Еврейский календарь

1860, 2 мая — (10 Ияра 5620) Родился Т. Герцль

Вокруг имени Теодора (Биньямина-Зеэва) Герцля витает множество мифов, и, ставший легендарным, образ его сделался символом сионистского движения. Он родился в Будапеште и вырос в Вене, и сам был миниатюрным изображением нового европейского еврея-ассимилянта, освобождённого от традиций и еврейских обрядов и обычаев. Его дед, Симон Лейб Герцль был соблюдающим традиции евреем и преданным учеником рабби Йехуды Алкалая- духовного наставника ХОВЕВЕЙ ЦИОН. Отец Теодора, Иаков, и его мать, Жанетт, уже не соблюдали обычаев. Хотя Теодор прошёл церемонии обрезания и БАР-МИЦВЫ, его преданность иудаизму была поверхностой. Он не знал иврит и был несведущ даже в элементарных обычаях и традициях Израиля. Когда ему было 18 лет, семья поселилась в Вене, где он и прожил всю жизнь. В молодости проявлял способности к литературе. Уже будучи доктором права Венского университета, расстался с юриспруденцией, так как, по его словам ,сказаным позже, -еврей в Австрии никогда не смог бы занять пост судьи-. Герцль был заурядным драматургом, достойным внимания журналистом, человеком привлекательной внешности и внушительной осанки. Его рост, высокий подбородок, пронзительный взгляд и большая чёрная борода, в совокупности с его личной учтивостью, интеллигентностью и аурой значительности сделали из него харизматическую личность. Ещё в начале 1890-х Герцль сам выступал за обращение всех молодых евреев в христианство, как за единственное решение антисемитизма и ЕВРЕЙСКОЙ ПРОБЛЕМЫ В 1895г. газета НОВАЯ СВОБОДНАЯ ПЕЧАТЬ направила его специальным корреспондентом в Париж на процесс Альфреда Дрейфуса, обвиненного в измене родине. Журналист Герцль имел свободный допуск в зал суда. Юрист по образованию, он сразу понял, что обвинения бездоказательны, и увидел предвзятость антисемитского суда. Герцль слышит, как французская толпа, собравшаяся на площади Инвалидов, ревет: Смерть евреям!. Нет, не СМЕРТЬ ДРЕЙФУСУ, что было бы относительно логичным, поскольку его считают виновным, а именно СМЕРТЬ ЕВРЕЯМ - всем евреям за предполагаемое преступление одного из них! И этот рев того самого французского народа, который столетием раньше впервые в Европе дал евреям равные права с остальными гражданами(уместно вспомнить слова Наполеона: Обращение с евреями в любой стране — термометр её цивилизованности). Именно на суде Дрейфуса ассимилированный австрийский еврей Теодор Герцль осознал, что единственное решение ЕВРЕЙСКОГО ВОПРОСА состоит в создании государства, которое защитит евреев от антисемитизма. Не в силах прийти в себя, он за несколько недель написал на своем родном немецком языке брошюру-программу, которую назвал ЕВРЕЙСКОЕ ГОСУДАРСТВО. Эта тоненькая книжечка стала СВЯЩЕННЫМ ПИСАНИЕМ сионизма. 1896 году она вышла на немецком, английском, французском, русском языках и на иврите. Вот несколько пророческих фраз из нее: -Во всех местах нашего проживания мы чистосердечно пытались смешаться с другими народами - но они не хотят нас. Напрасно мы были верными патриотами. Напрасно мы будем приносить принимающему нас народу кровавые жертвы, в двояком смысле этого выражения. Напрасно мы трудились, чтобы возвеличить имя стран, где мы родились, научными свершениями и творениями искусства, приумножить их богатства торговлей и промышленностью - мы все равно считались чужими-. Далее Герцель критически рассмотрел попытки решения еврейского вопроса. Он доказал несостоятельность массового перехода в христианство, ассимиляции путем смешанных браков и эмиграции. Он показал, что просвещение не в состоянии искоренить предрассудки из массового сознания народов. Единственный выход, по мнению Герцля - это еврейское государство. У доктора Герцля не было глубоких знаний истории еврейского народа. Он не знал о попытках возвращения в Сион, предпринятых прошлыми поколениями. Он также не знал, что за несколько лет до него появились книги, обсуждающие восстановление Израильского царства, и даже была создана организация, целью которой стало осуществление этой идеи. Ибо после первых погромов 1881 года многие евреи России пробудились от иллюзий, что и они, подобно евреям Западной Европы, удостоятся равноправия. В эти же недели он начинает издавать свою газету, которая выходит до самой его смерти. Благодаря этой газете мы знаем о беседах, о встречах Герцля, в частности, в первые месяцы 1895 года. Когда он рассказывал друзьям о своей идее создания еврейского государства, некоторые серьезно беспокоились о его душевном состоянии и советовали обратиться к психиатру. Герцль был человеком действия. То, что он сказал в печати, теперь он воплощал в жизнь. Он разослал повсюду призыв к евреям собраться вместе, чтобы начать создавать еврейское государство. Еврейская национальная идея, обсуждавшаяся до тех пор в небольших и невлиятельных группах, стала предметом жарких дебатов в широких кругах. Воодушевлённая поддержка, которая поступала из различных мест – равно как и критицизм и насмешки – подтвердила инстинктивное чувство Герцля, что идея была жизнеспособной. Сама знатность его личности, внешность человека, который был подобен древним пророкам и казался равным великим государственным деятелем своего времени, придали резонанс словам Герцля, и он был особенно волнующим для широких масс евреев в Восточной Европе, поскольку он был ЗАПАДНИКОМ, вернувшимся к своему народу. Многие евреи инстинктивно чувствовали, что Герцль предлагал единственное практическое решение еврейской проблемы. Родина, по сути, была возможна, и евреи должны были начать делать невозможное возможным. Герцль созвал на встречу еврейских лидеров, чтобы обсудить концепцию новой родины. Поэтому, Герцль организовал сионистское движение на Первом Сионистском Конгрессе таким образом, что собравшиеся почувствовали ауру еврейского парламента во время работы, и он сделал из своего президентства в движении что-то напоминающее роль главы правительства или премьер-министра. Первый Сионистский Конгресс собрался в Базеле, Швейцарии, в августе 1897г. и посреди всеобщего энтузиазма принял следующую формулировку свой цели: -Сионизм стремится создать для еврейского народа дом в Палестине, охраняемый общественным правом-. В итоге, Первый Сионистский Конгресс привёл в напряжение еврейский мир, особенно восточноевропейских евреев. Некоторые части еврейства спорили по поводу сионизма и его целей, но, начиная в 1897г., никто не мог игнорировать его. Летом 1902г. Герцль встретился в Лондоне с Лордом Ротшильдом, а позднее с Джозефом Чемберленом, колониальным секретарём. Эти встречи зародили идею, что еврейская колония может быть основана, под покровительством и защитой Британии, в Восточной Африке. Это место называлось Уганда, оно находилось неподалёку от границ сегодняшней Кении. Название Уганда тогда означало некоторое число племенных земель в Восточной Африке, где британское проникновение – сначала миссионерское, а затем коммерческое и военное – продолжалось с 1870-х по 1880-х годов и изначально не преуспело. В 1901 г. сонная болезнь погубила около 250 000 человек среди местных племён. Герцль не знал этих деталей, когда Британский Колониальный Секретарь, Джозеф Чемберлен, впервые заговорил с ним об этом месте. Уганда не была Сионом. Герцль знал это. Однако, до тех пор, пока Эрец Исраэль была недосягаема, преследуемый народ нуждался во временном убежище. Сопротивление со стороны старых -догерцлианских- сионистов ожидалось, но оно оказалось острее и шире, чем прогнозировалось. По сути, оно открыло накопившиеся старые недовольства значительной части движения, особенно со стороны молодёжи. Дела в сионизме велись таким образом, который был далёк от демократии. Угандский план расколол сионистское движение. Восточноевропейские евреи под предводительством Хаима Вейцмана восстали против Герцля. Для них сионизм имел только одно значение – Иерусалим и Земля Израиля. Придерживаясь этой позиции, они отражали чувства широких масс еврейства. Герцль пытался успокоить оппозицию и подчёркивал свою продолжительную преданность тому, что он называл -единственной страной, где наш народ сможет найти покой-. Но он чувствовал, что раскол едва ли можно будет сгладить. Так, большинство сионистов – особенно из России, где евреи страдали больше всего – не хотели никакой части Уганды. Они понимали то, что Герцль лишь смутно ощущал; только Святая Земля может удовлетворить их, только Иерусалим может быть их столицей. В конце концов, сионизм был больше, чем просто национализмом – он был связан с приходом Мессии. Ничто, кроме Палестины, не могло подойти. Герцль чувствовал себя сломленным этим поражением.... Важно помнить, что на всём протяжении жизни Герцля, Землёй Израиля правили турки и не позволяли Герцлю установить политическую точку опоры на этой земле. Пытаясь обеспечить Уганду, Герцль только хотел спасти жизни евреев, а теперь те самые евреи, которых он пытался спасти, отвернулись от него... Если бы он смог именно тогда посетить Россию, он мог бы быть удивлён тем, что увидел там: он стал самым известным и любимым евреем своего времени; его фотографии висели в рамках на стенах еврейских домов по всей Восточной Европе; о нём даже говорили, как о СОВРЕМЕННОМ МЕССИИ. 03 июля 1904г., в возрасте 43 лет, Герцль умер. Он буквально истощил себя в неистовых усилиях основать еврейское государство. Весь еврейский мир скорбел. Герцль стал Отцом современного сионизма. Останки Герцля были перенесены из его венской могилы и повторно преданы земле на Горе Герцль в Иерусалиме правительством Израиля. В своём Дневнике он писал: -Если бы я мог подвести итог конгрессу несколькими словами... ими бы были: В Базеле я основал еврейское государство. Если бы я сказал их сегодня, в ответ мне бы раздался всеобщий смех. Вероятно, через пять лет, и, несомненно, через пятьдесят, его увидит каждый -. Герцль был недалёк от истины. Пятьдесят один год спустя Государство Израиль было провозглашено! К сожалению, Герцль не дожил до этого времени, чтобы увидеть, как это произошло. И всё же, до конца своей жизни он преследовал свою единственную великую цель: найти дом для еврейского народа. АНАСТАСИЯ МОНРО www.isramir.com

  - отец политического сионизма, свой деятельностью проложивший путь к созданию государства Израиль.

1882, 17 октября — (4 Хешвана 5643) В Берлине опубликована небольшая брошюра "Автоэмансипация. Призыв русского еврея к соплеменникам" за подписью "Русский еврей". В ней автор анализирует жалкое существование евреев среди других народов и приходит к выводу о том, что евреям необходима полноценная национальная жизнь. "Быть битым и поносимым, потому что ты еврей, или по той же самой причине нуждаться в защите - одинаковое унижение..." Евреям, говорится в статье, необходимо националь-политическое единство и собственная страна-убежище, причём не обязательно "Святая земля". Автором брошюры был известный одесский врач, участник Крымской войны, Иехуда Лейб Пинскер. Он был активным сторонником ассимиляции и просветительства евреев, события 80-х годов перевернули его взгляды. эпиграфом работы Пинскер взял словамудреца Хиллеля "Если не я за себя, то ктоже за меня? И если не теперь. то когда?". Прочитав "Автоэмансипацию", Герцль сказал, что не начал бы своё "Еврейское государство", если бы знал о написанном Пинскером раньше.

1895, 17 июня — (25 Сивана 5655) Герцль закончил работу над "Еврейским государством". В ней он в сжатой форме изложил идею и план решения еврейского вопроса. Герцль верил в то, что "едва мы начнём воплощать свою программу, антисемитизм повсюду угаснет, ибо она - наш мирный договор со всеми народами".

1895, 17 ноября — (30 Хешвана 5656) Запись в дневнике Герцля: "Я верю, что Нордау пойдёт за мной в огонь и воду. Его я завоевал с лёгкостью и это, может быть, главное из приобретений".

1896, 7 января — (21 Тевета 5656) Статья Герцля «Die L?sung der Judenfrage» - «Решение еврейского вопроса» появляется в «Еврейских хрониках» в Лондоне

1896, 17 января — (1 швата 5656) За месяц до выхода в свет книги «Еврейское государство» в старейшей и самой влиятельной европейской еврейской газете Jewish Chronicle (выходит в Лондоне с 1841 года по сей день) была опубликована небольшая статья «Решение еврейского вопроса». Принадлежала она перу основоположника современного сионизма, 35-летнего журналиста из Вены Теодора Герцля. Написать статью попросил редактор газеты Ашер Мейер. Герцль согласился, однако, предвидя неоднозначную реакцию читателей, просил иметь в виду: «В этом беглом наброске я рискую быть превратно понятым. Не исключено, что первая и неполная версия сделает меня посмешищем для евреев… Я не выдвигаю никакой новой идеи, напротив, я возвращаюсь к идее очень старой. Это всеохватывающая идея возрождения Еврейского государства». www.vokrugsveta.ru

1896, 19 января — (4 Швата 5656) В Вене Т. Герцль заключил с издательством M. Breitenstein’s Verlags-Buchhandlung контракт на издание своей книги "Еврейское государство" (Der Judenstaat). Книга вышла одновременно в Вене и Берлине 14 февраля 1896 года

1896, 10 февраля — (26 Швата 5656) Запись в дневнике Герцля: "Сегодня прочёл брошюру "Автоэмансипация" (Л. Пинскнера). Поразительное совпадение, хорошо, что не знал этого сочинения до того, быть может не сел бы писать "Еврейское государство".

1896, 14 февраля — (30 Швата 5656) Впервые отдельной книгой издано "Еврейское государство" Герцля. Через несколько месяцев книга была переведена на иврит, идиш, английский, русский и другие языки. Россия, однако, о случившемся оставалась в неведении. Поэт Л. Яффе вспоминал о том, что молодёжь Гродно узнала о произведении Герцля из русской газеты "Биржевые ведомости", которая рассказывала о нём, как о журналистской "утке". "Мы не могли взять в толк, что происходит, но сердца наши взволнованно забились даже от тех туманных намёков, коими ограничилась газета, а когда брошюра появилась, восторг был полный." Вступление

ТЕОДОР ГЕРЦЛЬ. ЕВРЕЙСКОЕ ГОСУДАРСТВО. ВСТУПЛЕНИЕ. Политико-экономический взгляд людей, стоящих в центре практической жизни, часто нам мало понятен, и только таким образом можно объяснить, почему евреи верят в свою неспособность и слепо повторяют за антисемитами: «мы же… живем благодаря нашим соседям-земледельцам; если бы их около нас не было, нам пришлось бы голодать». Это один из тех несчастных пунктов, на который указывает наше ослабленное самосознание при своих несправедливых жалобах. как же в самом деле обстоит дело с этими соседями? Насколько указывает старая физиократическая ограниченность, оно покоится на том детском заблуждении, что в деревенской жизни подобные вещи встречаются сплошь и рядом. Мы не так далеки от жизни, чтобы не знать, что мир постоянно меняется благодаря непрекращающимся завоеванием в области знаний и техники. В наше удивительное время всевозможных технических успехов, и духовно неразвитый, умственный бедняк уже может вокруг себя наблюдать своими закрытыми глазами новые владение – плоды предприимчивого духа. Работа без предприимчивости – работа стационарная, работа старая, типическим примером которой является земледелие, остающееся в том же положении, в каком оно находилось много тысячелетий тому назад при наших дедах. Во многих случаях материальное благополучие было осуществлено единственно благодаря предприимчивости. Теперь же чуть ли не стыдятся сознаться в такой банальной истине, но если бы мы все были исключительно предпринимателями, нам не нужно было бы совершенно земледельцев. Нам не указан ряд постоянных владений и мы с каждым днем завоевываем все новые и новые. У нас появились рабы, обладающие сверхъестественной силой, вызвавшие своим появлением в культурном мире смертельную конкуренцию ручному труду, – я говорю о машинах. Правда, нам нужны и работники, чтобы приводить машины в движение, но для этих потребностей у нас достаточно рук, даже слишком много. Только тот осмелится утверждать, что евреи не способны к ручному труду, или не желают им заниматься, кто незнаком с положением их во многих местностях Восточной Европы. Я не хочу в этом сочинении предпринять какую-нибудь защиту евреев, ибо все благоразумное, равно как и все сантиментальное по этому вопросу уже высказано. Теперь недостаточно иметь верные доводы для ума и сердца; слушатель должен быть способен прежде всего понимать сказанное, иначе это будет гласом, вопиющим в пустыне, но если слушатели уже очень далеко ушли вперед, то вся проповедь напрасна. Я верю, что люди могут в жизни успевать, достигая высших ступеней, но думаю, что это удастся только после медленной и отчаянной борьбы. Если бы мы захотели ждать, пока средний класс облагородится, о чем мечтал Лессинг, когда писал своего «Натана Мудрого», то не хватило бы ни нашей жизни, ни жизни наших детей, внуков и правнуков, но тут совсем с другой стороны нам приходит на помощь дух времени. Последнее столетие принесло нам массу ценных открытий, при помощи технических данных, приобретенных трудом, и этот сказочный успех еще не утратил своего значения для человечества. Хотя отдаленность расстояний на земной поверхности уже устранена, однако мы еще страдаем от неудобств, вызываемых теснотой. Не смотря на то, что найдены теперь способы быстро и безопасно плыть на гигантских пароходах по незнакомым дотоле морям и строить надежные железные дороги, привозящие нас к вершине горы, которой мы раньше едва ли могли достигнуть при сильной усталости в ногах; не смотря на то, что нам в настоящее время известно все, что происходило в странах, которые еще не были открыты, когда Европа держала евреев, заключенными в «гетто», и просвещенное время наступило еще столетие тому назад, мы все-таки страдаем и терпим, не находя средств к разрешению еврейского вопроса. Не есть ли это анахронизм? Итак, я думаю, что электрический свет был найден не для того, чтобы повсюду освещать некоторые украшение пышных комнат, а чтобы при его свете могли разрешаться мировые вопросы человечества, из которых одним, и далеко немаловажным, является еврейский. Разрешая его, мы делаем благое дело не только для себя самих, но в для многих других тружеников, обремененных невзгодами жизни. Еврейский вопрос существует, и было бы безумием его не признавать. Это несчастное наследие средних веков, с которым культурным народностям едва удается теперь справиться при всем своем великодушном желании, обнаружившемся в том, что они дали нам эмансипацию, но она не была в состоянии устранить существующего порядка вещей, и еврейский вопрос неминуемо возникает там, где только мы скопляемся в значительном количестве, где же его нет, туда привозят его эмигрирующие евреи. Мы, конечно, стремимся туда, где нас не преследуют, но с нашим появлением наступают и приследования. Это будет продолжаться даже в таких высокопросвещенных странах, как Франция, до тех пор, пока еврейский вопрос не будет политически разрешен. Несчастные евреи ввозят теперь антисемитизм в Англию, как они ввезли его в Америку. Я хотел бы разобрать и уяснить себе антисемитизм, который оказывается слишком запутанным явлением, в рассматриваю его как еврей, но без всякой тени ненависти или страха. Я хотел бы понять, что в антисемитизме – голая насмешка, общая зависть, врожденное предубеждение, религиозная нетерпимость, и что – мнимо-необходимая оборона; считая вместе с тем еврейский вопрос – вопросом социальным и вопросом религиозным, насколько в нем есть мотивы на подобное название, я, чтобы разрешить этот национальный вопрос, нахожу необходимым и предлагаю сделать его мировым вопросом с политическим оттенком, и тогда пусть разрешат его культурные народы. Мы народ своеобразный, народ особый. Мы повсюду вполне честно пытались вступить в сношения с окружающими нас народами, сохраняя только религию наших предков, но нам этого не позволили. Напрасно мы верны и готовы на все, а в некоторых странах даже чрезмерные патриоты; напрасно жертвуем мы им своею кровью и достоянием, подобно нашим согражданам; напрасно трудимся мы, стремясь прославить наши отечества успехами в области изящных искусств и знаний; напрасно трудимся мы, стремясь увеличить их богатства развитием торговли и промышленности, все напрасно. В наших отечествах, в которых мы живем столетия, на нас смотрят, как на чужестранцев, очень часто даже те, родоначальники которых еще не думали о той стране, в которой уже слышались стоны наших предков и за которую проливали свою кровь. Кого считать скорее чужими в стране, может, конечно, решить большинство. Подобный вопрос вообще решает сила, как все вопросы, возникающие при массовых народных сношениях. Я же ни во что не ставлю наше доброе насиженное право, когда я все это должен высказать, как личность, стоящая вне закона. В настоящее время и насколько можно видеть в будущем, сила господствует над правом. Мы, значит, напрасно повсюду стараемся быть ревностными патриотами, какими были Гугеноты, которых принуждали выселяться. Если бы нас оставили в покое… Но я уверен, что нас не оставят в покое. Нас не хотят оставить в покое, а притеснениями и приследованиями нас нельзя истребить. Ни один народ в истории не перенес столько мучений и страданий, сколько мы. Лица, насмехавшиеся над евреями, избирали, конечно, наши слабости мишенью для своих насмешек, и евреи с твердой волей напрасно возвращались к своему корню, к своему стволу, когда возникали приследования, что можно было наблюдать сейчас же непосредственно за эмансипацией, ибо евреи, стоящие духовно и материально значительно выше, представляли себе эмансипацию совсем иначе. При некотором продолжительном, политически благоприятном, положении мы, вероятно, все ассимилировались бы повсюду, но я думаю, что это было бы непохвально. Гражданин, желающий для блага своей нации уменьшение еврейской расы, должен прежде всего подумать о продолжительности нашего политически благоприятного положения, ибо только в таком случае может произойти ассимиляция, в противном же случае никакие государственные узаконения не в силах этого изменить: так глубоко засели в народе старые причины и неудовольствие против нас. Кто хочет об этом подумать, кто хочет в этом убедиться, тот пусть только поближе познакомится с духом народа, у которого все сказки и пословицы пропитаны антисемитизмом. Правда, народ прежде всего большое дитя, которое, конечно, можно перевоспитать, но на это перевоспитание, в лучшем случае, потребуется довольно продолжительного времени, так что мы, как я уже сказал, другим образом значительно скорее сможем найти помощь. Ассимиляция, под которой я разумею не только внешние изменения, например, платья, языка или привычек и манер жизни, но и уравнение в мыслях, в чувствах, в понимании искусств, может произойти при смешении, что может быть допущено большинством только как необходимость Ни в коем случае нельзя привить подобную меру путем предписаний, циркулярно. И тут же налицо примеры. Венгерские либералы, поступившие недавно таким образом, находятся теперь в очень интересном заблуждении, достойном внимания; предполагаемое же смешение может, опять-таки, быть иллюстрировано первым попавшимся случаем: крещенный еврей женится на еврейке. Борьба, которая велась в последнее время относительно браков, значительно обострила отношение между христианами и евреями в Венгрии, так что она скорее повредила, чем принесла пользу смешению рас. Кто на самом деле желает уничтожение евреев, тот может видеть возможность этого в кровосмешении, но чтобы евреи могли так поступать, они должны приобрести столько экономических сил, чтобы этим победить старый общественный предрассудок. Примером является аристократия, где смешение наблюдается наичаще в известной пропорции. Старое дворянство зопотит свои гербы, постаревшие от времени, еврейским золотом, и при этом еврейские фамилии уничтожаются, но каким представляется это явление в средних классах, где главным образом сосредоточивается еврейский вопрос, так как евреи народ с преобладающим средним эпементом? Здесь необходимое достижение власти, равносильное имущественному цензу евреев, уже находится в ложном положении, а если теперешняя власть евреев уже вызывает такие крики опасности и ярости со стороны антисемитов, то каких выходок надо ждать с их стороны при дальнейшем росте этой власти. Уступок в данном спучае нельзя ждать, ибо это было бы порабощением большинства меньшинством, которого недавно еще ставили ни во что, и которое никакого значения не имеет ни в административном, ни в военном ведомствах. Итак, я думаю, что поглощение евреев невероятно даже при большом успехе со стороны остальных граждан. В этом со мной тот час согласятся там, где господствует антисемитизм, там же, где евреи в настоящую минуту чувствуют себя относительно хорошо, там, вероятно, будут жестоко нападать и оспаривать, не соглашаясь с моими предположениями. Они только тогда им поверят, когда их снова посетят насмешки и притеснение и, чем дольше антисемитизм заставит себя ждать, тем он проявится более суровым. Скопление эмигрирующих евреев, которых протягивает очевидная безопасность, равно как и движение, возникающее среди местных евреев, купно подействуют тогда, вызывая бурную реакцию. и ничего нет проще подобного закпючение. Но что я не желаю кого-либо огорчать, говорю только на основании известных, обоснованных данных, да позволено мне будет объяснить ниже, коснувшись предварительно тех возражений и той вражды, которые могут возникнуть ко мне среди евреев, живущих в данную минуту при благоприятных условиях. Насколько это, конечно, касается частных интересов, представители которых чувствуют себя удрученными, исключительно, вследствие ограниченности своего ума или трусости; то мимо них можно пройти только с презрительной насмешкой, ибо интересы бедных и притесненных значительно важнее. Но я постараюсь разъяснить каждому подробно его правоспособность и выгоду, желая предотвратить возможность какого-нибудь ложного представление, из-за которого, например, евреи пользующиеся теперь всеми благами и преимуществами хорошей жизни, могли бы потерпеть некоторый вред, если мой план будет приведен в исполнение. Серьезные будут возражение, что я препятствую ассимиляции евреев там, где хотят привести ее в исполнение и врежу дальнейшей ассемиляции там, где она уже совершилась, настолько, насколько я, как единичный писатель, в силах изменить или ослабить ее. Это возражение возникнет главным образом во Франции, хотя я жду его и в других местах, но я хочу прежде всего ответить именно французским евреям, так как они представляют собой самый наглядный пример. Как сильно я ни прекпоняюсь пред индивидуальностью, которая создает выдающихся граждан: художников, фипософов, изобретатепей или полководцев, равно как и общую историческую группу людей, которую мы называем народом, как сильно, повторяю я, я ни прекпоняюсь пред индивидуальностью, я все-таки не противлюсь и не оплакиваю ее исчезновение. Кто может, хочет или должен погибнуть, тот пусть погибает, но индивидуальность евреев не может, не хочет и не должна погибнуть. Она не может погибнуть потому, что внешние враги ей препятствуют, не хочет погибнуть, – что она доказала в течении 2000 лет, в целом ряде притеснений и, наконец, не должна погибнуть, что я попытаюсь доказать в этом сочинении многим евреям, потерявшим, повидимому, уже всякую надежду. Целые ветви еврейства могут отпасть или умереть, но само дерево останется жить. Если таким образом некоторые ипи все французские евреи будут протестовать против только что сказанного, так как они уже ассимилировапись, то я им очень просто отвечу, что это дело их мало интересует. Вы – французские «израэлиты», превосходно, а дело, которое я предлагаю, касается исключительно евреев. Таким образом, вновь образующееся движение в пользу основание еврейского государства, о котором я говорю, так же мало повредит французским «израэлитам», как и ассимилированным евреям других стран. Напротив, все мною предложенное принесет им только пользу, да, только одну пользу, ибо им больше не станут мешать в их «хроматической функции», выражаясь словами Дарвина. Они могут смело ассимилироваться, ибо теперешний антисемитизм навсегда умолкнет. Им даже поверят, что они ассимилировапись до глубины своей души, если они, когда на самом деле образуется новое еврейское государство с его лучшим управлением, все-таки останутся там, где они теперь живут. Эти ассимилированные евреи извлекут еще большую пользу, чем христиане, от ухода евреев, верных своему началу, своему корню, ибо они будут тогда освобождены от безпокойной и неизбежной конкуренции еврейского пролетариата, который вследствие политических притеснений и имущественной нужды принужден был перекочевывать из страны в страну, с места на место. Этот блуждающий пролетариат, наконец, прочно усядется, и христианские общественные деятели, известные больше под именем антисемитов, смогут успокоиться насчет поселения иностранных евреев. Еврейские же общественные деятели, horribile dictu, этого сделать не могут, несмотря на то, что они поставлены в гораздо худшие условия. Стремясь уменьшить домашнее зло, ассимилированные евреи только импонируют антисемитизму или даже обостряют уже существующий, ибо, подыскивая различные средства, они останавливаются на «благодетельных» предприятиях и учреждают эмиграционные комитеты для приезжающих евреев. Казалось бы, что это явление ясно противоречит моим словам, и было бы странно, если бы граждане не заботились о нуждающихся и притесненных собратьях. Но дело то в том, что некоторые из этих вспомогательных обществ действуют совсем не в пользу гонимых евреев. Заботясь якобы о них, они на самом деле думают о том, как бы как можно быстрее и как можно дальше удалить бедных и несчастных скитальцев. Таким образом, при более внимательном обсуждении данного вопроса, выясняется, что иной очевидный друг я благодетель еврейства есть не больше, как замаскированный антисемит. Что же касается колонизации как таковой, то, будучи сама по себе очень интересным и удобным опытом разрешения еврейского вопроса, она до сих пор велась очень странно. Я не хочу и не могу допустить, чтобы тот или другой еврейский деятель смотрел на занятие колонизацией, как на приятное времяпрепровождение, что тот или другой деятель и благодетель, давая евреям возможность странствовать и переселяться, смотрит на это как на спорт какой-нибудь, где лошадям, например, дают возможность прыгать и скакать. Ведь дело очень серьезное и, к несчастью, очень печальное. Если же я назвал эти опыты интересными и удобными, то я имел в виду это постольку, поскольку они и в больших размерах представляют собой практического предвестника идеи еврейского государства; и постольку они полезны для нас, поскольку мы, воспользовавшись ошибками, происшедшими при колонизации, сможем избегнуть их при разрешении нашей идеи в больших размерах. Распространение антисемитизма в новых странах, являясь необходимым следствием искусственного скопление евреев, кажется мне самым ничтожным злом; значительно хуже по моему мнению то, что результаты у эмигрировавших явно неудовлетворительны, ибо они таким образом вызывают сомнение или даже убеждение в непригодности еврейских масс. Это сомнение при разъяснении можно, положим, уничтожить целым рядом совершенно простых, следующих друг за другом аргументаций в роде, например, того, что безцельное или неисполнимое в «малом» еще не гарантирует такого же результата и в «большом», что маленькое предприятие при известных условиях может причинить убытки, в то время как большое предприятие при тех же условиях приносит доходы, что челнок, плывший не раз в ручье, тонет в реках, где плывут железные гиганты, что никто не богат и не силен настолько, чтобы переселить народ с одного места в другое, что подобное переселение может произойти только во имя идеи. Но важно то, чтобы существовала идея, чтобы идея учреждение государства имела свою обаятельную силу, свое значение, а это имеется. с того самого момента, как закатилось солнце для евреев, они в течении всей ночи своей истории не переставали и не перестают мечтать о государстве. «В будущем году в Иерусалиме!» Это старое, но вечно живое желание, не оставляющее еврея ни на одну минуту дня и ночи. Теперь кажется ясно, как из мечты может осуществиться светлая мысль. Нужно только всем вычеркнуть из своей памяти различные старые предубеждения, сбивчивые, недальновидные представления, иначе ограниченные умы могут легко подумать, что переселение будет совершаться из культурной страны в некультурную, невежественную. Напротив, наше переселение именно стремится к культуре, поднимаясь все выше и выше по ступеням развития, а не возвращаясь к прежним ступеням. Наши эмигранты перейдут на жительство не в мазанки, а в прекрасные дома, построенные по всем современным требованиям; они не потеряют своего благоприобретенного имущества, но только, превращая его в капитал, сменяют хорошее положение на лучшее, они не разлучатся с своим облюбованным местожительством, пока не найдут его снова, не оставят старого дома, пока новый не будет готов, наконец. В новую страну отправятся только те, кто вполне убежден, что благодаря этому его положение улучшится. Сначала, значит, отправятся уже отчаявшиеся, затем бедные, затем средний класс, а там уже и богатые люди, и таким образом, первые мало по малу достигнут обеспеченного положения и сравняются с теми, кто придет впоследствии. Переселение en masse всегда можно сравнить с течениеми, где все попавшее, увлекаясь, уносится вперед. Этим уходящим евреям не угрожают никакие сельскохозяйственные или имущественные кризисы или неприятности, напротив, их ждет период благополучие; а для оставшихся граждан-христиан наступит период переселения в места, оставленные евреями. Таким образом этот могущественный отток больших масс произойдет без всякого сотрясения, и его начало уже есть конец антисемитизма. Евреи уйдут, как уважаемые друзья, и, если впоследствии единичные личности вернулись бы обратно, их в цивилизованных странах, вероятно, примут так же хорошо, как и других иностранцев. Это переселение не будет каким-нибудь бегством, а, напротив, вполне организованным переходом под контролем общественного мнения. Но подобное движение не может быть приведено в исполнение одними только частными средствами, а требует для своего осуществления дружественного соучастия теперешних правительств, которые от этого получат только существенную пользу. Что же касается идейной чистоты дела в средств для его выполнение, то их можно найти в обществах, образующих собой так называемый «моральную» или «юридическую» особь; и вот эти-то оба понятие, которые в юридическом смысле очень часто смешиваются, я хочу разъединить. Моральную особь я хочу видеть в Еврейском Союзе, который будет заведывать всеми сторонами дела, а рядом с ним я поставлю Еврейское Общество, которое будет заведывать исключительно торговлей в промышленностью страны. Что же касается тех единичных личностей, которые показывают вид, что намерены были-бы предпринять подобное исполинское дело, то они могут быть или неблагонамеренными, или ограниченными людьми. Таким образом, моральная особь нашей идеи слагается из характера деетельности ее членов, достаточность же средств юридической особи обрисовывается ее капиталами. Итак, при помощи вышеизложенного я хотел в очень кратких словах предотвратить ту массу возражений, которая будет вызвана уже одним словом «еврейское государство», а там я с большим спокойствием постараюсь ответить на другие возражения, а кое-что, уже обваруживавшееся, изложу подробнее, остановившись на нем подольше, даже в том случае, если это будет не в интересах сочинение, мысль которого должна развиваться, по возможности, быстрее и, главным образом, кратко. Но если я на старом фундаменте хочу строить новый дом, то прежде всего я должен попробовать его, а затем уже строить. Признавая подобный порядок вещей вполне разумным и справедливым, я буду придерживаться его, и сначала в общей части разъясню идею, устранив при этом старые и нелепые понятие, изложу план и твердо установлю политико-экономические и национальные условия. Затем, в специальной части, распадающейся на три главных отдела: Еврейский Союз, образование новых поселений и Еврейское Общество, я поговорю о способах выполнения нашей идеи, и, наконец, в заключении я скажу еще несколько слов об остальных вероятных возражениях. Мои еврейские читатели могут сохранить терпение и прочесть это сочинение до конца, и чье сомнение будет благоразумно побеждено, тот пусть поближе станет к нашему делу. Затем я обращаюсь исключительно к разуму, хотя отлично сознаю, что этот последний сам по себе недостаточен. Старые заключенные ведь неохотно оставляют места своего заключения. Мы узнаем, наконец, подросла ли юность, в которой мы так нуждаемся, юность, идущая рука об руку со старостью, юность, твердо выступающая, юность, умозаключение которой превращаются в воодушевленную решимость. План.Всякий план в своем основном виде прежде всего должен быть прост, иначе он не будет удобопонятным всякому, знакомящемуся с ним. Наш план в сущности таков: если бы нам дали достаточную территорию на началах сюзеренства для нашей справедливой необходимости, предоставив обо всем остальном позаботиться уже нам самим, то все создалось бы само собой. Возникновение нового сюзеренства не смешно и не невозможно; ведь на наших же глазах создавалось подобное, мы это переживали и наблюдали даже у народов, менее зажиточных, менее образованных, и к тому же значительно слабее. Этим вопросом могли бы заняться правительства тех стран, которые свободны от антисемитизма. Чтобы исполнить эту задачу, очень простую в принципе, необходимо создать два общества: Союз из евреев и Еврейское Общество. Союз должен быть органом созидательным, а Общество – органом исполнительным. Общество могло бы заведывать ликвидацией дел лиц, эмигрирующих из каких-нибудь стран, а с другой стороны оно могло бы организовать на местах нового поселения необходимый движимый и недвижимый инвентарь, не допуская однако эмиграции евреев быть сплошной и быстрой. Нет! эмиграция должна совершаться медленно и продолжаться десятки лет, имея своими пионерами сначала самых бедных, строящих по заранее обдуманному плану города, улицы, мосты, железные дороги, телеграфы, регулирующих пути и, наконец, заботящихся о собственных домах в городах, которые они избрали бы своим постоянным местом пребывания, обрабатывая эту страну. Их работа создала бы спрос и предложение, эти вызвали бы к жизни рынки, а последние привлекли бы новых поселенцев, причем каждый являлся бы туда добровольно, на собственный риск и издержки. Труд, который тратился бы на обработку земли, поднимал бы ценность страны. Евреи быстро поняли бы, что для их предприимчивости, которую до сих пор так ненавидят и позорят, открылась бы новая сфера деятельности, открылись бы новые владения. Но если хотят создать государство, то переселять необходимо не en masse, что веками и тысячелетиями считалось единственно возможным. Странно и неразумно возвращаться к старой культуре, о чем мечтают некоторые сионисты. Если бы нам, например, пришлось очистить страну, в которой кишат дикие звери. разве мы поступали бы так, как поступал европеец в пятом столетии. Мы не вышли бы на медведя в одиночку с одним копьем и мечом. но, устроивши правильную облаву, чтобы загнать зверя в одно место, послали бы ему мелинитовую бомбу. Или, если бы мы захотели что-нибудь построить, разве мы делали бы так, как делали раньше? Мы строили бы смелее и изящнее, чем это делали раньше, так как у нас имеются все средства, о которых в пятом, примерно, столетии даже и не мечтали. Когда все таким образом, благодаря нашему бедному классу, было бы готово, средний более зажиточный и имущественный класс, пошел бы на смену во главе с средним интеллигентом, имеющимся у нас в большом избытке. Итак пусть вопрос о переселении евреев будет поставлен на очередь и пусть каждый выскажется, но это ничуть не значит, что должно произойти разногласие, так как в этом случае все дело может погибнуть. Кто не согласен, тот может остаться, равно как и безразличны возражения отдельных личностей; кто же согласен, тот пусть станет под наше знамя, содействуя успеху дела словом и делом. Евреи, согласившиеся и присоединившиеся к нашей идее о государстве, составят Еврейский Союз, который получит уполномочие и первенство в правлении и сможет говорить и действовать от имени евреев. Он составит как бы зерно государства и тем самым государство уже будет основано, а раз остальные государства окажутся настолько подготовленными, чтобы отдать евреям в сюзеренство какую-нибудь нейтральную страну, то о принятии этой страны и ее устройстве опять таки позаботился бы Союз. На мысль в данном случае приходят две территории, достойные внимания, Аргентина и Палестина, на которых остановились еще раньше колонизационные попытки, но так как при колонизации господствовал принцип выбора поселенцев, при котором немедленно обнаруживался ряд притеснений, ужасавший многих эмигрантов и отклонявший их от переселения, останавливая таким образом дальнейший приток евреев, – то и попытки эти всегда кончались неудачно. Только в том случае эмиграции имеет и будет иметь свой raison d'etre, когда в основе будет надежная верховная власть. А тем временем, пока устав для этого Еврейского Союза будет вырабатываться нашими теперешними государственными властями и пока эти последние уяснят себе суть дела, Союз сможет находиться под покровительством европейских государств. Мы могли бы поручиться нынешним правительствам за огромные выгоды, мы могли бы взять на себя часть их государственных долгов, заключить торговые договоры, которые нам самим также очень нужны и т. п. От возникновения такого государства соседи могли бы только выиграть, ибо как в большом, так в в малом государстве, культура всегда увеличивает значение сношений.

1896, 18 июля — (8 Ава 5656) Единственная встреча Т. Герцля и барона Эдмунда Ротшильда. Подробнее

Встреча, на которую Ротшильд согласился крайне неохотно и вопреки сопротивлению остальных членов семьи, не привела к взаимопониманию. Не оправдались и надежды Т. Герцля привлечь на сторону сионизма семью Ротшильд, что должно было, благодаря ее богатству и политическому влиянию, обеспечить половину успеха всего его дела. Когда Т. Герцль решительно потребовал от барона как еврея и еврейского патриота употребить все свое состояние на финансирование массовой еврейской эмиграции в Эрец-Исраэль и на получение у турецкого султана чартера (разрешения) на еврейское заселение страны Израиля, Ротшильд не счел нужным скрыть, что расценивает пламенные призывы Герцля как пустую риторику, которая, не считаясь с реальностью, вообще прекратит доступ евреев на их историческую родину. Несмотря на то, что Ротшильд не выполнил требования других членов семьи публично осудить сионизм, Т. Герцль до самой смерти в 1904 г. проводил в сионистском движении линию противостояния Ротшильду, утверждая, что его поселенческая деятельность бесполезна и даже вредна; а Ротшильд еще долго после смерти Т. Герцля отказывался от всякого сотрудничества с сионистами

 

1897, 4 июня — (4 Сивана 5657) В Вене вышел первый номер сионистского еженедельника «Ди Вельт», основанного Т. Герцлем. Вначале это было независимое издание, существовавшее на частные средства, но после 5-го Сионистского конгресса (1903) «Ди Вельт» стал официальным органом всемирной Сионистской организации. Журнал публиковал теоретические статьи по еврейскому вопросу, корреспонденции из разных стран о еврейской жизни и развитии сионистского движения, вел борьбу против антисемитизма и ассимиляции, активно выступал за перестройку еврейской жизни в диаспоре и в ишуве. С переводом Исполнительного комитета Сионистской организации в Кёльн (1905) и в Берлин (1911) «Ди Вельт» стал издаваться в этих городах. В числе редакторов еженедельника были М. Бубер, Я. Кляцкин, Н. Соколов и другие. «Ди Вельт» прекратил существование в июле 1914 г. источник

1897, 29 августа — (1 Элула 5657) Открытие в Базеле первого сионистского конгресса. На нём присутствовало около 200 человек, половина из которых была студенты. Их никто не приглашал и не избирал, т. к. сионистских организаций ещё не существовало. Но они и основали её. Главными на конгрессе были речи Герцля и Нордау. Герцль: "Где бы мы не находились, мы живём в окружении той извечной ненависти, имя которой антисемитизм","Спасение нации - только в её собственных руках, и если она не способна на это, ей невозможно помочь", "Сионизм - это возврат к еврейству ещё до возвращения в Страну евреев". Нордау: "Вот положение эмансипированного еврея: от своей еврейской сущности он отказался, а другой не приобрёл, его попытки приобщиться к согражданам-неевреям отвергнуты ими. Он живёт в ощущении отверженности мира и нет места, которое одарило бы его душевным теплом"

1897, 3 сентября — (6 Элула 5657) Запись в дневнике Герцля: "В Базеле я основал еврейское государство, через 50 лет это признают все" (см. 29 августа и 29 ноября ).

1898, 3 октября — (17 Тишри 5659) Речь Герцля в Лондоне на огромном митинге евреев, на котором он заявил, что недалёк тот день, когда "еврейский народ придёт в движение".

1898, 18 октября — (2 Хешвана 5659) Встреча Т. Герцля с кайзером Вильгельмом, на которой тот обещал помочь сионистскому движению, точнее в положительном духе высказаться о нём перед турецким султаном. Вильгельм даже спросил, о чём ему следует просить султана. Герцль ответил: о согласии султана на образование концессионного общества по еврейскому заселению Палестины под патронажем Германии.

1898, 19 октября — (3 Хешвана 5659) Запись в дневнике Т. Герцля, в которой он называет встречу с Вильгельмом "Великим днём" (см. 18 октября ).

1898, 27 октября — (11 Хешвана 5659) Герцль в поселении Нес-Циона. Его дневник: "...нас встретили дети, которые пели песни, старик дал мне хлеб и соль и вино, плоды земли, у меня было время посетить почти все дома крестьян". Нес-Циона - город на Прибрежной равнине, между городами Ришон-ле-Цион и Реховот. Поселение основано в 1883 г. как имение (ферма) Р. Лерера (члена одесской организации Ховевей Цион) и называлось по его имени Нахалат-Реувен. В 1891 г. М. Гальперин основал по соседству поселок для рабочих из Реховота под названием Нес-Циона, закрепившимся после слияния обоих участков в начале 20 в. за объединенным поселением. Важное значение приобрели цитрусовые плантации Нес-Ционы на которых работали евреи второй алии и арабы, поселившиеся поблизости, что приводило к острой конкуренции. До образования Государства Израиль Нес-Циона была единственным сельским населенным пунктом со смешанным населением. Во время Войны за Независимость, когда арабы покинули Нес-Циону (1948), в ней осталось около двух тысяч евреев; в середине 1950-х гг. население превысило десять тысяч человек. Ведущую роль в экономике Нес-Ционы, кроме цитрусовых, играет пчеловодство. Промышленные предприятия заняты производством строительных материалов, электроприборов, пищевых продуктов и пр. В Нес-Ционе находится Институт биологических исследований. В начале 2003 г. в городе было 25 300 жителей.

1898, 28 октября — (12 Хешвана 5659) (или 29 октября) Микву Исраэль, первую в Ишуве сельскохозяйственную школу (см. 15 февраля 1870 года) посетили Герцль и германский император Вильгельм II.

1898, 29 октября — (13 Хешвана 5659) (или 28 октября) Ишув. Торжественная встреча первыми поселенцами Эрец-Исраэль Императора Вильгельма в с/х школе Микве. Дети спели в честь Императора германский гимн. Среди встречавших Вильгельма был и Герцль, которого тот заметил и даже пожал руку, что произвело на присутствующих впечатление, особенно на самого Герцля, надеевшегося на поддержку Вильгельма его (Герцля) сионистских надежд и проектов.

1898, 31 октября — (15 Хешвана 5659) Дневник Т. Герцля. Впечатления

Когда в грядущие дни я буду вспоминать о тебе, о Иерусалим, то не с восхищением.Затхлые остатки двух тысячелетий бесчеловечности, нетерпимости и грязи скопились на твоих вонючих улочках. Единственный человек, присутствовавший здесь все это время, милый мечтатель из Назарета, не сделал ничего - он только помог усилиться ненависти.Если Иерусалим когда-нибудь станет нашим и если я все еще буду в состоянии что-нибудь сделать для него, я бы прежде всего его вычистил.Я выбросил бы все, что не священно, построил бы дома для рабочих за городом, опустошил бы и уничтожил все грязные крысиные норы, спалил бы все несвященные развалины и устроил бы базары где-нибудь в другом месте. Затем, придерживаясь, насколько это возможно, старого архитектурного стиля, я выстроил бы новехонький, полный воздуха, удобный для жизни город с хорошей канализацией.Я твердо уверен, что великолепный новый Иерусалим может быть выстроен за стенами Старого города. Старый Иерусалим останется Лурдом, Меккой, Иерушалаимом. А новый, чудесный красавец-город может вырасти рядом с ним

 о первом посещении Иерусалима.

1898, 2 ноября — (17 Хешвана 5659) Вторая, на этот раз безрезультатная, встреча Герцля и Вильгельма. Прежде всего, Герцлю пришлось выступить не по оригинальному тексту своей речи, а по усеченному варианту с поправками Бюлова, вычеркнувшего из нее ведущие политические принципы. Кроме того, ответ кайзера на речь был холодно-вежливым, без тени тех заверений, которые были даны Герцлю во время константинопольской аудиенции (см. 18 октября и 19 октября ). Император заметил в конце, что "будет продолжать интересоваться вопросом". Герцль так заключает запись от 2 ноября в своем дневнике о иерусалимской встрече с Вильгельмом: "Он не сказал ни да, ни нет. Ясно, что в промежутке произошло многое". И действительно, очень скоро выяснилось, что в своей беседе с Вильгельмом султан высказал резко отрицательное отношение к политическому сионизму. Министр иностранных дел Бюлов тоже высказался против поддержки Вильгельмом сионизма из-за опасений враждебной реакции Англии, Франции, России.

1899, 26 июня — (18 Таммуза 5659) Выступление Герцля в Лондоне на огромном митинге. В нём он рассказал публике о намерении вступить в контакт с турецким султаном и под его протекторатом заселять Палестину евреями.

1900, 10 апреля — (11 Нисана 5660) Герцль встречается в Будапеште со знаменитым путешественником А. Вамбери (см. 19 марта ) в надежде использовать его связи в политических кругах Турции для пропоганды идей сионизма.

1900, 25 апреля — (26 Нисана 5660) Кризис в Еврейском колониальном банке. Герцль вынужден собрать совет директоров. Кризис был вызван, видимо, общемировыми тенденциями. В 1900 году экономический кризис внезапно охватил большинство европейских стран, а в следующем году и США. Внешняя торговля резко сократилась, многие банки объявили о банкротстве. Впрочем, Еврейский колониальный банк обонкротиться никак не мог, потому что по уставу банк мог начать свою деятельность лишь после того, как будут проданы акции на сумму 250 тыс. фунтов стерлингов, а её удалось собрать только к началу 1902 г.

1901, 9 мая — (20 Ияра 5661) Т. Герцль, Д. Вольфсон и О. Марморек отправились в Константинополь в своем стремлении получить поддержку сионисткой идеи со стороны турецкого султана. Впрочем, султан собирался принять Герцля не как сиониста, а в качестве известного журналиста и еврея.