1900 — события (0-25 из 29)
Метки:
Хаим Риковер родился в маленьком городке Маков еврейской черты оседлости царской России (ныне — территория Польши). Его отец, Авраам Риковер, зарабатывал на жизнь шитьем. Но заказов было мало, семья с трудом сводила концы с концами. Когда Хаиму исполнилось шесть лет, отец, гонимый нищетой и погромами, увез семью в Америку, в Чикаго. Здесь ему повезло — у него появилось много клиентов. Он стал модным портным. Сын пошел учиться в среднюю школу. С 14 лет Хаим начал работать по вечерам. Но это не помешало ему блестяще окончить школу — в числе первых учеников. Родители мечтают, чтобы их сын стал врачом. Однако Хаима давно привлекала карьера военного моряка, самостоятельно выбрал он и учебное заведение — решил поступать в Морскую академию в Аннополисе. Это было непросто. Для того, чтобы его допустили к вступительным экзаменам, требовалась рекомендация одного из членов Конгресса. Он обратился к конгрессмену от Чикагского округа Шабату, который хорошо знал семью Риковеров. Шабат одобрил стремление юноши и нужную рекомендацию дал. В 1918 году Хаим поступает в Морскую академию в Аннополисе и здесь приобретает профессию корабельного инженера. В 1922-м он — выпускник. Ему присваивают звание младшего лейтенанта. Затем — пять лет исправной службы на флоте. Риковер возглавляет инженерную группу линейного корабля. Его неординарные способности замечены начальством — к концу этого срока Хаима Риковера направляют в аспирантуру академии, в которой он обучался. Но ему этого мало. Чтобы продолжить образование, углубить профессиональные знания в области электротехники, он, учась в аспирантуре, поступает в Колумбийский университет и в результате получает степень магистра. В 1929 году (год окончания университета) молодой специалист в течение нескольких месяцев стажируется на подводной лодке. Это определяет его дальнейшие планы — он добивается направления на курсы командиров субмарин. После их окончания его карьера связана только с американским подводным флотом. В 1937-м Хаим — капитан подлодки военно-морской базы США на Филлипинах. А через два года его переводят в Управление кораблестроения военно-морского Департамента Пентагона. Все годы Второй мировой войны он возглавляет здесь энергетический отдел, который занимается усовершенствованием и проектированием двигателей для субмарин. Сразу же после войны (декабрь 1946 года) его, как грамотного специалиста, включают в творческую группу, задача которой — разработать перспективный проект создания ядерного оружия для боевых кораблей. Именно в этот период в нем зародилась идея строительства принципиально нового поколения двигателей для субмарин — используя в качестве источника энергии атомные реакторы. В содружестве с еще четырьмя морскими офицерами Риковер разрабатывает конкретные предложения, подробно описав преимущества, которые может дать флоту США создание таких подводных лодок. И подает проект руководству. Но проект застревает на полках министерства. Причин тому — множество. Свою роль в этом, конечно же, играет общая неповоротливость американской бюрократической машины во всех эшелонах власти. Но нельзя сбрасывать со счетов и другие факторы. Некоторые не чуждые антисемитизму офицеры высшего командного состава испытывали неприязнь к еврею-выскочке и, пользуясь своими служебными связями и возможностями, всячески тормозили продвижение проекта. Но сдаваться Хаим Риковер не собирался. На начальном этапе и потом, когда по ходу реализации той или иной идеи, возникали препятствия, он неизменно отыскивал «корень зла» и находил способы их преодоления. Был, например, случай, когда министр обороны Р.Макнамара (в период, когда президентом был Джон Кеннеди) воспротивился реализации проекта создания субмарин-ракетоносителей, автор проекта через его голову подал предложение прямо в Оборонный Комитет Конгресса. Понятно, что таким образом он нажил себе новых врагов — обращение к властям высшего ранга, минуя непосредственное начальство, в армии, мягко говоря, не поощряется. Но Риковер, пренебрегая «бюрократическими условностями», никогда не боялся, если требовалось, конфликтовать не только с непосредственным начальством, но и с высокопоставленными чиновниками вашингтонской администрации. Главным «аргументом» неизменно было для него достижение цели всеми средствами. Поэтому он и одерживал победы. Он редко интересуется сегодняшним днем, — говорили о нем коллеги, — Он всегда устремлен в будущее. Нет ничего удивительного в том, что правительство США именно ему доверило организацию структур нового направления в проектировании и строительстве подлодок. Он сам подбирал нужных, умеющих мыслить творчески, специалистов, отыскивая талантливых людей в университетах, исследовательских лабораториях и на промышленных предприятиях. В статье тех лет нью-йоркская газета Таймс писала о нем: «Его ведущий принцип в работе с людьми — подбирать лояльных, поощрять инициативных и предоставлять специалистам возможность брать на себя такую ответственность, которую они могут на себя взять». Пока шли работы по созданию первой атомной подводной лодки, при самом известном университете США (Массачусетский технологический институт) Хаим Риковер создал специальную школу — для подготовки офицеров будущего подводного флота. Системе подготовки грамотных кадров он придавал огромное значение. В составе делегации во главе с вице-президентом Никсоном, «отец американского подводного флота» посещает СССР, где изучает систему образования. Излагая итоги своих наблюдений на заседании специальной Комиссии Конгресса, он говорил: Будущее принадлежит хорошо образованным нациям, так пусть это будет наша нация. Одним из наиболее важных достижений образовательной системы Риковер считал единые общегосударственные стандарты оценки знаний учащихся. Если сегодня многие дети и внуки российских иммигрантов, набрав высокие баллы на общеамериканских тестах, получают приглашение и гранты на учебу в престижные университеты США, этим они во многом обязаны человеку, родившемуся, как и они, далеко за океаном… Подводный флот, считал Риковер, должен состоять из многоцелевых подводных лодок и стратегических субмарин-ракетоносцев. И последовательно проводил эту идею в жизнь, на каждом этапе настойчиво добиваясь реализации своих разработок. Благодаря этому американские кораблестроители сделали мощный рывок. В 1960 году в свой первый боевой рейс вышла оснащенная ракетами типа ПОЛЯРИС атомная подводная лодка ДЖОРДЖ ВАШИНГТОН. В то время Хаим Риковер работал еще над двумя новыми проектами. В результате появилась многоцелевая субмарина ЛОС-АНДЖЕЛЕС. В ее снаряжении, кроме традиционных торпед, были крылатые ракеты ТОМАГАВК, противокорабельные торпеды и мины. Таких подлодок не было больше ни в одной стране. Но главным шедевром творческой мысли Риковера считается субмарина ОГАЙО. И по сей день подводные лодки этого класса составляют основу ракетно-ядерного потенциала Америки. Следует отметить, что к шестидесятым годам прошлого столетия Хаим Дж. Риковер все еще носил звание капитана первого ранга. К тому времени он прослужил на флоте около 30-ти лет. В 1961-м году флотское начальство собиралась воспользоваться своим правом отправить его в отставку. Официально офицер, не получивший за столь длительный период высоких чинов считался бесперспективным. Узнав об их планах, Риковер немедленно сообщил об этом в Сенат. Законодатели заставили Пентагон ходатайствовать перед президентом о предоставлении ему адмиральского звания. Президенты США, кстати сказать, высоко оценивали роль Риковера в деле строительства атомного подводного флота. В 1964 году, когда он сам решил уйти в отставку, возглавлявший в то время правительство США президент Линдон Джонсон обратился к нему с личной просьбой — остаться на посту. Джонсон присвоил ему звание вице-адмирала. Впоследствии с той же просьбой обращались к Риковеру президенты Никсон, Форд и Картер. Никсон подкрепил свое обращение присвоением создателю атомного подводного флота высшего чина. Риковер стал адмиралом с четырьмя звездами на погонах. Особо тесные связи поддерживал с ним президент Картером, который в своих воспоминаниях писал: Адмирал Хайман (Хаим) Риковер оказал огромное влияние на мою судьбу — не меньшее, чем мои родители. Я всегда считался с его мнением и часто обращался к нему за советами, даже если речь шла вообще не о флоте и кораблях. Почти 36 лет Хим Риковер был, по сути, единовластным руководителем строительства атомного подводного флота Америки. Он жестко, бескомпромиссно достигал цели, личным примером доказывая правильность своих решений. Он сумел реализовать почти все свои проекты. Недаром американские военные моряки называют его творение — ЕВРЕЙСКИЙ ФЛОТ. И это — простая констатация факта, без тени иронии… В отставку адмирал Риковер вышел в 1982 году, прослужив на флоте 64 года. Это — рекордный срок военной службы. И не только для США. Числится за ним и второй рекорд — ни одному морскому инженеру до него не присваивали столь высокого звания. За свою долгую службу адмирал Риковер был награжден многими орденами и медалями. Еще при жизни одна из американских атомных субмарин была названа его именем. Он умер в июле 1986 года. Похоронен на Арлингтонском кладбище
Метки:
Метки:
(2 Адар-1 5660) Родился Янис Липке - рижский докер, чья семья в годы войны спасла 55 евреев. В 1966 году Липке было присвоено звание Праведник мира. Из 80000 латышских евреев в живых осталось 162 человека.Подробнее о людях января см. Блог рубрика "Имена".
Метки:
Метки:
Метки:
К.-Д. возникло вследствие обвинения евреев в убийстве 11 марта 1900 года студента Эрнста Винтера с ритуальной будто целью. Ввиду предположения, что Винтер утонул в озере, в последнем были сделаны розыски, но труп не был найден; в озере оказались только отдельные части его; лишь в средине апреля были найдены другие части трупа, и тогда был установлен факт убийства. Сначала обвинение пало на христианина, мясника Гофмана, дочь которого часто бывала у Винтера. Так как точных улик налицо не было, то антисемиты решили воспользоваться этим случаем, чтобы обвинить евреев в ритуальном убийстве. 9 мая 1900 года антисемитская «Staatsb?rgerzeitung» обвинила правительство в том, что оно умышленно ведет неправильно следствие для того, чтобы спасти виновников убийства, евреев Коница, и превращает ритуальное убийство в обыкновенное убийство. Фактически дело обстояло совершенно иначе, так как следственная власть с самого начала стремилась установить ритуальное убийство, и еврей Вольф Израельский был арестован на том лишь основании, что он за два дня до обнаружения части трупа направлялся в сторону, где труп был найден, и нес на спине мешок с какими-то вещами. В течение почти 5 месяцев Израельский томился в тюрьме, пока 8 сентября суд вынес ему оправдательный приговор.
Мясник Гофман был также признан невиновным, и когда он, после приговора, явился в муниципалитет, членом которого он состоял, то был встречен как жертва еврейских интриг; убийство Винтера по-прежнему продолжало считаться ритуальным. Но еще до разбора дела, в видах возбуждения населения против евреев и устройства благоприятной для антисемитов обстановки суда, по всей провинции распространялись антисемитские брошюры, обвинявшие евреев в самых страшных преступлениях. Агитация не прошла бесследно: 8 июня в Конице начался евр. погром; громилы подожгли синагогу и напали на ряд евр. домов, так что пришлось вызвать войска для подавления беспорядков. Вскоре погромы перенеслись и в другие места Восточной Пруссии. В Черске, Столпе, Бютове, Тухеле и Конарзине возникли крупные беспорядки, причем в Каммине был даже убит один еврей, по имени Ландекер. Антисемитское настроение провинции нашло отклик и в суде: громилы и убийцы отделывались самыми мелкими наказаниями; евреи, виновные лишь в том, что защищали свое имущество и даже жизнь от вооруженных убийц, подвергались строгим наказаниям. Казалось, что евреям хотят мстить за то, что возникшее против них обвинение недостаточно обоснованно, и один чиновник, которому еврей жаловался на громил, заявил: «Вы можете легко добиться успокоения всей провинции, выдайте только истинного виновника убийства Винтера». Особенно сильную агитацию против евреев вели граф Пюклер и померанский пастор Крезел (Kr?sell), которые требовали, чтобы евреев изгнали из Восточной Пруссии, если они не выдадут виновника ритуального убийства; Пюклер даже угрожал прусским евреям поголовным избиением.
Крезел устраивал в округе митинги, на которых знакомил публику с содержанием Талмуда и раввинской литературы, передавая их, конечно, в том виде, какой ему был нужен для погромных целей. Сама центральная власть потворствовала агитации антисемитов, и во время интерпелляции 8—9 февраля 1901 года прусский министр юстиции Шенштедт защищался от упрека в желании скрыть виновника еврея, если таковой действительно имеется. Старания левой части рейхстага вызвать со стороны министра слово осуждения по адресу антисемитов не имели успеха. Поведение Шенштедта лишь удвоило энергию антисемитов, полагавших с помощью К.-Д. поднять в Германии антисемитское движение наподобие 80-х годов. Либерман-Зонненберг, один из лидеров антисемитской партии, выступил с резким воззванием, упрекая христиан, что они молча отнеслись к факту убийства христианина евреями; вся антисемитская пресса вторила голосу Либермана-Зонненберга, и со страниц клерикальной, консервативной и антисемитской прессы началась позорнейшая травля евреев; образовался особый комитет для победоносного завершения К.-Д. Следственная власть была обвинена в том, что она не исследовала находившейся у синагоги бани и что в квартире резника Адольфа Леви одна комната, где лежала его больная жена, не была осмотрена. Все это утверждалось лишь с целью набросить тень на суд и вводило в заблуждение администрацию, находившую часто в том или другом месте подбрасываемые антисемитами части туалета убитого юноши.
По наговору слуги уважаемого человека Розенталя, последнего держали в тюрьме шесть месяцев; подозрение против него было вызвано тем, что его слуга сказал, будто он слышал, как Розенталь говорил, что он вскоре повесится — настолько в нем сильны угрызения совести из-за убийства Винтера. Дело все более и более, под влиянием антисемитской агитации, запутывалось, и против Морица Леви (сына резника Адольфа) возникло обвинение; хотя Леви утверждал, что он даже не знал Винтера, однако он был арестован, и следствие против него приняло крайне неблагоприятный оборот, когда некто Маслов заявил, что в день пропажи Винтера в комнате Леви был подозрительного характера свет, что там была евр. сходка, евреи держали в руках части человеческого тела, а затем несколько евреев, как он сам видел, направились в сторону озера, неся в руках какую-то ношу. Показание было ложно и содержало ряд противоречий — Маслов заявил, что он видал все эти подробности в доме Леви потому, что собирался в эту ночь обокрасть его.
Ложные и неблагоприятные для Леви показания давала и некая Росс, видевшая будто в руках Леви портсигар Винтера. — Как Маслов, так и Росс были присуждены к заключению в тюрьму на 18 месяцев за ложные показания. И хотя суд присяжных просил о помиловании их, просьба эта не была удовлетворена. Обвинение против Леви, основанное на ложных показаниях, должно было пасть само собою, но власти, боясь, что их обвинят в пристрастии к евреям, предали Морица Леви суду, и 13 февраля 1901 года он был за ложное показание (он утверждал, будто не знал даже Винтера) осужден на 4 года, однако 12 октября 1903 года он был помилован. источник
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
- немецкий инженер, праведник народов Мира. Умер 17 апреля 1986 года.Герман Фридрих Гребе родился в 1900 году в маленьком городке Грефрат, Северный Рейн-Вестфалия, Германия. Он происходил из бедной семьи – его отец был ткачом, а мать помогала ему содержать семью, работая прислугой. Кроме экономических трудностей, протестантская семья Гребе испытывала и другие лишения, так как жила в районе, населенном, в основном, католиками. В 1924 году Герман Фридрих Гребе женился и вскоре завершил инженерное образование. В 1931 году Гребе вступил в нацистскую партию, но быстро разочаровался. В 1934-м – через год после прихода Гитлера к власти – на партийном собрании он открыто критиковал политику нацистов в отношении еврейских предприятий. Ему не пришлось долго ждать, чтобы убедиться в опасности своего поступка: гестапо арестовало Гребе, и последующие несколько месяцев он находился в тюремном заключении в городе Эссен. К счастью, его вскоре освободили без судебного разбирательства. Гребе работал в строительной компании Йозефа Юнга в Солингене. В 1938 году руководство направило его следить за возведением укреплений на западной границе Германии, а летом 1941-го, вскоре после нападения Германии на СССР, берлинское отделение Организации Тодта направил его в канцелярию железнодорожной администрации Рейха, находившуюся во Львове. Его задачей было подбирать строительных рабочих для строительства и восстановления зданий, необходимых для поддержания железнодорожных коммуникаций на Украине. Прибыв в Волынь – северо-западный район Украины в сентябре 1941 года, Гребе сразу же открывает главную контору фирмы в Здолбунове и оттуда руководит работой всех отделений, находящихся на территории Волыни и Советской Украины. В строительных работах, проводимых компанией Юнга, ве было занято около 5 000 человек, широко использовался труд еврейских рабочих. Гребе видел, как нацисты и их украинские помощники относятся к еврейскому населению. Однажды, 2 октября 1942 года, он стал свидетелем массового расстрела евреев на летном поле неподалеку от Дубно, когда около 5 000 евреев: мужчин, женщин и детей, – построили голыми перед заранее выкопанными рвами, а команда эсэсовцев и украинцев хладнокровно расстреляла их. После войны его берущие за душу свидетельства об ужасающих сценах уничтожения людей в Дубно и по всей Украине были представлены на Нюрембергском процессе, на котором он выступал как обвинитель. Гребе не удовлетворяла роль стороннего наблюдателя за немыслимыми злодеяниями. Возмущенный до глубины души, он решил спасти как можно больше евреев. Утверждая, что это необходимо для укрепления военной мощи Германии, он намеренно принимал такие объемы работ и заключал такое количество контрактов, с которыми его компания справиться не могла. В результате возникала необходимость в большем количестве еврейских рабочих. Чтобы защитить своих сотрудников и членов их семей, Гребе был готов преодолеть большие расстояния. Он не колебался, когда возникла необходимость рискнуть своим положением и собственностью, а потом – и жизнью. В июле 1942 года из своих источников в Вермахте Гребе узнал о приближающейся акции уничтожения евреев Ровно. Здесь у него работало 112 евреев из местечек Острог, Мизоч и Здолбунов. Гребе быстро добыл для них «охранную грамоту» и поспешил в Ровно . Пригрозив оружием, он заставил полицейских освободить 150 евреев в последнюю минуту. Украинские помощники нацистов уже были готовы отправить обитателей гетто на место сбора, откуда их забирали на смерть.Освобожденных счастливчиков Гребе повел пешком в Здолбунов, подальше от опасности. Немцы, тем временем, продолжали уничтожать евреев Волыни. Когда несколько месяцев спустя евреев Здолбунова сначала заключили в гетто, а потом начали депортировать, Гребе обеспечил 25 своих рабочих фальшивыми «арийскими» документами. Позже по нескольку человек он перевозил их на собственной машине в полтавское отделение фирмы, за сотни километров на восток, где их никто не знал. На самом деле никакого полтавского отделения не существовало: Гребе создал и содержал его на собственные средства с единственной целью – обеспечить убежище своим еврейским рабочим. С приближением Красной Армии группе удалось перейти на сторону русских. Среди спасенных были Тадеуш Глас с женой и сыном , Альбина Вольф и ее дочь Люция , Барбара Фауст, Китти Гродецка и другие. Дорога в Полтаву была чрезвычайно опасной для всех участников. Если бы машину Гребе остановили на одной из многочисленных дорожных застав, то и спаситель, и спасаемые были бы обречены на смерть. Со временем нерентабельное ведение дел и странные поступки Гребе стали вызывать подозрение у руководителей компании в Солингене. Они предполагали отозвать его и судить за растрату, но их намерения не осуществились. После краха немецких позиций в восточной части Польши, Гребе и группа евреев, работавших в его конторе, переехали сначала в Варшаву, а затем в Рейнленд. В сентябре 1944 года он и около 20 его подчиненных перешли линию фронта на сторону американцев, и Гребе еще некоторое время выполнял функции советника по линии Зигфрида (немецкая линия обороны на суше). С февраля 1945 по осень 1946 гг. Гребе активно сотрудничал с отделом по расследованию военных преступлений, участвовал в подготовке к Нюрнбергскому процессу. Он был единственным немцем, выступавшим на заседаниях суда в качестве свидетеля обвинения. В результате он и его семья стали постоянно получать угрозы. В 1948 году Гребе решил эмигрировать в США. Вскоре после переезда его семьи в Сан-Франциско, он продолжил свою деятельность по привлечению к судебной ответственности военных преступников, живущих в Федеративной Республике Германия. Это еще больше восстановило против него послевоенное немецкое общество и превратило его в персону нон-грата на его родине. 24 марта 1965 года Яд Вашем удостоил Германа Фридриха Гребе почетным званием Праведник народов мира.
Метки:
Метки:
(3 Таммуза 5660) Родился Ицхак Маор - израильский учёный-историк и публицист.Подробнее о людях июня см. Блог рубрика "Имена".