Еврейский календарь

1900, 16 ноября — (24 Хешвана 5661) Родился О. Абдулов

Сценическую деятельность он начал в 1918 году в студии имени Шаляпина, затем выступал в Театре-студии под руководством Юрия Завадского, в Московском театре Революции, а в 1943 году пришел в труппу театра имени Моссовета. Среди лучших сценических ролей актера - Лыняев в "Волках и овцах" по А.Островскому, Фромантейль в "Школе неплательщиков" Вернёя, дядя Васа в "Госпоже министерше" Нушича. С 1924 года Осип Абдулов работал на радио - сначала диктором и актером, затем - как режиссер, организовывал художественное вещание для детей. В кино он начал сниматься в 1933 году, проявив себя ярким острохарактерным и комедийным актером. В числе лучших работ Осипа Абдулова можно назвать Джона Сильвера в "Острове сокровищ" (1937), Тарантулова в "Человеке в футляре", грека Дымшу из "Свадьбы", Крашке в "Поединке". Снялся он также в фильмах "Светлый путь", "Свинарка и пастух", "Пятнадцатилетний капитан". Отношение Осипа Наумовича Абдулова к кинематографу было двойственным: кино он очень любил, понравившиеся фильмы смотрел по многу раз, но никогда не бывал удовлетворен собственной работой. Он говорил: "В театре мне приходилось играть разные роли, в том числе и хороших, обаятельных людей. В кино же меня приглашали главным образом на роли вредителей, злодеев, пиратов. Я всегда старался их очеловечить, избегать сплошной черной краски". Часто приходилось Осипу Наумовичу самому придумать для себя характерные детали, иногда даже реплики. В картине "Светлый путь" и роли-то, по существу, не было. Всего два появления директора текстильной фабрики. В первом директору показывают рисунки тканей. Это был период увлечения производственной тематикой. Никаких там тебе цветочков или букетиков: ситцы покрывались тракторами, зубчатыми колесами. Директору - Абдулову - нужно высказать свое мнение. Почему-то в сценарии нет никакой реплики. Вся съемочная группа предлагает фразу за фразой. Не годится. Вдруг Осип Наумович, хитро блеснув глазами, говорит: - Я придумал. Снимайте! ...Снова вносят кипы ситцев. Директор глубокомысленно разглядывает ткань, расписанную фабриками и заводами со множеством труб. - Дыму мало! - изрекает директор. Все покатываются со смеху. Хохочут режиссер, оператор, помреж, актеры. Еле засняли. ГРЕК Представление о жизнерадостности и чувстве юмора Абдулова дает отрывок из записей о нем Фаины Георгиевны Раневской, с которой его связывала многолетняя дружба и творческая совместная работа: "Однажды, после окончания ночной съемки в фильме "Свадьба" по Чехову, нам объявили, что машины не будет и что нам придется домой добираться пешком. Осип Наумович сердился, протестовал, долго объяснялся с администратором, но, тут же успокоившись, решил отправиться домой, как был: в гриме с черными усами и огромными черными бровями, в черном парике и турецкой красной феске. Меня он попросил пройтись с ним, тоже не снимая грима и моего костюма - допотопной мантильи и капора. На улице он взял меня под руку и стал рассказывать какую-то историю на тут же им придуманном языке от лица своего грека. При этом он свирепо вращал глазами, отчаянно жестикулировал и вскрикивал фальцетом. Идущие нам навстречу домашние хозяйки с авоськами в ужасе бежали от нас, не оборачиваясь. И это была не только озорная шутка, это тоже было творчество, неуемный темперамент, щедрость истинного таланта. И это было после труднейшей ночной съемки..." САМОСУД В фильме "Поединок" (режиссер В.Легошин) Абдулов сыграл роль гестаповца Крашке - колоритную фигуру эсэсовского полковника, который не только любовно выращивает цветы в своем саду, но с не меньшим рвением выращивает кадры шпионов и диверсантов в руководимой им школе гестапо. С этой ролью был связан случай, который мог худо кончиться для Осипа Наумовича, но о котором тем не менее он потом рассказывал как об одном из забавнейших. Шла война. Ходили слухи о поимке шпионов и диверсантов. Москвичи были бдительны. Часто тревога оказывалась ложной, и все заканчивалось смехом. Как-то раз Осип Наумович шел на радио. Здание ВРК помещалось на улице Качалова, недалеко от дома, и обычно Абдулов ходил пешком. На этот раз ему вздумалось воспользоваться трамваем от Пушкинской площади до Никитской. Вагон был переполнен. — Дернул же меня черт войти с передней площадки, - сетовал он потом на себя. Вожатый потребовал удостоверение, несмотря на то, что Осип Наумович хромал и не расставался со своей палкой. Никакие объяснения, что он опаздывает на радиопередачу, не помогали. Вожатый заявил, что не сдвинет трамвай с места, пока нарушитель не сойдет. Пассажиры тоже спешили, и все их негодование обрушилось на Осипа Наумовича. Довольно неделикатно его выпихнули с площадки, где и без него яблоку негде было упасть, на тротуар. Вездесущие мальчишки, налетевшие на шум, как воробьи на мякину, моментально узнали Абдулова по только что вышедшему фильму "Поединок" и завопили: — Гестаповца Крашке поймали! Гестаповца Крашке! Что тут началось! Из трамвая высыпали люди, набросились на Осипа Наумовича, сорвали с него шляпу, вырвали из рук палку... Но тут кто-то из прохожих да и сами мальчишки разъяснили недоразумение. Изрядно помятый, Осип Наумович появился в радиостудии в тот самый драматический момент, когда директорша, уже объявившая об этом выступлении, замерла в ужасе, обнаружив, что исполнителя нет рядом. О самообладании Абдулова свидетельствует то, что радиослушатели ничего не заметили.

  - актер Театра им. Моссовета. Умер 14.6.1953.

1900, 16 ноября — (24 Хешвана 5661) Умер Соломон Коген

В начале ХIX века одной из главных «табакерок» империи был Крым. И именно тут, в Евпатории в 1830 году семье торговца табаком и родился будущий лидер табачной промышленности Соломон Аронович Коген. Вначале Соломон помогал отцу, а вскоре решил открыть собственное дело, однако не в Крыму — конкуренция на полуострове была весьма серьезной. Для старта Коген выбрал Киев. В город на Днепре Коген перебрался в 1860 году и уже в следующем году вместе с земляком-караимом Шапшалом основал небольшой табачный завод с магазинчиком. Вскоре фабрика, на которой поначалу работало, включая хозяев, не более двадцати человек, превратилась в крупное преуспевающее предприятие. Десять лет спустя Шапшал продал свою долю компаньону и переехал в Петербург, а Коген успешно продолжил начатое дело. К 1885 году в городе действовало уже 13 табачных предприятий, на которых работало 934 человека. Крупнейшими были фабрики Соломона Когена и его родного брата Моисея. Кстати, почетное третье «табачное» место также держала фабрика караимов Исаака Дурунча и Якова Шишмана. Поскольку производство и торговля тогда достаточно часто были связаны географически, удачное размещение табачной фабрики фактически означало прямой путь к сердцам потребителей. Поэтому Коген разместил свое предприятие для выделки турецкого табака и сигар в самом центре города. Первым адресом фабрики был Крещатик, 17, дом аптекаря Густава Зейделя. А рядом, в доме № 19, жил сам Соломон Аронович с женой и братом жены Мордехаем Шишманом. Его, а также брата Моисея и евпаторийского мещанина Симу Прика Коген взял в компаньоны и с 1 января 1872 года открыл на основе своей фабрики торговый дом «Коген и Шишман». Несколько лет компаньоны работали, используя арендованные площади. Но вскоре средства позволили приобрести собственное помещение для фабрики — в мае 1874 года была куплена большая усадьба, расположенная между Ново-Елизаветинской улицей (ныне Пушкинской) и Крещатиком, возведены производственные корпуса, в том числе и для паровых машин. 1879 году Моисей Коген приобрел усадьбу по улице Лютеранской, 6, почти на углу Крещатика. Один из выстроенных там двухэтажных домов предназначался для табачной фабрики, но санитарная комиссия, опасаясь загрязнения окружающей среды, не давала разрешения на открытие здесь производства. Однако предприниматели не только добились своего, но и выстроили еще два корпуса — в 3 и 4 этажа. В результате вплоть до начала 1930-х, уже при советской власти, и производство, и склады находились практически рядом с главной улицей города. Переехав в Киев, Соломон Коген решил завоевать рынок новым товаром — «сигаретками», а также приучить киевлян к мысли, что за удовольствие нужно платить. Дело в том, что в середине XIX века Киев был еще тихим провинциальным городом, застроенным в основном белоснежными деревянными хатками с довольно обширными усадьбами, где кроме знаменитых киевских яблонь (в архивных документах можно найти такое описание: «с территории усадеб, находившихся между Святой Софией и Михайловским Златоверхим монастырем, нельзя было разглядеть даже колокольни — мешали деревья») рос крепчайший табак-самосад. Его многие жители столицы Юго-Западного края не курили, а нюхали, для «крепости» подмешивая в него гвоздику, перец и прочие экзотические приправы. «Нюхачи» всегда носили с собой табакерки, которые красноречиво свидетельствовали о социальном статусе владельца (табакерками награждала своих придворных еще Екатерина II). Что касается курения, то достаточно широко, особенно среди военного сословия, были распространены традиционные трубки. Именно благодаря стараниям Когена трубки и табакерки начинают активно вытесняться папиросами. По воспоминаниям одного из современников Когена, «с этого времени появляются папиросница, пепельница, которые раньше были не в ходу, так как чисткой, набивкой и раскуркой трубки занималась прислуга. Папироса более портативна, экономна, независима. Для хранения папирос на столе употреблялись всевозможные вместилища с фигурами людей и зверей, а что касается пепельниц, то, кроме специальных и явно предназначенных для этой цели вещей служили просто блюдечки, которые в других домах шли к столу исключительно для фруктов или мороженого». Главным достижением Когена на поприще тогдашнего рекламного бизнеса стала «раскрутка» папирос как более современного, демократичного, либерального (не стоит забывать о настроениях тогдашней русской интеллигенции) продукта. «Понюшка табаку» изображалась как непременный атрибут быта «старосветских» помещиков и мещан, чей образ жизни вызывал лишь улыбку у «продвинутого» человека. Лучшая иллюстрация к этим словам — повесть Михаила Старицкого «За двумя зайцами», где «шкворчащая папироска» Голохвастова и «нюхательный табачок» отца Прони Прокоповны символизируют конфликт поколений, во многом спровоцированный находчивым предпринимателем из Евпатории. К тому же папиросы Когена были довольно дешевы, чем сразу же воспользовались самые перспективные слои покупателей — студенты, гимназисты, а также ученики народных училищ. Неудивительно, что уже к концу XIX столетия курящие профессор, адвокат и купец перестали восприниматься как нечто экстраординарное — курение стало непременным атрибутом жизни Киева и киевлян. В 1887 году по размеру чистого дохода, определенного городской думой для уплаты в пользу города, Коген занимал восьмое место в Киеве, опережая Бродских, Терещенко, Зайцева, Хрякова и других известных предпринимателей. К этому времени его фабрика стала одним из крупнейших поставщиков табачных изделий в юго-западной части Российской империи с годовым оборотом 650 тысяч рублей (оборот фабрики Моисея Когена достигал 400 тысяч). В производстве использовался листовой табак, произраставший в районе Симферополя, на Ялтинском побережье, в Сухуми, Бессарабии, в Македонии и даже в Малой Азии. Строжайше соблюдались технологические процессы. Весь табак, поступавший с плантаций, выдерживался в течение года на складах при фабрике, где происходил процесс брожения. Затем в сортировочном отделении сырье распределялось по сортам и поступало в машины для резки и раструски. Частично табачные листья использовались для изготовления сигар, но главным образом его перерабатывали «на папиросы». При этом папиросные гильзы использовались тоже собственного производства. Зарабатывали рабочие Когена весьма неплохо. Так, сортировщики сырья работали поденно, получая от 25 до 65 копеек в день, а все остальные работали на сдельной оплате и зарабатывали в месяц от 20 до 60 рублей. Коген заботился о подготовке кадров мастеров. Еще в 1885 году он учредил в родной Евпатории ремесленное училище на 40 учеников, ассигновав на него 150 тысяч рублей. Столько же средств от имени его жены Эстер Чефаньевны было пожертвовано школе для караимских девушек. Но главным детищем Когена по праву считается одно из самых красивых зданий Киева — караимская кенасса, возведенная знаменитым архитектором Владиславом Городецким. Соломон Коген умер 16 ноября 1900 года. Похоронили его на караимском кладбище в старинном районе Киева — на Зверинце. Его могила не сохранилась: все зверинецкие кладбища — караимское, еврейское, турецкое и Братское — были уничтожены во времена советской власти. После смерти братьев Когенов управление фабрикой взял на себя старший сын Моисея Когена Абрам Моисеевич, который в 1905 году преобразовал фабрику «Соломон Коген» в акционерное общество под тем же названием. А четыре года спустя табачное производство с Ново-Елизаветинской улицы переехало на Бибиковский бульвар, № 72—76 (теперь это начало проспекта Победы). В 1911 году наследники Когенов учредили Акционерное общество табачных фабрик «Соломон Коген» и «Бр. Коген». Фабрики работали абсолютно самостоятельно, а в единую финансовую систему объединились только ради экономии средств. Спрос на их продукцию был настолько велик, что «папиросы Когена» продавались в 4-х специализированных магазинах на Крещатике. После национализации предприятия стали 4-й Государственной табачной фабрикой. Любопытно, что в рекламе 1923 года особо подчеркивалось, что «фабрика выпускает изделия качества довоенного времени». О табачных традициях в Киеве не забыли — ныне наследство Когенов принадлежит совместному украинско-немецкому предприятию «Реемтсма-Киев табачная фабрика». http://www.interesniy.kiev.ua/old/7137/7141/tabahcnijgeneral

 "табачный король" Киева.

1900, 17 декабря — (25 Кислева 5661) В ночь Хануки, 25 кислева 5661 года, в Плонске создана молодёжная сионисткая организация «Эзра», одним из основателей которой был Давид Бен-Гурион, членами такие известные в Израиле люди, как Ш. Цемах, Ш. Лави. На первых порах главной задачей организации было изучение разговорного иврита.

1900, 31 декабря — (9 Тевета 5661) Родилась Елизавета Юльевна Зарубина (Елизавета Юльевна Горская, урождённая Эстер Иоэльевна Розенцвейг) - советская разведчица. Погибла в в автоктастрофе 14 мая 1987 года