Еврейский календарь

1889, 12 августа — (15 Ава 5649) В Белостоке родился Елеазар Липа Сукеник - израильский учёный-археолог, первым обративший внимание на появление Свитков Мёртвого моря.

1889, 14 августа — (17 Ава 5649) На борту немецкого парохода «Вессер» прибыли в Буэнос-Айрос евреи из Подолии, собравшиеся стать в Аргентине колонистами. Они основали городок Мозесвиль в провинции Санта-Фе на северо-востоке Аргентины в 110 км от столицы провинции города Санта-Фе и примерно в 600 км от столицы страны Буэнос-Айреса. Подробнее

Их было 136 семей (824 человека) во главе с духовным наставником, рабби Аароном Гольдманом; все они говорили только на идиш. Из Буэнос-Айреса будущие колонисты проследовали поездом на северо-восток, в провинцию Санта-Фе, в местечко Паласиос, названное в честь крупного местного землевладельца дона Педро Паласиоса. Согласно заключенному с ним контракту, поселенцы получали наделы земли, инвентарь, скот и продукты питания, а также инструкции о том, как хозяйствовать на новой земле. За все это они обязались расплачиваться будущими урожаями. Однако на полустанке вновь прибывших никто не встречал, состав был загнан на запасной путь, и будущие колонисты оказались в отчаянном положении - в голом поле, без языка и средств к существованию. Лишь некоторым удалось устроиться батраками в ближайшие имения. Многие семьи перебрались в небольшие городки южнее Паласиоса, некоторые вернулись в Буэнос-Айрес. Среди оставшихся разразилась жестокая эпидемия тифа, которая унесла более 60 детей. Их зачастую безымянные могилы находятся в старой части местного еврейского кладбища, надгробные плиты наклонены в разные стороны, некоторые упали на землю. По высеченным на них датам можно определить, что все дети умерли между августом и октябрем 1889 г. Будущее колонии казалось безнадежным, но в это время произошло почти чудо. На полустанке Паласиос случайно проездом оказался доктор Вильгельм Ловенталь из Берлина, который по заданию аргентинского правительства обследовал земли, пригодные для будущей колонизации. Услышав почти забытый им язык и воочию убедившись в отчаянном положении, в котором очутились его соплеменники из России, он начал энергично действовать. Его обращения к правительству Аргентины и губернатору провинции Санта-Фе, а также личные встречи с доном Паласиосом, принесли свои плоды _ колонистам были доставлены палатки, инвентарь, скот, и в десяти милях от полустанка возник палаточный городок, названный Мозесвилем. К этому времени из 136 семей, прибывших сюда несколько месяцев тому назад, осталось только 50. На вопрос, почему поселению дали такое имя, рабби Гольдман ответил: «Моисей вывел евреев из рабства в Египте и направил их в собственную землю. Мы, оставившие царскую Россию и прибывшие в свободную Аргентину, испытываем в этом месте, которое станет нашей родиной, те же чувства, что и наши далекие предки». Ловенталь вернулся в Европу для сбора денег для колонистов с тем, чтобы они выкупили свои земли у дона Паласиоса. В Париже доктор встретился с бароном де Гиршем. Наделенный полномочиями ЕКО, Ловенталь вернулся в Аргентину и начал скупать обширные земельные участки в разных провинциях страны для будущих колонистов. В провинции Санта-Фе были выкуплены земли, на которых трудились поселенцы Мозесвиля, что облегчило их материальное положение, но жизнь колонистов в первые годы оставалась тяжелой: им приходилось бороться с засухами и набегами саранчи, у многих не было опыта работы в сельском хозяйстве. Однако постепенно жизнь в колонии налаживалась. В 1910 г. в Мозесвиле проживало 785 семей (4565 человек). Они выращивали пшеницу, кукурузу, люцерну, которая не только обеспечивала корм скоту, но и шла на продажу. Так, в 1910 г. колонисты продали 20 000 тонн люцерны по цене 15 долларов за тонну и, кроме этого, значительное количество её семян по 60 центов за фунт. Они впервые в стране начали выращивать рис и подсолнухи (для производства масла). Широко было развито животноводство. Мозесвиль был родиной новых аргентинских ковбоев _ еврейских гаучо. Еврейские иммигранты из черты оседлости и их дети стали отличными наездниками, пасшими стада полудиких животных, защитниками от непрошенных гостей (индейцев и местных ковбоев). В числе первых поселенцев Мозесвиля был Альберто Гершунов, впоследствии крупнейший аргентинский писатель-певец еврейских гаучо. С Мозесвилем связаны также юные годы известного идишистского поэта Х.И.Фарбера. В колонии развивалась общинная жизнь. Первая синагога, названная в честь барона де Гирша, была возведена в 1920-е годы. Позднее были построены еще три синагоги - свидетельство насыщенной религиозной жизни в колонии. Синагога им. барона де Гирша в Мозесвиле В городе издавались две газеты: одна на испанском и вторая _ на испанском и идиш. Кроме них, существовала «устная» газета: новости передавались через громкоговоритель на центральной площади города. В городской библиотеке было много книг на иврите и идиш. В 1948 г. была открыта семинария для подготовки учителей иврита, которую за последующие годы окончили сотни студентов. В городе существовал еврейский театр на идиш. В нем выступали не только местные труппы, но и гастролировавшие коллективы из США и Европы. Суббота была в городе нерабочим днем. В местном музее, носящем имя рабби А.Гольдмана, можно увидеть много экспонатов, напоминающих о первых колонистах: старые фотографии, медный самовар, российские банкноты, газеты на идиш с описаниями погромов в России. Рядом с городом находится старейшее в Аргентине еврейское кладбище с более чем 5 000 захоронений. Здесь покоятся рабби Гольдман и отец писателя Альберто Гершунова, Григорий Гершунов, убитый в стычке с местным гаучо 12 февраля 1891 г. Здесь же - могила Хулио Сандиера (1889-1978), первого ребенка, родившегося в колонии и прожившего в ней долгую жизнь. В 1918-19 гг. в Мозесвиль прибыли новые иммигранты с Украины, в 1930-е годы - из европейских стран, оккупированных немцами. В 1948 г. его население было около 5 000 человек, большинство из которых составляли евреи. Вокруг Мозесвиля располагались многочисленные еврейские фермерские хозяйства, для обитателей которых городок был своего рода столицей. Две главные улицы до сих пор носят имена М. де Гирша и Т.Герцля; есть здесь и улицы Государства Израиль и Голды Меир. На многих городских зданиях красуется Звезда Давида и другая еврейская символика, сохранились остатки вывесок на идиш, который знало большинство жителей города. После Второй мировой войны началось постепенное исчезновение еврейского Мозесвиля и еврейских ферм вокруг него. В результате механизации сельского хозяйства потребность в рабочей силе значительно сократилась, и молодые люди в поисках образования и работы стали все в большем количестве покидать колонию и уезжать в крупные города, где они становились врачами, адвокатами, бизнесменами, служащими, людьми свободных профессий. На нескольких фермах в округе еще продолжают трудиться евреи, однако большинство хозяйств принадлежит сейчас неевреям. К концу 1990-х годов в Мозесвиле было 2 700 жителей, из них только около 400 _ евреев. Почти никто из них уже не знает идиш, и хотя старейшая синагога имени де Гирша остаётся открытой, служба в ней происходит нерегулярно из-за отсутствия миньяна. По-прежнему работает театр на площади Кадима, но все представления в нем идут на испанском языке. Значительно сократилось число студентов еврейской семинарии. По словам одной старой горожанки, «это был город, полностью свободный от антисемитизма, это был город, где все были евреями _ доктора, адвокаты, мэр, и никто не смотрел на нас свысока. Это - наиболее важное место для евреев Аргентины, и мы обязаны его сохранить». В последнее время среди аргентинских евреев возрос интерес к Мозесвилю - они приезжают сюда, как в город-музей, чтобы прикоснуться к своим корням, к своему далекому прошлому в этой стране. На праздновании 75-летия Мозесвиля в октябре 1964 г. прибыли губернатор провинции Санта-Фе и министр сельского хозяйства Аргентины, в присутствии которых состоялось открытие памятника де Гиршу. На кладбище был прочитан кадиш (еврейская поминальная молитва) по детям, умершим от тифа в первые месяцы существования колонии. Большинство аргентинских газет посвятили этой дате статьи, в которых отметили вклад евреев в развитие страны. В 1999 г. аргентинское правительство провозгласило Мозесвиль национальным историческим памятником. источник

 

1889, 13 сентября — (17 Элула 5649) На 76 году жизни умер Сомех Абдалла бен Аврахам, один из крупнейших раввинов и поским нового времени в Ираке и близлежащих странах.

1890, 22 июля — (5 Ава 5650) В Цинциннати, штат Огайо, родилась Теда Бара

Теда Бара родилась в Цинциннати в штате Огайо, и тогда ее звали Теодосия (Феодосия) Гудман. Это случилось 29 июля 1890 года. Эта светловолосая девчушка родилась в семье еврея-портного, ее мать была швейцаркой, а вовсе не бедуинской принцессой. Окончив старшие классы, Теодосия решила последовать за мечтой и стать актрисой. Ее первое появление на сцене состоялось в спектакле "Дьявол", премьера которого прошла 18 августа 1908 года в Нью-Йорке. На сцене она играла до 1914 года, когда во время одного из кастингов познакомилась в Фрэнком Пауэллом, режиссером кинокомпании Уильяма Фокса. Потенциал девушки настолько впечатлил Пауэлла, что он немедленно пригласил ее сниматься в его фильме "Пятно". Пауэлл, довольный способностями юной актрисы, убедил Фокса в необходимости дать ей возможность сыграть главную роль в следующем фильме "Жил-был дурак"(A Fool There Was 1915), и именно эта роль стала для Теды счастливым билетом. За несколько месяцев проката фильм принес студии Fox, находившейся тогда не в самом блестящем финансовом положении, 250 миллионов долларов. Пауэлл и Теда вместе придумали ей новое имя, укоротив "Теодосию". Диковинная фамилия "Бара" была "вырвана" из имени ее швейцарского деда, Франсуа Барангера де Коппе. Еще до выхода "Жил-был дурак" кинокомпания Fox сообщила прессе все необыкновенные "подробности" прошлой жизни своей новой звезды. В конце концов, Фокс платил ей целых 150 долларов в неделю и хотел, чтобы его инвестиции окупились с лихвой!. Так Фокс создал первую в истории "сфабрикованную" звезду экрана. Других своих "femmes fatales" Теда Бара сыграла в фильмах "Грех" (Sin, 1915), "Дочь дьявола" (The Devil's Daughter, 1915) и "Женщина-тигр" (The Tiger Woman, 1917) Герберта Бренона. Теда Бара фигурировала в исторических костюмных драмах: она играла Кармен, Даму с камелиями, библейскую Саломею, конечно же, Клеопатру. Женщина-вамп имеет бледное лицо, четко очерченные кроваво-красные губы, темные волосы и густо накрашенные глаза. Последнее было удачной находкой художников по гриму: на протяжении веков женщины красили все, что угодно, - губы, лицо, брови, - только не глаза, но гримеры Теды Бара интуитивно почувствовали, что мистику в ее образе передаст загадочная тень в виде тяжелой обводки вокруг глаз. В 20-е годы этот макияж уже стал классическим: все женщины кинематографа оказались похожи друг на друга, как сестры-близнецы, появляясь на экране с густыми тенями вокруг глаз, строго очерченными яркими губами, которые на экране выглядели черными, и бледным лицом. Так выглядели многие: Пола Негри, Глория Свенсон, в российском кинематографе Вера Холодная. Теда не всегда играла только женщин-вамп. Порой она играла добродетельных девушек, сбившихся с истинного пути. Теда Бара стала первой, кто воплотил на экране образ царицы Египта Клеопатры. Фильм вышел в 1917 году и стал самым знаменитым в ее коллекции. Это был чистый китч: создатели начисто игнорировали в нем историческую достоверность, путая века и даже тысячелетия, наряжая героиню в костюмы Нефертити, в то время как Клеопатра была современницей Римской империи и, соответственно, одевалась и причесывалась по римской моде. Но именно воплощенный Тедой Бара образ повлиял на все последующие экранизации. На пике своей карьеры в 1919 году она снималась в фильмах, производство которых обходилось в 60 тысяч долларов, а сама актриса получала 4 тысячи долларов в неделю. Однако после войны культура поставила крест на теме и образах, которые ранее сама же и превозносила. Популярность фильмов с Тедой начала падать. Кассовые сборы сокращались, она хотела избавиться от своего вампирского клейма, требовала увеличить гонорар до 5 тысяч долларов в неделю. Кинокомпания Fox разорвала с ней контракт. Тогда Теда вернулась в театр, но театральные критики не давали ей покоя. В 1921 году она вышла замуж за Чарльза Брабина, и супруги возвратились в Калифорнию, чтобы он мог снимать фильмы, а она – просто спокойно жить. В 1930-х она участвовала в нескольких театральных постановках и даже написала книгу "О чем никогда не рассказывает женщина", мемуары о своем профессиональном опыте. Книга так и не была опубликована. Теда скончалась от рака желудка 7 апреля 1955 года в Калифорнийском лютеранском госпитале.http://www.liveinternet.ru/community/3210616/post103004250/

 или Теодосия Гудман - знаменитая американская артистка немого кино.

1890, 1 августа — (15 Ава 5650) группой выходцев из Польши, называвшей себя «Менуха ве-нахала», на земле, выкупленной 27 февраля 1890 года И. Ханкиным, основан мошав, который затем превратился в город Реховот. Группа создала еврейское сельскохозяйственное поселение, независимое от администрации барона Э. де Ротшильда — почти единственное в Стране в то время.

1891, 11 апреля — (3 Нисана 5651) За несколько дней до Песаха 8-летняя еврейская девочка убита на греческом острове Корфу. Тем не менее по сотрову поползли слухи о том, что она была христианкой и убита евреями с ритуальными целями (кровавый навет). Начался погром. Событие взбудоражилу всю Грецию. А евреи Корфу в большинстве решили эмигрировать (в Египет или Триест).

1891, 23 апреля — (15 Нисана 5651) Родился Раввин Цви Иегуда Кук - один из духовных лидеров религиозного сионизма. Сын и ученик рабби Авраама Исаака Кука. Умер 9 марта 1982 года.

1891, 29 июня — (23 Сивана 5651) В прусском селении Хантен был найден мёртвым с перерезанным горлом пятилетний сын местного краснодеревщика. Так начался очередной кровавый навет на евреев, обвинённых в убийстве с ритуальными целями (см. 14 октября, 20 декабря, 4 июля)

1891, 8 августа — (4 Ава 5651) Родился Шмуэль Даян (Китайгородский), отец Моше Даяна, один из организаторов первых кооперативных поселений в Палестине. В молодости примкнул к сионистскому движению; в Эрец-Исраэль с 1908 г. Был в числе основателей квуцы Дгания Алеф, затем Дгания Бет, а также в числе учредителей первого трудового мошава Нахалал (1921). Являлся одним из лидеров партии Ха-По‘эл ха-ца‘ир, позднее партии Мапай; представлял мошавное движение в организациях ишува, на Сионистских конгрессах и в Кнесете первого–третьего созывов. Опубликовал книгу о мошавах, Нахалале и Дгании.

1891, 28 августа — (24 Ава 5651) В штате Нью-Джерси создано еврейское сельхозпоселение Вудбайн для выходцев из России, бегущих от погромов. источник

1891, 1 сентября — Имена.

Подробнее о людях cентября см. Блог рубрика "Имена".

(28 Ава 5651) На Украине родился Иосеф Зарицкий - израильский живописец. До 1914 г. учился в Киевском художественном училище, затем жил в Москве. В 1923 г. приехал в Эрец-Исраэль и поселился в Иерусалиме (с 1927 г. в Тель-Авиве). Был в числе инициаторов первой выставки художников подмандатной Палестины (1923) и одним из основателей группы «Новые горизонты». Эта группа, в которую входили и ученики Зарицкого Иехезкель Штрейхман (1906–93) и Авигдор Стемацкий (1908–89), создала абстрактно-лирическое течение в израильской живописи. Зарицкий первым из израильских художников экспонировал персональную выставку в Амстердамском городском музее (1955). Лауреат Государственной премии Израиля (1959).

1891, 14 октября — (12 Тишри 5652) В связи с насильственной смертью 26 июня христианского ребёнка в прусском селении Хантен арестован мясник-еврей Адольф Бушхофф и его семья, которых обвинили в убийстве с ритульными целями. Власти арестовали мясника под давление антисемитов, развязавших в местной прессе целую компанию. Возглавлял её священник Брессер, он же редактор газеты "Bote für Stadt und Land", в которой печатались статьи на тему кровавого навета.

1891, 27 октября — (25 Тишри 5652) В Швейцарии родился Пауль Грюнингер - праведник народов мира, командир полиции в кантоне Санкт-Галлен в Швейцарии, спасший от уничтожения 3 601 еврея из Германии и Австрии. Подробнее

Пауль Грюнингер не участвовал в Сопротивлении — он был простым служащим швейцарской пограничной полиции, глубоко чтившим устав своего ведомства. Несмотря на это, в августе и сентябре 1938 года, столкнувшись с реальностью в лице тысяч измученных, объятых ужасом, лишившихся всего и оставшихся перед закрытыми границами людей, Пауль Грюнингер пренебрег своим служебным долгом. Он был вынужден выбрать между нравственным законом и законом государства и, вместо того, чтобы задерживать беженцев и отправлять их обратно, Пауль с помощью нескольких подчиненных стал подделывать въездные документы евреев. Задним числом он проставлял в их паспортах даты въезда, предшествовавшие закрытию границ. Таким образом, въезжавшие в страну беженцы не только оставались в живых, но и приобретали официальный статус. Рисковавший жизнью капитан отказывался от любого вознаграждения. «Неповиновение служебному долгу» Пауля Грюнингера позволило спасти 3 601 еврея из Германии и Австрии. В начале 1939 года необычайное количество беженцев, прошедших за короткое время через Санкт-Галленский пропускной пункт, привлекло внимание полицейского начальства. Друг его семьи, работающий на соседнем пограничном посту в Австрии, предупреждал Грюнингера о грозящей ему опасности. Он сказал, что Пауль занесён в «черный список» гестапо и что он должен держаться подальше от Германии. Однако Грюнингер продолжил свою деятельность по спасению людей. Было произведено расследование и открыта «незаконная деятельность» Пауля Грюнингера и его подчиненных. Последние, как выполнявшие приказ непосредственного начальника, преследованиям не подверглись, в то время как сам Грюнингер был уволен в апреле 1939 года без права восстановления в должности, и против него было заведено уголовное дело. Суд состоялся в октябре 1940 года. Права на выбор адвоката у Грюнингера не было, а предоставленный полицией адвокат был известным антисемитом и открыто сочувствовал нацистам. Несмотря на предрешённость приговора, все попытки обвинить Грюнингера в коррупции или объявить его психически больным провалились. 23 декабря 1942 года он был признан виновным в «мошенничестве и систематическом невыполнении служебного долга» и осужден. На суде Пауль свою вину не отрицал, но утверждал, что единственным мотивом его действий была человечность. Подавать на апелляцию он отказался и был приговорён к лишению свободы и к штрафу, а также уволен с должности без права на компенсацию и на пенсию. Как бывшему «уголовнику», Паулю Грюнингеру было трудно получить работу, и он изо всех сил пытался зарабатывать на жизнь. Так и не получив постоянной работы, поддерживаемый друзьями и некоторыми спасёнными им людьми, он умер в бедности в 1972 году, в возрасте восьмидесяти лет. Между тем, специально созданная ассоциация «Справедливость Паулю Грюнингеру!» на протяжении многих лет тщетно добивалась его реабилитации. В 1995 году ассоциация провела встречу, на которую приехали спасенные Грюнингером люди из Австрии, Франции, Израиля и других стран, в том числе известные юристы, журналисты и писатели. Переполненный зал требовал отмены приговора теперь уже не самому Паулю Грюнингеру, но его памяти. В 1995 году, через пятьдесят лет после окончания войны и двадцать три года после смерти Пауля Грюнингера, в том же зале суда, где он был осужден, другие судьи постановили возобновить судебный процесс и освободили его от обвинений. Но лишь в следующем, 1996 году, Швейцария нашла в себе мужество признать свою «ошиб­ку» и посмертно полностью реабилитировать капитана полиции, который слушался своей совести больше, чем приказов сверху. В 1971 году мемориальный институт Яд Вашем в Иерусалиме наградил Пауля Грюнингера Почетной медалью «Праведника народов мира». В его честь названа улица, расположенная в Писгат Зееве — северном районе Иерусалима.

 

1891, 9 декабря — (8 Кислева 5652) В Одессе умер Леон Пинскер

Основное в национальном самосознании Пинскера это необыкновенно глубокое чувство национальной гордости или, как он это сам называет, национальной гордости за себя. Пинскер видит в идее автоэмансипации, не спасение от преследований извне, а в восстановлении национальной чести и в возрождении в нас чувства самоуважения. Очень печально, что другие нас преследуют и презирают. Еще трагичнее, что мы сами как народ реагируем приниженно на такое отношение к нам со стороны окружающих и этим нашим собственным поведением, в какой-то мере, оправдываем презрительное отношение к нам других. Патетическая часть в работе Пинскера посвящена особенно этой внутренней стороне нашей национальной проблемы. Здесь он поднимает часто свой голос до пророческого гнева, в котором слышится трагедиягордого сына народа, потерявшего свою гордость. Пинскер не может смириться с унизительным подобострастием, с которым его народ допускает по отношению к себе самые возмутительные оскорбления. Гордый народ, насколько слаб он бы не был, не может в таких случаях, ничего другого, как тем или иным способом выразить возмущение своей израненной души. Не менее того, не приемлет Пинскер наше униженное поведение по отношению к нашим благодетелям, протестует против отсутствия в нас самоуважения, хотя мы и угадываем их отношение к нам даже в самой незаметной снисходительной улыбке в нашу сторону. «..похвалят какого-нибудь еврея, что он делает честь своему народу — так этот народ настолько глуп, что он этим еще и гордится. Мы так глубоко пали, что чуть ли не делаемся заносчивыми от радости, когда, как, напр., в западной Европе малую часть нашего народа ставят в ровне с не евреями...» (перевод ldn-knigi) Приведенные слова достаточно показывают, как Пинскер оценивает «великий идеал» эмансипации, который в известных кругах еврейства и теперь выражает почти конечную цель в существовании нашего народа. Он видит в акте эмансипации ничто другое как глубочайшее унижение народа, которое заставило бы нас краснеть от стыда, если бы мы не были лишены полностью национального самоуважения. Ни один другой народ не нуждается в эмансипации. Для всех других существуют общее законодательство. Вообще Пинскер воспринимает все свое существование в диаспоре, с эмансипацией или без нее, как одно единственное непрекращающееся унижение. Физические муки народа отходят на задний план по сравнению с душевными муками, вызванные этим оскорбительным состоянием. Само по себе презрение со стороны окружающих было бы для него не так непереносимо, если бы он в то же время мог бы многих тем успокоить, что это не более, чем результат многовековых предрассудков, невежества и т. д. Его гордый дух смог бы тогда просто презирать это презрение. Но, к сожалению, он не мог не заметить, что поведение его народа играет не последнюю роль в таком отношении к нему со стороны других. «..Вы презренны, потому что у вас нет самолюбия и нет национального самосознания». Национальное самосознание! Где же его взять? В том-то и заключается великое несчастье нашего племени, что мы не составляем нации, что мы только евреи. Мы — стадо, рассеянное по всей земле...» «Стадо». В одном этом слове собрал Пинскер все горькие истины, когда он говорит о душевном состоянии евреев в то время. Стадо не думает ни о чести, ни о будущем — оно вообще ни о чем не думает кроме как о непосредственной опасности, от которой оно как-нибудь пытается спастись, неважно как, все вместе или каждый в отдельности. Именно в этом смысле понял Пинскера Л. Гордон, в посвященном ему стихотворении «Божье стадо» (Едер Адонай). Но все же поэтическая натура Гордона не смогла превозмочь себя и заклеймить позором людское стадо в своем видающемся произведении. Это удалось другому, более одаренному поэту Бьялику в его бессмертных «Песнях гнева». Как обидно, что Пинскеру не привелось до этого дожить. Он узнал бы, что его пророческое слово не пропало зря и умирая, он нашел бы утешение в том, что он не был ПОСЛЕДНИМ ГОРДЫМ ИУДЕЕМ. Ахад Гаам «Гордый Иудей»

  - автор "Автоэмансипации".

1891, 20 декабря — (19 Кислева 5652) Мясник Бушхофф из городка Хантен, что в Пруссии, арестованный 14 октября по кровавому навету в связи со смертью 26 июня сына его соседа-краснодеревщика, выпущен на свободу из-за недостака улик. Событие вызвало гнев антисемитов, утверждавших, что евреи подкупили судей.

1891, 21 декабря — (20 Кислева 5652) (или 20-го) Родилась Елизавета Юрьевна Скобцова (Кузьмина-Караваева)

Поэт, прозаик, публицист, художник, философ, общественный и религиозный деятель. В человеческой памяти эта необыкновенная женщина осталась под именем, принятым в монашестве, — мать Мария. Последнее и окончательное имя, перекрывшее те, которыми она звалась прежде. В девичестве — Лиза Пиленко, в замужестве — Елизавета Юрьевна Кузьмина-Караваева, во втором браке — Скобцова. За каждым именем — новый жизненный этап, множество ярких, прекрасных событий и столько же трагических! «В личности матери Марии были черты, которые так пленяют в русских святых женщинах — обращенность к миру, жажда облегчать страдания, жертвенность, бесстрашие», — говорил о ней философ Николай Бердяев. Лиза впервые увидела свет 20 декабря 1891 г. в Риге, где отец ее — Юрий Дмитриевич Пиленко — служил в должности товарища прокурора окружного суда. Потомственный дворянин, он был юристом по образованию, а по призванию — увлеченным агрономом-виноградарем. И когда в 1895 г. два печальных события, последовавших одно за другим (кончина родителей), потребовали его присутствия в анапских поместьях — Хан Чокрак и Джемете, он решил оставить службу и перевез семейство от холодного Балтийского к теплому Черному морю. Юрий Дмитриевич и три его сестры были хорошими виноделами. Став взрослой, этим будет увлекаться и Елизавета Юрьевна, продолжая семейную традицию. После Февральской революции она подарит местным крестьянам усадьбу Хан Чокрак с просьбой устроить там школу для детей; школа была создана и существовала до конца 40-х гг. В Петербург Лиза впервые попала весной 1894 г. Мать, Софья Борисовна (урожденная Делоне), привезла девочку надачу к своей тетке Е. А. Яфимович, в прошлом фрейлине при дворе великой княгини Елены Павловны. С той поры и вплоть до 1906 г. Софья Борисовна с Лизой и младшим сыном Дмитрием приезжали к ней почти ежегодно. Весной 1905 г. Ю. Д. Пиленко был назначен директором Императорского Никитского ботанического сада и Никитского училища садоводства и виноделия. Семья переехала в Ялту. Год спустя неожиданно и скоропостижно Юрий Дмитриевич скончался, а вслед за ним в Петербурге умерла крестная мать Елизаветы Е. А. Яфимович. Вдова с детьми наскоро продала часть земель и засобиралась в столицу, поближе к родственникам. Несмотря на более чем скромные средства, Лиза училась в дорогих частных гимназиях, а в 1909 г. поступила на философское отделение историко-филологического факультета Высших женских (Бестужевских) курсов. Здесь она слушала лекции философов С. Л. Франка, Н. О. Лосского, юриста Л. И. Петражицкого. Впрочем, проучилась Елизавета Пиленко на курсах не более полутора лет. Зимой 1908 г. на одном из вечеров современной поэзии гимназистка Лиза впервые увидела выступающего с эстрады Александра Блока. Можно сказать, что встреча эта определила всю дальнейшую жизнь Елизаветы Юрьевны. Любовь поселилась в сердце девушки и красной нитью прошла по ее судьбе — любовь, которую поэт не счел для себя возможным разделить. В один из февральских дней Елизавета пришла на квартиру Блока, чтобы получить, как писала уже будучи монахиней, ответы на вопросы о смысле жизни, поделиться своими исканиями и сомнениями, показать свои стихи. Позже она вспоминала: «Странное чувство... я оставила часть души там. Это не полудетская влюбленность. На сердце скорее материнская встревоженность и забота. А наряду с этим сердцу легко и радостно...» Вскоре Лиза получила письмо от поэта, в которое было вложено стихотворение «Когда вы стоите на моем пути...» В конце февраля 1910 г. неожиданно для родных, подруг и для себя она выходит замуж. Супруг — Дмитрий Владимирович Кузьмин-Караваев — юрист и историк, был близок к эстет- ствующйм модернистским литературным кругам, куда ввел и молодую жену. Увлеченная поэзией, она подружилась с Анной Ахматовой, Николаем Гумилевым, другими поэтами «Серебряного века», была участницей «сред» в знаменитой «Башне» Вячеслава Иванова, активным членом «Цеха поэтов», гостила в Коктебеле у М. А. Волошина, посещала собрания Религиозно-философского общества. Скоро Елизавета Юрьевна сама начала печататься: в 1912 г. вышла первая книга стихов «Скифские черепки», а в 1916 г. — поэтический сборник «Руфь», где все больше стали сказываться ее религиозные искания и утверждающееся в душе христианство. К слову сказать, она стала первой женщиной, заочно изучавшей богословие в Петербургской духовной академии и закончившей ее. Отношения с мужем откровенно не ладились: то, что их объединило — увлечение модными поэтическими и философскими течениями, а главным образом стремление к богемному образу жизни, — потеряло для Лизы былую привлекательность. Она явственно начала осознавать, что душа ее попала в капкан «безответственных слов». Ей, как человеку необычайной активности и действия, мир неспешных интеллектуальных бесед и философствований на отвлеченные темы, уводящих от конкретных нужд народа, казался ненужным. К тому же в гимназические годы у Елизаветы перед глазами был яркий пример бескорыстного служения, основанного на христианской вере и любви к ближнему, — речь идет о ее петербуржских тетушках по отцовской линии, профессионально занимавшихся благотворительной деятельностью, — куда более близкий ее характеру. Ранней весной 1913 г. Елизавета Юрьевна уехала из Петербурга в Анапу. Пришло время осмысления пережитого в столице. Поселившись в имении Джемете, она продолжала писать стихи, занялась виноделием. Окончательный разрыв с мужем произошел осенью (вскоре после развода он принял католичество, а в 1920 г. эмигрировал, вступил в орден иезуитов и принял священство). А на исходе октября родилась внебрачная дочь Лизы. И было дано ей имя Гайана, что на греческом языке означает «земная», ибо рождена была от земной любви, которой Лиза пыталась заглушить бездонную страсть к Блоку. Первая мировая война положила конец тихой провинциальной жизни. Ушел на фронт и пропал без вести отец Гайаны. Елизавета Юрьевна, не привыкшая быть в стороне от общественной жизни, осенью 1917 г. вступила в партию эсеров, какое-то время возглавляла городскую мэрию Анапы. С приходом большевиков, не разделяя их мировоззрения, все же согласилась стать комиссаром по здравоохранению и образованию. Позже она оказалась вовлеченной в борьбу эсеров против большевистской власти. Затем была арестована представителями Добровольческой армии, которым ее взгляды показались слишком «левыми», приговорена к расстрелу. Но на защиту поэтессы встали М. Волошин, А. Толстой, Н. Тэффи, Н. Крандиевская, В. Инбер и другие. Елизавету Юрьевну освободили. В следствии по ее делу принимал участие бывший учитель, а в то время член правительства Кубанского края Даниил Ермолаевич Скобцов. Позже они обвенчались. В 1920 г. Лиза с матерью и дочерью эмигрировала из России. С потоком беженцев из Новороссийска она отправилась в Грузию, где в Тифлисе у нее родился сын Юрий, затем на запад — в Константинополь, ставший лишь временным пристанищем. Здесь семья Скобцовых воссоединилась (Даниил Ермолаевич эвакуировался отдельно с кубанским казачьим правительством). Потом — в Белград. В Югославии, накануне переезда в Париж, на свет появилась дочь Анастасия (1922 г.). Франция встретила беженцев несколько приветливее, чем предыдущие страны, хотя это никак не означало ни конца бедственного положения семьи, ни избавления от изнурительной работы. Елизавета Юрьевна окончательно испортила свои и без того близорукие глаза, выполняя швейные заказы. Когда Даниил Ермолаевич, выдержав экзамен, начал работать шофером такси, казалось, что станет легче... Говорят, Господь особо испытывает тех, кого хочет отметить своей любовью. Да, испытаний Лизе было отмерено сполна. Зимой 1926 г. тяжело заболела Настя. Доктора проглядели менингит в той стадии, когда можно было чем-то помочь. Девочку поместили в знаменитый Пастеровский институт; мать получила особое разрешение находиться при больной, ухаживать за ней, и в течение почти двух месяцев она присутствовала при медленном умирании своей дочери. 16 марта 1932 г. в храме Сергиевского подворья при парижском Православном Богословском институте Елизавета Скобцова приняла монашеский постриг, получив имя Мария в честь святой Марии Египетской. Но она не ушла в монастырь, а осталась работать в миру, поддерживая тех, кто оказался на дне эмигрантской жизни. «...Я знаю, что нет ничего лицемернее, чем отказ от борьбы за сносное матерьяльное существование обездоленных под предлогом, что перед вечностью их матерьяльные беды ничего не значат», — писала она. Для матери Марии любовь к Богу и любовь к людям были неотделимы. Не признавая голого аскетизма, она отстаивала право принявшего постриг быть в гуще жизни: «Сейчас для монаха один монастырь — мир весь». Еще с 20-х гг. она считала социальную работу одной из важнейших. Созданное по ее личной инициативе объединение, названное «Православное дело», стало центром социальной помощи, а также местом встречи многих писателей и ученых. Мать Мария и ее соратники организовали несколько общежитий и дешевых столовых, санаторий для туберкулезных больных, оборудовали две православные домовые церкви. Монахиня Мария сама участвовала в их росписи и вышивала иконы. Физической работы она не боялась: и полы мыла, и перебивала матрацы, и в то же время писала пламенные речи, выступала на конференциях. Ее перу принадлежит ряд полемических статей со страстной защитой своего понимания монашества как полного самоотречения в пользу служения людям, которое она считала первоочередной задачей — куда выше созерцания и «аскетических упражнений». Вместе с тем, оказывая помощь больным и безработным, мать Мария никогда не опускалась до снисходительной благотворительности, унижающей и дающего и принимающего. Как-то раз ее спросили: «Почему вы в вашей столовой кормите не бесплатно, а берете один франк?» (в обычной закусочной мало-мальски приличный обед стоил франков восемь). Она ответила: «Я кормлю за франк, и все довольны: какая мать Мария молодчина, что так выкручивается. Если же я стала бы давать даром, каждый сказал бы: даром кормить невозможно; значит, кто-то дает деньги и, возможно, часть остается в ее кармане. А если я вижу, что человеку и франк не по силам, я ему его дам. Но все же он будет относиться к этому обеду более уважительно». Мать Мария не останавливалась даже перед тем, чтобы выписывать фиктивные справки о работе в основанных ею домах, потому что такие справки давали возможность устраиваться на реальную работу. Через несколько лет парижская администрация заподозрила неладное и действительно выявила фиктивность многих справок, выданных матерью Марией, но уважение к ней было настолько велико, что этому делу не дали хода. В 1936 г. многострадальную женщину постигло новое горе: ее старшая дочь Гайана, вернувшаяся за полтора года до того в Советский Союз, скоропостижно скончалась в Москве, согласно укоренившейся версии ,— от тифа. Мать Мария приняла эту смерть с христианским смирением. Она вообще мало делилась своими переживаниями с окружающими, внешне держалась с людьми непринужденно: веселая, немного лукавая улыбка часто озаряла ее полное, румяное лицо и оживляла карие глаза. Она охотно общалась с людьми и производила впечатление открытости и прямоты. Интересен тот факт, что еще накануне нападения Германии на СССР Американский Еврейский Рабочий комитет составил список лиц, которых США готовы были принять в качестве беженцев. В том списке была и мать Мария. Надо ли говорить, что проблемы выбора для нее даже не существовало. После оккупации Франции Елизавета Юрьевна наладила контакты с организациями французского Сопротивления. Она спасала евреев, отправляла посылки заключенным, укрывала бежавших советских военнопленных и французских патриотов. Во время массовых арестов евреев в Париже летом 1942 г. она проникла на зимний велодром, где их держали в изоляции, и провела там три дня. Ей удалось организовать побег 4-х детей в мусорных корзинах. В одном из ее общежитий в годы войны провел свои последние дни поэт К. Бальмонт. В другом пансионате ей удалось спасти от уничтожения архив И. Бунина. В феврале 1943 г. мать Мария была арестована, вместе с ней в гестапо попал и сын Юрий (был отправлен в концлагерь Бухенвальд, а затем в Дору на строительство подземных ракетных заводов, где и погиб в феврале 1944 г.). Даже в нацистском лагере смерти Равенсбрюк, где она провела в качестве узницы последние два года жизни, мать Мария была духовной и моральной опорой своих товарок — заключенных вместе с ней французских коммунисток и участниц Сопротивления. Читала стихи, рассказывала о России, о Блоке, перевела на французский язык «Катюшу», и ее, невзирая на запрет, пели узницы концлагеря. Своей верой, бодростью, участием она поддерживала множество людей. Здесь, в лагере, был предел человеческой беды и муки и страшная возможность духовного отупения и угасания мысли, здесь так легко было дойти до отчаяния. Но мать Мария уже умела осмысливать страдания и самую смерть. Она учила своих подруг по несчастью пересматривать свое отношение к окружающему, находить утешение даже в самых страшных образах лагерного быта. Так, непрерывно дымящие трубы крематория создавали чувство обреченности; даже ночью полыхало зарево печей, но мать Мария, показывая на тяжелый дым, говорила: «Он такой только вначале, около земли, а дальше, выше делается все прозрачнее и чище и, наконец, сливается с небом. Так и в смерти. Так будет с душами»... Рассказ о матери Марии был бы неполным без упоминания о ее незаурядных художественных способностях. Она прекрасно рисовала (некоторые ее акварели хранятся в Русском музее в Санкт-Петербурге), владела техникой древнерусского шитья, иконописью, росписью стен, техникой витража. И до последних дней жизни в ней не умирал художник. Даже в невероятных условиях концлагеря, терпя голод, холод, непосильный труд и жестокие побои, Елизавета Юрьевна находила в себе силы творить. Здесь ею была вышита икона «Пресвятая дева с распятым младенцем», по словам очевидиц, производившая сильнейшее впечатление, и создана вышивка «Высадка союзных войск в Нормандии», тканью для которойпослужила обычная лагерная косынка одной из женщин. 31 марта 1945 г., накануне праздника Пасхи, Елизавета Скобцова была умерщвлена в газовой камере (по некоторым данным — заменив собой одну из узниц). Это случилось за два дня до того, как под эгидой Красного креста начали освобождать заключенных, вывезенных из Франции...

  - праведник Мира. Погибла в концлагере Равенсбрюк 31 марта 1945 года.

1892, 8 февраля — (10 Швата 5652) Мясник Бушхофф из городка Хантен, что в Пруссии, арестованный 14 октября 1891 года по кровавому навету в связи со смертью 26 июня того же года сына его соседа-краснодеревщика и выпущенный на свободу из-за недостака улик 20 декабря, снова арестован.

1892, 23 июня — (28 Сивана 5652) Закрыта синагога, построенная вместо той, что была с 1870 года на перекрёстке Большого Спасоглинищевского переулка и Соляного проезда в двухэтажном здании, принадлежавшем домовладельцу Рыженкову. Правление общины взяло этот дом у Рыженкова в аренду. В середине 80-х лет, когда материальное положение общины улучшилось, а срок аренды подошёл к концу, решено было построить новое здание синагоги. Для этого Л. С. Поляков выкупил землю по тому же переулку, но чуть выше. Проект синагоги разработал австрийский подданый архитектор Эйбушиц. Это было торжественное здание с коллонадой и большим куполом. В 1892 году синагога была почти построена, однако к этому времени евреев (примерно 25000-30000 человек) из Москвы выселили, осталось около 7 тысяч. Поэтому синагога властям тоже стала нежелательна. Сначала сняли купол, а 23 июня, в день, назначенный и согласованный с обер-полицмейстером Москвы Власовским для открытия синагоги (в тот день в ней должна была состояться свадьба одного московского врача), и вовсе открывать запретили.

1892, 4 июля — (9 Таммуза 5652) Начался суд над мясником Бушхоффом из городка Хантен, что в Пруссии, которому было предъявлено обвинение в убийстве с ритуальными целями 26 июня 1891 года сына его соседа-краснодеревщика. Продолжался 10 дней и завершился оправданием подсудимого. Убийца так и не был найден. Кровавый навет на евреев Хантена способствовал их исходу из города. Уехал и сам Бушхофф. В 1905 году из 3770 жителей в Хантене осталось только 30 евреев.

1892, 23 сентября — (2 Тишри 5653) Первый раввин Москвы Минор по высочайшему повелению изгнан навсегда в черту оседлости за выражение неудовольствия запретом открытия хоральной синагоги.

1893, 2 марта — (14 Адара 5653) В городке Волковыск Гродненской губернии Белоруссии родился Элияху Голомб - организатор еврейской обороны в подмандатной Палестине, один из основателей Хаганы и ее наиболее авторитетный руководитель; общественный и профсоюзный деятель. Был одним из создателей Палмаха. Он заложил основы вооруженных сил Израиля, определил направление их развития, заботился о боевой выучке, технической оснащенности и моральном духе бойцов. Голомб был одним из руководителей Хистадрута, Ва‘ада леумми, делегатом сионистских конгрессов. Умер в 1945 году.

1893, 22 ноября — Родился Л. Каганович

Партийный и государственный деятель, родился в деревне Кабаны Чернобыльского уезда Киевской губернии в бедной семье прасола (поставщика скота на бойни). В 13 лет, получив начальное образование, уехал на поиски заработка в Киев, устроился на кожевенный завод. В 1911 был вовлечен в революционное движение старшим братом Михаилом, вступил в РСДРП (большевистское крыло), активно работал в профсоюзе кожевенников. В 1915 был арестован и выслан в родную деревню, после чего перешел на нелегальное положение и вместе с женой Марией перебрался в Юзовку, где после Февральской революции стал заместителем председателя местного Совета и председателем союза кожевников. Весной 1917 был направлен большевиками в армию для пропагандистской работы. В марте-апреле 1917 председатель военной организации большевиков в Самаре. В июне 1917 принимал участие в заседаниях всероссийской конференции военных организаций при ЦК РСДРП(б) в Петрограде, избран в состав всероссийского бюро военных организаций. После возвращения в Саратов арестован и направлен на фронт, но в Гомеле усилиями местных большевиков освобожден. С августа 1917 председатель Полесского комитета РСДРП(б) (Гомель), сыграл важную роль в захвате власти большевиками в Гомеле и Могилеве. После Октябрьской революции Каганович был привлечен к созданию Красной Армии: в 1918 стал комиссаром организационно-агитационного отдела Всероссийской коллегии по организации Красной Армии, что позволило ему установить личные связи с рядом известных большевиков. В середине 1918 был направлен в Нижний Новгород, который в связи с продвижением частей чехословацкого корпуса превратился в прифронтовой город. Находясь на посту председателя Нижегородского губкома РКП(б) и губисполкома (май 1918 – август 1919), проводил в жизнь указания В.И.Ленина при помощи массового террора, включая расстрелы заложников из числа -классово чуждых элементов-. Проявлявшаяся в этот период приверженность Кагановича идеям сверхцентрализации партийного и государственного руководства и безжалостность еще более укрепились во время обороны Воронежа (с сентября 1919 по август 1920) председатель Воронежского губревкома и губисполкома) и подавления басмачества в Туркестане (в 1920–1921 – член Туркестанского бюро ЦК РКП(б), Турккомиссии ВЦИК и СНК РСФСР, нарком Рабоче-крестьянской инспекции Туркменской АССР, председатель Ташкентского горсовета). С 1921 был переброшен на профсоюзную работу: инструктор ВЦСПС, инструктор и секретарь Московского комитета и секретарь ЦК Союза кожевников. Карьера Кагановича получила резкое ускорение в 1922, после того как Сталин стал генеральным секретарем. Благодаря В.В.Куйбышеву Каганович был переведен в Москву на работу в аппарат ЦК РКП(б) на должность заведующего организационно-инструкторским, а затем организационно-распределительным отделом. Через отдел проходили все назначения и перемещения на ответственные посты. С 1923 кандидат в члены, с мая 1924 член ЦК РКП(б), с июня 1924 по декабрь 1925 – член Оргбюро ЦК, с июня 1924 по апрель 1925 – секретарь ЦК РКП(б). Работая рядом с секретарями ЦК В.М.Молотовым, В.В.Куйбышевым и Сталиным, установил с ними тесные отношения. Проявил себя незаменимым помощником Сталина в борьбе с оппозициями в высшем партийном руководстве. Активно помогал ему в борьбе с троцкистами и ПРАВЫМИ. В апреле 1925 был назначен генеральным секретарем ЦК КП(б) Украины. Полностью поддерживал линию Сталина в отношении нэпа, боролся за наращивание капитальных вложений в индустриальное развитие Украины, в частности был приверженцем строительства Днепровской электростанции. Трудности в ходе кампании хлебозаготовок объяснял в своем выступлении на июльском (1928) Пленуме ЦК ВКП(б) исключительно сопротивлением кулачества. Осуществлял политику УКРАИНИЗАЦИИ – выдвижения украинских кадров и вовлечения украинцев в партию, одновременно провел жесткую чистку партийных кадров, исключив из партии и репрессировав большое число местных коммунистов по обвинению в национализме и НАЦИОНАЛ-УКЛОНИЗМЕ. В июне 1926 Каганович был избран кандидатом в члены Политбюро ЦК, в июле 1928 возвращен в Москву на должность секретаря ЦК. Первая половина 1930-х годов – пик карьеры Кагановича, период его наивысшего влияния. С июля 1930 он – член Политбюро ЦК ВКП(б). В декабре 1930, после назначения В.М.Молотова председателем СНК СССР, Сталин назначил Кагановича своим заместителем по партии. Каганович не только возглавил работу Оргбюро ЦК и ряда важнейших отделов ЦК, но и руководил заседаниями Политбюро в период отпусков Сталина, председательствовал в многочисленных комиссиях Политбюро. Каганович – один из главных организаторов чрезвычайных хлебозаготовок и террора в период массового голода. Во время коллективизации был эмиссаром Сталина в основных зерновых районах страны (Украина, Сибирь, Северный Кавказ). Везде добивался увеличения темпов коллективизации, действовал жестко и безжалостно, высылал сотни тысяч КУЛАКОВ и ПДКУЛАЧНИКОВ, подчас целыми деревнями. Был одним из создателей в 1933 новой системы административно-репрессивного контроля над сельским хозяйством посредством организации сети политотделов МТС и совхозов. Весной 1932 принимал активное участие в подавлении забастовок рабочих Иваново-Вознесенска, связанных с уменьшением продовольственного обеспечения по карточкам. С февраля 1931 по январь 1934 – первый секретарь Московского городского комитета ВКП(б). Под руководством Кагановича была проведена модернизация города, развернуто новое строительство, в ходе которого безжалостно, в массовом порядке, сносились исторические и архитектурные памятники (Храм Христа Спасителя, Сухарева башня, Страстной монастырь и т.д.). Каганович держал под личным контролем возводимый силами заключенных канал МОСКВА-ВОЛГА и строительство столичного метро, названного после пуска в 1935 его именем. В 1933–1934 как председатель Центральной комиссии по проверке партдокументов руководил чисткой партии от реальных и мнимых противников Сталина. Продолжил эту работу в качестве первого председателя Комиссии партийного контроля, образованной после реорганизации на XVII съезде Центральной контрольной комиссии ВКП(б). Одновременно возглавлял ряд отделов ЦК и комиссий: сельскохозяйственный отдел (1933), транспортный отдел и транспортную комиссию ЦК и СНК СССР (1934–1935). Как и все сподвижники Сталина, Каганович причастен к массовым репрессиям, показательным процессам, депортациям и чисткам. Неоднократно направлялся Сталиным с ПРОВЕРКАМИ в различные регионы страны (Иваново, Западная область, Челябинск, Донбасс), которые заканчивались репрессивными акциями. При исключении из партии Каганович обвинялся в том, что лично подписал списки на расстрел 36 тыс. человек. За умение добиваться поставленных Сталиным задач любыми средствами получил прозвище ЖЕЛЕЗНЫЙ ЛАЗАРЬ. Во второй половине 1930-х годов карьера Кагановича пошла на спад. Оставаясь членом Политбюро и Оргбюро ЦК, в феврале 1935 Каганович уступил место председателя Комитета партийного контроля Н.И.Ежову, в августе 1939 был освобожден от должности секретаря ЦК и в дальнейшем использовался по большей части на хозяйственной работе. С февраля 1935 по август 1937 – нарком путей сообщения СССР. Еще до начала массовых чисток руководящего персонала арестовал более 3 тыс. человек из числа железнодорожных работников, оставив наркомат фактически без высшего и среднего управленческого персонала. С августа 1937 по январь 1939 – нарком тяжелой промышленности. С июня 1938 по март 1953 (с небольшими перерывами в мае – декабре 1944 и марте – декабре 1947) занимал пост заместителя председателя СНК (Совета министров) СССР. Одновременно нарком путей сообщения СССР (апрель 1938 – март 1942 и февраль 1943 – декабрь 1944); нарком топливной промышленности СССР (январь – октябрь 1939); нарком нефтяной промышленности СССР (октябрь 1939 – июль 1940). Во время Великой Отечественной войны Каганович – член Государственного комитета обороны СССР, член военного совета Северо-Кавказского фронта, член военного совета Закавказского фронта. В послевоенный период Каганович впал в немилость. Ему дозволялось лишь изредка посещать заседания в кремлевском кабинете, в марте 1946 он был выведен из состава Оргбюро ЦК и назначен министром промышленности строительных материалов. В марте 1947, когда потребовалось проведение чрезвычайных и жестких мер для выполнения плана хлебозаготовок в охваченной послевоенным голодом Украине, Сталин вспомнил о ТАЛАНТАХ Кагановича и назначил его первым секретарем ЦК КП(б)У. В декабре 1947 Каганович был возвращен в Москву и с января 1948 по октябрь 1952 возглавлял Государственный комитет Совета министров СССР по материально-техническому снабжению. После смерти Сталина Кагановичу достался довольно скромный пост первого заместителя председателя Совета Министров СССР (март 1953 – июнь 1957), одновременно с мая 1955 по июнь 1956 он был председателем Государственного комитета Совета Министров СССР по вопросам труда и заработной платы; с сентября 1956 по май 1957 – министром промышленности строительных материалов СССР. Как член Президиума ЦК Каганович поддержал Н.С.Хрущева в борьбе против Л.П.Берия, дал согласие на его арест и казнь. Однако попытки Хрущева провести кампанию осторожной, половинчатой десталинизации вызвали у Кагановича негативную реакцию. Вместе с В.М.Молотовым и Г.М.Маленковым Каганович выступил против Хрущева, получив поддержку большинства членов Президиума ЦК. В итоге эта группа потерпела поражение, и за причастность к АНТИПАРТИЙНОЙ ГРУППЕ 29 июня 1957 г. решением Пленума ЦК Каганович был смещен со всех постов, выведен из состава Президиума ЦК и из ЦК КПСС. Получил строгий выговор с занесением в учетную карточку -за поведение, недостойное звания члена КПСС, за издевательство над подчиненными сотрудниками-, был направлен на работу директором Уральского калийного завода. В 1961 на XXII съезде КПСС подвергнут критике и обвинен в организации массовых репрессий 1930-х годов. В декабре 1961 Каганович был исключен из КПСС парторганизацией Краснопресненского райкома Москвы. С 1961 – персональный пенсионер. Жил в Москве в добровольном затворничестве на Фрунзенской набережной. После отставки Хрущева предпринимал попытки восстановить членство в КПСС Умер Каганович в Москве 25 июля 1991. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

- революционер,сподвижник Сталина.

1893, 23 ноября — В первый день Хануки Я. Мазе впервые выступил перед прихожанами в качестве нового московского раввина.

1893, 8 ноября — (29 Хешвана 5654) Шоа. Родился Юзеф Анджей Шеринский, (Józef Andrzej Szeryński, урожд. Шенкман или Шинкман) — полковник польской полиции. По происхождению еврей. Выкрест. Сменив свою фамилию на польскую, сделал карьеру при режиме Ю. Пилсудского. В годы 2-й мировой войны работал в транспортном бюро Варшавского гетто, в декабре 1940 председатель юденрата Адам Черняков назначил его руководителем службы порядка Варшавского гетто. Получил печальную известность из-за своего жестокого и агрессивного характера. Активно содействовал нацистам в организации депортации евреев в концлагеря, в выдаче гестапо деятелей еврейского подполья. 1 мая 1942 г. арестован за присвоение вещей «переселённых» евреев (новым начальником стал его бывший заместитель Якуб Лейкин), однако уже в июле того же года освобождён, вновь служил в «еврейской полиции». Еврейские подпольщики приговорили его к смерти, и 21 сентября 1942 г. его тяжело ранил 2 выстрелами из пистолета Израэль Канал. 23 января или 24 января 1943 покончил жизнь самоубийством, приняв цианистый калий, после акции «переселения» основной части евреев гетто в концлагеря в январе 1943 г. (среди «переселённых» было и большое количество его подчинённых из «еврейской полиции»).

1893, 7 декабря — (28 Кислева 5654) Родилась Паула Акерман (Herskovitz) - первая женщина в США, которая выполняла функции раввина, возглавляла Национальный комитет по вопросам религиозных школ. Умерла 12 января 1989 года.