Еврейский календарь

1948, 2 января — (20 Тевета 5708) Война за Независимость. В Негеве было уже 8 бронемашин типа Сэндвич

Первой попыткой бронирования автомобилей для защиты от арабских нападений стало применение сплошных железных листов достаточной толщины, чтобы остановить пулю, однако забронированная такими листами машина под тяжестью брони не смогла сдвинуться с места. Альтернативой была слоеная броня, в которой между двумя более тонкими листами железа находился слой более легкого, чем железо, материала - такая броня использовалась еще во время арабского восстания. В поисках материала для этого слоя были проведены эксперименты с наполнением промежутка между листами железа ватой, бумагой, резиной, щебнем и смолой, однако результата они не дали - "броня" либо не обеспечивала защиту, либо была слишком тяжела для движения. Единственным приемлемым компромиссом стало дерево твердых пород - бук. Вариант, принятый для пошедших в серийное производство бронемашин, включал два 5-мм железных листа, между которыми располагались буковые доски толщиной в 2 дюйма (52 мм). Из-за слоеной структуры эта броня получила название "сэндвич", перешедшее впоследствии и на защищенные этой броней машины. Однако такая броня подходила не для всех элементов, и отдельные части по прежнему защищались сплошными железными листами: двигатель был защищен листами толщиной 7-8 мм на капоте и 12.5 мм на боковинах, а пол машины изготовляли из листа толщиной 5 мм. "Сэндич" раннего типа на шасси грузовика "Форд" F-60S, март 1948 г. У первых "сэндвичей" бронировались только кабина (целиком, включая двигатель) и боковины кузова - такая схема была выбрана для того, чтобы бронемашина как можно меньше отличалась внешне от обычного грузовика. Заказы на бронирование были размещены на шести заводах - "Маген-Четвуд", "Ха-Аргаз", "Солель-Боне", "Хараш", "Гамбургер" и "Кедма" (первые два содействовали и в проведении экспериментов по поиску наиболее подходящей брони). "Сэндвичи" показали себя эффективным средством, однако опыт применения принес и отрицательные отзывы: выбранная схема бронирования привела к тому, что находившиеся в кабине и кузове бойцы не имели возможности сообщаться между собой (в некоторых частях эту проблему решили, установив переговорную трубу), кузов был открыт для огня с возвышенностей или ручных гранат (в случаях же, когда над кузовом ставился брезентовый тент, он значительно осложнял применение оружия из машины), а центр тяжести находился слишком высоко, грозя опрокидыванием. Внешним сходством с грузовиками решено было пожертвовать, и появилась новая модификация - классический "Сэндвич", ставший одним из символов Войны За Независимость. От обшивки броней конструкции существующего грузовика отказались - теперь кабина и кузов демонтировались, оставляя только шасси. На нем собирали полностью закрытый бронекорпус, в котором кабина водителя была обьединена с "десантным отсеком". В бортах были проделаны бойницы (как правило, по 2-3 на сторону), закрытые сдвижными заслонками из 14-мм железа, а крыша с четырьмя скатами (предназначенными для того, чтобы попавшая на крышу граната скатывалась и рвалась в стороне, не причиняя ущерба) изготовлялась из железного листа толщиной 8 мм. Для сохранения возможности метания гранат из машины в крыше делались два люка, открывающиеся вверх вдоль гребня крыши, за характерный вид откинутых люков машины получили еще одно прозвище - "бабочки". Однако, люки из железного листа оказались слишком тяжелы, и поэтому в серию пошли машины с люком из металлческой рамы, затянутой сеткой (чтобы предотвратить забрасывание внутрь вражеских гранат). Посадка и высадка экипажей осуществлялась через две передние двери (на месте бывшей кабины) и дверь в заднем борту (в этой двери также располагалась бойница), кроме того, для экстренной эвакуации имелся и люк в полу. Хотя центр тяжести удалось снизить, масса бронезащиты машины значительно повысилась, и даже после снижения толщины внутреннего листа до 3 мм она составляла более трех тонн. ("Бабочки" и другие бронированные грузовики в Войне за Независимость. Ури Лейзин)

 . (см. 14 декабря).

1948, 25 января — (14 Швата 5708) Война за Независимость. Наблюдатели 8-й роты ПАЛМАХа обнаружили группу из пяти арабов, которые готовили нападение на конвой в районе Кастеля. Немедленно был выслан импровизированный взвод (24 человека), командовал им Яаков Исраэлит. Взвод подошел к Кастелю и атаковал арабов. Тут же он сам был атакован. Выяснилось, что арабов было не 5, а 50. Начался бой, в котором было убито 10 пальмахников, в том числе Яаков и его заместитель. Арабы потеряли 25 человек. Взвод имел радиоаппарат, но он испортился: он только принимал, но не мог передавать.

1948, 14 февраля — (4 Адар-1 5708) Война за Независимость. Ночной бой в арабской деревне Саса. Участвовали 3 взвода из состава 11-й роты 3-го батальона ПАЛМАХа (2 - в рейде, третий - резерв для обеспечения отхода) под командой Моше Кельмана. Акция была частью операций возмездия за гибель 35 бойцов ПАЛЬМАХа, посланных 16 января 1948 года в помощь поселенцам Гуш-Эциона, и так и называлась "Операция 35". Подробнее

Гибель отряда тяжело отразилась на моральном состоянии ишува. Считалось, что 35 вооруженных пальмахников способны сломить любые арабские силы. Реальность оказалась тяжелой, неприятной и неожиданной. Командование Хаганы очень чутко относилось к моральным факторам, тем более, что только высокая мораль давала надежду победить в войне. Было решено провести операцию 35: 35 нападений на арабские цели. Число 35 соответствовало числу убитых в походе, оно было определено заранее и, разумеется, диктовалось целями пропаганды, а не оперативными соображениями. Тем временем в командовании Хаганы продолжались споры. До сих пор ее стратегическая линия была пассивной, операция 35 знаменовала изменение стратегии. Надо было выбирать между необходимостью поддержания боевого духа и опасностью расширения фронта военных действий. Начальник генштаба Дори послал Бен-Гуриону меморандум, в котором он возражал против налетов на деревни. -Если операция удастся, мы уничтожим деревню, или значительную ее часть. Тогда будут крики, что мы атакуем деревни. Если операция провалится, то не о чем и говорить-. Дори предложил ограничиться подрывом мостов вдоль границы с Ливаном и налетами на ближайшие цели. Мысль Дори продолжала вращаться в прежнем кругу идей. Однако Бен-Гурион уже пришел к иным выводам, и с ним теперь были согласны некоторые командиры Хаганы. Они считали, что ТОТАЛЬНАЯ война с местными арабами уже неотвратима. Бен-Гурион предвидел и вторжение регулярных арабских армий. В свете этих выводов прежняя фабианская стратегия теряла смысл. Игаль Алон предложил Бен-Гуриону план налета на арабскую деревню Саса, и Бен-Гурион немедленно принял его. Лишь немногие из числа задуманных 35 операций были осуществлены, САСА была самой крупной, самой тяжелой, самой опасной, самой эффективной - и самой эффектной из них. 2. Саса. Этап планирования Деревня Саса расположена в центре арабского района на важном перекрестке дорог. Через деревню проходил путь частей Армии спасения из Ливана. В самой деревне располагался постоянный гарнизон - около 100 солдат этой армии. Население деревни насчитывало 1500 человек, из них, по крайней мере, 300 имели оружие: винтовки и стэны. В окружающих деревнях также было много оружия, и там тоже были солдаты Армии спасения. Ближайшая база ПАЛЬМАХа находилась в Эйн-Зейтим: 9 км по прямой, вдвое больше по дорогам. Никому не могло прийти в голову, что ПАЛЬМАХ отважится на вылазку на такое расстояние: 36 км за одну ночь, в центр вражеского района. Исполнение предлагалось возложить на 3-й батальон ПАЛЬМАХа. Командовать операцией должен был заместитель командира батальона Моше Кельман. Кельман рассказывает: -Однажды утром Алон появился в штабе батальона, похлопал меня по плечу, обнял, похвалил за былые дела и дал в подарок новенький револьвер Кольт. Я понял, что затевается что-то серьезное. Командир ПАЛЬМАХа не станет так утруждать себя из-за пустяков-. Узнав об операции, Кельман спросил: -Отчего это вдруг - Саса? - -Инициатива в руках арабов. Мы мечемся, как затравленные мыши, - ответил Алон. -Пришло время нанести удар по их тылу. Они будут вынуждены заняться охраной деревень и ослабят натиск на нас. -Логично, но этого можно добиться операцией в Эйн-Зейтун, или Кадите - возразил Кельман. - Зачем идти в Сасу? Это сумасшествие, оно может кончиться катастрофой. - Саса контролирует дороги Армии спасения. - Вокруг пространство на десятки километров, что помешает Армии спасения обойти Сасу справа или слева? Наконец на стол была выложена настоящая причина: -После того, что случилось с группой 35, мораль упала. Начинают шептаться, что мы послали их на верную смерть. По карте мы нашли арабскую деревню, далекую от базы ПАЛЬМАХа. Мы должны доказать себе и другим, что ПАЛЬМАХ в состоянии произвести глубокую вылазку и благополучно вернуться. Кто, если не ты, сможет выполнить это задание? Спустя много лет Кельман объяснил: -Приказ есть приказ. Кроме того - мы были очень молоды и полны безмерной уверенности в себе. Мне тогда было 23, моим солдатам 18-19. Если бы нам было по 40, государство Израиль не был бы создано. Мы любили страну и чувствовали, что делаем историю. Все знали, что им придется воевать, и принимали это, как должное-. Оставалось еще одно препятствие: Кельман не был знаком с местностью. Тут Алон выложил неотразимую приманку: он предложил Кельману воздушную рекогносцировку. Кельман отроду не летал на самолете, такую возможность он не мог упустить. С ближайшим конвоем Кельман выехал в Тель-Авив (по дороге конвой четыре раза вел бой). Из Тель-Авива он отправился на аэродром (Сде-Дов) и занял место в Остере рядом с пилотом. Позади сидел фотограф с Лейкой, заряженной пленкой на 36 кадров. На коленях у них были карты масштаба 1:20.000. Остер оторвался от земли. С минарета Хасан-Бек (на границе с Яффо) раздались выстрелы. Пилот повернул к морю, набрал высоту и полетел на север. Шел дождь, сильный ветер бросал самолетик из стороны в сторону, и летчик размышлял в слух: не лучше ли вернуться домой? Кельман не согласился. Потом начался спор, над какими деревнями они летят. Кельман взял на себя роль штурмана: он приказывал летчику, куда лететь, и отмечал путь по карте. По счастью он не ошибся. Остер пролетел над Сасой. Феллахи принимали их за англичан и приветственно махали руками. Фотограф щелкал. Самолет пролетел несколько раз от Эйн-Зейтун до Сасы и обратно. Кельман изучил маршрут сверху. На обратном пути пилот решил показать класс: около Кейсарии он перешел на бреющий полет. Шасси самолета скользнули по песку дюн, летчик побледнел, но поднял самолет и долетел до аэродрома. В Тель-Авиве Кельман отправился в отель и проспал три часа. За это время проявили и отпечатали снимки. Результаты аэрофотосъемки были превосходны. На следующий день Кельман вернулся в штаб батальона. 3. Концентрация силОперация была возложена на 11-ю роту. Ей уже приходилось осуществлять вылазки и налеты, но все это не могло равняться с походом на Сасу. Командиры имели относительно хорошую подготовку, их даже обучали некоторым основам регулярных военных действий. Три взвода участвовали в операции: два взвода (65 человек) должны были идти на Сасу, третий взвод занял позицию в роще на горе Мерон, на планируемом маршруте отхода. Предполагалось, что отход будет самой опасной частью операции, и взвод должен был обеспечить прикрытие и помощь отходящим силам. Рота получила три рации: одна в атакующих взводах, одна во взводе прикрытия и одна в КП в тылу. Командиры имели стэны, рядовые - английские винтовки. Кроме того, имелось два ручных пулемета брэн и 2-дюймовый миномет. Фельдшер приготовил четыре пары носилок. Все участники похода получили паек шоколада и коньяка на случай, если они не успеют вернуться к утру. Два разведчика, хорошо знакомые с местностью, должны были вести отряд. По снимкам аэроразведки и по карте был изготовлен макет местности. Обычно, для этой цели используется ящик с песком, но на этот раз макет был сделан из мыла. Из тюков соломы соорудили макет деревни. Чертежники изготовили подробные карты, которые не посрамили бы и регулярную армию. Перед походом солдаты отдохнули и получили царский обед, несмотря на обычный для базы ПАЛЬМАХа режим экономии. Игаль Алон обратился к солдатам с речью. Он сказал: -Глаза всего еврейского народа устремлены на вас-. Он приказал им во что бы то ни стало вернуться на базу. Никто не знал тогда, насколько трудно будет выполнить этот приказ. Однако были и проколы. Не хватало амуниции. Из остатков старых штанов девушки сшили патронташи. Но и их не хватило. Пытались сотворить из проволоки подобие военной амуниции. Гранаты пришлось затыкать за пояс или за обмотки на ногах. Старые ботинки начали разваливаться уже в начале похода. Предполагалось, что участников похода оденут в форму английских десантников, но ее не достали. Погода была скверная. Но настроение было превосходное. На построении перед выходом в путь девушки плясали и пели, их глаза смеялись, но были красны от слез. В 7 часов вечера колонна вышла из Эйн-Зейтим. 65 человек, во главе командир Кельман и два проводника из Цфата. 20 человек несли рюкзаки с взрывчаткой по 10 кг в каждом. Замыкал колонну заместитель Кельмана. Кельман: -Дорога оказалась много тяжелее, чем предполагали. Местность покрыта камнями, дикой растительностью, скалами и расщелинами. На земле липкая грязь, холод пронизывает до костей, туман и слякоть-. Натан Шахам: -Мы шли без шума. Мы знали, что если нас обнаружат, нам придется вступить в бой, и мы застрянем в арабском районе до света дня. Нас будет ждать тогда серия отчаянных боев, и арабы без труда приведут большие силы-. Дан Маклер, фельдшер: -Хлещет дождь. Ботинки, подкованные гвоздями, тонут в тяжелой грязи, оставляя глубокие следы. Вдруг движение прекращается. У кого-то начались спазмы ног. Я спешу к нему, пытаюсь делать массаж. Продолжаем движение. Снова остановка. Парень падает на колени, он не в состоянии идти. Ему дают сопровождающего (один из двух проводников) и он возвращается на базу-. 63 человека продолжают ночной поход. Они обходят деревни Далита и Сафсаф. С высоты 800м (Эйн-Зейтим), спускаются в долину (600м) и вновь поднимаются на высоту 800м, обходя деревню Саса с севера. По дороге колонна встречает арабов. -Ман хадда (кто это)?- Пальмахники продолжают путь, не отвечая. Арабы не могли предположить, что евреи совершают поход в самом сердце арабского района, они не подняли тревоги. Отряд пришел в назначенную точку в 11 часов ночи, опередив план на целый час. Наконец, можно было отдохнуть. Бойцы ели шоколад и пили коньяк. Кельман, разведчик и командиры взводов вышли на рекогносцировку в направлении деревни. На улицах не было ни души. Собаки не лаяли. Дождь и ветер загнали всех по домам. 4. Атака Отряд снова поднялся на ноги и начал движение. Естественные террасы достигали порой двухметровой высоты. Бойцы скользили на мокрых и крутых скалах. Камни скатывались вниз, но никто не услышал их шума. Подошли к деревне вплотную. Навстречу им вышел часовой. -Ман хадда?- Он не получил ответа и исчез. Кельман разделил отряд на взводы и отвел каждому по улице. Улицы шли параллельно и солдаты не мешали друг другу. Тут в одном из домов открылась дверь, и местный житель вышел на улицу. -Эш хадда? (что это?) Ильгин, командир ударной группы, ответил ему, на смеси иврита и арабского: -хадда эш! (это огонь!) Вряд ли араб успел оценить каламбур, Ильгин уложил его на месте. Выстрел был сигналом к атаке, и теперь все происходило очень быстро. Каждый взвод был заранее разделен на боевые группы. Во главе шел штурмовой расчет, за ним шло пять расчетов, в каждом солдат прикрытия, носильщик взрывчатки и подрывник. Пальмахники овладели двумя улицами и начали закладывать взрывчатку. Натан Шахам: -Деревня проснулась. Из всех окон слышен сухой лай автоматов. Стрельба бессмысленная, неприцельная. Ты видишь огонь выстрелов в каждом окне, и ты знаешь, что огонь ведут по тебе. Ты удивляешься, как это они не попадают в тебя, и бежишь дальше в глубину вражеской деревни. Автоматный бой на близких дистанциях - это серьезный разговор с судьбой. Я начал укладывать заряд под дом. Надо мной стоит мой прикрывающий и бьет очередями по окнам. Он стоит во весь рост и стреляет, как учили его на последних командирских курсах. Перед тем как мы бросились в атаку, он успел прошептать мне: -Это концерт нашего оркестра в новом переложении-. Уложили все заряды, и связные доложили Кельману, что все готово. По плану следовало дать сигнал трубой, но сигнальщик (Исраэль Хольц), обессиленный походом, лежал в несколько метрах от деревни. -Хо-ль-ц! - заревел Кельман. Ему ответил слабый голос. -С-и-г-н-а-л!- закричал вновь Кельман. Слабенький звук вышел из трубы. Подрывники услышали его или скорее рев Кельмана. Они выдернули предохранители и начали отступать в укрытия. 100 секунд до взрыва. Один из подрывников доложил: -Вместе с чекой вышел взрыватель, взрыва не будет-. Командир (Заир) рванулся к дому, схватил рюкзак с зарядом и перенес его вплотную к другому. Он успел вернуться в укрытие. В другом взводе случилось почти такая же история - подрывник Моше Дойч успел вернуться, но кто-то принял его за араба и выстрелом пробил ему легкие. Товарищи оттащили его в укрытие, и тут раздались взрывы. Две улицы были разрушены. Когда утих грохот первой волны взрывов, Кельман послал резервное отделение в боковую улицу, и наскоро обстрелял из миномета южную часть деревни, чтобы создать впечатление, будто и там действуют евреи. Был дан сигнал к отступлению. Все дело заняло восемь минут. Двое были ранены: Моше Дойч и Шмуэль Лифшиц - камень, отброшенный взрывом ударил его в ногу. 5. ОтходМаклер: -Мы положили раненых на носилки. Из деревни нас поливали огнем. С трудом мы спустились с террас на шоссе. Там я сказал Кельману: -Надо остановиться и перевязать раненых при свете. -Это опасно - ответил он, но, в конце концов, согласился. Ребята встали вокруг. При свете спичек я осмотрел раны. Я ничего не мог сделать, только затянуть повязки и перекрыть артерии. У меня не было средств от боли. Кельман торопил меня-. Тот минимум, что сделал Маклер, спас раненным жизнь. Отход от Сасы с двумя ранеными остается одним из самых тяжелых походов в истории ЦАХАЛа. Кельман: -До сих пор мы были боевой частью. Бой разорвал боевые рамки. Рота превратилась в десятки единиц. Каждый хотел добраться домой, добраться во что бы то ни стало! Тяжесть операции мы почувствовали только теперь: жуткая усталость, беспредельное нервное напряжение, опухшие ноги, холод - и смерть витает над головой. Мы были обязаны вернуть людей в строй, сплотить их узами дисциплины. Для нас, командиров, это был опасный этап. Сказывалось отсутствие опыта. Первый раз мы были в такой ситуации, на таком расстоянии от баз. Молодые ребята забыли об оружии, о патронах, об амуниции - они хотели только одного: бежать домой. Я увидел, как приближается катастрофа. Я понял, что пришел час моего испытания как командира и как товарища. В трех километрах от деревни мы собрали людей, построили их по взводам и отделениям. -Операция еще не кончилась. Необходимо вернуться на базу до рассвета и не быть обнаруженными в пути. Для нас это вопрос жизни или смерти. И еще: раненых мы не оставим, мы понесем их с собой. Нет выбора. Восемь часов мы будем нести на плечах носилки. Мы должны помогать друг другу. Каждый отвечает за ружье и патроны, доверенные ему-. Дан Маклер: -Дождь не прекращался. Раненые промокли. Одеяла не помогали. Всё пропитано водой. Одеяла свисают с носилок и волочатся по грязи. Из опасения встречи с арабами, мы снова оставляем шоссе и продолжаем идти по липкой грязи. Рядом с носилками идет отделение: часть тащит носилки, часть несет охранение. Усталых носильщиков сменяют. Вдруг ремень соскальзывает с плеча, и раненый сползает в грязь. Он стонет от боли. У меня нет морфия. Кто в те дни слышал о морфии? Строгий приказ: идти с максимальной скоростью. Люди устали, выжаты, перепачканы, а командир гонит и гонит. Я прохожу вдоль колонны и раздаю таблетки допинга. Опасаюсь, что до рассвета мы не успеем добраться до базы. Люди ободрены, а я только молюсь, чтобы мы успели дойти. Что будет с нами, когда через несколько часов таблетки перестанут действовать? 15 человек, под командованием Йосефа Хотер-Ишайя, заняли в полночь позиции в роще к северу от горы Мерон. Отделение должно было ждать до рассвета: если отряд не придет, и не будет дополнительных указаний, Йосеф вернется в Эйн-Зейтим. Антенна рации запуталась в ветвях дерева и сломалась. Йосеф ждал до рассвета и, в соответствии с планом, вернулся на базу. Рассвет застал отступающих в двух километрах от рощи. Маклер: -Уже разлился вокруг дневной свет. Усталость вытеснила осторожность. Командиры приказывают очистить оружие, быть готовыми к любой неожиданности. Наконец, дано разрешение пить. Мы набрасываемся на лужи грязной воды. Два километра до рощи отряд прошел за полтора часа. Они надеялись, что отделение Йосефа Хотер-Ишай выйдет им навстречу, но роща была пуста. Кельман изменил порядок движения. Отряд спустился на шоссе, перестроился в три колонны и начал форсированный марш. Теперь по шоссе двигалась военная колонна: регулярная часть совершает учебный переход с двумя носилками. Арабы видели их, но приняли за англичан. Кельман по радио связался с тыловым КП и приказал отделению прикрытия выйти навстречу. Немедленно поставили заслоны на шоссе Цфат-Мерон, заложили мины и оборудовали позицию для станкового пулемета. Отделение прикрытия встретило отступающих, взяло на себя охранение, помогло нести раненых и груз. После встречи темп марша был еще более ускорен. Кельман: -Когда наступил день, мы были уже неподалеку от Эйн-Зейтим. Это уже наш участок шоссе. Подобие улыбки расплывается на губах, и вдруг вдоль дороги - поле цикламенов. Солдаты, как маленькие дети, разбежались по полю, набрали охапки цветов. Девушки выходят нам на встречу, смеются и пляшут, парни с посеревшими лицами и с цветами в руках падают на землю в смертельной усталости-. Но для командиров операция еще не кончилась. Кельман приказал разобрать заслоны на шоссе и перевести отряд из Эйн-Зейтим. Но прежде, чем успели выйти из ворот киббуца, подъехал английский броневик, и офицер спросил: -Вас атаковали сегодня ночью?- Да! - ответил Кельман, - из деревни Далита. Двое ранены по пути к позициям- Он попросил перевезти раненых на броневике в больницу. Офицер согласился, и английский фельдшер сопровождал раненых до Цфата. Но прежде офицер-джентльмен бросил взгляд на одежду бойцов, спрятал улыбку под усами и сказал: -Я верю каждому слову, только откуда эта красная земля на одежде? Далита ведь стоит на меловой горе!- На этом расследование окончилось, и перед тем, как оставить киббуц, офицер предложил: -В следующий раз сообщите нам, и мы эвакуируем весь ваш ишув. -Thank you, very much! - вежливо ответили ему, - Мы обдумаем это предложение. Поход продолжался 17 часов. В 9 часов утра его участники вернулись на базу и проспали 24 часа без перерыва. На следующий день Кельман поехал в Тель-Авив. В Рош-Пина, в ожидании конвоя, он зашел в кафе. Его одежда по-прежнему была испачкана грязью Сасы. Английский капитан подошел к нему: Я так понимаю, что позавчера Вы были в Сасе. Разумеется, Вас интересует результаты. Извольте: 60 человек убито, 15 ранено. Как солдат солдату - Вам полагается орден. Точная работа. Я служу в полиции, мой район кончается у шоссе на Сафсаф. Сделайте мне одолжение: действуйте вне моего района, и мы останемся друзьями. У. Мильштейн РАБИН. РОЖДЕНИЕ МИФА.

 

1948, 2 марта — (21 Адар-1 5708) Дневник

"Давид (Маркус) кончил инспекционную поездку по всей стране. Есть части тела: рука, нога, глаз, голова - нет тела в целом. Нет ни одного батальона, который можно было бы собрать и послать в бой, и не только из-за недостатка снаряжения Нет ни одного командира, который умел бы задействовать батальон или даже роту. Нет транспорта и связи. Короче: у нас есть командиры отделений и взводов, и нет командиров рот и батальонов. Наши люди очень хороши в статичной обороне, эту "специальность" они знают отлично. Хвалил Тель-Авив. В ПАЛЬМАХе имеется превосходный человеческий материал, отважные бойцы, но командиры могут командовать только отделением или взводом. Он нашел противоречия во взглядах людей Бригады и Хаганы. Ветераны Бригады хотят порядка, правил, регулярного снабжения. Для людей Хаганы главное - смелость, бой. Эффективность армии определяется не только дисциплиной, но и организацией. Это была сильная сторона американской армии. Он предпочел бы командиров Хаганы, но им еще нужно серьезно учиться. Физическая подготовка наших людей плоха Только 5% прошли бы экзамен в Америке. Не готовы к тяжелым переходам, трудностям, не занимаются спортом, гимнастикой, бегом Нет чистоты, гигиены. Командиры не знают своих солдат. Нет программы действий на месяц, на неделю, на день. Нет "рутины". В армии все надо делать автоматически. В каждом батальоне надо иметь трех человек, которые умели бы командовать батальоном, Итого, на 6 батальонов, нам надо иметь 18 командиров. Хорошо бы привести их из Америки. Нужны еще три командира бригад. Выводы: 1) организовать курсы командиров батальонов и штабов батальонов. 2) привести из Америки 23 командира не ниже командира батальона. Маркус полагает, что мы не сможем превзойти арабов по численности или вооружению. Мы должны брать организацией и умением"

  Бен-Гуриона.

1948, 25 марта — (14 Адар-2 5708) На этот день вооружённые силы Ишува составляли 16650 человек, в том числе ПАЛМАХ (включая Негев) – 5 100 (Негев – 900) Голани – 2 000 (из них ХИШ (полевые войска) – 1 100) Кармели – 1 750 (из них ХИШ - 1 100) Александрони – 2 200 (из них ХИШ - 1 850) Кирьяти – 1 750 (из них ХИШ - 1 450) Гивати – 2 100 (из них ХИШ - 2 100) Эциони – 1 750 (из них ХИШ - 1 500) (ХИШ - полевые части)

1948, 3 апреля — (23 Адар-2 5708) Война за Независимость. Отряд ПАЛМАХа совместно с бригадами Александрони, Голани и Гивати под командованием Шимона Авидана овладел горой Кастель (770 м.), господствующей над шоссе Тель-Авив - Иерусалим (операция Нахшон; см. 1 апреля ). Под вершиной была арабская деревня, жители которой при появлении еврейских транспортов в Иерусалим, зажигали на горе огонь, вызывая в помощь для нападения соседей.

1948, 8 апреля — (28 Адар-2 5708) Война за Независимость. Контрнаступление ПАЛМАХа в районе кибуца Мишмар ха-Эмек (см. 4 апреля), плсле нескольких дней боёв арабы отступили.

1948, 8 апреля — (28 Адар-2 5708) Война за Независимость. Начало боёв за Тверию. В них участвовали рота ПАЛЬМАХ бригады Ифтахи 2 отделения бригады Голани. Особенно упорными были бои за Старый город и высоты вокруг, а также гостинницу "Тивериада", где располагался штаб арабов. Бои продолжались несколько дней.

1948, 9 апреля — (29 Адар-2 5708) Война за Независимость. 4 батальона ПАЛМАХа снова взяли Кастель. Арабы обнаружили труп Абдель Кадера, впали в горе, бросили охранять позиции Костеля и отправились хоронить вождя. ПАЛЬМАХ занял пустующие укрепления (см. 1 апреля , 3 апреля , 5 апреля , 8 апреля , 20 апреля )).

1948, 15 апреля — (6 Нисана 5708) Война за Независимость. Арабское восстание в Хайфе. Однако решительный бой откладывался, т. к. в городе находились английские войска, обеспечивающие эвакуацию из Палестины. 21 апреля английские части оставили Хайфу.- Началась операция "Харель" - создание "коридора" вдоль дороги в Иерусалим для безопасного прохода автокараванов. Участвовали 4, 5, 6, 10 батальоны ПАЛМАХа, организованные в бригаду того же названия (Харель). 4-й батальон атаковал арабскую деревню Сарис и взял её. 5 батальон взорвал дома между Хульдой и Экроном.

1948, 18 апреля — (9 Нисана 5708) Война за Независимость. После 10 дней боёв взята Тверия (см. 8 апреля ). Особенно упорно шла борьба за небольшой еврейский квартал Старого города, оборонявшийся двумя отделениями бригады Голани, несколько высот вокруг города и гостинцу "Тивериада", где находился арабский штаб. 17 апреля с участием роты ПАЛМАХа бригады Ифтах гостиница была взята, Старый город разделён надвое, и арабы с помощью британских войск начали эвакуацию. 19 апреля в Тверии объявлена независимая еврейская власть.

1948, 24 апреля — (15 Нисана 5708) Война за Независимость. Наступление на арабов в иерусалимском районе Катамон. Оно являлось частью операции "Иевуси", которая была разработана с целью захвата ключевых точек города к тому моменту, когда британцы его покинут. К этим точкам относились деревня Неби-Самуэль, возвышающаяся над Иерусалимом с севера, квартал Шейх-Джаррал, открывающий путь на гору Скопус, район Катамон, отделяющий северный Иерусалим и южный. Победа сопутствовала ПАЛМАХу только в Катамоне. Квартал Шейх-Джаррел был захвачен еврейскими силами только после ухода англичан.

1948, 26 апреля — (17 Нисана 5708) Война за независимость. Неудачная попытка Хаганы выбить арабов с высоты Неби-Самуэль, с которой они обстреливали Иерусалим. Погибли 35 бойцов ПАЛМАХа (см. 24 апреля ).

1948, 11 мая — (2 Ияра 5708) Война за Независимость. Решающее наступление Хаганы в Цфате (см. 6 мая и 12 мая ). Бой развернулся за три стратегические позиции вокруг еврейского квартала: здание полиции, форт, дом "Шалва", особенно упорно арабы сражались за дом. обороняя каждый этаж, и всё-таки все позиции были завоёваны бойцами ПАЛМАХа.

1948, 12 мая — (3 Ияра 5708) Война за Независимость. ПАЛЬМАХом взята арабская деревня Брейр. Дорога на север Негева от Беэр-Тувии на юг, которую перекрыли жители этой и лежащих рядом деревень ещё в марте, освободилась (см. 16 марта , 19 апреля , 24 апреля ).

1948, 14 сентября — (10 Элула 5708) Израиль. Встреча Бен-Гуриона с 64 командирами ПАЛМАХа. Тема разговора - его привилегированное положение в армии.“У артиллерийских частей, скажем, есть определенные технические особенности. Но особенность ПАЛЬМАХа не в этом. Может оказаться, что определенное задание может выполнить только специальное диверсионное подразделение. Это тоже особенность военнотехнического свойства. В этом ли особенность ПАЛЬМАХа. Мне говорят, что особенность ПАЛЬМАХа политического или идеологического свойства. Приводят мне пример исключительности поведения ПАЛЬМАХа в дни “Альталены”. Действительно ли вы полагаете, что именно в этом особая роль ПАЛЬМАХа? Мне говорят: “Нужны верные бригады!” А я немедленно спрашиваю: “Верные кому?” Наша армия подчиняется правительству. Может быть, особенность ПАЛЬМАХа в том, что он не подчиняется правительству? Если бы существование особого штаба ПАЛЬМАХа было всего лишь административной аномалией, я, быть может, не стал бы им заниматься. Но когда строят отдельную организацию и, тем более отдельную в смысле политическом и идеологическом я вижу серьезную опасность для единства армии и государства”.

1948, 9 октября — (6 Тишри 5709) Израиль. Бен-Гурион сообщил начальнику генштаба о том, что решил распустить ПАЛМАХ.

1948, 7 ноября — (5 Хешванa 5709) Расформирован штаб ПАЛМАХа

1949, 6 января — (5 Тевета 5709) Демобилизованными бойцами ПАЛМАХа создан кибуц Рош ха-Никра

РОШ-ХА-НИКРА, скалистый мыс на Средиземноморском побережье у границы с Ливаном. Под обрывом — расселины и гроты, размытые морем и частично заполненные водой. Название — от арабского Рас-ан-Накура (буквально `голова расселин`). Здесь начинается так называемая «Тирская лестница» (на иврите Суллам-Цор), служившая важным путем сообщения между Тиром и Акко. Этим путем Александр Македонский в 333 г. до н. э. и Антиох IV в 167 г. до н. э. прошли в Эрец-Исраэль. Во время Первой (в 1918 г.) и Второй (в 1942 г.) мировых войн британские войска проникли в Ливан через Рош-ха-Никра. Здесь проходила дорога из Хайфы в Бейрут; в годы британского мандата здесь были построены полицейский пост и таможня. Во время Второй мировой войны, после оккупации Ливана британскими силами, через пробитый под мысом туннель была проложена железная дорога Хайфа—Бейрут. В начале Войны за Независимость бойцы Палмаха взорвали железнодорожный мост, а ливанцы овладели зданиями полиции и таможни, которые затем оставили по соглашению о прекращении огня. После Войны за Независимость мыс стал объектом туризма и был включен в состав заповедника Суллам-Цор. К гротам был подведен фуникулер. Рядом с Рош-ха-Никра находится Хирбат-ат-Табаик — частично раскопанный тель, где обнаружены остатки древнего финикийского поселения. www.eleven.co.il

 . Расположенн на средиземноморском побережье вблизи границы с Ливаном, находится под юрисдикцией регионального совета Мате Ашер. В 2006 году насчитыва 746 жителей. Культивирует птицеводство, садоводство, с 1974 года сотрудничает с биотехнологической компанией "Rahan меристем"

2009, 15 мая — (21 Ияра 5769) Умер Мордехай Лимон

Мордехай (Мока) Лимон родился в Польше в 1924, в 1932 приехал в Палестину. Жил в Тель-Авиве, занимался в морской секции "Апоэля", в 1939 прошел курс командиров лодок. Вступил в ПАЛЬМАХ, был инструктором на курсах морского взвода, затем решил, что моряку нужен настоящий морской опыт, и летом 1943 без разрешения командования завербовался на торговое судно "Шикмона" под британским флагом. В конце 1943 Лимон служил на норвежском судне "Регина" на линии Бенгази-Тобрук-Мальта, потом на британском танкере, потом ходил в конвои в Мурманск на норвежском танкере "Содерхольм". В мае 1945 уволился в Египте с американского танкера, вернулся в Палестину и присоединился к морской роте ПАЛМАХа - ПАЛЬЯМ. В качестве наказания за самовольный "побег" в 1943 был назначен грузчиком, но в 1946 его опыт понадобился, и Лимона отправили в Марсель командовать судами, перевозившими нелегальных репатриантов. В течение 1947 он привел в Палестину три судна: "Теодор Герцль", "Геула" и "Каф-тет бэ-новембер". В начале 1948 Лимон был послан в Чехословакию помогать в переброске оружия и самолетов в Палестину, летом 1948 вернулся и присоединился к свежесозданным ВМС Израиля. Был назначен помощником командира корабля "Хагана", в августе участвовал в захвате итальянского судна "Арджеро" с грузом вооружения и боеприпасов чехословацкого производства, направлявшегося в Египет. В октябре 1948 в бою с египетским корветом у берега Ашкелона был ранен осколками бомбы с египетского Спитфайра. После излечения был назначен командиром корабля "Веджвуд". Затем Лимон командовал флотилией, был оперативным офицером штаба ВМС. В декабре 1950 он стал командующим ВМС - в 26 лет. В период его командования ВМС принимали новое вооружение, электронные системы, участвовали в больших маневрах. Отдельными эпизодами стали поход фрегатов "Хагана" и "Мисгав" в США в 1951 и оказание помощи пострадавшим при землетрясении в Греции в 1953. В июле 1954 Лимон вышел в отставку и поехал в США изучать экономику в университете Коламбия. В 1957 он вернулся в Израиль и был назначен заместителем гендиректора министерства обороны по особым вопросам. Кроме прочего, он занимался оборонным сотрудничеством с Ганой, Бирмой и Непалом. В 1962 Лимон стал начальником представительства министерства обороны в Париже. В те годы Франция была основным поставщиком вооружений для Израиля, и Лимон завязал широкие связи среди французской верхушки, с помощью которых добивался наибольшего благоприятствования как в образцах оружия, так и в ценах. После Шестидневной войны отношения Франции и Израиля резко ухудшились, и в конце 1969 Лимон задумал и провел операцию "Ноа", ставшую одним из самых громких скандалов в отношениях двух стран: угон пяти ракетных катеров, построенных в Шербуре по израильскому заказу, и задержанных французскими властями из-за наложенного президентом Де-Голлем эмбарго на поставки вооружения Израилю. После этого скандала Лимон был выдворен из Франции и вернулся в Израиль, в аэропорту его встречал министр обороны Моше Даян. Его назначение гендиректором министерства обороны не состоялось, и он ушел с государственной службы в бизнес. В частности, он был представителем в Израиле барона Эдмона де Ротшильда и членом совета директоров компании "А-хевра ле-Исраэль". Дочь Лимона Нили вышла замуж за Натанэля де Ротшильда. Мордехай Лимон умер во время операции в нью-йоркской больнице. Похоронен на кладбище в Кфар-Шмарьягу.

  - ветеран ЦАХАЛа, бывший командующий ВМС.

2012, 18 сентября — (2 Тишри 5773) На 86-м году жизни скончался израильский поэт, журналист, переводчик и режиссер-документалист Хаим Хефер (настоящая фамилия Файнер). Родился в 1925 году в Польше. В 1936 его родители переехали в Палестину. В 1943 году вступил в "ПАЛМАХ". Хаим Хефер был одним из создателей первого военного ансамбля "Чизбатрон", выступавшего перед бойцами "ПАЛМАХа". За свою жизнь он выпустил несколько поэтических сборников, книгу юмористических рассказов из быта "Пальмаха" "Ялкут а-кзавим". Перевел на иврит произведения Шалом-Алейхема, Б. Шоу, К. Одетса. С 1964 году вел рубрику в газете "Едиот Ахронот". В 1983 году за свое песенное и поэтическое творчество Хефер был удостоен Государственной премии Израиля.