (Свобода), пять раз избирался депутатом Кнессета от этой партии, был министром в правительстве Менахема Бегина. Умер 30 июня 1995 года.
Метки:
Метки:
с В. В. Шульгиным - депутатом Государственной думы, редактором правой газеты "Киевлянин".На вокзале поезд берет штурмом толпа солдатских шинелей. Среди них, с мужеством отчаяния, старается пробраться горсточка людей в «цивильном» платье, несомненно, евреев. Мои офицерские погоны очищают мне дорогу, и я попадаю в вагон раньше солдат и евреев. С удивлением вижу, что в вагоне почти пусто, и занимаю место в купе, где никого нет. Поезд тронулся. Через некоторое время обнаруживаю, что соседние купе успели наполниться, и в коридоре бродят евреи, которых я видел на перроне. Постояв там с полчаса, они попросили разрешения войти в мое купе. Я «разрешил» и они разместились. Через некоторое время они раздобыли чайник с кипятком и стали пить чай. Наконец, хотя и довольно робко, предложили мне «стаканчик». Я соизволил принять. Тогда они со мной освоились и даже стали задавать мне некоторые вопросы. Я отвечал уклончиво. Однако выяснилось, что они тоже киевляне, а едут во Львов по коммерческим делам. А затем, неведомо как, они выведали, что я тот самый редактор «Киевлянина», заступившийся за Менделя Бейлиса ("Дело Бейлиса"). С этого мгновения я стал предметом их чрезвычайной заботливости. Когда мы приехали 6 сентября 1914 года во Львов, взятый русскими войсками незадолго до этого, было два часа ночи. Пробравшись через толпу, метавшуюся по еле освещенному вокзалу, я очутился на улице. Черная ночь и дождь. Никаких носильщиков, извозчиков. Темноту прорезали иногда резкие огни автомобилей. И тогда видны были бесконечные обозы. И снова безысходная ночь на земле, и дождь с неба. Что делать? Вдруг из темноты вынырнули те евреи: — Что же, так и будем стоять под дождем?! То, к чему вы привыкли, мы не можем вам предложить, но все же крыша будет над головой! Они схватили мои вещи, и я пошел за ними. Глубокой ночью они привели меня в какую-то гостиницу. Она сейчас же загорелась свечами: электричество не работало. Волшебно быстро на столе появился самоварчик, неизменный утешитель тех времен. Стало уютно, но странно: от свечей отвыкли. Я пил чай один, мои покровители исчезли. Было, вероятно, три или четыре утра, в окна заглядывала ночь — черная как могила. Дождь стучал тихонько в стекла... Вдруг открылась дверь... Свечей было достаточно. Вошел старик с белой бородой. Он подошел к столу и, облокотившись на спинку кресла, крытого красным бархатом, смотрел на меня. Он был необычайно красив — красотой патриарха. К белизне волос, бороды подходили в библейском контрасте черные глаза в рамке черных же длинных ресниц. Эти глаза не то что горели — сияли. Он смотрел на меня, я на него... Наконец он сказал: — Так это вы... Это не был вопрос. И поэтому я ответил, указывая на кресло: — Садитесь... Но он не сел. Заговорил так: — И они, эти сволочи, так они смели сказать, что вы взяли наши деньги?.. Я улыбнулся и спросил: — Чаю хотите? Он на это не ответил, а продолжал: — Так мы-то знаем, где наши деньги! Сияющие глаза сверкнули как бы угрозой. Но то, что он сказал дальше, не было угрозой... — Я хочу, чтобы вы знали... Есть у нас, евреев, такой, как у вас, митрополит. Нет, больше! Он на целый свет. Так он приказал... Остановился на минутку и сказал: — Так он приказал... Назначил день и час... По всему свету! И по всему свету, где только есть евреи, что веруют в Бога, в этот день и час они молились за вас! Я почувствовал волнение. Меня это тронуло. В этом было нечто величественное. Я как-то почувствовал на себе это вселенское моление людей, которых я не знал, но они обо мне узнали и устремили на меня свою духовную силу.
Метки:
- один из семи высших командиров ЭЦЕЛя, один из основателей партии “Херут” и ее представитель в Кнессете, историк, писатель, журналист и издатель, автор книги "Земля раздора". Умер 9 мая 2008 года.родился в Южной Африке в Йоханнесбурге. В 1930 г. он стал членом Бейтара, в 1932 г. членом общества “Возрождения ивритской культуры”, в 1932-34 гг. членом Совета молодежи сионистской организации Южной Африки, в 1939 г. по просьбе Владимира Жаботинского переехал в Лондон, где основал и редактировал газету ревизионистского движения “The Jewish Standard”, а в 1943-44 гг. стал членом редакционной коллегии “Daily Express”. В 1946 г. он вернулся в Эрец Исраэль. В 1947 г. Кац стал членом высшего командования ЭЦЕЛя, занимался “хасбарой” (пропагандой для заграницы) и был представителем ЭЦЕЛя. В 1948 г. вместе с Менахемом Бегином и другими ревизионистами и членами ЭЦЕЛя основал парию “Херут” (Свобода) и с 1948 по 1951 гг. был членом исполнительного комитета “Херута”. В 1967 г. стал членом совета “Движения за восстановление Великого Израиля” и писал статьи в постоянной колонке под названием “Зот Гаарец”. В 1971 г. помог основать в США организацию “Americans for a Safe Israel” (Американцы за безопасный Израиль), которая ведет пропаганду на Капитолийском холме и в СМИ за право евреев на Эрец Исраэль. В 1977-78 гг. он был советником М.Бегина по информации, но ушел из “Херута” в 1978 г. За свою долгую жизнь Шмуэль Кац видел многое. Он ступил на землю Израиля в 1936 г. Он пережил расстрел “Альталены”, которую помог привести в Эрец Исраэль, видел все войны с арабами, победы, поражения, посредственных лидеров, тиранию, преследования правых и религиозных евреев. Он был активным участником и летописцем, борцом и воином, пропагандистом и защитником еврейского народа. Поговорив с пастором-любителем и президентом-антисемитом Джимми Картером, которому, по просьбе Бегина, он должен был объяснить святость Земли Израиля, не подлежащей обмену ни на какие договоры, Кац ушел в отставку. Он понял тщетность своих попыток и пришел к убеждению, что должен уйти из правительства, принявшего под нажимом Картера решение о переговорах с Садатом и отдаче Синая. К изумлению Бегина, который нарушил свое обещание о назначении Каца главой отдела информации для заграницы и теперь попытался удержать Каца, предложив ему место посла в ООН, Кац отказался.