Еврейский календарь

1904, 6 мая — (21 Ияра 5664) В Украине родился Моше Пинхас Фельденкрайс - израильский учёный, физик, основатель метода Фельденкрайза — системы развития человека, основанной на осознавании (self-awareness) и понимании себя в процессе работы над движением тела. Последние тридцать лет своей жизни посвятил исключительно разработке своего метода и подготовке практиков. До этого работал физиком-экспериментатором во Франции (в частности, работал совместно с Ф.Жолио-Кюри), военным инженером-исследователем в Великобритании, директором отдела электротехники Армии обороны Израиля, профессором физики; одним из первых в Европе получил чёрный пояс дзю-до и организовал один из первых клубов дзюдо. Кроме книг и статей о своём методе, публиковал книги по дзю-до, самообороне и самовнушению. Умер 1 июля 1984 года.

1905, 14 мая — (9 Ияра 5665) Родился А. Штернфельд

Лауреат международных премий по астронавтике, заслуженный деятель науки и техники России, почетный доктор наук Нансийского университета, Российской АН, Национального политехнического института Лотарингии, ученый, чьим именем названы кратер на обратной стороне луны и улицы в городах Польши (где он родился) и Израиля, автор многочисленных книг и статей по космонавтике Ари Абрамович отдал служению космической науке 55 лет жизни. Он начал заниматься ею, по собственному признанию, с 20-летнего возраста, и все последующие годы, вплоть до его кончины, были годами упорнейшего труда, сопровождаемого не только пренебрежением к космонавтике как науке со стороны официальных лиц и даже знаменитых ученых, но и многочисленными терниями, которыми был усеян его жизненный путь. Мечта о полетах в межзвездное пространство зародилась у него еще в детстве, когда он впервые увидел пролетавший над городом немецкий дирижабль. Это было в 1914 году накануне Первой мировой войны. В 19 лет, покинув Лодзь, где остались его обедневшие родители и сестры, Ари отправился во Францию для продолжения учебы. Сначала в Париж на заработки, а затем в Нанси для поступления в университет. После трех лет работы в университете, в течение которых студент жил в неотапливаемой комнате, часто недоедая, подрабатывая себе на жизнь и учебу в каникулы, он, наконец, в 1927 году получил долгожданный диплом инженера-механика. В тяжелые годы учебы Ари не оставлял идеи о космических полетах. "Но, - пишет он в своих воспоминаниях, - это была уже не абстрактная мечта, это были конкретные расчеты, которые меня всецело поглощали; мои коллеги, замечая схемы, которые я чертил и в перерывах между лекциями, и в своей маленькой комнатушке, считали меня неизлечимым фантастом, более того - безумцем". Решив писать докторскую диссертацию о космонавтике, будущий ученый переезжает в Париж и поступает в знаменитый университет - в Сорбонну. Одновременно он начинает пропаганду космонавтики как науки, понимая, что широкие круги общества не готовы ее принять. Он начал печатать статьи в газетах и журналах, знакомя читателей с именами русских и советских пионеров космонавтики. Благодаря Штернфельду французские читатели впервые узнали не только о Н.Кибальчиче и К.Циолковском, но и о Ф.Цандере, Ю.Кондратюке, К.Ветчинкине, Н.Рынине, Я.Перельмане. Он налаживает переписку с Циолковским и для этого изучает русский язык. По просьбе Штернфельда Циолковский послал ему свои фотографии и несколько работ с разрешением использовать их в публикациях. Их переписка длилась несколько лет; Ари Абрамович мечтал о встрече с Циолковским в Калуге, но в сентябре 1935 года получил известие от дочери ученого о смерти отца. Непонимание будущего космонавтики оказалось присуще даже профессорам Сорбонны. Когда подготовительная часть работы над диссертацией была Штернфельдом закончена, его научные руководители усомнились в научности тематики о межпланетных полетах и предложили ему заняться… теорией резки металлов. "Впрочем, - приводит их слова Ари Абрамович, - если Вы обеспечите себя материально, то можете заниматься для своего удовольствия чем угодно, даже фантастическими полетами в мировое пространство". Диссертант не прельстился на предложенные ему повышенную стипендию и неограниченный срок защиты докторской диссертации и решил продолжать работу над "фантастическими полетами" на свой страх и риск. Он возвратился к родителям в Лодзь. И снова бессонные ночи, тяжелая изнурительная работа в полутемной комнате, без счетной машины, которую заменял одалживаемый на время арифмометр, и при отсутствии библиотеки. В таких условиях через полтора года рукопись всемирно известного "Введения в космонавтику" была закончена. Но предстояла еще борьба за ее признание. В варшавском университете автора приняли холодно - в реальность космических полетов никто не верил. Директор Парижской астрономической обсерватории Э.Эсклангон, впоследствии президент французской АН, счел идеи Штернфельда ошибочными, назвал его шарлатаном в науке и заявил, что не хочет иметь с ним никакого дела. Однако, молодому автору удалось не только убедить грозного оппонента выслушать его, но и доказать правильность своих идей. В результате в мае 1934 года Штернфельд доложил о своих исследованиях в Сорбонне. Доклад прошел весьма успешно и был опубликован в трудах Академии наук Франции, а автор монографии "Введение в космонавтику" был награжден французским Астрономическим обществом международной премией по астронавтике. Это была первая научная награда, первое международное признание ученого. "Введение в космонавтику" было написано на французском языке, но книга под этим названием впервые появилась не во Франции, а в Советском Союзе. Еще в 1930 году в одной из своих статей в газете "Юманите" Штернфельд писал, что "только социалистическое общество откроет путь к освоению космического пространства", и этим обществом он считал Советский Союз. В начале 1934 года он переслал экземпляр рукописи "Введения в космонавтику" Советскому правительству в полное его распоряжение, а после присуждения ему Международной премии принимает вместе с женой Густавой окончательное решение переехать в Советский Союз. Готовясь к отъезду, Штернфельд, во избежание осложнений с польскими властями, оставил почти весь свой архив у родителей в Лодзи. Архив не сохранился. Родители и сестра Франка, печатавшая "Введение", погибли в лодзинском гетто (младшая сестра Бела скончалась ранее от тяжелой болезни). Из всей семьи, кроме Ари, после войны осталась лишь сестра Ада, которая в начале 30-х годов уехала со своим мужем, ученым-экономистом, будущим академиком АН Польши М.Калецким, за границу. Все трудные годы она поддерживала брата. Через год после отправки рукописи Ари и Густава переезжают в Советский Союз и в 1936 году принимают его гражданство. Сразу после этого Ари Абрамович становится сотрудником Реактивного научно-исследовательского института (РНИИ). Ему посчастливилось работать с всемирно известными ныне учеными-творцами реактивной техники - С.П.Королевым, В.П.Глушко, М.К.Тихонравовым, Г.Э.Лангемаком и другими. Особенно он подружился с главным инженером РНИИ Георгием Эриховичем Лангемаком, который перевел "Введение в космонавтику" на русский язык. В 1937 году книга впервые была издана в Москве. Отзывы ученых были в высшей степени похвальны. "Введение в космонавтику" сыграло роль своеобразной энциклопедии, посвященной проблеме предстоящего освоения космического пространства… Неудивительно, что по этой книге учились многие из тех, кому в будущем предстояла практическая работа по завоеванию космоса", - писал о книге академик Б.В.Раушенбах. В 1974 году в издательстве "Наука" вышло второе издание "Введения…". Несмотря на то, что со времени первого издания техника бурно шагнула вперед и прошло почти 40 лет, издание вышло в свет без существенных изменений и было лишь дополнено примечаниями и комментариями автора. Все авторы, пишущие о работах Ари Абрамовича, отмечают этот редкий случай в мировой практике. Редкий, ибо книга не только через десятилетия вышла без изменений, но и поныне продолжает оставаться актуальным учебником по космонавтике. Общепризнанный ныне термин "космонавтика" стал таковым после появления его на обложке книги Штернфельда. Переводчик сохранил и другие введенные автором термины, как, например, "космический аппарат", "перегрузка", "скафандр", "космический корабль"; позже возникли "космонавт" и "космодром"… В книге впервые были приведены рассчитанные автором орбиты искусственных спутников Земли, за много лет до появления первого из них. Автором "Введения в космонавтику" были заложены основы новой науки - о космических навигациях, методы которой позволяют рассчитать полет ракеты к заданной цели в космическом пространстве с наименьшими затратами топлива. За исследования многочисленных траекторий космических кораблей об ученом стали писать, как о "штурмане космических трасс". Ученый предсказал, что по мере развития ракетной техники и применения атомных двигателей время взлета сможет быть увеличено, что позволит уменьшить переносимую космонавтами перегрузку, и даст возможность людям совершать космические полеты без предварительной специальной подготовки. Ари Абрамович мог предсказать запуск искусственных спутников, полеты в космос, но не смог предвидеть развязанную сталинским режимом войну с так называемыми врагами народа. В 1937 году он вынужден был уволиться из института, его коллеги были репрессированы, а некоторые из них, в том числе и его друг Лангемак, - расстреляны. Его, как бывшего иностранца, да еще и с такой "неудобной" фамилией не принимали работать ни в один НИИ. Ему предлагали сменить фамилию на Звездин (Штернфельд в переводе означает "звездное поле"), но он отказался. Несмотря на все его хлопоты, в том числе обращение к Сталину, все последующие 43 года он фактически работал один, без сотрудников и помощников. "Не имея возможности периодами действовать в коллективе, - вспоминал Ари Абрамович, - я работал в одиночку; писал книги, статьи, в которых излагал свои теоретические концепции, касающиеся разных аспектов космонавтики, главным образом орбит и межпланетных траекторий". И по-прежнему сталкивался с непониманием. За год до запуска первого искусственного спутника Земли, в 1956 году, ученый выпускает второй по значению труд - "Искусственные спутники земли", вызвавший настоящую сенсацию. Книга сразу же была переведена на английский язык, а впоследствии имя Штернфельда было занесено в книгу-энциклопедию, вышедшую в США - "Знаменитые личности СССР". После запуска искусственного спутника в СССР выходит в 1958 году второе переработанное и дополненное издание книги, а через год - второе издание другой книги "От искусственных спутников к межпланетным полетам". Их автор по-прежнему продолжал пропагандировать космонавтику в одиночку. Писатель Лев Колодный так писал о нем к его семидесятилетию: "Он - кабинетный ученый. Но стены его кабинета раздвигаются беспредельно. Разумом он проникает в закоулки Вселенной. Хотя ему ни разу не пришлось летать на самолете, в мыслях своих он побывал и на Солнце, и на всех планетах и звездах. Бесстрашный ум постоянно разрабатывает проекты, кажущиеся сегодня фантастикой, как казалась сорок лет назад фантастикой его первая монография". В 1958 году в Нью-Йорке издан сборник "Советские работы по искусственным спутникам и межпланетным полетам". 140 из 230 страниц были заняты переводом трудов Ари Абрамовича. В 1962 году он стал лауреатом второй в его жизни Международной премии Галабера вместе с Юрием Гагариным и Аллой Масевич. Премия была учреждена французским промышленником Анри Галабером и присуждалась "за личный вклад в прогресс астронавтической науки и техники". Несмотря на общепризнанное, как в Советском союзе, так и за рубежом, огромное значение его работ, он не мог получить пенсию по возрасту, так как не имел необходимого стажа работы в государственных учреждениях. Лишь после вмешательства президента АН СССР М.В.Келдыша ему была назначена персональная пенсия республиканского значения. Ни разу не выпускали его за границу для получения премий и званий. Его избирают почетным гражданином города Серадзе (Польша), в котором он родился, Нансийский университет присваивает ему степень доктора физико-математических наук без защиты диссертации, а Академия наук СССР - доктора технических наук "хонорис кауза". До него лишь 11 человек удостаивались этой чести. Книги Ари Абрамовича Штернфельда изданы более 85 раз на 40 языках в 39 странах пяти континентов. В советских и иностранных журналах и газетах с 1930 года опубликованы несколько сот его научных и научно-популярных статей, интервью и комментариев. Среди них новеллы о парадоксах космонавтики, собранные друзьями ученого в одну книгу уже после его смерти. Ари Абрамович был сторонником мира. Опровергая существовавшее мнение, что война способствует развитию ракетной техники и тем самым приближает эру межпланетных путешествий, он утверждал: "Мы убеждены, что человечество, освободившееся от призрака войны, гораздо быстрее достигнет этой своей давнишней и вечно юной мечты". Ари Абрамович умер в июле 1980 года и похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве www.jig.ru

,   выдающийся ученый, пионер космонавтики.

1906, 19 июня — (26 Сивана 5666) Родился учёный сэр Эрнст Борис Чейн

(сын еврея — эмигранта из России, мать — немецкая еврейка) — автор ряда выдающихся открытий в различных областях биохимии и технологии микробиологических производств (исследование микробных антибактериальных веществ, механизма действия инсулина, образования лизергиновой кислоты, грибных метаболитов, биохимии миокарда, токсинов и многое другое). Наиболее значительное достижение Чейна связано с пенициллином (открыт в 1929 г. А. Флемингом, установившим также его антибактериальное действие). Химическая неустойчивость пенициллина и непомерно высокие расходы на его получение надолго остановили дальнейшие работы. Приступив в 1939 г. к исследованиям в этой области, Чейн уже к маю 1940 г. выделил пенициллин в чистом виде, установил его химическое строение и на этом основании определил, а затем и получил такие его химические производные, в которых он сохраняет длительную стабильность. Х. Флори провел клинические испытания нового препарата, которые показали его беспрецедентную эффективность при лечении многих инфекционных заболеваний, затем Чейн разработал химическую технологию выделения и очистки пенициллина, а также его промышленного получения в кристаллическом виде. Начатое благодаря этому в США в 1944 г. массовое производство пенициллина позволило широко применить его в клинической практике, что спасло жизнь многим тысячам раненых и больных. В 1945 г. Чейн был удостоен Нобелевской премии по медицине и физиологии (вместе с А. Флемингом и Х. Флори). В 1949 г. был избран членом Лондонского королевского общества, позднее — членом академий наук многих стран (с 1976 г. — иностранный член АН СССР) и научных обществ. Отмечен самыми престижными научными наградами. В 1969 г. Чейн был возведен в дворянство. В начале 1970-х гг. стал президентом Всемирной организации здравоохранения. Чейн неоднократно приезжал в Израиль, был активным членом ученого совета Научно-исследовательского института имени Х. Вейцмана, охотно сотрудничал с израильскими коллегами.

 

1908, 15 января — (12 Швата 5668) В Будапеште родился Э. Теллер - американский учёный, физик, один из создателей атомной и водородной бомбы. Учился в Карлсруэ и Лейпциге,работал Гёттингене и Копенгагене, в 1935 перебрался в США. Его работы относятся к квантовой механике, ядерной физике, проблемам термоядерного синтеза.

1908, 22 января — (н. ст.) (19 Швата 5668) В Баку родился Л. Ландау, учёный-физик. Школу закончил в 13 лет. Учился в университетах Баку и Ленинграда. С 1934 - доктор наук, через год - профессор, трижды лауреат Государственных премий, герой Соцтруда, лауреат Нобелевской премии. Создатель большой научной школы. Его учениками являются И. Лившиц, Е. Лившиц, В. Гинцбург, А. Мигдал, А. Ахиезер, А Абрикосов, И. Халатников.

1909, 7 мая — (16 Ияра 5669) Родился Эдвин Лэнд - американский ученый-оптик, изобретатель фотоаппарата "Полароид", создатель компании "Полароид". Компания Лэнда разрабатывала оптическую технику, в том числе военную оптику: приборы ночного видения, перископы, бинокли. Но наибольшую известность ей принес аппарат мгновенной фотосъемки. Подробнее

Эдвин Герберт Лэнд родился 7 мая 1909 года в Бриджпорте (штат Коннектикут, США) в семье одессита, приехавшего в Америку в 1880 году и преуспевшего в сборе и утилизации металлического лома. В школьные годы Эдвин Лэнд увлекся оптикой, после школы поступил в Гарвардский университет. В процессе обучения Лэнд решил заняться изобретением поляризующих линз для автомобильных фар, которые бы освещали дорогу, не ослепляя встречные машины. Посвятив себя работе над созданием поляризационных фильтров, Лэнд бросил учебу и переехал в Нью-Йорк. В 1934 году Лэнд получил первый патент на поляризационные материалы, разработал способ изготовления как неослепляющих автомобильных фар, так и поляризационных светофильтров для фотоаппаратов, стекол для солнцезащитных очков. В 1937 году в Кембридже (штат Массачусетс) ученый основал компанию Polaroid Corporation, специализацией которой стала оптическая техника. Изобретения Лэнда пользовались большим спросом в годы Второй мировой войны. «Полароид» разрабатывал военную оптику: приборы ночного видения, перископы, бинокли. Лэнд также получил правительственный заказ на разработку системы управления снарядов, самонаводящихся на инфракрасное излучение. В 1946 году Лэнд занялся разработкой фотоаппарата, в котором были бы объединены процессы фотосъемки и обработки снимков. Уже в 1947 году изобретатель продемонстрировал фотоаппарат, в котором весь процесс создания фотографии занимал 60 секунд. В ноябре 1948 года в одном из универмагов Бостона появилась в продаже первая коммерческая модель Polaroid Land-95 по цене около 90 долларов. Первая партия была раскуплена за один день. В послевоенные годы Лэнд участвовал в американских космических проектах и в оснащении фотоаппаратурой разведывательных самолетов. Ученый стал членом Совета по перспективному военно-техническому планированию при президенте США. В 1963 году «Полароид» выпустил «мгновенный» фотоаппарат для цветной съемки. В 1972 году появилась первая полностью автоматизированная карманная камера Polaroid SX?70. В результате высоких объемов продаж камеры цена акций компании «Полароид» поднялась в 90 раз. Однако позиция Лэнда по руководству компанией (отказ от каких-либо слияний и банковских кредитов, монополия на техническую реализацию идей) не встречали поддержки остальных акционеров. В 1975 году Лэнд был лишен поста президента компании, в 1980 году – поста председателя Совета директоров. В 1982 году Лэнд ушел в отставку, продав свои акции «Полароид», и больше не проявлял интереса к деятельности компании. За свою жизнь ученый запатентовал более 500 изобретений. Эдвин Лэнд умер в Кембридже (штат Массачусетс) 1 марта 1991 года. Гарвардский университет удостоил Эдвина Лэнда почетного докторского звания. Лэнд также имел высшую гражданскую награду США - Медаль Свободы.

 

1909, 17 мая — (26 Ияра 5669) В Александровке Киевской губернии родился Леонид (Лазарь) Моисеевич Пятигорский — советский учёный, физик-теоретик, соавтор Л. Ландау по первому изданию первого тома фундаментального курса по теоретической физике. Умер 12 июня 1993 года. Подробнее

Леонид Моисеевич Пятигорский (Л.М.) родился в семье Моисея Евсеевича Пятигорского и Марии Марковны Бродской. По причине, возможно, связанной с антисемитизмом местных жителей, в школу не ходил, занимался с домашней учительницей и родителями. В семье было четверо детей. Старшие, Роза и Яша, в детстве умерли от скарлатины. Остались двое – Лёня и Циля, которая была младше Лёни на пять или шесть лет. “Жизнь до десяти лет у меня была как в раю. Создателями его были папа и мама”, ? писал в своих записках Л.М. В 1914 году М.Е. Пятигорский ушел на фронт. Был демобилизован с Георгиевским крестом после ранения. “Наступил 1919 год. Кончилось мое золотое детство, и из рая я попал сразу в ад”, – писал Л.М. (Далее см. 25 мая 1919 г.) Дальше – два года беспризорной жизни и скитаний. С 1920 по 1925 год Л.М. жил в детдоме. Принимал активное участие в деятельности Юных Спартаковцев, первых пионеров Украины. Самостоятельно, под руководством профессора Николая Барабашова, готовился к поступлению в вуз. Поступил и в 1931 году окончил Харьковский физико-химико-математический институт (ныне ХГУ). В 1933 году, принимая участие в тушении пожара в деревне Пологи, где работал по направлению комсомола, выстрелом был ранен снова. Пулю из спины вынули только в 80-х годах. В 1931 году поступил в аспирантуру при УФТИ к Л.Д. Ландау. Одним из первых сдал ему теорминимум. Но все работы, в первую очередь практически законченную диссертацию, по личному указанию научного руководителя передал другому <Тиссе>, вводя его в курс дела и помогая советами». Лев Давидович приехал в Харьков из Ленинграда после конфликта с А.Ф. Иоффе, директором Ленинградского физтеха, где работал Ландау. На новом месте Пятигорский сразу стал его первым помощником и другом. Он боготворил Ландау, сразу понял, что Ландау – гений. В УФТИ Пятигорский работал в теоргруппе под руководством Ландау, а в ХГУ было формально наоборот. Пятигорский заведовал кафедрой теорфизики, хотя и не имел ученой степени (тогда это допускалось). Он взял к себе Ландау, и они вместе стали реформировать программу обучения студентов теорфизике. В отчетной записке, написанной в середине 1935 года от руки, Ландау писал: «Пятигорский Л. средними темпами двигал свою научную работу. Кроме сего, он со мной написал уйму всяких программ и является единственным человеком, заботящимся о Харьковском университете». Вскоре в ХГУ разгорелся конфликт между студентами и Ландау, его причины – отдельная тема (см книгу). Пятигорский в нем играл умиротворяющую роль, пытаясь умерить отрицательную реакцию ректората и партбюро ХГУ по отношению к Ландау. Однако одновременно с этим в 1935 году разгорелся конфликт в УФТИ, в котором Ландау и Пятигорский оказались по разные стороны баррикады. Институт раскололся на два лагеря из-за противоположного отношения к пакету заказов по оборонной тематике, выданной вышестоящим ведомством, Наркомтяжпромом (НКТП). Тогда УФТИ еще не был в ведении Академии наук Украинской ССР, он получил из НКТП задания по расчету радиолокационной антенны, разработке мощного магнетрона как источника радиолокационных импульсов, поиску новых видов горючего и масел для авиационных двигателей. Это сопровождалось введением в УФТИ режима: пропуска, ограда, вахтеры, увеличение зарплаты тем, кто занят на секретной тематике, планы уволить из УФТИ иностранцев, главным образом немцев, работавших по контрактам. Все это вызвало протесты и демонстрации со стороны Ландау и близких к нему физиков, в том числе нескольких немцев (Ф. Хоутерманса, М. и Б. Руэманнов). Ландау стал жаловаться в НКТП (Н.И. Бухарину и Г.Л. Пятакову), писал в газету «Известия» и стенгазету УФТИ, требуя сохранить прежнюю свободу творчества хотя бы для теоретиков. Он предложил разделить УФТИ на два института – закрытый институт для прикладной спецтематики и институт прежнего свободного типа по фундаментальным физическим проблемам: физике низких температур [работу возглавлял Л.В. Шубников (расстрелян в 1937-м)], кристаллофизике [работу возглавляли И.В. Обреимов (арестован в 1938-м) и В.С. Горский (убит в 1937)], теоретической физике [под руководством самого Л.Д. Ландау с участием его учеников: Л.В. Розенкевича (расстрелян в 1937-м), М.А. Кореца (арестован в 1935-м, затем в 1938-м), И.Я. Померанчука, Е.М. Лифшица, А.И. Ахиезера и А.С. Компанейца (к счастью, избежавших репрессий)]. Против линии Ландау выступала дирекция УФТИ во главе с недавно назначенным С.Д. Давидовичем (нефизиком, администратором, он был расстрелян в 1937 году). Ее поддерживали Украинский НКВД и партийное руководство. Л.М. Пятигорский сначала метался между Ландау и дирекцией. Но в конце концов он поступил так, как ему подсказывала совесть убежденного большевика, которого спасла Красная Армия и воспитал детский дом. Решающую роль сыграла и его оценка международного положения – ощущение надвигающейся войны с Германией. В связи с этим он считал, что долг ученых – отказаться от полной свободы творчества, исполнять задания правительства по развитию радиолокационной техники. Думаю, что пока не видно, в чем можно упрекнуть Л.М. Пятигорского. И тут роковую роль в дальнейшей судьбе УФТИ (репрессированных в 1937-1938 годах и расстрелянных его сотрудников), в том числе в судьбе Ландау и Пятигорского, сыграл молодой человек, внезапно появившийся на сцене – 27-летний Моисей Абрамович Корец. В начале 1935 года Ландау пригласил к себе в УФТИ из Уральского физтеха Мишу Кореца, своего друга еще по Ленинграду. И Корец с первых же дней включился в конфликт, разгоравшийся в УФТИ. Более того, он сразу стал главным «мушкетером» Ландау и взял на себя роль авангарда в битве с дирекцией (ситуация – крайне нетипичная, для только что пришедшего в институт сотрудника, не имеющего имени в науке, но это – отдельная тема). Пятигорский пытался «образумить» Ландау, он, естественно, возненавидел Кореца, считал того выскочкой, авантюристом и провокатором (это видно из писем Пятигорского, помещенных нами в книгу). Силы враждебных лагерей были примерно равны. Но вот в разгар сражения, летом 1935 года, Пятигорский совершает опрометчивый поступок, который окончательно предрешит его дальнейшую судьбу. Поступок, строго говоря, предосудительный, но он становится понятным, если учесть трагическое детское и юношеское прошлое Пятигорского, спасенного и воспитанного советской властью. Пятигорский пишет заявление в НКВД, в котором подробно характеризует ситуацию и роли в ней различных сотрудников УФТИ. Принципиальным является вопрос, не фальшивка ли это. Так, факт причастности отца к данному заявлению ставит под сомнение М. Пятигорская. Но если прочесть внимательно это заявление на нескольких страницах, то по стилю и деталям становится ясным: его автор – Л.М. А вот что сообщает о заявлении профессор Ю.Н. Ранюк, видный историк физики из Харьковского физтеха. В письме сыну Пятигорского, попросившего прислать ему ксерокопию заявления, он пишет: «У меня Х-копии никогда не было. Я был вынужден (это было еще советское время) переписывать текст вручную. Я даже не помню, как было написано письмо. Но, кажется, напечатано на машинке. Хочу предупредить, что сейчас снять Х-копию сложнее, чем в советское время, хотя дело теперь находится в областном архиве». А в своем письме Ю. Ранюк добавляет: «10 лет я не решался это опубликовать». Чуть далее я покажу, что это заявление на самом деле играет даже положительную роль в личной истории Пятигорского, доказывая то, что он не был агентом НКВД. Что же было в заявлении? Оно направлено прежде всего против Кореца как самого активного застрельщика конфликта. Но Ландау также затронут. Пятигорский пишет, что ранее он считал Ландау «коммунистом без партбилета», но теперь тот попал под влияние Кореца, и это приведет его к беде. Он оказался прав, через три года именно Корец принесет Ландау антисталинскую листовку, попросит ее одобрить и отредактировать, а через неделю они оба и Ю.Б. Румер будут арестованы за эту листовку. Но листовка – это апрель 1938 года, пик сталинско-ежовского террора. А пока местной администрации и НКВД удалось «всего лишь» отдать под суд самого Кореца, обвинив его в ложном заполнении своей анкеты при поступлении на работу в УФТИ. На суде выступали многие свидетели и рассказывали о борьбе Кореца против оборонной тематики. Выступил и Пятигорский. Когда его спросили, почему, как он считает, Корец выступал против этих работ, Пятигорский ответил: «По глупости». Кореца осудили на полтора года заключения общего режима. Ландау боролся за освобождение друга, написал письмо наркому внутренних дел Украины Балицкому, поручился за Кореца. Того через полгода, в 1936 году, освободили и оправдали «за отсутствием состава преступления». Но Ландау не простил Пятигорскому его свидетельства на суде и, главное, его заявления в НКВД, о котором он как-то узнал, хотя никогда никому не рассказывал, каким образом. С ноября 1935 года Ландау полностью разорвал отношения с Пятигорским. Тот был переведен в другой отдел УФТИ. Ландау продолжал иметь дело с Пятигорским только по недописанному 1-му тому Курса. Пятигорский передавал Ландау десяток-другой страниц, написанных единственной левой рукой. Ландау их читал, правил и молча возвращал. Так родился в муках этот первый том. Но от дальнейшей работы по Курсу Ландау Пятигорского отстранил. Для написания других томов Курса он привлек Евгения Лифшица. Ландау даже вычеркнул Пятигорского из списка сдавших ему все девять экзаменов теорминимума, а тем самым из числа своих учеников. Поясним. Этот неформальный минимум сыграл огромную роль в отборе и формировании сильнейшей в мире научной школы Ландау по теоретической физике. Всего в списке, составленном самим Ландау в конце 1961 года, значилось 43 физика. Почти все они – ученые мирового класса, примерно половина из них стали академиками и членкорами. Но есть два-три человека, полностью сдавших теорминимум, но в список Ландау не включенных, среди них под пятым номером должен был бы стоять Пятигорский. Однако Ландау был личностью абсолютистского типа, он сам говорил о таких людях: «Отлучен от церкви», и имена прОклятых еретиков было запрещено даже упоминать в присутствии главы этой церкви. Не вполне подчинились этому лишь академики А.И. Ахиезер и И.М. Лифшиц, они работали в Харькове и продолжали иметь дело с Пятигорским, вероятно, даже жалели его, а И.М. Лифшиц опубликовал с ним пару совместных статей. После того, как Л.Д. Ландау решил порвать отношения с Л.М. Пятигорским, он отобрал у него почти законченную тему кандидатской диссертации по теме: «Образование электрон-позитронных пар при бета-распаде». Он приказал другому своему ученику, венгру Ласло Тиса, принять эту тему и ее окончить. Поначалу Тисса сопротивлялся, но Ландау пригрозил выгнать Тиссу из УФТИ. Тисса обратился к Пятигорскому. Тот стал разъяснять Тиссе тонкости своих вычислений, вводя его в курс дела. Сам Пятигорский защитил диссертацию лишь 20 лет спустя, и по совершенно другой теме («Плазме в волноводах»). Почему не защищал так долго? Потому что Ландау дал знать физической общественности, что он лишил Пятигорского своего доверия, и считает его не заслуживающим ученой степени. Фактически это был запрет на защиту от имени лидера советских физиков-теоретиков. Запрет Ландау снял только в 1956 году. Тогда он был вызван в Генпрокуратуру СССР, как свидетель по реабилитационным делам сотрудников УФТИ, расстрелянных и репрессированных в 1937-1938 гг. Там ему подтвердили то, что он сам и так знал с 1938 г.: основаниями его ареста были: 1) листовка, 2) показания харьковских коллег Л.В. Шубникова и Л.В. Розенкевича об их совместных с Ландау «вредительских действиях, направленных на срыв важнейших научных работ института, предназначенных для нужд обороны страны» (так это сформулировано в «Деле Ландау»). Ни в самом аресте, ни в подготовке обвинительного заключения поведение Пятигорского, какое бы оно ни было, роли не сыграло. По-видимому, последнего Ландау не знал. Узнав, он снял запрет на защиту Пятигорским диссертации. Последнего известил о хорошем событии академик А.Ахиезер, ученик Ландау. В 1956 г. в НИИ физико-технических и радиотехнических измерений (ВНИИФТРИ, г. Зеленоград) Л.М. Пятигорский защитил кандидатскую диссертацию. В этом институте он основал и возглавил лабораторию теоретической физики, в которой проработал до 1982 г. Для истории советской физики небезынтересны те моменты процесса написания тома 1 «Механика» 10-томного Курса теоретической физики Ландау и Лифшица, из которых видно, в каких житейских, а не только творческих муках рождалась эта первая книга великого Курса. Первое издание тома 1 вышло в 1940 г., авторов было двое: Л.Д. Ландау и Л.М. Пятигорский. Когда в 1935 г. между этими соавторами произошел разрыв, том 1 еще не был окончен. Сам Пятигорский написал об этом так. «Идея написания курса и список томов принадлежали Л.Д. Ландау. Конспекта лекций Ландау по механике у меня не было. Были только краткие заметки по его лекциям в теоретической лаборатории. Несколько листочков. После того как я заканчивал написание очередного параграфа, я передавал его Ландау, и он окончательно редактировал его. Эта работа состояла в том, что он вычеркивал то, что считал лишним. Именно это сокращение (примерно 15–20%) придало книге тот вид, который она имеет». А в 1958 г. «Механика» была переиздана. Соавторов по-прежнему было двое, но на этот раз вторым был не Л.М. Пятигорский, а Е.М. Лифшиц. Физики, с которыми я разговаривал, утверждают, что приблизительно 70% текста 1-го издания мало отличается от 2-го издания, исправлены ошибки, добавлены пара глав и задачи. Сын Л.Д. Ландау Игорь Львович написал из Швейцарии: «Я как-то сравнил два варианта этой книги и могу утверждать, что разница между ними минимальна. Впоследствии Пятигорский совершил какой-то, по мнению моего отца, исключительно неэтичный поступок, и все отношения между ними были разорваны. А книга переписана уже в соавторстве с Лифшицем». Профессор МГУ-ИОФАН-ФИАН А.А. Рухадзе написал в Предисловии к моей книге «Круг Ландау»: «Л.М. Пятигорский письменно отказался от соавторства в последующих изданиях в пользу Е.М. Лифшица. Не уступил лишь математическое дополнение, по-видимому, из-за того, что он собирался написать многотомник «Математика для физиков». Об этом он сам говорил мне при встрече в пос. Менделеева (Московская обл.) в начале 1970-х гг. Правомерно ли было удаление Пятигорского, как соавтора из Курса? Думаю, что, хотя Ландау имел полное право отказаться от соавторства Пятигорского в последующих томах, еще не написанных, но вычеркивать Пятигорского из соавторов «Механики» при переизданиях он не имел ни морального, ни авторского права (с точки зрения общечеловеческой корректности). Почему же Е.М. Лифшиц согласился стать вторым соавтором «Механики»? Если ответить одной фразой - он был просто вынужден подчиниться воли более сильного. Неплохо зная Лифшица, могу утверждать, что у него не было радости (а тем более - злорадства) от замещений соавторства в томе 1. Я спрашивал Е.М. Лифшица о Л.М. Пятигорском. Никогда не слышал от него чего-то содержательно негативного. Короткая общая фраза в ответ типа: «Дау считал, что Пятигорский плохо повел себя в Харькове, когда был суд над Корецом». И никаких подробностей. При этом надо учитывать то, что у Лифшица был принцип, доведенный до абсолюта: он никогда не позволял себе высказывания, осуждающие Ландау. Но вернемся назад в 1935 год. Что же там было на суде над Корецом, и был ли Пятигорский сексотом НКВД? Вот что написала Татьяна Леонидовна Пятигорская из Израиля "Вся его жизнь была цепью трагедий, начиная с 9 лет. Я, старшая дочка, была самым близким ему человеком <…>. Мы очень много разговаривали на разные темы и, конечно, он мне подробно рассказывал историю с Ландау. И я хорошо представляла себе ситуацию тех лет также и по рассказам моей мамы, которая жила с папой на территории УФТИ. Она знала всю эту компанию, как облупленных. Они все бывали у нас дома на огромных приемах, например, на мои дни рождения. Но мама еще и всю жизнь работала старшим преподавателем физики в Университете и писала по просьбе его ректора Буланкина историю Университета и харьковской физики. Я хорошо знала семью Абрама Александровича Слуцкина, которого травили за то, что он разрабатывал эту пресловутую антенну (прикладная тематика!). Еще задолго до того как появилось 4-ое издание книги этой c… Бессараб, где «называлось имя предателя», и мы получили ответ из КГБ о том, что фамилия Пятигорского не фигурирует в деле Ландау, и о том, кто там действительно фигурирует, т.е., по чьим показаниям Ландау посадили. Конечно, эти люди, Вы знаете о ком речь, тоже не были виноваты. Так вот, задолго до всего этого я понимала, что происходило в то время. <…> Папа был абсолютно уверен (и, как оказалось, абсолютно прав <имеется в виду надвигавшаяся война>), что необходимо было развивать прикладную тематику, в частности, работы Слуцкина. И, когда под давлением Кореца Ландау заставлял папу писать в стенгазету статью, «клеймящую» Абрама Александровича, папа отказался, хотя прекрасно представлял, чем ему это грозит, зная «немножко» характер Ландау. Этот конфликт уже полыхал, и все об этом знали, и очень удобно было сделать папу «козлом отпущения» в деле Кореца. Не знаю, кто Кореца конкретно подставил – НКВД или кто-то из окружения Ландау. Почитайте внимательно в книге Ранюка («Дело УФТИ» есть в Интернете) стенограмму (кажется, партсобрания), где все клеймили Кореца. А ведь это все наши соседи по УФТИ. Они дожили в полном уважении до глубокой старости, например Гарбер - а почитайте, что он говори о Кореце. Но на это как-то никто не обращает внимания. А когда папу вызвали в НКВД и спросили, выступал ли Корец против оборонной тематики, - что он должен был сказать? Все и так знали, что Корец выступал против. Папа честно сказал, что считает это неправильным. А сейчас, в наше время, когда люди даже представить себе не могут, что такое сидеть на допросе в НКВД, считается, что уже одни только слова «он давал показания в НКВД» означают - предатель. А ведь в 1938 г. и сам Ландау давал показания в НКВД, в которых причислил Капицу, Семенова, Френкеля и других к антисоветски настроенным лицам (это есть в Протоколах, которые приведены в Приложении к Вашей книге). У меня есть давно сформировавшаяся точка зрения по поводу всех материалов тех лет - люди находились в ненормальных, нечеловеческих условиях, имели извращенную психику, идеологию. Что там на самом деле происходило - сейчас уже на 100% никто сказать не может. И даже если бы мог - мы что, будем всерьез воспринимать доносы УФТИнских ученых самих на себя, о том, что они были немецкими или английскими шпионами?» Остановимся на факте заявления в НКВД Пятигорского, которое было найдено в 1990 г. харьковским профессором, историком физики Ю.Н. Ранюком в «Деле Кореца». На вопрос сына Пятигорского о том, были ли это заявление написано от руки, почерком Пятигорского, Ранюк пояснил: «Я был вынужден (это было еще советское время) переписывать текст вручную. Я даже не помню, как было написано письмо. Но, кажется, напечатано на машинке. Хочу предупредить, что сейчас снять Х-копию сложнее, чем в советское время, хотя дело теперь находится в областном архиве». В письме Ю.Ранюк добавил фразу: «10 лет я не решался это опубликовать». Как ни парадоксально, но я считаю, что именно находка и публикация указанного заявления Л.М. Пятигорского в НКВД помогает во многом прояснить его облик, и даже улучшить его образ, тот, который вошел в историю советской физики. Ибо это сам факт обнаружения этого заявления в архивах доказывает на 100%, что Пятигорский не был секретным сотрудником НКВД, не выполнял заказа этой службы в наблюдении за Ландау и, попросту говоря, не «стучал». Если бы он был сексотом НКВД, то информировал бы в текущем режиме своего куратора о положении дел в институте - как правило, устно, но если и письменно, то исключительно под псевдонимом. Никаких подписей! И никогда записки сексота не попали бы в судебное дело. Ибо имена сексотов известны лишь непосредственному куратору, их досье хранятся в особо секретной картотеке, не рассекречиваются ни при каких обстоятельствах, даже при революциях. При распаде СССР костяк спецслужб в основном сохранился во всех образовавшихся государствах СНГ. Неизвестно, чтобы где-то и когда-то картотеки агентов были рассекречены. Агенты не рассекречивались даже в продажно-либеральные ельцинские годы. Вечное сохранение такой тайны - общее правило ведения оперативной работы любой серьезной спецслужбы, иначе было бы невозможно само ее существование. Заявление же Л.М. Пятигорского, как стороннего лица, не из сексотов, хранилось совсем не так глубоко. Оно фигурировало на закрытом процессе по делу Кореца в 1935 г., не будучи более секретным, чем устные показания на этом процессе того же Пятигорского и еще нескольких лиц. Известно, что вдова Пятигорского обратилась в суд после того, как Майя Бессараб в 4-м издании своей книги обвинила Пятигорского в доносе из корыстных целей. На запрос в КГБ СССР пришел ответ на имя самого Л.М.: «Причиной ареста Л.Д. Ландау послужили показания научных работников Украинского физико-технического института Шубникова Л.В., Розенкевича Л.В, арестованных в 1937 году УНКВД по Харьковской области. В КГБ СССР сведений о Вашей причастности к аресту Ландау Л.Д. не имеется». Суд обязал Бессараб извиниться перед Л.М., что та и сделала в печати. Это вообще-то неплохо, однако, на мой взгляд, такой ответ из КГБ носил скорее формальный характер, ибо противоположного содержания, означавшего рассекречивание сексота, не могло быть по определению. Удивляет, что в 1990 году КГБ хоть как-то ответил на запрос. Сейчас ФСБ или украинская «бэзпэка», скорее всего, просто оставили бы запрос без ответа в обоих случаях (сексот - несексот). Поэтому я убежден, что Пятигорскому повезло с тем, что Ранюк нашел его заявление в НКВД. Ведь тем самым доказывается гораздо меньшее из зол: он не был сексотом (которые почти все работали из корысти и/или трусости). Он был одержимым большевиком, смелым, решительным и принципиальным в узком смысле слова. Таких истовых коммунистов было немало в 1920-1940-х гг. Хотя, конечно, в общечеловеческом смысле факт подачи Пятигорским секретного заявления, в котором задевался также его учитель и кумир, остается достойным сожаления. Ведь в заявлении были слова: «В основе своей Ландау не хотел вести антисоветскую линию, но, сблизившись с Корецом, пошел по враждебному партии пути». Но мы сейчас не можем и не хотим никого обвинять, а ищем корни, стремясь подойти ближе к истине. Корни же, в данном случае, произрастали из трагического детства Леонида, из погрома с убийством его родителей в 1919-м, спасения его и множества других евреев Красной Армией, из его жизни в детском доме и воспитания в атмосфере коммунистических идеалов. Некоторые признаки смягчения со стороны Ландау были замечены в последние 6 лет его жизни до автокатастрофы. Помимо снятия запрета на диссертацию, они внешне проявились в следующем. Харьковский профессор М.И. Каганов описывает, как он однажды наблюдал рукопожатие Ландау и Пятигорского, тогда как в предыдущие годы этого не бывало. Физик Е.А. Панина, бывшая харьковская студентка курса Ландау в 1930-х гг., в своем письме в 1990 году в суд (разбиравший клевету со стороны Бессараб), сообщала: «В 1961 году я встречалась с Л.Д. Ландау в Харькове на конференции по физике низких температур. Мы встретились, как старые приятели, разговаривали около 40 минут. Лев Давыдович спросил меня: «Вы видитесь с Леней?», я ответила, что вижусь очень редко. В его вопросе не было и тени злобы и презрения».

 

1909, 6 июня — (17 Сивана 5669) Родился И. Берлин - английский учёный, философ, историк, дипломат. Блестяще окончил Оксфордский университет. В 1942-45 гг. работал 1-м секретарем британского посольства в США. Осенью 1945 года - 2-й секретарь британского посольства в СССР. Здесь он встречается с Б. Пастернаком и А. Ахматовой. Последняя встреча нашла отражение в творчестве Ахматовой, она также была убеждена, что последовавшие за тем на нее гонения были вызваны именно визитом Берлина. В последующие года Берлин помогал Черчиллю писать мемуары, получил от Пастернака первый вариант романа "Доктор Живаго" и помог с его публикацией в Англии, с ним консультировался президент Кеннеди во время Карибского кризиса. На Заслуги Берлина были отмечены возведением его в рыцарское достоинство. Умер 5.11.1997.

1909, 22 ноября — Родился М. Миль - учёный, конструктор вертолетов. Умер 31.1.1970.

1910, 25 марта — (14 Адар-2 5670) В Варшаве родился Бенцион Нетаниягу - учёный-историк, сионистский активист, отец Беньямина и Йонатана Нетаниягу.

1910, 29 ноября — (27 Хешвана 5671) Родился Иосиф Давидович Амусин – выдающийся советский историк древнего Ближнего Востока, автор книг «Находки у Мертвого моря», «Рукописи Мертвого моря», «Кумранская община». Судьба его – редчайший случай, когда советский учёный-историк, при том, что со второй половины 50-х годов прошлого века открыто занимался почти исключительно еврейской темой, не только пользовался авторитетом и уважением в научном мире, но и приобрёл широчайшую популярность у читающей публики.

1912, 14 марта — (25 Адара 5672) Родился И. Раппопорт

Закончил биологический факультет Ленинградского университета, аспирантуру Института экспериментальной биологии АН СССР, где занялся исследованиями в области генетики, в 1939 получил степень кандидата наук. Научная работа Рапопорта прерывалась дважды — в 1941 г., когда он пошел добровольцем на фронт и воевал до 1945 г., и в 1948–57 гг., в период разгрома и запрета генетики в Советском Союзе, когда он работал в геологических экспедициях. В 1948 г. был единственным советским генетиком, который открыто отказался капитулировать перед всесильным тогда Т. Лысенко. В 1957 г., благодаря поддержке ведущих советских физиков (в том числе Нобелевского лауреата Н. Семенова и И. Курчатова), высоко ценивших его как ученого, Рапопорт полулегально возобновил свои исследования в Институте химической физики АН СССР, где для него была создана лаборатория; в 1965 г., после окончательной реабилитации генетики, Рапопорт официально возглавил важнейшие экспериментальные исследования в этой области. Основная научная заслуга Рапопорта — доказательство возможности генных мутаций и хромосомных перестроек в результате воздействия на клетку химических веществ. В 1946–48 гг. он установил сильное мутагенное действие формалина и этиленимина, а затем открыл явление супермутагенеза, то есть возможность резкого увеличения частоты мутаций под воздействием некоторых химических веществ. Это открытие имело огромное значение для всего цикла биологических наук, в том числе медицины. Эксперименты 1950–60-х гг. позволили существенно расширить список супермутагенов, а результаты исследований 1970–80-х гг., когда Рапопорт уже был официально признан одним из основателей теории химического мутагенеза, внесли выдающийся вклад в достижение более глубокого понимания строения клетки и механизма естественного отбора, а также дали возможность разработать новые методы селекции сельскохозяйственных культур и промышленных микроорганизмов. По многочисленным свидетельствам, Рапопорт был человеком редкого бесстрашия; будучи командиром батальона на фронте, он был награжден высшими советскими боевыми орденами, в том числе орденом Суворова и американским орденом За заслуги; был представлен к званию Героя Советского Союза, но не получил его. По некоторым сведениям, кандидатура Рапопорта в 1962 г. выдвигалась на Нобелевскую премию; из-за отказа Рапопорта возобновить членство в коммунистической партии, из которой он был исключен в 1948 г. за верность своим научным убеждениям, советское руководство дало отрицательный ответ на якобы направленный ему по этому поводу запрос Нобелевского комитета. В Советском Союзе Рапопорт в последние годы жизни был удостоен почти всех высших отличий: в 1979 г. — звания члена-корреспондента АН СССР, в 1984 г. — Ленинской премии, в 1990 г. — звания Героя социалистического труда www.eleven.co.il

- советский учёный-генетик.

1912, 31 июля — (17 Ава 5672) Родился М. Фридман - амениканский учёный-экономист, лауреат премии памяти Нобеля по экономике 1976 года "за достижения в области анализа потребления, истории денежного обращения и разработки монетарной теории, а также за практический показ сложности политики экономической стабилизации". В сентябре 1970 года он опубликовал в газете "Нью-Йорк Таймс" статью "Социальная ответственность бизнеса состоит в повышенииего прибылей". В ней будущий лауреат заявил, что когда он слышит от предпринимателей об особой социальной ответственности бизнеса, что таким образом они защищают его свободу, они напоминают ему известного мольеровского героя, на склоне лет вдруг с удивлением обнаружившего, что он говорит прозой. У бизнеса может быть только одна цель - увеличение его доходов, а все остальное от лукавого Подробнее

Ученый-экономист, доктор наук, профессор, отец монетарной экономической теории, родился в Бруклине (район Нью-Йорка), в еврейской семье. Его родители, эмигрировав в США из Закарпатья, познакомились в Америке, в Нью-Йорке. Когда они поженились, источником стабильного дохода в семье был небольшой промтоварный магазин, принадлежавший матери Милтона. Отец неоднократно пытался сделать карьеру. Но - безуспешно: менял одно место работы на другое и нигде не удерживался. И хотя в семье не голодали, с ранних лет будущий экономист приучился экономить на каждой мелочи. В старших классах школы Милтон выбрал себе профессию. Об академической карьере он тогда не думал. Хотел стать статистиком в страховой компании. Когда Милтон готовился к выпускным экзаменам, умер Фридман-старший. Теперь миссис Фридман пришлось в одиночку содержать семью - кроме сына, у Фридманов было еще три дочери. Тем не менее, потеря мужа не повлияла на ее решение о дальнейшей судьбе юноши. Он будет учиться в университете - иные варианты в семье даже не обсуждались (с раннего детства у Милтона обнаружились выдающиеся способности к математике). Так и вышло. Молодой Фридман поступил на математический факультет престижного Университета Ратгерса в Нью-Брансуике (штат Нью-Джерси), где, как большинство американских студентов, прошел традиционную школу жизни: хватался за любую возможность подработать - был официантом в местном фаст-фуде, продавцом в магазине. Степень магистра он получил в Чикагском университете. Здесь окончательно сложились его научные взгляды. Здесь же он подружился с коллегой-аспиранткой - Розой Директор, которая вскоре стала его женой, а впоследствии - соавтором многих книг. Их союз, семейный и профессиональный, более 60-ти лет выдерживал все испытания. Соединять математику с весьма далекой от гармонии экономикой Фридман научился тоже в Чикаго. Служба в правительственной конторе дала Фридману бесценный практический опыт. Это были годы нового курса Рузвельта, реализации ряда, мягко говоря, нерыночных мер по спасению страны после Великого кризиса 1929 года. И одним из тех, кто детально знакомился с экономикой по Кейнсу (Джон Мейнард Кейнс - английский экономист первой половины 20-го века; основоположник теории государственного регулирования экономики), чтобы потом стать ее последовательным противником, был будущий вождь экономической контрреволюции (так назовут Фридмана журналисты). За последние десятилетия имя Милтона Фридмана стало символом свободы в ее специфическом американском понимании, обозначенном еще одним из отцов-основателей государства - Томасом Джефферсоном (Лучшее правительство - то, которое меньше всего правит). Суть того, что сделано Фридманом, обозначена весьма емким термином - монетаризм. Если не погружаться в научные дебри, можно сказать, что монетаризм - это антипод государственного регулирования экономики. Его основная концепция заключается в том, что свободная от государственного вмешательства рыночная экономика с ее свободными ценами и конкуренцией сама способна обеспечить свое функционирование. Одна из самых известных книг Фридмана называется - Капитализм и свобода (1962). В ней изложена суть политической философии автора: капитал и его владелец должны быть максимально свободны от давления структур государственной власти. В 1976 году Милтон Фридман - экс-президент Американской экономической ассоциации, почетный доктор многих университетов США, Японии, Израиля и Гватемалы. Удостоен Нобелевской премии по экономике. Как и следовало ожидать, на Фридмана с ожесточением накинулись антиглобалисты. Еще в 1998 году на конференции в Сан-Франциско один из борцов за права угнетенных стран, не пожалев седин профессора, запустил ему в лицо ритуальным тортом. Ныне имя Фридмана фигурирует в списке главных врагов рода человеческого, на которых антиглобалисты возлагают вину за создание неправедного мира. После событий 11 сентября умами Америки овладели идеи тотального единения нации и глобального мессианства. Началось резвое сворачивание институтов буржуазной демократии. Все это вынудило 89-летнего пенсионера выступить со своим - Не могу молчать! Призрак бродит по Америке, призрак кейнсианства - так отреагировал маститый экономист на решительные шаги администрации Буша-младшего по установлению контроля над личной жизнью граждан и их бизнесом. Первое застрельщик чилийского опыта еще мог бы скрепя сердце стерпеть, но государственную зачистку свободного рынка - никогда. Однако самым неожиданным стало противостояние патриарха неолиберализма объединенной Европе. Фридман, интересовавшийся европейским общим рынком еще с конца 50-х (по заданию правительства он провел тогда несколько месяцев в Париже, как консультант по реализации плана Маршалла), резко выступил против введения евро, предрекая европейской экономике скорый и неизбежный крах под давлением сильного доллара. По мнению экономиста, евро может достичь высокого курса, но только на время, так как во многих странах, входящих в еврозону, экономическая ситуация крайне непроста. На волне повышенного интереса к курсу евро и доллара Милтон Фридман считает, что евро исчезнет в течение ближайших 5-15 лет. Говоря о будущем доллара, Фридман не допускает возможности, что доллар может потерять свои лидирующие позиции мировой валюты. Последней лабораторией идей Милтона Фридмана стал Израиль. Использованы материалы сайтов: agava.ru; www.sem40.ru; http://www.m3m.ru

1914, 28 октября — (8 Хешвана 5675) Родился Йонас Эдвард Солк - американский ученый, медицинский исследователь и вирусолог. Он открыл и разработал первую успешную вакцину против полиомиелита. Умер 23 июня 1995 года.

1918, 24 августа — (16 Элула 5678) Родился М. Гефтер - учёный-философ, историк, публицист, оснватель фонда "Холокост".

1919, 12 февраля — (12 Адара 5679) Родился Лев Вильскер - учёный-историк и литературовед, открывший миру неизвестные миру произведения великого Иегуды ха-Леви знаток средневековой еврейской поэзии, историк литературы, специалист идиша и иврита. Умер в Ленинграде 19 февраля 1988 года источник

1925, 25 марта — (29 Адара 5685) Собрание центрального комитета просвещения и правления Виленского еврейского общества просвещения для обсуждения проекта организации института для развития еврейской культуры. Идею высказал в небольшой брошюре живущий в Киеве ученый-филолог Нахум Штиф. (см. 15 апреля)

1929, 7 ноября — (4 Хешвана 5690) В Вене родился Эрик Кандель - американский учёный-психиатр, нейробиолог и профессор биохимии, лауреат Нобелевской премией по физиологии и медицине за открытие молекулярных механизмов работы синапсов("Жизнь учёного-биолога...это талмудическая традиция в явном виде! Но вместо комментариев к религиозным текстам мы готовим комментарии к текстам, написанным процессами эволюции")

1931, 21 декабря — (11 Тевета 5692) Родился Лев Дурнов

Его отцом был известный инженер-химик, лауреат Сталинской премии Абрам Львович Дурнов. Мама - Бася Ароновна Дурнова, врач-педиатр, главврач одной из московских поликлиник. В 1948 году Лев Дурнов поступил в 3-й Московский медицинский институт, который в 1949 году был переведен в Рязань. В 1950 году Л. Дурнов возвращается в столицу и в 1956 году оканчивает 2-й Московский мединститут им. Пирогова. По окончании института работал в сельской районной больнице села Ульяново Калужской области (1956—1959), затем - в 1-й Детской клинической больнице Москвы (Морозовской) — сначала ординатором, а с 1962 года - заведующим хирургическим отделением. В 1962 году защитил кандидатскую диссертацию на тему Лечение микросфероцитарной анемии у детей. В январе 1962 года организовал и возглавил первое в СССР детское онкологическое отделение, которое расположилось на базе Морозовской больницы.Так в январе 1962 года было открыто первое в Союзе детское онкологическое отделение. В 1965 году отделение вошло в Институт экспериментальной и клинической онкологии (в настоящее время — Всероссийский онкологический научный центр имени Н.Н. Блохина РАМН). И Лев Абрамович был приглашен Н.Н.Блохиным на должность руководителя отделения. В 1966 году защитил докторскую диссертацию на тему Лечение опухоли Вильмса у детей, в 1968 году получил звание профессора.В 1990 году на базе отделения был организован Институт детской онкологии РОНЦ РАМН, который возглавил Л.А. Дурнов, работавший в этой должности до последнего дня. В 1994 году стал членом-корреспондентом, а в 1998 году — действительным членом Российской академии медицинских наук. Он — академик Академии международной информации (1995), Ереванской академии хирургии (1998), председатель проблемной комиссии по детской онкологии при РАМН (1970), президент Детского противоракового фонда (1985), являлся председателем проблемной комиссии стран СЭВ по детской онкологии (1970—1987), членом Комитета по раку у детей при ВОЗ (1971—1973), членом правления Всесоюзного детского фонда (1987—1991). В 1999 году был удостоен Государственной премии России. Умер академик РАМН, заместитель генерального директора Российского онкологического научного центра имени Н.Н. Блохина, директор НИИ детской онкологии и гематологии этого центра Лев Абрамович Дурнов 15 сентября 2005 года.

, учёный, первый детский онколог России.

1934, 13 мая — (28 Ияра 5694) Родился Эхуд Нецер - израильский учёный, археолог (см. 27 апреля 2007 года). Погиб на раскопках гробницы Ирода великого 28 октября 2010 года.

1940, 18 апреля — (10 Нисана 5700) Родился Джозеф Леонард Голдстайн - американский учёный-генетик, лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине 1985 года.

1976, 16 июня — В Соуэто - пригороде Йоханнесбурга в возрасте 57 лет от рук восставших местных жителей-африканцев, протестовавших против политики апартеида ЮАР, убит доктор Эдельштейн. Он был пацифистом, социологом, уважаемым ученым и посвятил свои усилия решению гуманитарных и социальных проблем Соуэто. Занимая должность вопросами социального обеспечения, учредил множество проектов, направленных на оказание помощи молодежи, инвалидам, бедным и маргинализированным общинам в Соуэто, где он проработал около 18 лет. Практикующий ортодоксальный еврей, Мелвилл Эдельштейн был аполитичен и предан служению на благо человечества. Он стал одним из двух белых людей, погибших во время восстания в Соуэто. Тем роковым утром он приветствовал студентов, когда они проходили мимо его офиса на улице Мпути. Однако, как только шок от полицейской стрельбы распространился по их рядам, настроение превратилось в гнев, и доктор Эдельштейн был убит - забит камнями - за то, что был белым чиновником и оказался в неправильном месте в неправильное время.

1979, 14 сентября — В киевском издательстве "Радяньска школа" подписан к печати "Биографический словарь деятелей в области математики", в котором, в том числе, рассказано об учёном Иммануиле бен Яакове Бонфисе (1300—1377): "математике и астрономе, представителе прованской еврейской научной школы. Жил в городе Оранже, затем в Тарасконе. Изучал астрономию и математику по трудам Леви бен Гершома (см. 20 апреля 1344 года) и Ал-Баттани, преподавал математику. В 1365 году подготовил астрономические таблицы «Шесть крыльев», включавшие, помимо общеастрономических сведений, данные для расчёта еврейского календаря. Первым в Европе опубликовал (в трактате «Путь деления") довольно подробный набросок общей теории десятичных дробей; сформулировал правила действий со степенями (не только с положительными, но и с отрицательными показателями) и дал алгоритм извлечения квадратного корня из числа с любой точностью. Перевёл ряд научных трудов с латинского на иврит" (Википедия"). Характерно, что в киевском словаре национальность Бонфиса не названа

1990, 1 октября — (12 Тишри 5751) Федеральный банк Германии начал выпускать в обращение новые банкноты. Купюры, достоинством в 200 DM - раньше такой банкноты вообще не было - украшены портретом учёного Пауля Эрлиха

Фармаколог и иммунолог Пауль Эрлих родился в Стрехлене (ныне - Стшелин, Польша), в еврейской семье. Его родители, Исмар Эрлих и Роза Эрлих (Вейгерт), были богаты - держали доходный трактир. Многие в семье Эрлихов занимались наукой. Когда в 1882 г. Роберт Кох объявил об открытии бациллы туберкулеза, Эрлих предложил ему улучшенный метод окраски; в основном этот метод используется и сейчас. Работая под руководством Коха, Эрлих продолжал исследования в области иммунологии. Он установил, что антитела у млекопитающих могут передаваться с материнским молоком, а это создает пассивный иммунитет у потомства. В 1908 г. Паулю Эрлиху и Илье Мечникову (совместно) была присуждена Нобелевская премия по физиологии и медицине - за работу над теорией иммунитета. В своем выступлении на церемонии вручения премии Эрлих выразил уверенность в том, что ученые начали понимать механизм действия терапевтических веществ. Надеюсь, - сказал он, - что, если эти направления будут систематически развиваться, это облегчит нам работу в поисках рациональных путей синтеза лекарств... В 1910 г. после испытания 606 соединений Пауль Эрлих объявил об открытии средства, позволяющего излечивать сифилис. Это вещество, содержащее мышьяк, названо им сальварсаном. Оно активно воздействовало на бледную спирохету, но не оказывало токсического влияния на больного. В ходе дальнейших исследований в 1912 г. ученый разработал видоизмененный вариант этого лекарства - неосальварсан. Этот высокоэффективный лекарственный препарат вскоре получил широкое распространение, а Пауль Эрлих - всеобщее признание. Синтез в лабораториях новых лекарственных средств и их последующее внедрение в медицинскую практику позволил в 20-м веке спасти от верной смерти сотни миллионов человеческих жизней. Трудно сказать, спасла бы современная медицина Пушкина тяжело раненого на дуэли (многие медики выражают мнение, что его рана и сейчас была бы смертельной). Но вот в изданной в ФРГ книге Мировые рекорды в химии дан любопытный список деятелей искусства, умерших в прошлом от болезней, которые современная медицина могла бы с успехом излечить. Зарисовки из жизни Пауля Эрлиха: На досуге Пауль Эрлих любил читать детективные романы Артура Конан Дойла. Пауль Эрлих боролся со своей рассеянностью, посылая самому себе открытки с напоминаниями, что нужно сделать, в первую очередь. В гимназии учитель словесности задал сочинение на тему Жизнь - это мечта. Юный Пауль Эрлих, будущий ученый, уже увлеченный проблемами физиологии, написал: Мечты - результат деятельности нашего мозга, а функции мозга есть не что иное, как окисление... Мечты - это нечто вроде фосфоресценции мозга.... Прочитав сочинение, учитель не без ехидства заметил: - С этой точки зрения, знаменитая Джоконда Леонардо да Винчи - просто двести граммов краски, размазанной по текстилю… В кабинете знаменитого немецкого бактериолога и биохимика Пауля Эрлиха всегда был такой беспорядок, что сам ученый называл его мышиным раем. Но менять что-либо в этом хаосе он не хотел и пугал прислугу: - Ничего не трогайте, ничего не перекладывайте, между книгами - яд! - А как же вы, господин профессор? - Не беспокойтесь. Я принял противоядие

 На оборотной стороне - изображен микроскоп, инструмент, которым пользовался ученый в своей работе.

2001, 26 августа — (7 Элула 5761) Умер Г. Ю. Максимов

В начале шестидесятых годов прошлого века в Советском Союзе разрабатывался секретный проект огромного тяжелого межпланетного корабля (ТМК), предназначенного для многолетних космических экспедиций и высадок космонавтов на далеких планетах. Задействована была практически вся страна – сотни институтов, конструкторских бюро, промышленных предприятий. Специально под проект открывались новые институты, строились заводы. Совместное постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР №715-296 от 23 июня 1960 года расписывало мельчайшие детали работы этого слаженного механизма. Вплоть до даты запуска корабля и его возврата на Землю. Старт запланировали на 8 июня 1971 года, а возвращение – на 10 июля 1974 года. Руководил проектом молодой конструктор, выпускник МАИ Глеб Юрьевич Максимов. Имя главного проектанта, естественно, было строго засекречено. Сергея Королева, выполнявшего скорее административные функции, позднее рассекретили, а о Максимове просто забыли. Вернер фон Браун еще в 1932 году рассчитал траекторию полета на Марс. Но его ракеты V-2 (Фау-2) долетали лишь до окрестностей Лондона. Глеб Максимов был моложе фон Брауна. Расчетами траекторий марсианских полетов он занялся лишь в 1949 году в НИИ №4 Министерства обороны СССР. Там, в подмосковном Болшеве, в группе академика Михаила Тихонравова, он трудился после окончания Московского авиационного института. Максимов, как и фон Браун, мечтал о пилотируемых полетах на Марс. Но и его мечта не осуществилась, хотя к цели он подошел гораздо ближе. Ракеты Максимова тоже были призваны падать в окрестностях Лондона, но некоторые все же долетали до поверхности Марса и Венеры. Кто такой Глеб Максимов? Обычный засекреченный конструктор с засекреченной биографией. В подшивках журнала НОВОСТИ КОСМОНАВТИКИ о нем можно найти лишь заметку в августовском номере 2001 года: -26 августа скончался Глеб Юрьевич Максимов. Более полувека активно, с энтузиазмом и с большой творческой отдачей проработал он в ракетно-космической отрасли, сначала, с 1949 г., в НИИ-4 в группе М.К.Тихонравова, над теоретическими проблемами запуска искусственных спутников Земли. Затем, с 1956 г., – в ОКБ-1 С.П.Королева, где руководил проектным сектором и отделом, разрабатывавшим первые автоматические межпланетные станции для исследования Луны, Венеры, Марса и межпланетные корабли, за что был удостоен Ленинской премии-. Работы Максимова в советское время печатались только под псевдонимами. Лишь вузовский учебник, изданный в 1980-м, по которому до сих пор учатся студенты МАИ, МГТУ, МФТИ, подписан именем собственным. О его достижениях можно прочитать лишь в многотиражках подмосковного города Королева. Единственная книга, где они упоминаются, вышла на английском языке. Издана в 1999 году Национальным управлением по аэронавтике и исследованию космического пространства (NASA) в Вашингтоне. Там же, в музее астронавтики, на видном месте висит и цветной портрет Глеба Максимова. В музеях России его портретов нет. Будучи человеком предельно скромным и щепетильным, своих книг он не оставил. Занимался лишь практической работой. Публикации, авторские свидетельства – все можно пересчитать по пальцам. Детали биографии конструктора наводят на мысль о цепи невероятных случайностей, позволивших ему состояться как создателю космической техники. Уж слишком много происходило событий, после которых на его карьере, казалось, должен был быть поставлен крест. Потомок Максуд-хана Действительно, биография для советской карьеры явно неподходящая. Отец, Юрий Максимов, – репрессированный левый эсер, просидевший в ГУЛАГе с 30-х до хрущевской амнистии 1956 года. Дед, Николай Максимов, – выходец из рода ордынского хана Максуда, принявшего православие и получившего при крещении созвучную фамилию Максимов. Он основал первое в Уфе книжное издательство и первую книжную типографию. Типографию на Аксаковской улице власти отобрали еще в 1917-м, а два года назад вообще сожгли (именно в ней печатались фальшивые бюллетени, которые так и не были использованы на выборах Муртазы Рахимова). Когда начались репрессии, Юрия поначалу не трогали: ведь он еще до революции отбывал ссылку в Туруханском крае с самим Железным Феликсом, в свое время помог бежать из ссылки Иосифу Джугашвили. Но тут случилась история. Жили Максимовы по соседству со своей типографией, на углу Аксаковской и Воскресенской. Воскресенская была центральной улицей Уфы, проходившей вдоль крутого Бельского откоса. Такой она и осталась, сейчас носит имя татарского поэта Габдуллы Тукая. Именно на этой улице возвышается дворец президента Башкирии. А до революции на ней располагались дом губернатора, губернский суд, дома чиновников. Рядом с домом Максимовых стоял дом члена губернского суда Элиаса-Иоганна фон Лакмана. Его белокурая дочь слыла первой красавицей города. Местный энкавэдэшник, приревновав молодую баронессу к Юрию Максимову, застрелил Эллен фон Лакман из табельного оружия, а потом пустил себе пулю в лоб. Революционеры из органов не простили смерть товарища и отправили левого эсера по этапу. Дед Глеба Максимова по материнской линии Хаим Нахманович Проппэн с пролетарской биографией тоже подкачал. Выходец из фламандских евреев стал кадровым офицером царской армии, георгиевским кавалером, получил высочайшее дозволение выйти из черты оседлости под именем Иосифа Наумовича Пропина и обосновался в Туле, став владельцем первой в городе страховой компании. Чудом пережил еврейский погром 1903 года: спасла типично голландская внешность. Когда большевики страховую компанию ликвидировали, большая семья разбрелась по городам и весям. Дочь Клара, пережив скитания на полях Гражданской войны, вскоре оказалась в Москве, где уже никто не помнил, что она дочь КАПИТАЛИСТА и жена левого эсера. Кто-то вспомнил, что братом ее матери был профессиональный революционер-большевик Гавриил Лейтейзен, и Клара попала во Всесоюзную книжную палату, где смогла благополучно пережить и репрессии 37-го года, и борьбу с космополитизмом. Одна вырастила сына, отец которого скитался по лагерям ГУЛАГа и сибирским ссылкам. Еще один характерный эпизод. – Когда Глеб получал свой первый паспорт, уже был убит Михоэлс, раскручивалось ДЕЛО ВРАЧЕЙ, – рассказывает вдова конструктора Екатерина Ажан. – Национальность в паспорте была записана по отцу – русский. Но Глеб Максимов неожиданно ТЕРЯЕТ только что выданный паспорт и вскоре получает новый, где черным по белому написано – ЕВРЕЙ. А в это время многие старались исправить пятую графу, так сказать, в другую сторону. Когда его принимали в комсомол, стоял дикий хохот. В институте принимали списком. Рабинович – русский, Абрамович – русский. Следующий – Максимов Глеб Юрьевич: еврей. Но как с таким паспортом он смог потом попасть в закрытый НИИ, одному богу известно. Тем не менее выпускник МАИ с пятым пунктом попадает в 1949 году в НИИ №4 Министерства обороны, располагавшийся в подмосковном Болшеве. Космическая одиссея Глеба Максимова начиналась именно там. С докладов молодых ученых НИИ-4 у академика Анатолия Благонравова. Чтобы не дразнить руководителей военного института и кураторов из Министерства обороны, Глеб Максимов тщательно маскирует свои расчеты траекторий искусственных спутников и межпланетных кораблей. В качестве маскировки используются вычисления баллистических характеристик некоей ракеты с ограниченной дальностью полета, которая, как и ракета фон Брауна, как раз и могла долететь до окрестностей Лондона. Суть маскировки заключалась в том, что ракеты предлагалось стыковать между собой, – тогда дальность их полета возрастает, а потом становится неограниченной. Ракета превращается в искусственный спутник Земли. Это как раз и была та идея многоступенчатой ракеты, которая в фильме УКРОЩЕНИЕ ОГНЯ преподносится как озарение Королева-Башкирцева. Расчеты были довольно скептически восприняты на научно-техническом совете военного института, но руководителю группы молодых сотрудников академику Тихонравову удалось пробиться к президенту Академии артиллерийских наук Анатолию Благонравову. Один из докладов на сессии академии пришел послушать и Сергей Королев, безуспешно мучившийся тогда с дубликатом трофейных Фау-2 (ракета Р-1). Выступал аккуратно одетый и подтянутый молодой человек (-Да что там на доклад, на работу всегда приходил, как в театр! – вспоминает друг и соратник Максимова Александр Дашков.) – Как зовут? – спрашивает докладчика Королев. – Максимов, Глеб. Фамилию Королев запомнил. А вскоре после доклада Королев разворачивает в ОКБ-1 (нынешнее НПО ЭНЕРГИЯ) практические работы по освоению космического пространства и приглашает к себе Максимова. Но еще был жив Сталин. Научные сотрудники в ПОЧТОВЫХ ЯЩИКАХ были вроде крепостных. Лишь написав несколько писем в Совмин (НИИ-4 и ОКБ-1 были разделены лишь Монинской железнодорожной веткой, но относились к разным ведомствам) и заручившись поддержкой Королева, мечтавший о межпланетных полетах Максимов сумел перейти на работу в ОКБ-1. На это ушло пять лет. Там, в ОКБ Королева, Глеб Максимов начинает с практического применения своих выкладок, полученных во время работы с Тихонравовым. В 1956 году проектирует тот самый первый спутник, запущенный уже в 1957-м. Потом запускались другие спутники Земли. Затем – пилотируемые корабли. Ноев ковчег с ядерным двигателем Мечта попасть на другие планеты, увидеть другие миры не оставляет Максимова. Его группа начинает освоение окололунного пространства. Автором первой фотографии обратной стороны Луны, известной всем по альбому Dark Side of the Moon группы Pink Floyd, был Глеб Максимов. Все детали корабля, сфотографировавшего обратную сторону Луны, разрабатывала его группа. А вот та вытянутая эллиптическая орбита, по которой аппарат Максимова достиг точки лунной ФОТОСЕССИИ, называется теперь орбитой Хомана (по более поздней западной публикации). Вскоре Максимов переключается на проекты межпланетных экспедиций. В сторону Марса, Венеры летят первые автоматы с коротким автографом Г.МАКС на корпусе – Марс-1, Венера-1, Венера-2, Венера-3... Но конструктор мечтает о пилотируемых полетах. Тогда, в начале космической эры, все верили, что -и на Марсе будут яблони цвести. Пели о том, что -на пыльных дорогах далеких планет останутся наши следы-. Но еще до полета Гагарина, когда идеи Максимова обрели форму упоминавшегося выше правительственного постановления от 23 июня 1960 года, его группа приступила к работе над самым грандиозным проектом ХХ века – проектом пилотируемого полета на Марс. Разрабатывается так называемый -тяжелый межпланетный корабль- (ТМК). Это был своего рода НОЕВ КОВЧЕГ с ядерным двигателем, с защитой от солнечной радиации, с посадочными модулями, с оранжереями, обеспечивающими автономный полет в течение многих лет. – Тогда еще не было известно, что человек может жить в условиях невесомости, – вспоминает участник того проекта Олег Тихонов. – Поэтому предусматривалась даже искусственная гравитация. Корабль вращается вокруг своей оси, и возникает искусственная сила тяжести. – А клетки с кроликами были? – спрашиваю я у конструктора. – Уже не помню, – улыбается Олег Сергеевич. – Наверное, были. Ведь проект предусматривал автономное плавание с полноценным питанием. Кстати, институт медико-биологических проблем создавался специально под этот проект. Как и нынешний институт прикладной математики имени Келдыша – тогда это было отделение, возглавляемое самим Мстиславом Всеволодовичем. Энтузиасты работают практически без выходных. Близятся пуски очередных автоматов, которые нельзя отодвигать из-за точек противостояния (сближения планет на солнечных орбитах). Королев предлагает Максимову квартиру рядом с работой, в Подлипках, но тот отказывается. Он был тогда женат на актрисе московского ТЮЗа Светлане Радченко, родилась дочка Маша. – Ездить после спектакля в Подлипки? Нет, это невозможно! – говорит Максимов Главному и продолжает каждое утро в Подлипки ездить сам. – Глеб Юрьевич всегда приходил на работу раньше всех и позже всех уходил, зачастую продолжая в электричке обсуждать еще не решенные вопросы, – вспоминает Александр Дашков. Строиться корабль должен был на орбите, а для его запуска создавалась специальная ракета – СЕМЁРКА (Н-7). Предусматривался и промежуточный вариант экспедиции – облет Марса и возвращение по вытянутой эллиптической орбите на Землю. Нужно было успеть воплотить этот грандиозный проект до очередного Великого противостояния 1971 года, когда планеты сближаются на минимальное расстояние. Нынешние разговоры о неповоротливости советской экономики несколько преувеличены. Там было все, что присуще экономике развитых стран, вплоть до элементов конкуренции, насколько это было возможным в условиях советской системы. Над тяжелыми ракетами работают несколько институтов. Помимо Королева ракеты создают коллективы Янгеля и Челомея. А над самим проектом параллельно с Максимовым начинает работать группа Константина Феоктистова. Потом достижения этих групп спрессовываются в окончательном варианте. Глеб Максимов становится руководителем (точнее, и.о. – сказывается 5-й пункт!) большого слаженного коллектива, знаменитого 9-го отдела. Причем, как и подобает интеллигенту в третьем поколении, руководителем педантичным, с вниманием и уважением относящимся к позиции своих коллег. – РАЗГОНОВ, как у Королева, у Максимова никогда не было! – вспоминает Александр Дашков. – Со всеми, от цехового рабочего до президента Академии наук, он был всегда одинаково интеллигентен: без апломба, без подобострастия, без лести. К сожалению, большинство талантливых ученых, работавших с ним, так и остались в безвестности. Широко известны лишь те, кто впоследствии перешел в отряд космонавтов, – Валерий Кубасов, Виталий Севастьянов, Константин Феоктистов. Тяжелый межпланетный корабль практически уже построен в металле. Сооружен действующий наземный модуль, где земные космонавты живут в условиях длительного пребывания в замкнутом пространстве. Однако работы постепенно начинают сворачиваться. Виновата ли в том гонка вооружений, как пишет автор КОСМИЧЕСКОЙ ЭНЦИКЛОПЕДИИ Александр Железняков? Или виноваты неудачи с ракетой Н-7, о чем говорит работавший в группе Максимова Владимир Бугров? -Догнать и перегнать! – основной императив хрущевской эпохи проникает и в сферу соревнования в космосе. Вскоре становится очевидным, что, вырвавшись поначалу вперед в освоении космического пространства, мы можем проиграть лунную гонку, к которой американцы вплотную приступили в соответствии с директивой президента Джона Кеннеди 1961 года. Между тем к лету 1964 года в ОКБ-1 уже были готовы проекты шести стыковочных модулей для создания ТМК. (Заметим, эти модули появились лишь через 25 лет, при создании орбитальных станций типа САЛЮТ и СОЮЗ.) В ОКБ-1 уже готовят проект правительственного постановления по привлечению к работам по марсианской экспедиции множества смежных организаций. Но в это время американцы запускают свою тяжелую ракету (Сатурн-18) с макетом лунного АПОЛЛОНА. Догнать и перегнать? Да, именно такая задача ставилась разработчикам космической техники директивой от 3 августа 1964 года. Хрущева не волнует, что американцы по лунной программе работают уже три года. Все равно – догнать и перегнать! Разработку носителя поручают Янгелю и Челомею (у Челомея работает Сергей Хрущев, сын премьера). Но вскоре выясняется, что ракеты Янгеля и Челомея задачу лунной экспедиции не решают. Силы ОКБ-1 переключаются на создание новой ракеты. Работы по марсианскому проекту отодвигаются на второй план. Осенью, после дворцового переворота 1964 года, на проекты марсианских экспедиций стали смотреть как на -кукурузу за полярным кругом-. От проекта ТМК остается лишь наземный экспериментальный комплекс (НЭК), с которым продолжает работать Институт медико-биологических проблем. Близится эпоха ЗВЁЗДНЫХ ВОЙН, и Брежнев с подачи Устинова все силы сосредотачивает на орбитальных станциях. В 1969 году президент Академии наук СССР Мстислав Келдыш, разрабатывавший теоретические основы ТМК, последний раз предлагает отказаться от проигранной лунной гонки и вернуться к марсианским проектам Глеба Максимова: -Я – за Марс. С научной точки зрения Марс важнее Луны!- – пишет Келдыш в Политбюро ЦК КПСС, но его предложение в верхах так и не услышали. Глеб Максимов к тому времени в ОКБ-1 уже не работает. Он ушел оттуда через некоторое время после смерти Королева, в 1968 году. А Максимов был тогда в самом расцвете сил. Ему было чуть за сорок. Но он уходит с группой своих единомышленников в академический Институт космических исследований (ИКИ РАН), где пытается возродить интерес к марсианским экспедициям. Защищает там диссертацию. Но его идеи поддержки уже не находят. Кстати, еще в ОКБ-1 на одном из заседаний научно-технического совета Василий Мишин, ставший главным конструктором после Королева, заявил, что Максимов достоин присвоения степени доктора наук без защиты диссертации. Но предложение повисло в воздухе, так что пришлось потом защищать кандидатскую. А в 1974 году, когда Мишина отстранили от работы, все рабочие материалы по марсианскому проекту Глеба Максимова были уничтожены, в том числе и слепленные сургучом секретные рабочие тетрадки проектантов. Та же участь постигла производственные заделы в железе на заводах и полигонах. Вскоре после этого тот же Устинов интересовался у новых руководителей ОКБ-1 возможностью продолжения работ по проекту Максимова, но те только разводили руками. – Мне удалось рассекретить и забрать свои тетради, – вспоминает соратник Максимова Владимир Бугров. – Они весьма подробны и дают представление о тех идеях, которые закладывались в проект полета на Марс более сорока лет назад. Может, когда-нибудь пригодятся? Нас там не ждут К сожалению, рабочие тетради Глеба Максимова сгорели в огне. Остались лишь обрывки домашних черновиков, дневниковые записи. Но и они представляют несомненный интерес, говоря, прежде всего, о многогранных интересах талантливого конструктора. Сохранились, например, старые дневниковые записи 50-х годов, где Глеб Максимов отмечает те самые параллели в развитии различных цивилизаций, которые потом легли в основу хронологических гипотез Анатолия Фоменко и описываются во всех его публикациях. Друзья Максимова рассказывали, что Глеб любил дискутировать на эту тему. Что интересно, работая над траекториями космических трасс, Максимов углубленно изучает математику на мехмате МГУ. Там же учился тогда и будущий профессор Фоменко! В архиве Глеба Максимова есть и рецензия на роман Булгакова Мастер и Маргарита, и критический разбор монографии, касающейся понятия перспективы в изобразительном искусстве. Там можно найти заметки по поводу возможности обучения во сне. Есть и подробные расчеты влияния фаз Луны на морские приливы и на состояние человека, оценки пророчеств Нострадамуса. В последние годы жизни Максимов пишет учебники, читает лекции студентам. Мысли о далеких планетах никогда не оставляли его. Еще в начале 50-х он пишет в своем дневнике о вечном стремлении человечества к другим мирам. И сам же уже тогда собирается лететь на Марс. Рассчитывает, что полет состоится не раньше 1980 года, и с сожалением думает о том, что ему к тому времени исполнится 54. Рассказывают, как однажды в Центре управления полетами передавались телеметрические данные со спускаемого на Марс аппарата. Данные, не совместимые с условиями жизни. По щеке Максимова прокатилась слеза. – Ты чего это, Глеб? – удивился Главный. – А как же там будут яблони цвести? – улыбнулся сквозь слезы Максимов, а потом серьезно переспросил: – Так, значит, нас там никто не ждет? Но он продолжал верить, что ждут. Пишет статьи о неопознанных летающих объектах, участвует в конференциях по НЛО. Энтузиаст межпланетных полетов верил, что мы не одни в этом мире и что перелеты пришельцев не обязательно связаны с техникой. Скорее, с душой. Верил даже в перевоплощение душ. -Подсознательное знание инкарнации приходит в результате собственных размышлений или в результате воспитания, пока только религиозного, да и то не во всех религиях-, – писал он в своем дневнике. А что есть душа для человека, привыкшего оперировать жесткими математическими категориями? Читаем дальше: -Личностные свойства человека – память, воспитание, моральные устои – невозможно представить на молекулярном уровне, свести их к химическим реакциям, тем более при непрерывной смене молекул – атомов. Это очень сыро, грубо и примитивно, но убеждает меня на 80-90% в существовании души как некоторой не молекулярно-атомной субстанции-. Не дождавшись воплощения своих идей в металле, Глеб Максимов пишет фантастические романы о далеких мирах, стихи. Вот строчки, в которых отражается и горечь по поводу неосуществленных замыслов, и боль от сознания, что были и внешние силы, этому препятствовавшие: Гости уходят, взрывается лампочка, гаснет, волком не лучше ли быть, выть на родную Луну? Или еще, это лучше всего – видишь нечисть: горло бы ей перегрыз, – и перепрыгнул на Марс. Впрочем, они принадлежат не Глебу, а его дочери – Марии Максимовой. Она пошла по стопам прадеда, занимавшегося книгоизданием еще в XIX веке. Мария Максимова – известный литературовед, признанный поэт, создатель литературных энциклопедий. А вот Сережа, внук Максимова, похоже, когда-нибудь достроит тяжелый межпланетный корабль своего деда. Внук конструктора Сергей Луговской сейчас заканчивает МАИ, где когда-то учился и Глеб Максимов. Правда, сгоревшие чертежи Максимова уже не восстановить. Но ведь есть еще и спасенные тетради Владимира Бугрова. Редакция благодарит Российский архив научно-технической документации за предоставленные материалы. Искандер КУЗЕЕВ СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО №01 Январь 20

- советский учёный, инженер-конструктор космической техники.