Кислев — события (225-250 из 679)
Метки:
Родился в хабадской семье в Могилёве. Закончил гимназию в Керчи. Увлекся палестинофильскими идеями и основал группу «Брах доди». Получил юридическое образование в московском университете. В годы учёбы вступил в Хибат Цион. В 1884 году вмете с Усышкиным и Членовым создал кружок «Бней Цион». Мазе принадлежал к закаленному поколению восьмидесятников, взгляды которых формировались в годы разгула антисемитизма. Молодежь тех лет активно воспринимала идеи сионизма и стремилась к возрождению национальной культуры. В 1890 совершил поездку в Палестину с целью закупки земель. В 1893 году, при содействии раввина Мазе, в Москве начинает работать Общество любителей древнееврейского языка и в этом же году, после высылки Шломо Залмана Минора назначен казённым раввином Москвы. Выступал как эксперт по иудаизму на деле Бейлиса и смог убедить общественность в его невиновности. В 1914 году, когда началась Первая мировая война, раввин Мазе от имени евреев Москвы в Большом Кремлевском дворце докладывал Николаю II об участии евреев Москвы в деле защиты Отечества, об устройстве в Московской хоральной синагоге лазарета для раненых. В 1916 году в Москву приехал поэт Хаим-Нахман Бялик, и во многих залах города проходили его творческие вечера. По инициативе Мазе был основан Детский фонд им. Бялика для издания детской литературы на еврейском языке. После Февральской революции раввина Мазе избрали по еврейскому национальному списку во Всероссийское Учредительное собрание. В 1921 встречался с Горьким, а затем, в июле 1921, с Лениным, пытаяся остановить погромы на Украине и гонения против религии в СССР. В 1923 обратился к Калинину и Дзержинскому с протестом против закрытия хоральной синагоги. Яков Мазе, раввин и общественный деятель скончался 20 декабря 1924. Его тело было перенесено в Большой молитвенный зал Хоральной синагоги и тысячи людей пришли отдать долг памяти этому выдающемуся человеку. Похоронен на дорогомиловском кладбище. В 1932 перезахоронен на востряковском кладбище. www.ru.wikipedia.org/wiki/
Метки:
Первый номер парижского издания вышел тиражом в 1000 экземпляров. (см. 14 декабря)Вопреки доброму правилу - начинать статью с существа - приходится начать эту с предисловия, притом еще личного. Автора этих строк считают недругом арабов, сторонником вытеснения и т.д. Это неправда. Эмоциональное мое отношение к арабам - то же, что и ко всем другим народам: учтивое равнодушие. Политическое отношение - определяется двумя принципами. Во-первых, вытеснение арабов из Палестины, в какой бы то ни было форме, считаю абсолютно невозможным; в Палестине всегда будут два народа. Во-вторых, горжусь принадлежностью к той группе, которая формулировала Гельсингфорскую программу. Мы ее формулировали не для евреев только, а для всех народов; и основа ее - равноправие наций. Как и все, я готов присягнуть за нас и за потомков наших, что мы никогда этого равноправия не нарушим и на вытеснение или притеснение не покусимся. Credo, как видит читатель, вполне мирное. Но совершенно в другой плоскости лежит вопрос о том, можно ли добиться осуществления мирных замыслов мирными путями. Ибо это зависит не от нашего отношения к арабам, а исключительно от отношения арабов к сионизму. После этого предисловия перейдем к существу.
I
О добровольном примирении между палестинскими арабами и нами не может быть никакой речи, ни теперь, ни в пределах обозримого будущего. Высказываю это убеждение в такой резкой форме не потому, что мне нравится огорчать добрых людей, а просто потому, что они не огорчатся: все эти добрые люди, за исключением слепорожденных, уже давно сами поняли полную невозможность получить добровольное согласие арабов Палестины на превращение этой самой Палестины из арабской страны в страну с еврейским большинством.
Каждый читатель имеет некоторое общее понятие об истории колонизации других стран. Предлагаю ему вспомнить все известные примеры; и пусть, перебрав весь список, он попытается найти хотя бы один случай, когда колонизация происходила с согласия туземцев. Такого случая не было. Туземцы - все равно, культурные или некультурные, - всегда упрямо боролись против колонизаторов - все равно, культурных или некультурных. При этом образ действий колонизатора нисколько не влиял на отношение к нему туземца. Сподвижники Кортеса и Писарро или, допустим, наши предки во дни Иисуса Навина вели себя, как разбойники; но английские и шотландские "отцы-странники", первые настоящие пионеры Северной Америки, были на подбор люди высокого нравственного пафоса, которые не то что краснокожего, но и мухи не хотели обидеть и искренне верили, что в прерии достаточно места и для белых, и для красных. Но туземец с одинаковой свирепостью воевал и против злых, и против добрых колонизаторов. Никакой роли при этом не играл и вопрос о том, много ли в той стране свободной земли. На территории Соединенных Штатов в 1921 году считалось 340 тысяч краснокожих; но и в лучшие времена их было не больше 3/4 миллиона на всем колоссальном пространстве от Лабрадора до Рио Гранде. Не было тогда на свете человека с такой сильной фантазией, чтобы всерьез предвидеть опасность настоящего "вытеснения" туземцев пришельцами. Туземцы боролись не потому, что сознательно и определенно боялись вытеснения, а просто потому, что никакая колонизация нигде никогда и ни для какого туземца не может быть приемлема.
Каждый туземный народ, все равно, цивилизованный или дикий, смотрит на свою страну как на свой национальный дом, где он хочет быть и навсегда остаться полным хозяином; не только новых хозяев, но и новых соучастников или партнеров по хозяйству он добровольно не допустит.
Это относится и к арабам. Примирители в нашей среде пытаются уговорить нас, будто арабы - или глупцы, которых можно обмануть "смягченной" формулировкой наших истинных целей, или продажное племя, которое уступит нам свое первенство в Палестине за культурные и экономические выгоды. Отказываюсь наотрез принять этот взгляд на палестинских арабов. Культурно они отстали от нас на 500 лет, в духовном отношении они не обладают ни нашей выносливостью, ни нашей силой воли; но этим вся внутренняя разница и исчерпывается. Они такие же тонкие психологи, как и мы, и так же точно, как и мы, воспитаны на столетиях хитроумного пилпула: что бы мы им ни рассказывали, они так же хорошо понимают глубину нашей души, как мы понимаем глубину их души. И к Палестине они относятся по крайней мере с той же инстинктивной любовью и органической ревностью, с какой ацтеки относились к своей Мексике или сиуксы к своей прерии. Фантазия о том. что они добровольно согласятся на осуществление сионизма в обмен за культурные или материальные удобства, которые принесет им еврейский колонизатор, - эта детская фантазия вытекает у наших "арабофилов" из какого-то предвзятого презрения к арабскому народу, из какого-то огульного представления об этой расе как о сброде подкупном, готовом уступить свою родину за хорошую сеть железных дорог. Такое представление ни на чем не основано. Говорят, что отдельные арабы часто подкупны, но отсюда не следует, что палестинское арабство в целом способно продать свой ревнивый патриотизм, которого даже папуасы не продали. Каждый народ борется против колонизаторов, пока есть хоть искра надежды избавиться от колонизационной опасности. Так поступают и так будут поступать и палестинские арабы, пока есть хоть искра надежды.
II
Многие у нас все еще наивно думают, будто произошло какое-то недоразумение, арабы нас не поняли, и только потому они против нас; а вот если бы им можно было растолковать про то, какие у нас скромные намерения, то они протянули бы нам руку. Это ошибка, уже неоднократно доказанная. Напомню один случай из множества. Года три тому назад г-н Соколов, будучи в Палестине, произнес там большую речь об этом самом недоразумении. Он ясно доказал, что жестоко арабы ошибаются, если думают, будто мы хотим отнять у них их собственность, или выселить их, или угнетать их; мы даже не хотим еврейского правительства, мы хотим только правительства, представляющего Лигу Наций. На эту речь арабская газета "Кармель" ответила тогда передовицей, смысл которой передаю на память, но точно. Сионисты напрасно волнуются: никакого недоразумения нет. Г-н Соколов говорит правду, но арабы ее и без него прекрасно понимают. Конечно, сионисты теперь не мечтают ни о выселении арабов, ни об угнетении арабов, ни об еврейском правительстве; конечно, они в данный момент хотят только одного - чтобы арабы им не мешали иммигрировать. Сионисты уверяют, что они будут иммигрировать лишь в таких количествах, какие допускаются экономической емкостью Палестины. Но арабы и в этом никогда не сомневались: ведь это трюизм, иначе и немыслимо иммигрировать. Арабский редактор готов даже охотно допустить, что потенциальная емкость Палестины очень велика, т.е. что в стране можно поселить сколько угодно евреев, не вытеснив ни одного араба. "Только этого" сионисты и хотят - и именно этого арабы не хотят. Потому что тогда евреи станут большинством, и тогда само собой получится еврейское правительство, и тогда судьба арабского меньшинства будет зависеть от доброй воли евреев; а что меньшинством быть неудобно, про то сами евреи очень красноречиво рассказывают. Поэтому никакого недоразумения нет. Евреи хотят максимального развития иммиграции, а арабы именно, еврейской иммиграции не хотят.
Это рассуждение арабского редактора так просто и ясно, что его следовало бы заучить наизусть и положить в основу всех наших дальнейших размышлений по арабскому вопросу. Дело вовсе не в том, какие слова - герцлевские или сэмюэлевские - будем мы говорить в объяснение наших колонизаторских усилий. Колонизация сама в себе несет свое объяснение, единственное, неотъемлемое и понятное каждому здоровому еврею и каждому здоровому арабу. Колонизация может иметь только одну цель; для палестинских арабов эта цель неприемлема; все это в природе вещей, и изменить эту природу нельзя.
III
Многим кажется очень заманчивым следующий план: получить согласие на сионизм не от палестинских арабов, раз это невозможно, но от остального арабского мира, включая Сирию, Месопотамию, Геджас и чуть ли не Египет. Если бы это и было мыслимо, то и это не изменило бы основного положения: в самой Палестине настроение арабов по отношению к нам осталось бы то же самое. Объединение Италии было в свое время куплено той ценой, что, между прочим, Тренто и Триест остались под австрийской властью; но итальянские жители Тренто и Триеста не только не примирились с этим, а, напротив, с утроенной энергией продолжали бороться против Австрии. Если бы даже можно было (в чем сомневаюсь) уговорить арабов Багдада и Мекки, будто для них Палестина только маленькая, несущественная окраина, то и тогда для палестинских арабов Палестина осталась бы не окраиной, а их единственной родиной, центром и опорой их собственного национального существования. Поэтому и тогда колонизацию пришлось бы вести против согласия палестинских арабов, т.е. в тех же условиях, что и теперь.
Но и соглашение с не палестинскими арабами есть тоже фантазия неосуществимая. Для того, чтобы арабские националисты Багдада, Мекки, Дамаска согласились уплатить нам такую серьезную цену, какой был бы для них отказ от сохранения арабского характера Палестины, т.е. страны, которая лежит в самом центре "федерации" и режет ее пополам, - мы должны предложить им чрезвычайно крупный эквивалент. Ясно, что есть только две мыслимые формы такого эквивалента: или деньги, или политическая помощь, или то и другое вместе. Но мы не можем им предложить ни того, ни другого. Что касается до денег, то смешно даже думать о том, будто мы сможем финансировать Месопотамию или Геджас, когда у нас и на Палестину не хватает. Для ребенка ясно, что эти страны, с их дешевым трудом, найдут капиталы просто на рынке, найдут гораздо легче, чем мы их найдем для Палестины. Всякие разговоры на эту тему о материальной поддержке суть или ребяческий самообман, или недобросовестное легкомыслие. И уже совсем недобросовестно с нашей стороны было бы всерьез говорить о политической поддержке арабского национализма. Арабский национализм стремится к тому же, к чему стремился, скажем, итальянский до 1870 года: к объединению и государственной независимости. В переводе на простой язык это означает изгнание Англии из Месопотамии и Египта, изгнание Франции из Сирии, а потом, быть может, также из Туниса, Алжира и Марокко. С нашей стороны хотя бы отдаленно помогать этому было бы и самоубийством, и предательством. Мы опираемся на английский мандат; под декларацией Бальфура в Сан-Ремо подписалась Франция. Мы не можем участвовать в политической интриге, цель которой отогнать Англию от Суэцкого канала и Персидского залива, а Францию совершенно уничтожить как колониальную державу. Такую двойную игру не только нельзя играть: о ней даже и думать не полагается. Нас раздавят - и с заслуженным позором. - прежде чем мы успеем шевельнуться в этом направлении.
Вывод: ни палестинским, ни остальным арабам мы никакой компенсации за Палестину предложить не можем. Поэтому добровольное соглашение немыслимо. Поэтому люди, которые считают такое соглашение за conditio sine qua non сионизма, могут уже теперь сказать non и отказаться от сионизма. Наша колонизация или должна прекратиться, или должна продолжаться наперекор воле туземного населения. А поэтому она может продолжаться и развиваться только под защитой силы, не зависящей от местного населения - железной стены, которую местное население не в силах прошибить.
В этом и заключается вся наша арабская политика: не только "должна заключаться", но и на самом деле заключается, сколько бы мы ни лицемерили. Для чего декларация Бальфура? Для чего мандат? Смысл их для нас в том, что внешняя сила приняла на себя обязательство создать в стране такие условия управы и охраны, при которых местное население, сколько бы оно того ни желало, было бы лишено возможности мешать нашей колонизации административно или физически. И мы все, все без исключения, каждый день понукаем эту внешнюю силу, чтобы она эту свою роль исполняла твердо и без поблажек. В этом отношении между нашими "милитаристами" и нашими "вегетарианцами" никакой существенной разницы нет. Одни предпочитают стену из еврейских штыков, другие из ирландских: третьи, сторонники соглашения с Багдадом, готовы удовлетвориться багдадскими штыками (вкус странный и рискованный); но все мы хлопочем денно и нощно о железной стене. Но при этом мы же сами зачем-то портим свое дело декларацией о соглашении, внушая мандатной державе, будто дело не в железной стене, а в еще новых и новых разговорах. Эта декларация губит наше дело; поэтому дискредитировать ее, показать и ее фантастичность, и ее неискренность - это есть не только удовольствие, но и долг.
IV
Вопрос не исчерпан, я еще вернусь к некоторым его сторонам в следующей статье. Но считаю нужным здесь же вкратце сделать еще два замечания.
Во-первых: на избитый упрек, будто вышеизложенная точка зрения неэтична, отвечаю: неправда. Одно из двух: или сионизм морален, или он не морален. Этот вопрос мы должны были сами для себя решить раньше, чем взяли первый шекель, и решили положительно. А если сионизм морален, т.е. справедлив, то справедливость должна быть проведена в жизнь, независимо от чьего бы то ни было согласия или несогласия. И если А, В или С хотят силой помешать осуществлению справедливости, ибо находят ее для себя невыгодной, то нужно им в этом помешать, опять-таки силой. Это этика; никакой другой этики нет.
Во-вторых, все это не значит, что с палестинскими арабами немыслимо никакое соглашение. Невозможно только соглашение добровольное. Покуда есть у арабов хоть искра надежды избавиться от нас, они этой надежды не продадут ни за какие сладкие слова и ни за какие питательные бутерброды, именно потому, что они не сброд, а народ, хотя бы и отсталый, но живой. Живой народ идет на уступки в таких огромных, фатальных вопросах только тогда, когда никакой надежды не осталось, когда в железной стене не видно больше ни одной лазейки. Только тогда крайние группы, лозунг которых "ни за что", теряют свое обаяние, и влияние переходит к группам умеренным. Только тогда придут эти умеренные к нам с предложением взаимных уступок; только тогда станут они с нами честно торговаться по практическим вопросам, как гарантия против вытеснения, или равноправие, или национальная самобытность; и верю, и надеюсь, что тогда мы сумеем дать им такие гарантии, которые их успокоят, и оба народа смогут жить бок о бок мирно и прилично. Но единственный путь к такому соглашению есть железная стена, т.е. укрепление в Палестине власти, недоступной никаким арабским влияниям, т.е. именно то, против чего арабы борются. Иными словами, для нас единственный путь к соглашению в будущем есть абсолютный отказ от всяких попыток к соглашению в настоящем. («Рассвет», № 42/43 (79180), 1924 г.)
Метки:
- выдающийся израильский разведчик.С юных лет он был активным участником молодежного сионистского движения. По окончании школы поступил на инженерный факультет Александрийского университета. На каком-то этапе, из-за возросшей ненависти к евреям в свете Войны за Независимость Израиля, Коэн вынужден был оставить учебу. Сразу после этого ему удалось связаться с представителями военной разведки ЦАХАЛа, и он начал выполнять ее задания. В 1954 году в Египте была разоблачена израильская шпионская сеть. В ней состояли молодые местные евреи, которые в числе прочих задач получали от своих кураторов и задания диверсионно-террористического характера. 11 человек предстали перед судом. Двое были приговорены к смерти через повешение, а остальные провели долгие годы в египетской тюрьме, прежде чем их обменяли. Некоторых из них уже нет в живых, а остальные живут в Израиле. Эли Коэн также проходил по этому делу, его интенсивно допрашивали египтяне, но улик против него не было, и в конце концов он был отпущен. В 1957 году Коэн репатриировался в Израиль. Сразу по прибытии в страну он связался со своими бывшими кураторами из военной разведки, но те не торопились снова воспользоваться услугами Коэна. Его просьбы принять его на службу в АМАН неоднократно отвергались. Эли зарабатывал на жизнь, делая переводы с иврита на арабский и работая бухгалтером в "Машбире". В августе 1959 года состоялась его свадьба с Надпей. Молодая пара поселилась в амидаровской квартире в Бат-Яме. В 1960 году Эли неожиданно вызвали в "Мосад" и предложили пройти интенсивный курс обучения, после чего он должен будет действовать в Сирии в качестве разведчика-нелегала. После определенных колебаний, посоветовавшись с женой, он согласился. Надия толком не представляла характер будущей работы мужа. Она поняла только, что он будет долго отсутствовать, однако их экономическое положение существенно улучшится, а через какое-то время они будут снова вместе, как обычная семья. Подготовка разведчика длилась год. После этого он был отправлен в Аргентину как сирийский бизнесмен-эмигрант Камаль Амин Табет. Здесь, согласно замыслам кураторов, Коэн должен был вжиться в многочисленную и процветающую сирийскую общину, стать в ней заметной фигурой, после чего "вернуться" собственно в Сирию. Так оно и произошло. Щедрость, активность и обаяние Коэна сделали свое дело. За какой-то год он стал одной из самых заметных фигур в арабской общине Аргентины. В начале 1962 года в "Мосаде" пришли к выводу, что легенда работает успешно и Коэн созрел для командировки в Дамаск. Прибыв в сирийскую столицу и сняв квартиру неподалеку от здания генштаба, Эли Коэн развил бурную деятельность. Обаятельный, щедрый, ультрапатриотически настроенный бизнесмен быстро обзавелся широким кругом знакомств в правящей элите и военном командовании. Коэну становилась известна самая секретная информация. Неоднократно он посещал и различные военные базы, главным образом на Голанских высотах. Во время одного такого визита, глядя вниз, на территорию Израиля, и думая о своей жене и детях, которых он давно не видел, Эли не смог сдержать слез. Удивленный сирийский генерал, сопровождавший "Камаля Табета" осведомился о причине этих слез. Коэн не растерялся и сказал, что опечалился, "видя, как сирийские земли обрабатывают израильтяне". Так ему удалось выйти из положения. Тем временем в Израиль от него шел поток ценнейшей информации. Особенно важными были сведения Коэна о сирийских работах по отводу от Иордана его притоков Баниаса и Хацбани. Таким способом Дамаск пытался обезводить Кинерет - главный источник воды для еврейского государства. Как раз в те годы велось строительство тран-сизраильекого водопровода для переброски воды из Кинерета в Негев. Благодаря сведениям, поступившим от нашего разведчика, против Сирии были приняты жесткие военные меры, и в ходе нескольких военных акций работы по отводу притоков Иордана были сорваны. Став одним из высокопоставленных активистов правящей в Сирии партии "Баас", Эли Коэн поставлял своему руководству полную информацию о заседаниях ее верхушки и принимаемых ею решениях. Эта информация неоднократно и практически сразу озвучивалась в передачах "Коль Исраэль" на арабском языке. Это вносило существенный раздор в ряды баасистов, что в "Мосаде" считали большим успехом. Но у подобной ситуации была и обратная сторона: сирийцы стали подозревать, что среди них есть израильский шпион, а это автоматически означало, что опасность разоблачения Коэна увеличивается. Примерно раз в полгода Эли Коэн встречался со своими кураторами в Израиле и в Европе. Практически при каждой встрече он настойчиво просил, чтобы подход к делу стал более осторожным, так как кольцо вокруг него начинает сжиматься. Согласно некоторым утверждениям, в "Мосаде" его просьбы к сведению особо не принимали. Мол, руководству разведки важнее внести сумятицу в сирийской верхушке, чем безопасность разведчика. На каком-то этапе сирийские власти для разоблачения шпиона решили привлечь советских специалистов. В Дамаск привезли специальный пеленгатор, с помощью которого была обнаружена работа передатчика Эли Коэна. Вычислить, откуда велись передачи, было делом техники. В январе 1965 года Эли Коэн, проработавший почти три года разведчиком и добывший за этот период воистину бесценные для Израиля сведения, был арестован. Вначале его пытались перевербовать, чтобы он стал двойным агентом и передавал в Израиль ложную информацию под диктовку сирийских кураторов, но Коэну удалось в своей шифровке дать знать в "Мосад", что он работает под контролем. Через некоторое время сирийцы догадались, что израильтяне осведомлены об их хитрости. Разоблаченный разведчик был отдан по суд. Судебный процесс над Эли Коэном стал показательным. Приговоренный к смерти израильский разведчик был при большем стечении народа публично повешен. Все усилия, предпринимаемые Израилем для его спасения, ни к чему не привели. В своем последнем письме жене Коэн писал: "Надия, дорогая, ты можешь выйти замуж за другого мужчину, лишь бы было хорошо нашим детям. Прошу тебя: не надо скорбеть о случившемся, думай о будущем..." Похоронен Эли Коэн в Сирии, и даже сейчас, несмотря на то, что прошел 41 год после его казни, Дамаск отказывается передать прах разведчика Израилю. Именно в связи с очередной годовщиной было опубликовано интервью 82-летнего Масуда Битона, бывшего израильского разведчика-нелегала, действовавшего в Сирии и Ливане с 1956 по 1962 гг. Битон заявил, что необходимо создать комиссию по расследованию обстоятельств провала Коэна. Кроме того, он добавил, что если бы в руководстве "Мосада" прислушались к его предупреждениям, то Коэн не был бы арестован. Вот что рассказывает Битон: - В 59-м году, находясь на задании в Ливане и Сирии, я получил приказ подготовить легенду для нового офицера, который должен прибыть в Дамаск. Я попросил, чтобы мне дали только дату его рождения. Это была мера предосторожности на случай провала, дабы я не мог выдать его даже под пытками. Затем, использовав свои связи с высокопоставленным сотрудником бейрутского суда, я нашел для прикрытия разведчика имя. Камаль Амин Табет - представитель крупного и известного клана, эмигрировавшего в Южную Америку. Вся информация о нем была передана моим кураторам во время нашей встречи в Цюрихе в 1961 году. Однако уже тогда я сказал им, что из соображений безопасности разведчик, который прибудет в Бейрут, а оттуда в Сирию, не должен действовать в одиночку под видом Табета. Если он прибудет в Дамаск без меня, ему сразу начнут задавать вопросы. А те, кто зададут вопросы, отнюдь не дураки. Я работал в Ливане под именем Талай, меня и там, и в Дамаске прекрасно знали. Если он прибудет без меня, говорил я начальству, то будет немедленно разоблачен. Они же, вместо того чтобы направить меня назад в Ливан и поручить принять "Табета" на месте, отозвали меня в Израиль. Когда я узнал, что Коэн был схвачен в 1965 году, то сразу понял: это следствие халатности и неосторожности. Едва сирийцы стали проверять, как Табет попал в страну из Ливана, сразу стало понятно, что сделал он это под вымышленным именем. А это, естественно, заставило их принять решение о ведении за Коэном тщательной слежки, которая, в конце концов, привела к аресту. Если бы я был возле него, этого бы не случилось, но в "Мосаде" решили иначе... Вдова Эли Коэна склонна поддерживать Битона. А вот в "Мосаде" придерживаются иного мнения. Характерен комментарий бывшего главы данной спецслужбы Меира Амита: - Я пришел в "Мосад" и возглавил его уже после гибели Эли Коэна. Что же касается Битона, все его утверждения не имеют никаких оснований уже хотя бы по той причине, что легенда Эли Коэна готовилась в Аргентине и Битон не имел к этому ни малейшего касательства. Всю эту историю он выдумал для саморекламы. Примерно в том же духе высказались и члены руководства "Мосада", в свое время курировавшие Коэна. Ясно одно: 41 год минул со дня казни Эли Коэна на центральной площади Дамаска, но по-прежнему ни его ближайшие родственники, ни израильская общественность не знают всех обстоятельств, приведших к провалу разведчика. http://piratyy.by.ru/article/podvig.html источник
Метки:
- артистка балета.Отец – Плисецкий Михаил Эммануилович (1901–1938), генеральный консул на Шпицбергене, руководящий работник «Арктикугля», репрессирован и расстрелян. Мать – Мессерер-Плисецкая Рахиль Михайловна (1902–1993), актриса немого кино. Характер Плисецкой сосуществовал в редкостной гармонии с характером ее артистического дарования. Смелость она превращала в эстетическую категорию. Не боялась нарушать «канон», не рассуждая, верила в себя и всегда была современной, потому что побеждала в споре со временем, заставляя его убыстрять свой ход. Самыми лучшими и точными определениями сути ее искусства стали такие найденные для нее критиками «амплуа», как актриса идеи и балерина-стихия. Известный французский балетный критик Андре Филипп Эрсен считал, что для ее характеристики достаточно трех слов – «гений», «мужество» и «авангард». Природа наградила Плисецкую уникальными данными: большим шагом, высоким прыжком, великолепным вращением, мощным артистическим темпераментом и необыкновенной восприимчивостью к музыке. Ее талант был замечен, когда она еще училась в балетной школе. Однако ей пришлось выдерживать ожесточенные бои, отстаивая право своего таланта на самоопределение. После того, как президент Франции Франсуа Миттеран вручил ей орден Почетного легиона, один из советских чиновников выразил свое недоумение: «Я думал, что этот орден дают только борцам Сопротивления». Плисецкая, всегда славившаяся находчивостью и умением афористично излагать свои мысли, ответила: «А я всю жизнь и сопротивляюсь». Падение социалистического строя в одной отдельно взятой стране Плисецкая переживала, как собственное торжество. К тому времени она, словно личного врага, ненавидела советскую власть, которая, с одной стороны, воздавала ей почести, а с другой, тиранила – годами не выпускала за границу, шпионила и пыталась ей помешать танцевать то, что хотелось. Впрочем, власть действительно была личным врагом. Самый страшный удар она нанесла Майе Плисецкой, когда та была еще ребенком. В 37-м году был арестован отец, чья преданность коммунистическим идеалам не составляла секрета и для его юной дочери. Михаил Плисецкий исчез навсегда. А через год была арестована и мать, отправленная в Бутырскую тюрьму вместе с младшим сыном, лишившимся отца за два месяца до своего рождения. Над Майей и другим ее братом, тоже моложе ее, но уже вышедшим из младенческого возраста, нависла вполне реальная угроза попасть в детский дом. Воспрепятствовали тетка и дядя, Суламифь и Асаф Мессерер. Они разобрали детей по своим домам и сумели добиться смягчения участи для своей сестры Рахили. Она была выслана в Казахстан, в Чимкент. Вернуться в Москву ей удалось лишь в 41-м году, за два месяца до начала войны. Кинематографическая карьера матери Плисецкой (она снималась под именем Ра Мессерер) была недолгой. Но навыки, полученные на съемках (немое кино стимулировало работу над пластикой), и зрительский опыт, накопленный во время посещений балетных спектаклей Большого театра, пригодились и в Чимкенте. Никогда не учившаяся балету, она давала уроки танца в одном из чимкентских клубов, сумела даже воспроизвести со своими учениками так называемый танец маленьких лебедей. Развитию ее увлечения балетом способствовали С. и А. Мессерер, видные танцовщики Большого театра, впоследствии нашедшие свое второе призвание в педагогике. В течение долгих лет народный артист СССР Асаф Мессерер (1903–1992) вел класс в Большом театре. У него занимались все ведущие артисты балетной труппы, в том числе и его знаменитая племянница. По словам Плисецкой, всю жизнь боровшейся с последствиями травм, его класс лечил ноги. В 1932 году Михаил Плисецкий получил назначение на Шпицберген. Там Майя Плисецкая училась в школе, лихо каталась на лыжах, впервые - и с успехом - выступила на сцене в самодеятельном представлении оперы А. С. Даргомыжского «Русалка». В июне 1934-го, когда Плисецкие вернулись домой на время отпуска отца, Майя поступила в Московское хореографическое училище. И уже в первом классе обратила на себя внимание будущего замечательного хореографа Леонида Якобсона, с которым она не раз встретится в работе в зрелые годы и талантом которого не устанет восхищаться всю жизнь. Номер, поставленный Л. В. Якобсоном для воспитанников училища, назывался «Конференция по разоружению». Каждый участник изображал главу того или иного государства. Острая, гротесковая пластика, предложенная хореографом, делала узнаваемым любого персонажа (конечно, помогали и костюмы) и несла в себе его оценку в соответствии с требованиями «политического момента». Плисецкой досталась роль трусливого гоминьдановца Чан Кай-ши… Она хорошо помнит дату своего первого настоящего успеха: 21 июня 1941 года. Ей оставалось до выпуска еще два года, но в числе лучших учащихся старших классов она принимала участие в выпускном концерте училища, впервые проходившем на сцене филиала Большого театра (ныне театр «Московская оперетта»). С двумя партнерами танцевала номер «Экспромт» на музыку П. И. Чайковского, поставленный опять-таки Леонидом Якобсоном. На следующий день началась Великая Отечественная война. Получив ошибочную информацию о том, что Большой театр будет эвакуирован в Свердловск (ныне Екатеринбург), Рахиль Мессерер-Плисецкая уехала с детьми в этот город. Но ни театр, ни училище в Свердловск эвакуированы не были. В течение года Майя Плисецкая не имела возможности заниматься балетом. В Москву, не имея специального пропуска, она пробиралась тайком. И сразу же по приезде возобновила занятия. К тому времени, когда надо было сдавать выпускной экзамен, она уже выступала на сцене филиала в нескольких сольных партиях. Экзамен был сдан на «отлично». И 1 апреля 1943 года Плисецкую приняли в труппу Большого театра. (С годами эта дата, поначалу воспринимавшаяся просто как некий курьез, стала производить на нее мистическое впечатление – и чем дальше, тем сильнее. «Есть в этом что-то дьявольское – быть зачисленной в труппу в день, когда нельзя никому верить,»- сказала она в одном из своих интервью накануне празднования 50-летия этой даты.) Несмотря на уже начавшую складываться карьеру солистки, зачислили ее в кордебалет. Недостаток танцев Плисецкая компенсировала выступлениями в «сборных» концертах. Именно тогда на московских сценах появился ее «Умирающий лебедь» – номер, который она будет танцевать всю жизнь и сделает «своим» в той же степени, что и первая исполнительница знаменитой миниатюры М. М. Фокина на музыку К. Сен-Санса легендарная Анна Павлова. Если бы точно было известно, сколько раз она исполнила «Лебедя», это число наверняка попало бы в книгу рекордов Гиннесса. Но установить его не представляется возможным, даже если какой-нибудь скрупулезный летописец творчества Плисецкой ухитрился бы собрать все разлетевшиеся по миру театральные программки: ей слишком часто приходилось его бисировать. В Токио, Нью-Йорке, Париже и Лиссабоне у нее были концерты, на которых она танцевала «Лебедя» четыре раза подряд. Никогда не любившая повторов, Плисецкая видоизменяла номер: выходила из разных кулис, появлялась то спиной к публике, то лицом, делала разные акценты в финальной позе. Неизменными оставались только прославившие ее на весь мир лебединые движения рук. …Вы спрашиваете меня о руках… Вообще-то я думаю, что надо танцевать всем телом. Всё участвует в танце – ноги, корпус, голова, ну, и конечно, руки. Когда-то в балете руки были очень традиционны, сусальны. В «Лебедином» они складывались вот таким сладеньким, сахарным венчиком. А могут они быть и крыльями, трепетными, тревожными… Каждая балерина ищет эти крылья по-своему. Да, да, у каждой балерины они должны быть свои… Их нельзя взять напрокат…Ваганова говорила: пусть хуже, но свои… От редактора. О Майе Плисецкой не то что статью – полноценный Интернет-портал сделать, и то мало будет. Так что этой короткой информацией и органичимся.
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
- израильский дипломат.Во время работы в Англии подвергся покушению арабов. Был ранен. Этот эпизод стал формальным поводом начала Первой ливанской войны. Был участником военизированной группировки Пальмах, служил в Цахал с момента его образования в 1948 году. Принимал участие в арабо-израильской войне 1948—1949 годов, был ранен. В 1950—1952 году учился в США, в Джорджтаунском университете, а затем — в Лондонской школе экономики. С 1959 года на дипломатической службе. Работал в Гане, Нигерии, США. В 1971—1974 годах был послом Израиля в Мексике. Затем работал послом в Нидерландах, в 1979 году был назначен на один из наиболее престижных постов в МИД Израиля — послом в Великобритании. В ночь с 3 на 4 июня 1982 года Аргов выходил из Дорчестерского отеля в Лондоне после банкета, когда внезапно был атакован тремя неизвестными. Он получил огнестрельное ранение в голову, после которого три месяца находился в коме (некоторые источники ошибочно утверждают, что Аргов погиб в результате этого покушения). Как впоследствии выяснилось, нападавшие были членами террористической организации Абу-Нидаля, отколовшейся от Организации освобождения Палестины. Группировка Абу-Нидаля и ООП враждовали между собой. Существует информация, что руководству Израиля было известно о причастности к покушению Абу-Нидаля, однако последовавшая карательная операция была направлена против лагерей ООП в Ливане (авианалёты 4 июня). В ответ палестинцы начали обстрел территории Израиля, для прекращения которого 6 июня 1982 года израильская армия вторглась в Ливан, начав противоречивую и кровопролитную войну. Аргов после ранения остался инвалидом. До самого дня смерти он был госпитализирован в реабилитационном отделении больницы Адасса Ар Ацофим в Иерусалиме. Он был парализован и постоянно нуждался в медицинской помощи. Жена Аргова, Хава, ухаживала за ним все это время, вплоть до ее кончины в 2002 году. В 2003 году Шломо Аргов скончался в возрасте 74 лет от последствий своего ранения, спустя 21 год после покушения. Гидон, один из троих детей Шломо и Хавы Аргов, инициировал учебную программу имени отца для студентов-отличников в Междисциплинарном центре в Герцлии. В Бар-Иланском университете существует центр изучения еврейского народа и государства Израиль имени Шломо Аргова.
Метки:
Метки:
«Председатель общины Шмуэль Штерн взялся доказать, что евреи не являются паразитами, – писала «Доар ха-йом». – Он вновь начал рассказывать о том, какую пользу приносят евреи своей любимой родине и какие жертвы они принесли ради ее процветания. У каждого сохранившего гордость еврея эти оправдания вызывают отвращение. Как будто негодяи, преследующие наш многострадальный народ, не знают правды. Как будто бы на них можно повлиять с помощью слов и убедительных аргументов!»
«Мы терпели нападки и страдали от враждебного отношения, но всегда были и останемся венграми, – цитировала заявление Штерна «Доар ха-йом». – Венграми будут наши дети и дальнейшие потомки. Мы продолжим работать и приносить жертвы во имя нашей родины».
«Сколько раз мы слышали подобные слова! – писала «Доар ха-йом». – В Германии сторонники ассимиляции взывают к совести немцев, пытаясь оттолкнуть их от поддержки нацистов. Но все бесполезно. В России в свое время издавался еврейский журнал «Восход», со страниц которого сторонники ассимиляции читали мораль прогрессивной интеллигенции, обходящей молчанием антисемитскую пропаганду. Но кто обращал внимание на их слова? Мы в Эрец-Исраэль должны извлечь из этого урок. Мы должны прекратить попытки увещевать наших соседей, потому что они все равно сделают по-своему. Нужно решительно отвечать на каждое оскорбление, на каждое нападение. Это окажет влияние и на положение евреев диаспоры» Источник
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Исаак Бергер. Само это имя возвращает память уже редеющему числу болельщиков, помнящих его отменную фигуру и филигранную технику рывка. Для людей моего поколения он является легендарным персонажем, придавшим особую окраску нашему времени. Для людей, принадлежащих к младшему поколению, он представляет собой только имя, которое мы произносим с особым почтением и используем в качестве эталона рыцаря тяжелоатлетического помоста. Он считался идолом американской молодежи и символом тяжелоатлетического помоста. Узнав, что этот великий спортсмен живет в Нью-Йорке, я начал его поиски. И только лишь недавно вышел на его след. Для лучшего взаимопонимания, я мобилизовал своего внука – мой английский несколько хромает для таких встреч. Но опасения оказались напрасными – мой визави на другом конце телефонного провода, сказав мне Шалом, подтвердил, что может говорить со мной не только по-английски и на хибру, но и на идиш, чему я безмерно обрадовался. Из досье чемпиона. Исаак Бергер родился в Иерусалиме 16 ноября 1936 года. Чемпион ХУI Олимпийских игр (60 кг). Второй призер ХVII и ХУШ Олимпиад. Чемпион мира 1958 и 1961 гг. 12-кратный чемпион Соединенных штатов Америки. Установил 6 рекордов мира. Чемпион Маккабиады 1957 года. Его имя увековечено во Всеамериканском зале славы тяжелой атлетики, а также в Международном зале славы еврейского спорта в Израиле. ...Ловлю себя на мысли, что, рассуждая о Бергере, невольно перебрасываю мостик к нашему знаменитому соотечественнику , великому спортсмену Григорию Новаку. Именно такие атланты мирового спорта, как Исаак Бергер и Григорий Новак, надежно держат небосвод истории еврейского тяжелоатлетического спорта. Великий чемпион, как мы уже отметили, родился в Иерусалиме в 1936 году. Учился в иешиве. С благословения отца – ортодоксального раввина, - Исаак серьезно занялся тяжелой атлетикой (мною подчеркнуто – Е.Г. - обратите внимание, уважаемый читатель, на такой нестандартный пассаж). В 1941 году переехал с родителями на постоянное место жительства в США и стал жителем Нью-Йорка. Вскоре Исаак завоевал звание сильнейшего атлета Америки, получив почетное право защищать ее честь на мировых первенствах. На Олимпийских играх 1956 года в Мельбурне завоевал золотую медаль в полулегком весе. Медалей серебряной пробы наш атлет завоевал еще на двух Олимпийских играх – в 1960 – в Риме, в 1964 – в Токио. Его олимпийский рекорд в рывке, установленный в 1964 году, продержавшийся девять лет, стал одновременно и абсолютным рекордом по тяжести, поднятой на килограмм собственного веса ( и такие рекорды фиксируются). Неоднократный чемпион мира. Обладатель 6 мировых рекордов! В 1957 году он приехал на историческую Родину, в Израиль, чтобы принять участие в Маккабиаде, где установил мировой рекорд в жиме, который стал первым мировым рекордом, установленный на территории Израиля. В 1958 году он одержал блестящую победу в поединке с прославленным советским тяжелоатлетом Евгением Минаевым и стал единоличным лидером в своей весовой категории на мировом помосте. Исаак Бергер – первый в истории тяжелой атлетики, выжавший штангу вдвое тяжелее своего собственного веса. Знаменательно, что при такой сильнейшей конкуренции, которая была тогда в его весовой категории, Исаак сумел двенадцать раз стать чемпионом США. Благодарные потомки, по сложившейся традиции, увековечили его память, включив его имя в американских и зарубежных Залах славы.
Метки:
Находится в Нижней Галилее, рядом с Тверией. Земли мошава были приобретены Еврейским национальным фондом в 1905 году. Инициатором выступил Давид Хаим, гражданин Турции, работавший у Джеймса Эдмонда де Ротшильда. Приобретение оказалось неудачным, поскольку купленные 2000 дунамов, были разбросаны по 400 небольшим разделам, между землями арабской деревни Hittin. Первая, неудачная, попытка вступления во владения землёй была предпринята в 1913 году. Проблемы нехватки воды и распределения земель оказались непреодолимыми. Вторая попытка состялась в 1924 году. Сорок семей создали поселения. Они построиили общий деревянный дом, синагогу и водонапорную башню. В 1929 во время арабских беспорядков на деревню напали, но нападение было отражено самимими поселенцами и британской полицией. В 1933 году поселение было заброшено. Окончательно евреи утвердились на этой земле в 1936 году. 11 человек воссоздали поселение методом "Ограда и башня"...В 2008 году объявлено о существовании плана создания на землях мошава гольф-клуба по проекту Роберта Трента Джонса. В создание гольф-клуба будет вложено $ 150 млн.. Курорт, который должен открыться в 2011 году, будет обслуживать 600-900 человек и позволит создать 300-400 рабочих мест.
Метки:
.Расположен в долине Бет-Шеан у подножья горы Гилбоа, в 3 км к западу от города Бет-Шеан. Назван в честь Давида Вольфсона, второго президента Всемирной сионистской организации. Принадлежит объединению Ха-Киббуц ха-арци — Ха-Шомер ха-ца'ир. Площадь — 780 га; население — 553 человека (начало 2003 г.). Основан в 1936 г. уроженцами Эрец-Исраэль и халуцим из Польши, которые в 1932 г. объединились в группу «Всеизраильский киббуц алеф». Первоначально разбитый ею в 1936 г. лагерь на месте будущего киббуца пришлось оставить из-за нападений арабов. Члены группы временно переселились в киббуц Бет-Альфа и продолжали обрабатывать свои земли. В том же году был заложен Нир-Давид, который первоначально назывался Тель-'Амал. Это было первое поселение, построенное по методу способу хома у-мигдал. Члены киббуца первыми в стране стали разводить карпов в искусственных водоемах и выращивать приспособленные к жаркому климату зерновые. Основные культуры: пшеница зимой, кукуруза и хлопчатник летом; развито также плодоводство и птицеводство. В Нир-Давиде есть металлообрабатывающий завод, предприятия по производству сельскохозяйственного оборудования и пластмассовых труб. В киббуце открыт Музей археологии Средиземноморья. На территории Нир-Давида находится городище, при раскопках которого обнаружены остатки строений древнего израильского поселения (в том числе ткацкой мастерской, где производилось также крашение тканей). Поселение было разрушено войсками фараона Шешонка I (библейский Шишак, 10 в. до н. э.), но затем восстановлено и просуществовало еще около двух столетий. Близ Нир-Давида, у истоков речки Амал под горой Гилбоа, расположен национальный парк Ган ха-Шлоша (в буквальном переводе с иврита «парк троих», назван в память о трех киббуцниках, убитых в этом месте арабами в 1936 г.) www.eleven.co.il
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
История Эцеля началась в 1931 году с раскола организации "Хагана" ("Оборона") - отрядов подпольной еврейской самообороны, сформированных в 1920 году по инициативе рабочего движения и Всеобщей федерации трудящихся. Раскол произошел через два года после кровавого антиеврейского погрома в Хевроне, который повлек за собой первое отступление англичан от торжественных деклараций о создании еврейского национального очага в Палестине. Еврейское население Эрец-Исраэль составляло тогда 175 тысяч человек при общем населении чуть более одного миллиона. Успехи Хаганы, сумевшей отбить нападения арабских банд, равно как и ее неудачи, которые были прямым следствием недостаточной военной подготовки, привели к формированию еврейских подпольных военных подразделений. В идеологически разобщенном еврейском обществе этот процесс сразу же приобрел политическую окраску. В иерусалимском отделении Хаганы к спорам о характере организации и степени ее подчиненности Гистадруту (Всеобщей федерации трудящихся) примешались личные мотивы. И в апреле 1931 года командир иерусалимского отделения Авраам Тэоми объявил о создании независимой группы, которой суждено было стать подпольной боевой организацией, действовавшей параллельно "Хагане". В разные периоды своей деятельности эта организация именовалась по-разному: "Хагана Леумит" ("Национальная оборона"), "Иргун Бет" ("Организация 2"). Однако известность она получила под названием Эцель - "Иргун Цваи Леуми". В новую организацию вошли прежде всего представители несоциалистических течений, те, кого именовали ревизионистами, "общими сионистами", а также члены различных внепартийных объединений, сторонники религиозной партии "Мизрахи", фермеры и т. д. С выходом ревизионистов в 1935 году из состава Всемирной Сионистской организации и образованием "Новой Сионистской организации" отряды Эцеля значительно пополнились членами Бейтара. Для отражения арабских нападений в городах и сельскохозяйственных поселениях были сформированы отряды самообороны. Пытаясь превратить эти отряды в регулярные военные подразделения, командование Эцеля организовало военное обучение отрядов, а позднее - закупку и даже производство оружия. Со временем в Эцеле была создана своя собственная разведывательная служба. Воинская дисциплина, единоначалие и личная инициатива стали краеугольным камнем всей военной концепции Эцеля. В рядах организации находилось в этот период около 3000 человек. 30-е годы вошли в историю Эрец-Исраэль как годы стремительного роста еврейского населения страны, расцвета поселенческой деятельности и экономической активности. В то же время положение евреев в Европе в связи с тяжелым экономическим кризисом в Англии и Франции и приходом к власти фашистов в Германии и Италии резко ухудшилось. На этом фоне в Палестине начались события, которые на языке официальных сообщений именовались "беспорядками 1936 года" - вооруженные выступления арабов, продолжавшиеся с некоторыми перерывами в течение двух лет. Вооруженные банды арабских националистов совершали нападения на еврейские кварталы в Иерусалиме и Хайфе, убивали и грабили поселенцев Галилеи. Для отражения арабских нападений Эцель и Хагана приступили к мобилизации новых бойцов. Нередко руководители обеих организаций координировали свои действия и даже предпринимали совместные акции. Уже в этот период среди бойцов некоторых подразделений Эцеля выявилось недовольство своим командованием. Многим казалось, что координация действий с Хаганой сковывает деятельность организации и противоречит ее идеологическим принципам. Это недовольство нашло свое выражение в организации целого ряда военных операций, осуществленных без ведома руководства. Внутренние процессы, приведшие в конечном итоге к расколу, начались задолго до того, как Эцель сумел выработать собственную стратегию борьбы с арабским террором. Вопреки позиции Зеева Жаботинского, возглавлявшего Новую Сионистскую организацию, и лидеров ревизионистского движения в стране, представители "гражданского" течения в политическом руководстве и командовании Эцеля не видели необходимости в самостоятельном существовании организации и стремились к воссоединению с Хаганой. Однако за период, прошедший с 1931 года, когда ревизионисты сформировали свою независимую военную организацию, произошли существенные перемены и в самой Хагане, которая подчинялась теперь не Гистадруту, а легальным сионистским учреждениям, таким как Национальный Совет (руководящий исполнительный орган еврейского ишува Палестины) и Еврейское Агентство, возглавлявшее Всемирную Сионистскую организацию. Как в Национальном Совете, так и в Еврейском Агентстве ключевые позиции занимали умеренные руководители ишува, сторонники "воздержания от насильственных мер". Понятно, что Жаботинский и его последователи отвергали объединение Эцеля с Хаганой, которое означало бы политическую капитуляцию ревизионистов. Окончательный раскол произошел в апреле 1937 года. Часть командования Эцеля во главе с Авраамом Тэоми и менее половины рядовых членов влились в ряды Хаганы. В то же время значительное большинство командного состава и большая часть молодежи (в основном члены Бейтара, которые всегда составляла ядро Эцеля) категорически отвергли идею слияния с Хаганой и подчинения умеренному руководству ишува. Воззвание Эцеля к "Еврейскому народу в Сионе": вооруженное восстание против Британского мандата в Палестине. Дата 14 ноября 1937 года вошла в историю Эцеля под названием "дня, когда пришел конец самообладанию". В этот день отряды Эцеля ответили на новую волну арабского террора серией внезапных военных операций в Иерусалиме, которые ознаменовали переход к новой тактике командования Эцеля: не пассивная оборона, а активные военные действия против арабских погромщиков. Это был ответ бойцов Эцеля на политику сионистского руководства, запретившего Хагане предпринимать какие-либо наступательные операции против арабов. Центральным моментом в истории Эцеля стала казнь бойца Бейтара из Рош-Пина Шломо бен-Йосефа, который был приговорен к смерти за обстрел арабского автобуса на шоссе Рош-Пина – Цфат. Незадолго до этого арабы убили одного из бойцов подразделения Эцеля, в котором служил бен-Йосеф, и обстреляли еврейское такси на дороге Акко - Цфат. Приговор Шломо бен-Йосефу был приведен в исполнение 29 июня 1938 года. Он был первым евреем, казненным англичанами в Эрец-Исраэль, и его мужественное поведение перед казнью произвело глубочайшее впечатление на еврейское население страны. Бойцы Эцеля до сих пор свято чтят память об одном из своих героев, который на протяжении многих лет служил образцом бесстрашия и героизма для членов Бейтара. Жестокий приговор англичан побудил бойцов Эцеля к мысли о расширении фронта сопротивления и нанесении удара по британским властям. Однако на первых порах командование организации провело серию акций против арабов. Операции эти являлись одновременно актами возмездия за гибель Шломо бен-Йосефа и ответом на арабский террор. Командующим Эцеля в этот период был Давид Разиэль. В течение июля-августа 1938 года десятки арабов в Хайфе, Иерусалиме, Яффе были убиты во время операций, организованных по инициативе этого талантливого командира. Военные акции особенно участились после опубликования в Лондоне в мае 1939 года так называемой "Белой книги", которая резко ограничила репатриационную квоту для евреев и практически свела на нет все декларации британского правительства о сотрудничестве с сионистами в деле создания "национального очага" в Палестине. Наряду с подготовкой и осуществлением боевых операций, военным обучением, пропагандистской деятельностью, Эцель вел работу и по организации нелегальной иммиграции в Палестину, в которой руководители подполья видели не только спасение евреев охваченной пламенем войны Европы, но и мощный резерв для пополнения своих рядов многочисленными воспитанниками Бейтара. Со временем Эцель начал разрабатывать планы создания еврейских боевых частей и за рубежом. В назначенный срок эти части должны были высадиться на берег Палестины и принять активное участие в восстании против англичан и борьбе за провозглашение еврейского государства. Эцель принимал участие и в организованных ревизионистами акциях по доставке нелегальных иммигрантов. Эти акции получили известность под названием 'Алия аф-ал-пи" ("Алия вопреки всему'). Организованные ревизионистами европейских стран группы направлялись в порты средиземноморских стран и оттуда на арендованных судах отплывали к берегам Палестины. В конце изнурительного и опасного пути репатриантов ожидали бойцы Эцеля, которые обеспечивали охрану, медицинскую помощь, продовольствие. Из портов репатрианты направлялись в предварительно организованные укрытия, главным образом в семьи старожилов - членов Эцеля. Спустя некоторое время на Эцель была возложена задача сопровождения судов на всем пути их следования в страну. При участии Эцеля в Палестину было направлено более тридцати судов с репатриантами. Пассажиры этих судов составили около половины общего числа репатриантов, прибывших в страну в тот период. Тем временем Великобритания не прекращала своих дипломатических усилий, направленных на то, чтобы добиться благосклонности арабских националистов. Британское правительство не остановилось и перед отказом от своих обязательств, данных еврейскому народу. 17 мая 1939 года в "Белой книге" Великобритания обещала способствовать созданию в течение десяти лет на территории Палестины государства, большинство населения которого будет арабским. Накануне обнародования "Белой книги" англичане позаботились о резком сокращении еврейской репатриации в страну и ограничении права евреев на покупку земель. Мандатные власти еще только разрабатывали рекомендации вошедшие в "Белую книгу", когда Эцель 27 февраля 1939 года провел серию операций в Хайфе, Иерусалиме, Тель-Авиве. Атаки усилились с опубликованием "Белой книги", но теперь Эцель не ограничивался арабскими террористами. Мишенью стали и британские объекты: телефонные линии, железнодорожные пути и вокзалы, полицейские участки, электростанции. 20 июля был произведен взрыв в здании Палестинской радиовещательной корпорации. Британские учреждения власти, британское имущество - но не солдаты, полицейские, гражданское население были объектом атак бойцов Эцеля на этом этапе борьбы МИРОВАЯ ВОЙНА И ВТОРОЙ РАСКОЛ В мае 1939 года, накануне Второй мировой войны, британским властям удалось арестовать командира Эцеля Давида Разиэля и бросить его за решетку. Четыре месяца спустя был арестован весь штаб организации, собравшийся в Тель-Авиве для обсуждения плана вооруженного восстания, предложенного Зеевом Жаботинским. Это случилось за день до нападения Гитлера на Польшу. 3 сентября Великобритания и Франция объявили войну Германии. Угроза, нависшая над Европой, заставила все сионистские организации заявить о своей поддержке союзников. Руководство Эцеля также приняло решение о прекращении вооруженных действий против британских властей. Несмотря на то, что англичане продолжали проводить политику "Белой книги", волна арестов прекратилась. Бойцы Эцеля, находившиеся в заключении в британских тюрьмах, были освобождены. Среди освобожденных оказался Давид Разиээль и весь штаб организации. Летом 1940 года внутренние разногласия привели к расколу Эцеля. Группа, возглавляемая Авраамом Штерном ("Яиром"), резко выступила против трех принципов, положенных в основу деятельности организации: 1. подчиненность Эцеля ревизионистскому движению; 2. поддержка Великобритании в войне; 3. прекращение вооруженной борьбы против англичан. За две недели до смерти Жаботинский еще пытался, опираясь на свой авторитет, не допустить раскола в организации. Однако расхождения были слишком велики. Сторонники Штерна назвали свою организацию "Иргун Цваи Леуми ле-Исраэль" ("Национальная военная организация Израиля"). Некоторое время спустя название было изменено на "Лохамей Херут Исраэль" ("Борцы за свободу Израиля"), сокращенно - ЛЕХИ. Тем временем в Европе разгоралось пламя мировой войны. Большая часть Европы была уже захвачена Гитлером, и после падения Франции Англия осталась в одиночестве. Война приближалась к Ближнему Востоку. Весной 1941 г. капитулировала Греция, немецкие и итальянские войска концентрировались в Ливии для нанесения удара по Египту, а в апреле 1941 года пронацистский режим в Ираке предоставил свои аэродромы немецкой авиации. Несколько тысяч членов ревизионистских организаций записались добровольцами в английскую армию. Эцель не поддерживал идею службы в британских частях, но согласился сотрудничать с англичанами в области сбора разведывательных данных. Командование Эцеля направило в Ирак диверсионную группу, получившую задание уничтожить предназначенные для немецкой авиации склады горючего. Давид Разиэль, возглавивший группу, надеялся также установить связь с иракскими евреями и организовать похищение сбежавшего в Ирак заклятого врага евреев муфтия Иерусалима. Однако 20 мая 1941 года тридцатилетний командир Эцеля погиб во время атаки немецких бомбардировщиков, проводивших разведку в окрестностях военно-воздушной базы. В течение двух с половиной лет во главе организации стоял Яаков Меридор, один из участников диверсионной группы Разиэля, действовавшей в Ираке. Основной сферой деятельности Эцеля в те годы была военная подготовка и сбор оружия. В конце 1943 года Меридор передал командование Менахему Бегину. До войны Бегин был главой польского Бейтара - крупнейшей в мире ревизионистской организации. Оказавшись в советском плену, Бегин провел некоторое время в заключении, после чего, вступив в сформированную из польских военнопленных армию генерала Андерса, добрался в 1942 году до Палестины. В момент вступления на пост командующего Эцелем ему было 30 лет. В это время нацистская машина уничтожения евреев Европы была пущена на полный ход, но Великобритания не только не делала никаких попыток нарушить ее работу, но и наглухо закрыла ворота Палестины перед еврейскими беженцами. Ярким примером палестинской политики Великобритании тех судьбоносных для европейского еврейства лет была трагическая история гибели корабля "Струма" с 768 беженцами на борту. Корабль затонул 23 февраля 1942 года после того, как мандатные власти отказались принять беженцев. До тех пор пока исход войны был неясен, Эцель воздерживался от вооруженной борьбы с англичанами. Положение изменилось в конце 1943 года, когда победа союзников над фашизмом уже не вызывала сомнений. Новые обстоятельства диктовали новую политическую концепцию Эцеля. С этого времени организация рассматривала себя уже не как военный отдел ревизионистской партии, но как самостоятельное политическое движение. Эцель отказался от прежней тактики, когда политический аспект военных акций ограничивался попыткой повлиять на власти и склонить их к тому или иному решению. Отныне цель состояла в другом: полное изгнание англичан из Палестины и создание еврейского государства. 1 февраля 1944 года командование Эцеля объявило о начале восстания против британского владычества в Палестине. Боевые операции планировались так, чтобы не только нанести непосредственный материальный ущерб местным учреждениям власти, но и ударить по престижу самой Британской империи. В отличие от Лехи бойцы Эцеля воздерживались от личного террора и сосредоточили свои усилия на административных и полицейских объектах. Военные объекты стали мишенью Эцеля лишь после окончания Второй мировой войны. Вплоть до принятия Генеральной Ассамблеей ООН резолюции о разделе Палестины (29 ноября 1947 года) Эцель проводил лишь акции, направленные против английских властей. В этот период организация насчитывала около 1000 человек, из которых около 200 входили в боевые отряды. За девять месяцев (с февраля по октябрь 1944 года) Эцель провел около 20 операций, причем большая часть их была проведена одновременно в разных местах. Были совершены налеты на отделения Иммиграционного бюро, конторы налогового управления и учреждения британской контрразведки в Иерусалиме, Тель-Авиве и Хайфе, укрепленные полицейские участки в Тель-Авиве, Бейт-Дагане, Хайфе и Калькилии. Подразделение Эцеля захватило и удерживало некоторое время радиостанцию "Голос Иерусалима" в Рамалле, было совершено нападение на правительственные склады в Тель-Авиве. Бойцы Эцеля стремились к причинению врагу лишь материального ущерба. И действительно, число жертв в этих операциях, как правило, было незначительным. Боевые действия и пропаганда Эцеля нашли широкий отклик в стране и за ее пределами. Однако палестинская пресса на иврите была единодушна в своем осуждении "террористов", которые, по мнению официального руководства ишува, наносят непоправимый ущерб интересам евреев в Эрец-Исраэль. По всей стране прокатились волны арестов. Среди сотен заключенных в лагере Латрун оказались и бойцы Эцеля и Лехи. Но основную массу составляла молодежь, схваченная при расклейке воззваний в поддержку "террористов". Были среди арестованных и случайные прохожие, задержанные в ходе облав. Аресты, нехватка средств и оружия ослабили организацию и заставили ее резко сократить свою деятельность. Но англичане решили предпринять попытку окончательно уничтожить еврейское подполье. 10 октября 1944 г. 250 заключенных были высланы за пределы страны и перемещены из Латруна в тюрьмы и лагеря Эритреи, Судана и Кении. За четыре года существования восточноафриканских лагерей в них было сослано еще около 200 человек. 6 ноября 1944 г. в Каире был убит лорд Мойн, заместитель министра колоний по делам Ближнего Востока. Несмотря на то, что покушение было организовано бойцами Лехи, оно послужило Хагане поводом для начала широкой кампании против всех подпольных организаций и прежде всего против Эцеля. Следует помнить, что в это время руководство сионистским движением видело в вооруженной борьбе против британских властей угрозу делу сионизма и национальным интересам еврейского народа. Преследование членов Эцеля и Лехи продолжалось в течение полугода. Их лишали работы, выгоняли из учебных заведений, заключали в тайные тюрьмы Хаганы, часть подпольщиков была выдана Хаганой англичанам. Эта междоусобная война и особенно сотрудничество с мандатными властями останутся черными страницами в новейшей истории Израиля. Обстоятельства вынудили командование Эцеля принять нелегкое решение о почти полном прекращении вооруженной борьбы во имя сохранения национального единства. Однако уже весной следующего 1945 года Эцель возобновил военные действия и осуществил серию диверсий против англичан. Между Эцелем и Лехи было заключено соглашение о совместных операциях. Но основные усилия организации в этот период были направлены на мобилизацию новых членов. Эцель был существенно ослаблен преследованиями со стороны официального руководства. Правительственный террор не прекращался, и летом во время тренировочных стрельб были арестованы 20 человек, обучавшихся на командирских курсах Эцеля. Курсанты были приговорены к различным срокам тюремного заключения."Иргун Цваи Леуми" (сокращенно "Эцель" - "Национальная военная организация") - так называлось еврейское подполье, действовавшее в Палестине в течение семнадцати лет, предшествовавших созданию государства Израиль. В начале и в конце своего пути (с 1931 по 1939 гг. и снова в 1948 году) главной задачей Эцеля было вооруженное противодействие арабскому террору. В период с 1944 по 1947 гг. Эцель призывал к вооруженному восстанию против английских властей в Палестине. Основным резервом Эцеля были члены "Бейтара" ("Брит Йосеф Трумпельдор" - "Союз Йосефа Трумпельдора") и сторонники ревизионистского течения в сионизме. Ревизионизм был не только источником кадров, но и идеологической базой организации. Зеев Жаботинский - основатель и предводитель ревизионизма - был командующим Эцеля. После смерти Жаботинского в 1940 году его идеи продолжали вдохновлять бойцов Эцеля на борьбу. Тем не менее связь подполья с созданными Жаботинским легальными организациями, такими как "Союз сионистов-ревизионистов", "Новая сионистская организация", "Бейтар", постепенно ослабевала и, в конце концов, полностью прервалась. Символ Эцеля - рука, сжимающая винтовку на фоне карты Эрец-Исраэль с надписью "Только так!" - отражал идеологические принципы организации: вооруженная борьба за создание еврейского государства на всей территории исторической Эрец-Исраэль (по обе стороны Иордана). Идеологию Эцеля вдохновляли взгляды создателей "Союза бунтарей ("Брит а-Бирйоним") и исторические концепции, разработанные Йосефом Гедалией Клаузнером. Бойцы Эцеля были обычными гражданами, жителями еврейского ишува Палестины, обремененными заботами о хлебе насущном. Необычным в них было лишь то, что они добровольно взяли на себя все тяготы и опасности жизни подпольщика и солдата, рискуя жизнью и свободой не по принуждению, а по велению собственной совести. Число членов организации не было постоянным, оно колебалось от нескольких сотен в периоды упадка до нескольких тысяч в пору расцвета деятельности Эцеля. При этом необходимо отметить, что число людей, занятых исключительно делами подполья, никогда не превышало 20-40. Наряду с вооруженной борьбой против арабских террористов, британской армии и полиции мандатных властей, Эцель вел непрекращающуюся пропагандистскую работу, часто переходящую в прямое столкновение с легальными учреждениями и общественным мнением еврейского населения страны. Эцель выступал против официальной политики сионистского руководства во всем, что касалось вооруженной борьбы за независимость; против его стратегии (например, в вопросах, касающихся отношений с британскими мандатными властями) и тактики (пропагандистская работа в Палестине и в диаспоре, военная подготовка добровольцев, характер военных операций). Вследствие этого отношения между ревизионистами и представителями "рабочей Палестины", которые фактически контролировали сионистские учреждения в стране и за ее пределами, характеризовались взаимным недоверием и подозрительностью. Всю деятельность Эцеля сопровождала неустанная разъяснительная работа, попытки убедить общественное мнение в правоте своего дела. Для этого была создана подпольная радиостанция "Кол Цион а-лохемет" ("Голос сражающегося Сиона"), печатались листовки, которые расклеивались на стенах домов вместе с номерами подпольных газет "Херут" ("Свобода") и "Аф-ал-пи" ("Вопреки"). Организация действовала и за пределами Палестины, используя отделения ревизионистских организаций в диаспоре для ведения агитации, сбора средств, закупки оружия и мобилизации новых бойцов. В рядах Эцеля сражались 2500 человек из 23 стран. Члены ревизионистских организаций проходили военное обучение, а иногда совершали и диверсионные акты против британских учреждений. Одна из самых известных акций такого рода - взрыв английского посольства в Риме в 1946 году. К отрядам Эцеля за рубежом следует отнести и "Еврейскую военную организацию", примкнувшую к восстанию в Варшавском гетто. """Лохамей Херут Исраэль Авраам Штерн и его сторонники были единодушны с ревизионистами во всем, что касалось критики стратегии и тактики официальных сионистских учреждений, руководивших еврейским ишувом Палестины. Авраам Штерн, однако, не был согласен с альтернативным курсом Жаботинского и его движения. Гораздо больше по духу и взглядам импонировали ему поэт Ури Цви Гринберг и руководители "Брит ха-бирйоним" (Союз бунтарей) Абба Ахимеир и Иегошуа Эшель Явин, приверженцы максималистского подхода в ревизионистском движениию Они верили в право еврейского народа на страну Израиля, право вечное и неоспоримое, которое следует реализовать вне всякой зависимости от положения евреев в диаспоре. Страна Израиля, утверждал Ури Цви Гринберг, должна быть завоевана силой, а не приобретена за денежную плату или основана в результате политических интриг при покровительстве лидеров великих держав и под эгидой международных организаций. Для духовных лидеров "Брит ха-бирйоним" вооруженная борьба была естественным путем достижения национальных чаяний, а не средством самообороны. Арабских жителей Палестины они рассматривали как инородное тело в Эрец-Исраэль. Националистические притязания арабов, которые являются пришельцами в этой стране, можно удовлетворить только путем обмена населением, писал Абба Ахимеир. Основным же своим врагом они считали оккупационный режим англичан. Главной целью подпольных еврейских организаций должно быть изгнание англичан из Палестины, а не изменение политического курса мандатных властей. Для достижения этой цели, по их мнению, следовало готовить еврейскую молодежь в ишуве и в странах рассеяния, а также искать союзников среди врагов Великобритании в мире. В начале "холодной войны" между державами руководители Лехи считали весьма важным заручиться поддержкой СССР в борьбе против Великобритании. Тогда мировая война расценивалась как благоприятный момент для достижения целей сионизма. Безоговорочная поддержка Британии в войне и заявление о прекращении враждебных действий были, по мнению Штерна, непростительной ошибкой руководства еврейского ишува. Позиция Давида Разизля рассматривалась Штерном как доказательство правоты его собственных взглядов. Штерн всегда считал, что военная подпольная организация не может действовать, подчиняясь легальному ревизионистскому движению. Она должна обладать правом определять свою независимую политику как внутри, так и вне организации. Со временем часть этих принципов была перенята руководством Эцеля (в частности, отказ от прямого подчинения официальным органам ревизионистского движения), но в 1939-40 гг. они были предметом острой дискуссии и в итоге - причиной раскола. Концепция, согласно которой британский мандат - враг номер один, препятствующий национальному возрождению еврейского народа в стране Израиля, - противоречила в корне идеологическим принципам подавляющего большинства в еврейском ишуве, методам борьбы сионистского руководства и Хаганы. Львиная доля энергии, энтузиазма и красноречия поэта-революционера Авраама Штерна была посвящена политическому воспитанию и разъяснительной работе в ишуве и за рубежом. Цели и методы борьбы Лехи были изложены Штерном в документе, получившем название "Основы возрождения". Эта декларация служила идеологической базой и путеводителем Лехи на протяжении всех лет существования подполья. Ее основные положения разъяснялись в газетах "Хе-хазит" ("Фронт") и "Ха-маас" ("Действие"), а также в передачах подпольной радиостанции "Голос еврейского подполья". Диктор радиостанции Геула Коэн, впоследствии член Кнесета от партии Херут, а затем - лидер движения Тхия, - пользовалась огромной популярностью в ишуве. Члены Лехи использовали любую возможность для распространения своих идей. Скамья подсудимых английского военного суда превратилась в трибуну, с которой произносились пламенные речи арестованных бойцов Лехи, получившие широкое освещение в местной и зарубежной прессе. После Яира доминирующее положение в подпольной литературе Лехи заняли писатели Исраэль Шейб (Эльдад) и Натан Фридман (Елин-Мор). Задачи, которые ставил перед собой Лехи, были грандиозны по своему замыслу, вне всякой пропорции с размерами организации. Первое ядро подполья составили члены Эцеля, т. е. сторонники ревизионистского движения и члены Бейтара в Палестине и за рубежом. Штерн и его последователи пытались привлечь новые силы в Лехи не только из среды ревизионистов. Со временем подполье пополнилось сотнями добровольцев, хотя были и случаи выхода из организации. Часть командиров и бойцов пребывала в заключении в тюрьмах Акко, Иерусалима, Бейт-Лехема и в лагерях Мизры и Латруна. Некоторые были изгнаны в Восточную Африку и находились в течение долгих лет в Эритрее, Судане и Кении. На протяжении почти всего периода существования численность организации Лехи измерялась сотнями человек; количество оружия и боеприпасов, которыми располагала организация, было весьма ограничено. (В последние годы, однако, численный состав Лехи вырос, а склады оружия значительно пополнились за счет самостоятельного производства.) Руководители Лехи прекрасно понимали, что малочисленное подполье не в состоянии положить конец британскому мандату. Организация претендовала больше на роль катализатора, который обострит конфликт между ишувом и официальными мандатными властями и приведет к массовой борьбе с англичанами. Акции, проводимые небольшими отрядами Лехи, служили примером отваги и мужества для рядовых жителей ишува, показывали на деле возможность борьбы с врагом, значительно превосходящим его по силе. Однако в первые годы своего существования руководство Лехи не только подвергалось преследованиям со стороны англичан, но и было вынуждено парировать нападки деятелей Хаганы, Эцеля и всего ишува. По своим идеологическим воззрениям, интенсивности действии и масштабам пропагандистской работы Лехи находился во главе антианглийского сопротивления, хотя на деле до 1943 г. этой организации пришлось вести суровую борьбу за существование, подвергаясь жестоким преследованиям, терпя неудачи и поражения, преодолевая горькое разочарование. После раскола и выхода из Эцеля, между двумя подпольями не прекращалась беспощадная борьба за обладание складами оружия. Последовавший затем арест членов Лехи навел тень подозрения на Эцель, руководство которого сотрудничало в тот период с английской разведкой. В 1941-42 гг. (а затем во второй половине 1947 г.) Лехи был объектом враждебной деятельности со стороны Хаганы и Пальмаха, выполнявших директивы официальных учреждений ишува. Сионистские лидеры и руководство ишува считали недопустимым существование самостоятельных военных организаций самообороны, так как их деятельность, не согласованная с общим политическим курсом сионистского движения, наносила ущерб общим интересам. Даже в самом Лехи в первые годы существования, наряду с энтузиазмом, готовностью к самопожертвованию, наблюдались раздоры и конфликты. Этому способствовали неимоверно тяжелые условия подпольной работы. В 1941 г. напряженные отношения в Лехи привели к исключению из командного состава двух руководящих членов организации. В 1942 г., после убийства Яира, его заместитель, потеряв доверие членов подполья, был вынужден уйти в отставку и сдаться в руки английской полиции. В 1943 г., в ходе восстановления организации, руководство Лехи казнило одного из командиров, когда выяснилось, что его действия и планы ставили под угрозу все подполье. Попытки Штерна установить контакт с Италией и даже с Германией в целях спасения европейских евреев не увенчались успехом. В конце 1941 г. на границе с Ливаном был задержан посланник Лехи, направлявшийся на переговоры в Бейрут; в феврале 1942 г. в Сирии, на пути в Европу с подобной миссией, был арестован Натан Елин-Мор (Фридман), член Центра Лехи, который впоследствии (1946-48 гг.) возглавил организацию. Лишенный поддержки в ишуве, Лехи не располагал финансовыми ресурсами, необходимыми для функционирования подполья, приобретения оружия и ведения разъяснительной работы. Осенью 1940 г. в Тель-Авиве была успешно проведена операция "конфискации денег" Англо-палестинского банка (ныне "Банк Леуми ле-Исраэль" - Национальный банк Израиля). Подобная операция против арабского банка в Иерусалиме провалилась летом 1941 г. В начале 1942 г. полиция предотвратила попытку ограбления банковского работника в Тель-Авиве. Различные планы покушений на руководителей британской администрации и офицеров разведки и полиции не были осуществлены. Первая значительная операция такого рода была совершена 20 января 1942 г. в Тель-Авиве. Среди убитых англичан был офицер полиции, в свое время лично отправивший на казнь Шломо бен-Йосефа. В Тель-Авиве чудом спасся от покушения офицер английской разведки; в Иерусалиме потерпела провал попытка убийства начальника английской полиции в Палестине, вследствие чего сорвалась акция по уничтожению всей верхушки мандатной администрации, которая была запланирована на время его предполагавшихся похорон. Англичане обрушили на малочисленное и практически безоружное подполье всю свою мощь. Отряды полицейских по указанию разведслужбы врывались в квартиры подпольщиков и расстреливали членов Лехи на месте. Но самый сильный удар, практически парализовавший организацию, был нанесен англичанами 12 февраля 1942 г. Разведслужба обнаружила место укрытия Авраама Штерна (Яира) в Тель-Авиве. 34-летний командующий Лехи был убит английскими офицерами выстрелом в спину. Преследования англичан усилились, десятки членов организации были арестованы. Некоторые не выдержали суровых условий подполья, постоянной опасности, материальных лишений и сдались добровольно в руки полиции. Другие, отчаявшись, покинули организацию. Лехи практически был обескровлен. Часть подпольщиков находилась в заключении (главным образом в лагере Латруна), оставшиеся на свободе объединились вокруг талантливого командира Лехи Иегошуа Козна, скрывавшегося в плантациях в районе Раананы. Процесс восстановления Лехи начался осенью 1942 г. Коэну удалось восстановить связь со старыми членами Лехи; по всей стране началась мобилизация новых добровольцев, была создана сеть ячеек подполья в городах и поселениях ишува от Верхней Галилеи до Негева. Идеологическую работу возглавил философ и писатель Исраэль Шейб (Эльдад). С заключенными в Латруне поддерживалась нелегальная связь для организации их побега из лагеря. Побег заключенных членов Лехи вошел в историю ишува как одна из самых дерзких операций еврейского сопротивления. Более 50-ти заключенных бойцов Лехи бежали из тюрем и лагерей в стране и за ее пределами. Побеги были организованы также на полицейских участках, в госпиталях и клиниках. Некоторые бежали из заключения по нескольку раз. Самый крупный и наиболее известный побег был осуществлен 1 ноября 1943 г., когда 20 заключенных латрунского лагеря бежали через вырытый ими в течение 9-ти месяцев туннель длиной 76 метров. Среди них был Натан Елин-Мор (Фридман), возглавивший вместе с Ицхаком Шамиром и Исраэлем Эльдадом организацию. Возобновление диверсионной деятельности Лехи против англичан совпало по времени с декларацией Эцеля о "восстании против британского владычества". Присоединение Эцеля к вооруженной борьбе с мандатными властями было воспринято руководством Лехи с чувством удовлетворения. Подпольщики расценивали такой поворот событий как прямой результат своей пропагандистской работы. Вторая мировая война еще была в разгаре, но уже наметился перелом в пользу союзных армий. Поражение гитлеровской Германии в войне стало делом времени. И хотя официальное сионистское руководство все еще тешило себя надеждами на восстановление добрых взаимоотношений с британской администрацией в Палестине в результате предполагаемого поворота в политике англичан по окончании войны, Лехи не разделял этих надежд. Разногласия в оценке политической ситуации между командованием Лехи и руководством разросшейся к тому времени и признанной официальным ишувом организацией, в каковую превратился Эцель, нашли свое выражение