Еврейский календарь

1658, 30 июня — (9 Таммуза 5418) Мещане Вильно обратились с просьбой к царю Алексею Михайловичу, чьи войска недавно взяли город, об изгнании евреев, на что царь ответил: "Жидов из Вильны выслать на бытье за город".

1772, 11 апреля — (8 Нисана 5532) В Вильно (Вильнюсе) на хасидов наложен первый херем (высшая мера осуждения в еврейской общине. Как правило, заключается в полном исключении порицаемого еврея из общины). Херем стал следствием борьбв хасидов и приверженцев Виленского Гаона Элияху бен Шломо Залмана. Влияние глав хасидизма зиждилось на непререкаемом авторитете их личности и деятельности как лидеров общин, а для Элияху бен Шломо Залмана и его последователей основным критерием, определяющим положение человека в обществе, по-прежнему была раввинистическая ученость

1836, 27 октября — (16 Хешвана 5597) Принято положение кабинета министров России о закрытии «для облегчения надзора» всех еврейских типографий, кроме двух: киевской и виленской. В Вильно разрешенной еврейской типографией оказалась печатня Абрама Дворжеца, но к маю 1837 г. Менахему Ману Ромму и его компаньонам после серии прошений и взаимных доносов удалось вытеснить и этого конкурента, и семейное дело Ромма смогло продержаться еще более 100 лет.

1836, 27 ноября — (18 Кислева 5597) Указ российского правительства, согласно которому ликвидируются все еврейские типографии, издававшие книги для евреев, за исключением типографий в Киеве и Вильно.

1873, 16 марта — (17 Адар-1 5633) Повелено было: I) раввинские училища в Вильне и Житомире преобразовать в еврейские учительские институты без специальной обязанности приготовлять юношество к занятию раввинских должностей; II) казенные еврейские училища 2-го разряда закрыть; III) казенные еврейские училища 1-го разряда в тех местностях, где при многочисленном еврейском населении число общих училищ недостаточно, преобразовать в еврейские начальные училища, применяясь к положению о городских училищах 31 мая 1872 г., а прочие казенные училища 1-го разряда закрыть (см. 13 ноября 1844 года). (В настоящее время (начало 20 века)- сообщают Ф.А.Брокгауз и И.А.Ефрон в Энциклопедическом Словаре - из специально-еврейских училищ, содержимых министерством нар. просв., существует один лишь виленский евр. учительский институт и несколько евр. начальных училищ, далеко недостаточных для удовлетворения потребностей Е. в начальном образовании. Учреждения для приготовления раввинов вовсе не имеется в России).

1897, 25 сентября — (28 Элула 5657) В Вильно состоялся организационный съезд "всеобщего еврейского рабочего союза в Литве, Польше, России".

1897, 7 октября — (11 Тишри 5658) В небольшой конюшне на окраине Вильны образована первая в России социал-демократическая партия – «Всеобщий еврейский рабочий союз в Литве, Польше и России», на языке идиш: «Алгемейнер идишер арбетербунд ин Лите, Пойлн унд Русланд», или укороченно - Бунд (Союз). В конюшне нелегально встретились 13 представителей (11 мужчин и 2 женщины) социалистических групп Вильны (6 делегатов), Варшавы (3), Белостока (2), Минска (1) и Витебска (1). www.lechaim.ru

1902, 28 января — (20 Швата 5662) В Вильне (Вильнюсе) начался судебный процесс (второй по счёту) над аптеркарем Д. Блондесом, обвиненным «в нанесении крестьянке Грудзинской, служившей у него прислугой, острым режущим ножом раны на шее и левой руке»...для «получения крови на мацу» (Кровавый навет). На первом процессе, проходившем в декабре 1900 г. в обстановке антисемитской истерии, Д. Блондес был признан виновным в нанесении ран, но «без намерения лишения жизни», и приговорен к году и четырем месяцам тюрьмы. После подачи Д. Блондесом апелляции на втором процессе, длившемся 5 дней, на котором выступили в качестве экспертов выдающиеся русские профессора, он был признан невиновным.

1902, 4 марта — (25 Адар-1 5662) В Вильно на учредительном собрании объявлено о создании сионистского религиозного движения Мизрахи, объявившего себя религиозной фракцией во Всемирной сионистской организации. Лозунгом Мизрахи стали слова «Земля Израиля для народа Израиля, согласно Торе Израиля». Название "Мизрахи" - еще до создания Сионистской организации — было введено духовным вождем религиозного направления в Хиббат Цион (Ховевей Цион) Ш. Могилевером, считавшим, что Тора должна служить духовной основой национального возрождения еврейского народа на его исторической родине.

1903, 16 августа — (23 Ава 5663) Возвращаясь из Петербурга в Европу, Герцль прибыл в Вильно. Его встречали руководители местной общины, гости из других городов, многотысячная толпа народа. И вот экипаж тронулся, но Эфраим-сапожник с такой силой ухватился за заднее колесо, что остановил движение. Герцль встал, чтобы понять случившееся, и тут раздался крик: "Давид, Царь Израиля, да живёт и здравствует!" и толпа подхватила: "Ура!" Когда Герцль уезжал, появились казаки и жестоко разогнали пришедших к вокзалу евреев, правда, было это уже в ночь на 17-е

1903, 17 августа — (24 Ава 5663) Запись в дневнике Герцля: "Никогда не забуду вчерашний день в Вильно", имея ввиду торжественную встречу евреями и избиение их казаками. Может быть и эта сцена в довесок к кишинёвским событиям заставила Герцля принять "План Уганды"

1910, 21 ноября — Зарегистрирована организация еврейских врачей Вильно, которая позднее была названа «еврейский врачебный кружок». Власти название не хотели утверждать, но фактически в этом обществе были только евреи, кроме русского врача Краинского. 20 апреля 1920 года объединение еврейских врачей Вильно было преобразовано в Союз и получило название на польском языке “Zwiazek lekarzy Izraelitow”, а позже “Zwiazek lekarzy Zydow”. В 1921 году Союз объдинял 64 врача.

1920, 8 ноября — (27 Хешвана 5681) Утвержден (а затем переутвержден 29.07.1922 года) устав «Еврейского общества помощи жертвам войны». Оно имело своей целью учреждение питательных пунктов, столовых, общежитий для беженцев, выдачу им одежды, отопление, выдачу единовременных или периодических субсидий. ДАЛЕЕ

Оно занималось также организацией медицинской помощи, а также юридической и иных консультаций. Для ознакомления с состоянием местностей, пострадавших от войны, комитет направлял своих уполномоченных на места. Комитет находился в Вильно, но сферой его деятельности являлся регион. Средства комитета состояли из членских взносов, разного рода субсидий и пожертвований, сборов, прибыли от концертов, лекций, представлений и т.д. И после войны в течение многих лет «ЕКОПО» под руководством Шабада проводило активную благотворительную деятельность. Так, например, если взять отчет за 1926 год, то в нем мы находим данные, что комитет оказывал финансовую помощь 1074 сиротам в возрасте от 6 до 16 лет. Это были преимущественно сироты войны. Из этого числа 168 находилось в сиротских приютах. При этом финансировалось питание, врачебная помощь, оплата за учебу и т.д. Значительное место занимало профессиональное обучение сирот. Комитет старался, чтобы старшие дети приобрели ремесло, чтобы могли сами обеспечивать себя. Общее число детей, обучаемых в профессиональных школах и частным порядком, составило в 1926 году 532. «ЕКОПО» просуществовало вплоть до 2 мировой войны, внеся огромный вклад в улучшение положения еврейского населения Вильно и всего региона. www.berkovich-zametki.com

1924, 9 февраля — (4 Адара 5684) К 60-летию доктора Шабада в вильнюсской газете "Виленгское утро" опубликована статья Анны Бланкштейн “Др.Шабад”. Читать

Яркой личностью в ряду выдающихся врачей – борющихся против национальной дискриминации, за развитие культуры, образования и науки был доктор Цемах Шабад. Огромна роль Шабада в создании и деятельности многих общественных и культурных организаций немедицинского профиля. Большую работу проводил Шабад в качестве бессменного руководителя «еврейского комитета помощи» («ЕКОПО»). Годы Первой мировой войны и оккупации были периодом страшных бедствий для виленских евреев. В первые годы войны царское правительство постоянно обвиняло евреев в шпионаже и вражде, надеясь (по аналогии с делом Дрейфуса) объяснить этим причину своего поражения в войне. В мае 1915 года Вильно пережило страшные дни, когда десятки тысяч евреев Каунаса, Гродно и Курляндии гнались через Вильно вглубь России. В Вильно остались бедные и бездомные из окружающих городов и местечек. Когда немцы заняли город в Йом-Кипур 1915 года, стало еще хуже. Зимой 1916-1917 гг., голод и холод был настолько велики, что ослабленные взрослые и дети евреи просто лежали на тротуарах. Смертность среди евреев была 9-10 %, и, если бы такое положение, пишет Шабад, – продолжалось 10 лет кряду, то еврейское население вымерло бы. Во всех местечках была организована выпечка хлеба, который выдавали бесплатно или со скидкой. Периодически раздавались другие продукты – картофель, мука, крупа. Особенно велика была роль детских кухонь. За короткий срок было выдано 8307 пудов продуктов. Розданы одежда, бельё – 21832 штук и 9255 пар обуви. Шабад пишет, что положение в Вильно тогда было страшное, и Виленский комитет решил послать его в качестве представителя в Петербург. Может быть, удастся получить деньги и возвратиться в Вильно. «Я взялся за эту миссию со всей ответственностью; каждый грош, который мы получим, будет очень полезен. Я еду на извозчике в Нововилейку (7 км). Возле вокзала настоящий военный лагерь, настроение серьезное. Когда поезд уходит в Петербург никто не знает». Шабаду все-таки удалось сесть в поезд и приехать в Петербург. В связи с прибытием Шабада было созвано экстренное заседание «Екопо», в котором принимали участие барон Гинцбург, Шлосберг, Винавер, Брамсон, Брицкус, Модел, Ефрайкин и др. «Я рассказал о тяжелом положении, в котором находится город Вильно и оставшееся еврейское население с 22 000 беженцами». Шабад просил срочно выдать 100 000 руб. Его поддержали коллеги, но правление не имело много денег, сотни тысяч евреев погибали во всех уголках России. Комитет дал 50 000 руб. «Если удастся, то вышлют телеграфно в Минск еще 50 000». Назавтра под Рош-Гашана он получил в банке 50000 руб. Большую пачку денег ему вшили в мешок и одели под рубаху, и он выглядел как беременная женщина. С банка поехал на вокзал. Он должен был спешить, потому что в любой момент могло прерваться сообщение с Вильно. «Я был счастлив, конечно, что везу деньги для моего города, но на душе было очень не весело. Два чувства боролись во мне: моя вся семья оказалась в Петербурге, мне было очень тяжело расставаться с моей женой и детьми, кто знает как надолго». О том, что переживало еврейское население вплоть до установления власти польского государства, дает полное представление статья Ц. Шабада «Вильно во время войны и оккупации». В этой статье ярко вырисовывается личность Шабада, его любовь к родному городу, его забота о нуждающихся, его глубокие переживания за страдания людей, виленской бедноты, его преданность общегуманистическим идеалам и забота о благополучии своего народа. Кстати, Шабад использовал любую возможность для проведения акций по оказанию помощи бедному населению. Так, уже 9 декабря 1914 года в Вильно на улице Шопена 2, состоялось открытие питательного пункта виленского комитета Всероссийского совета городов. «ЕКОПО» была единственной организацией, которая сосредотачивала в себе помощь во всем виленском регионе (Виленская губерния, часть Минской, Витебской и Ковенской губерний). Деятельность Шабада и его характеристика как великого гуманиста отчетливо видна и из его призыва о необходимости публикации страниц из жизни еврейского населения Вильно для того, чтобы можно было в будущем составить историю разных форм деятельности, движений. В своей работе «Начало «ЕКОПО» он пишет: «Прошедшие годы относятся уже к истории и для будущего историка лучше иметь концентрированные в одной книге разбросанные материалы, чем одному их потом искать. Постепенно многие детали забываются или полностью пропадают, если они не собираются и фиксируются в какой-то форме». Вскоре было получено сообщение, что Петербургский комитет переслал еще 50 000 руб. в Минск. Деньги были высланы на имя одного из пяти человек, а не на имя Шабада (именно потому, что думали что, возможно, он еще не успел вернуться в Вильно). Но никто не хотел ехать и поехал опять Шабад. Связь для гражданских лиц почти невозможна; он надел свой военный мундир, который имел еще с того времени, когда он служил добровольцем. Он приехал в Минск и благодаря местным еврейским деятелям он получил деньги и возвратился в Вильно. Со второй половины 1918 г. жизнь стала оживать, начали возвращаться из России беженцы и военнопленные. Бездомные начали уезжать. Еврейский комитет уже не мог справиться с новой работой по регулированию реэмиграции и помочь эмигрантам остаться на прежних местах. Многие из них нуждались в питании, одежде для детей, необходимо было заботиться о надлежащем воспитании. Поэтому необходимо было создать отдельные комитеты, которые должны были заботиться о пострадавших от войны в Вильно и во всей окружающей провинции. Был создан президиум и Шабад был выбран председателем. Работа Екопо играла огромную роль в восстановлении разрушенной жизни и получила большое признание не только среди всего населения, но и американского Джойнта. Шабад был чрезвычайно скромным и честным человеком. Он сделал очень много для «Екопо», проявив не только изобретательность, энергию, незаурядный ум и организаторские способности, но и личное мужество. Вспомним его поездки через фронт в Петербург и Минск за субсидиями для комитета. Он отмечает: «Я лично, будучи занят другими делами, сделал меньше всего на этом поприще. В последние годы я фигурировал номинально, поэтому все заслуги, достигнутые «Екопо», необходимо отнести другим общественным деятелям и в первую очередь генеральному секретарю и его сотрудникам». После занятия города поляками 19.04.1919 г. «Екопо» связалось через Варшаву с Америкой, с Джойнтом по поводу его акций помощи. Многие критиковали эту работу по помощи за незнание местных условий, бюрократизм и т.д. Но Шабад пишет: «С огромной благодарностью необходимо отметить ту невероятную пользу, которую принесла помощь Джойнта. То, что американские евреи сделали с помощью колоссальных средств, которые они внесли на протяжении войны и послевоенного времени трудно переоценить». Десятки тысяч еврейских семей буквально были спасены от смерти, от болезней, от экономического и морального уничтожения. Поступали не только деньги, но тысячи вагонов с мукой, сахаром, какао, молоком и т.д., одежда, бельё, медикаменты, медицинское оборудование. Большую работу в этом плане помощи проводил «американский комитет для помощи детям», и «Американский красный крест». Для детей был открыт в прекрасном помещении на Антоколе интернат. Для более взрослых детей была организована сапожная школа, мастерская, для девочек – школа по пошиву белья. Особое место в деятельности «ЕКОПО» занимала работа с беженцами трех категорий: 1) беженцы вообще; 2) реэмигранты, т.е. те, которые возвращаются в свои родные места; 3) эмигранты, которые едут к своим родственникам в Америку. В 1915 году царское правительство изгнало из своих родных мест в виленской и ковенской губернии в центральные русские районы и Украину 150 000 евреев. С 1917 года началось их возвращение. В это время комитет содержал 11264 беженца. Все беженцы были обеспечены питанием, одеждой и жильем, а также деньгами на дорогу. На пограничных пунктах «ЕКОПО» организовало и медпункты для оказания беженцам первой помощи. Кроме экономического разрушения война принесла и духовное разрушение. Прекратилось образование, учеба в школах, поэтому «ЕКОПО» открыло начальные школы. Из Вильно в провинцию были направлены учителя, которые с особым подъемом и энтузиазмом начали организовывать школы. Приобретались книжки, тетради, школьные принадлежности. Для этой цели при «ЕКОПО» был создан книжный базар, который закупил все это и продавал с большой скидкой. Работали 117 школ с более чем 10000 учениками. Вместе с тем отмечается, что «финансовое положение школ в настоящее время критическое». «ЕКОПО» открыло 59 библиотек. Для получения профессионального образования существовали 3 школы портных. Большая работа проводилась в области медицины. Война и близость фронта способствовали распространению в Вильно многих эпидемических болезней: холеры, дизентерии, тифа и т.д. «ЕКОПО» внимательно относилось к этому и вместе с «ОЗЕ» организовывало медицинскую помощь. Были открыты амбулатории в ряде мест. В больнице «Мишмерес Хойлим» и еврейских госпиталях были выделены койки для тяжелобольных. В больнице на Зверинце «ЕКОПО» также имело 20 коек. Помогало «ЕКОПО» и в ремонте лечебных учреждений. Устав общества был утвержден 08.11.1920 года, а затем переутвержден 29.07.1922 года. Согласно статуту «Еврейское общество помощи жертвам войны» имело своей целью учреждение питательных пунктов, столовых, общежитий для беженцев, выдачу им одежды, отопление, выдачу единовременных или периодических субсидий. Оно занималось также организацией медицинской помощи, а также юридической и иных консультаций. Для ознакомления с состоянием местностей, пострадавших от войны, комитет направлял своих уполномоченных на места. Комитет находился в Вильно, но сферой его деятельности являлся регион. Средства комитета состояли из членских взносов, разного рода субсидий и пожертвований, сборов, прибыли от концертов, лекций, представлений и т.д. Сразу после Первой мировой войны материальное положение учителей школ было очень тяжелым и «ЕКОПО» старалось облегчить эту ситуацию. Шабад обратился 03.01.1921 г. с письмом к департаменту просвещения правительства центральной Литвы с просьбой субсидировать необходимое повышение зарплаты учителям, которое уже провел комитет. «ЕКОПО» вместе с общиной с 1920 года содержало высшие педагогические курсы. И после войны в течение многих лет «ЕКОПО» под руководством Шабада проводило активную благотворительную деятельность. Так, например, если взять отчет за 1926 год, то в нем мы находим данные, что комитет оказывал финансовую помощь 1074 сиротам в возрасте от 6 до 16 лет. Это были преимущественно сироты войны. Из этого числа 168 находилось в сиротских приютах. При этом финансировалось питание, врачебная помощь, оплата за учебу и т.д. Значительное место занимало профессиональное обучение сирот. Комитет старался, чтобы старшие дети приобрели ремесло, чтобы могли сами обеспечивать себя. Общее число детей, обучаемых в профессиональных школах и частным порядком, составило в 1926 году 532. «ЕКОПО» просуществовало вплоть до 2 мировой войны, внеся огромный вклад в улучшение положения еврейского населения Вильно и всего региона. И в этом огромная заслуга неутомимого Цемаха Шабада. Огромная роль Шабада в развитии еврейского образования, еврейских школ в Виленском регионе. Еврейские школы были любимым детищем Шабада. Он радовался как счастливый отец, приходя на школьные праздники. Он был рад, что школьники учатся на своем родном языке. Кстати, Шабад первый начал пропагандировать обучение какой-либо профессии в начальных школах. Так, например, девочек начали обучать домашнему хозяйству. В 1922 году Шабад и Коварский обратились к куратору Виленского учебного округа с меморандумом. В этом документе они пишут, что создание в соответствии с постановлением польского правительства в Вильно «в сердце еврейской культуры, польских школ для еврейских детей, является огромным ударом для еврейского населения». Эти слова куратор подчеркнул, так как, по-видимому, формулировка, что Вильно – сердце еврейской культуры, по меньшей мере, удивила его. Шабад и Коварский писали, что еврейский центральный комитет просвещения считает, что современная педагогика указывает на необходимость обучения на родном языке. Таким родным языком является еврейский язык. Уже в 1906 году велось полулегально вечернее еврейское образование. В 1912 году в Вильно была открыта первая нелегальная еврейская школа «Д. Киперштейна» для девочек. Позже такие школы появились в Кракове и Варшаве. В своем меморандуме они требовали: 1) признания светского еврейского образования в качестве государственного школьного дела для еврейского населения; 2) включения еврейского школьного дела в общую сеть государственных школ и содержание их на тех же принципах, на которых содержатся школы для детей других национальностей. В секретном письме от 10.08.1922 г. на имя министра образования и религии Польши виленский куратор писал, что на требование об огосударствлении еврейских начальных школ он неизменно отвечал, что нет закона, обязывающего содержать начальную школу с еврейским языком обучения за счет государства. Нет таких школ ни в Варшаве, ни в Кракове, Лодзи или Львове, несмотря на то, что там большие скопления еврейского населения, что так будет и в виленском округе. Представители еврейских организаций указали, что в Литве они есть. На это куратор сообщил: «Я на это ответил, что Литва для Польши примером не была и не будет». Куратор отмечает, что национальная идеология местного еврейства может быть определена следующим образом: «Вильно – центр еврейского национально-культурного движения», «Вильно – это еврейский Иерусалим, сердце еврейской культуры». Как отмечает куратор, еврейские деятели указывают, что «виленское еврейство не будет брать пример из Варшавы или Кракова и будет бороться с ассимиляцией. Тут в Вильно – корень и стебли еврейского народа. Возрождение еврейства пойдет отсюда. Мы будем бороться за еврейскую школу, за национальную автономию и ни перед чем не остановимся. Мы требуем еврейского начального образования, содержащегося за счет государства». Куратор отмечает, что, хотя среди евреев имеются два противоборствующих лагеря – идишисты и гебраисты – в движении за национальную школу они выступают вместе. Шабад постоянно обращался в магистрат как член горсовета за получением субсидий для еврейских школ. В одном из таких писем мы читаем: «Должен подчеркнуть, что школы находятся в очень тяжелом положении, ибо перед каникулами мы были не в состоянии выплатить жалование учителям даже за прошлое время». Шабад пользовался неограниченным доверием. Это ему было вручено в магистрате в Вильно в 1923 году 50 миллионов марок в счет субсидий на еврейские школы. Во время пребывания Министра просвещения Польши в Вильно в 1924 году, Шабад вручил ему меморандум в отношении еврейского просвещения. Об этом посещении мы узнаем из виленских газет того времени. Он сказал, что в царские времена, когда прибывал в Вильно Министр просвещения, он посещал еврейские организации просвещения. Министр возрожденной Польши игнорирует виленских евреев, и в ответ на меморандум слышим нудный голос: «Вы должны, господа, еще подождать». Как во многих других проблемах, Шабад резко расходился с другим выдающимся виленским врачом и общественным деятелем Яковом Выгодским, который считал, что бороться нужно за все виды еврейской школы, а не только с преподаванием на идиш. Он обвинял Шабада, что он своей тактикой понизил в глазах Министра дело еврейского просвещения. В 1926 году школьная делегация литовцев, евреев и белорусов Виленского региона представила состояние дела премьеру Бартелю. Эти национальности составляли в этом районе большинство. Шабад пишет в статье, опубликованной в «Вилнер ТОГ», что с его точки зрения премьер был очень нервозен и «Если бы он ко мне, – пишет Шабад, – обратился как к врачу, то я бы ему сказал: «Господин премьер, Вы очень перетрудились, Вы много работаете, Вы имеете много неприятностей, Вы должны немного отдохнуть». Шабад говорил премьеру о нуждах еврейских начальных школ. Он говорил о необходимости признать еврейские школы в качестве государственных (так же, как белорусские и литовские). Бартель все время молчал. Но когда Шабад высказал мнение, что еврейские гимназии должны обладать теми же правами, что и польские, он прервал его и сказал, что это демагогия, что нужно считаться с реальностью, и со злостью спросил: «Вы, может, хотите еще и университет на еврейском языке?» Шабад отмечает, что отношение премьера – грустное явление, и оно показывает полную враждебность к культурным потребностям 3-х миллионного еврейского населения Польши. «Нечего так удивляться – по мнению Шабада, – почему уж так нереален еврейский университет именно в Польше. Неужели еврейский язык имеет меньшие культурные возможности, чем остальные?». Шабад все время утверждал, что еврейские начальные школы не могут содержаться на средства бедного еврейского населения. Он требовал создания комиссии для приема экзаменов в еврейских гимназиях, при этом, ссылаясь на Литву, где начальные еврейские школы были включены в число государственных. Когда отмечалось 10-летие независимости Польши, Шабад выступил со статьей, в которой отмечал, что необходимо соблюдать конституцию и нельзя делить граждан, как утверждают шовинисты, на «хозяев» и «поднанимателей». По этой конституции все граждане равны. Равные обязанности, равные права. «Так равные обязанности у нас есть, а до равных прав еще далеко». Он призывает придать государственные права школам для евреев. Эти школы должны располагать тем, что имеют польские школы. Необходимы справедливость и равноправие. В статье «Характеристика начальных школ» Шабад отмечает, что необходимо там, где это возможно, направлять детей в еврейские начальные школы, чтобы они, обучаясь, ощущали свое национальное достоинство и национальную гордость. Он приводит письмо, которое он получил из местечка Желудок. Письмо от родителей, которое подтверждает наличие в польских начальных школах в ряде случаев шовинизма и антисемитизма. А случай был таков. В местной польской начальной школе, в 6 классе зашел разговор среди школьниц о том, что евреи на пасху в мацу добавляют христианскую кровь. Мнения школьниц разделились, и они обратились к учителю, который подтвердил, что это так и есть. Еврейские школьницы расплакались и обратились к родителям, которые написали об этом сенатору Шабаду. 15.04.1934 г. в помещении «еврейской реальной гимназии» состоялось торжественное открытие выставки работ еврейских школьников из Вильно, Варшавы, Лодзи, Люблина и других городов. На это событие Шабад откликнулся большой статьей, в которой отметил, что это большая часть огромной задачи создания еврейского школьного дела. Шабад указывает, что в 1919 и 1923 годах в Вильно были проведены подобные выставки. Они вызвали огромный интерес и среди нееврейского населения, и каждый мог удостовериться, насколько большие достижения имеются в школах с еврейским языком обучения. С выставкой в 1930 году было связано другое большое событие. Впервые в Вильно проходил пленум еврейских школьных организаций в Польше. Большое внимание уделял Шабад студенчеству и молодежи, он считал, что: «Каждый народ, каждая страна, даже каждое время имеет свое студенчество. В некоторых странах в массе своей оно консервативно, иногда даже реакционно. Но в других странах, наоборот, составляет прогрессивный и радикальный элемент». «И, если мы не имеем возможности создать настоящие, а не суррогатные, еврейские народные университеты на еврейском языке, еврейский студент должен в первую очередь помнить, что он часть еврейской интеллигенции, что он представитель измученного народа, который дал ему жизнь. Он орган еврейского тела, которое тысячелетнее сердце снабжает кровью и тысячелетний мозг обогащает чувствами. Иммунитет же еврейского организма закалялся на протяжении многих поколений. Эпоха маскалим уже показала, к чему ведет оторванность еврейской интеллигенции от своих корней, – еврейская интеллигенция осталась одинокой, бесцветной. Правда, еврейское студенчество через своих представителей всегда стояло в рядах прогрессивных студентов. Оно всегда боролось за осуществление идеалов свободы и счастья. С этими же идеалами оно должно жить в учебе и стремиться достичь новых высот человеческого знания. Но вместе с тем, чтобы возвратить народу то, что оно у него взяло, еврейское студенчество должно знать язык своего народа, его культуру и литературу, обогащать и развивать их, еврейское студенчество должно любить народ, работать для него и идти к народу». Таков был Шабад в его борьбе за еврейское образование, за развитие еврейского языка. Не случайно к его 60-летию Анна Блакштейн пишет: «В период, когда ревизия идейных и культурных ценностей потрясла основы мира, во время, когда поколебались принципы и лозунги, в которые верил ряд поколений, доктор Шабад действительно заслуживает восхищения, так как это человек целостный, каким был в начале своей жизненной карьеры: серьезным, искренним тружеником на ниве культуры и просвещения». Вместе с тем, Шабад призывал к сплочению и объединению всех демократических течений, в т.ч. идишистов и сионистов. В большой статье «К вопросу о еврейской политике в Польше» Шабад выступает с отповедью тем, которые, стоя на сионистских позициях, обвиняют его в угодничестве и в том, что он выступает за школы с языком обучения на идиш. Шабад придерживался принципа общей борьбы за демократию в Польше, при которой национальные меньшинства получат равноправие. Это не значит, что не надо самостоятельно бороться за равноправие. Кроме этого необходимо объединяться разным партиям национальных меньшинств, ибо обратное очень выгодно властвующему большинству. (Разделяй и властвуй). Интересна большая статья Ц. Шабада «Элиза Ожешко и еврейская школа». В ней четко видна политическая и нравственная позиция Шабада. «Мы, евреи, – пишет он, – рассматриваем себя в качестве народа, а не только как граждан Моиссеевого вероисповедания. С какой бы точки зрения ни рассматривать школьное дело для национальных меньшинств, мы обязаны прийти к выводу, что евреи в Польше, как и другие национальные меньшинства, имеют право на государственную начальную школу с родным языком. С педагогической точки зрения общепринят тот принцип, что дети могут лучше всего развиваться и делать успехи в учебе, если они учатся на языке, на котором общаются дома и на котором получили первые представления о внешнем мире. Не скрою, что наши требования в области еврейского образования на родном языке имеют также и национальное значение. Мы хотим, чтобы наше молодое поколение не отрывалось от своего народа, его культуры и языка, чтобы его не лишали корней в родной земле». И далее: «Именно в Вильно, на Виленщине, где национально-культурное самосознание проникло в самые широкие слои еврейского общества, бурно развилось еврейское образование. Мы создали тут детские садики, начальные школы, гимназии, вечерние школы, учительскую семинарию, техникум, профессиональные школы, народный Университет - все с еврейским языком преподавания. В Вильно создан также Еврейский научный институт, как научный центр всего еврейства. Все это было создано усилиями самого общества, без всякой помощи государства». Шабад выступает с требованием, чтобы такие школы содержались за счет государства. В своем комментарии к этой статье, редакция газеты «Курьер Виленский» пишет, что «помещая мнение руководителя демократической группы в Вильно, нельзя с ним полностью согласиться, так как существует проблема еврейского и древнееврейского языков и что «голос доктора Шабада следует считать как бы выражением мнений только части еврейского общества». И, действительно, следует признать, что Шабад стоял на идишистских позициях в то время, как его многолетний оппонент доктор Выгодский - на сионистских позициях, пропагандируя язык иврит, как необходимый для обучения. В этом плане последний, следует признать, смотрел далеко вперед в то время, как Шабад, преклоняясь перед общедемократическими принципами, мало верил в осуществление идей сионизма - создание собственного государства. Он полагал, что обучать надо на том языке, который наиболее распространен среди широких еврейских масс, т.е. на идиш. И помочь в этом должна польская демократия. В этой связи он считает, что «именно польская демократия, которая в течение десятилетий боролась за польскую школу, лучше всего поймет требования еврейской демократии в вопросе получения школы с родным языком преподавания, содержащейся государством». И в этом плане он пишет об Элизе Ожешко: «Произведения выдающейся польской писательницы Элизы Ожешко все переведены на еврейский язык и очень популярны среди всего еврейства, а ее имя стало символом гуманизма и любви к угнетаемым. Еще никто из польских писателей не сумел так глубоко проникнуть в душу преследуемого еврея и найти в ней скрытые под внешним непритягательным покровом чисто человеческие чувства, исполненные высокой нравственности. Поэтому память о Элизе Ожешко глубоко чтима еврейским населением». В этой статье содержится идеологическое кредо Шабада, кредо борца за национальную культуру, за высокие гуманистические принципы отношений между народами. Сегодня агитация за внедрение еврейского, а не древнееврейского языка – иврита, может показаться неверной. Что же, может быть, в какой-то степени это было с учетом перспектив и так, но следует понимать то время. Действительно идиш - еврейский язык - был языком широких народных масс, а это было для Шабада главенствующим в формировании его взглядов с учетом реалий того времени. Так что не будем в этом плане слишком строги. Шабад был всего лишь человеком своего времени, со всеми присущими человеку чертами. Непреходяща роль доктора Шабада в создании первого в мире еврейского научного института (ИВО). Об истоках возникновения института, и отношении к самой мысли его учреждения в Вильно со стороны некоторых представителей польских властей, дает представление найденное нами в архивах секретное письмо городского старосты на имя виленского воеводы от 07.02.1929. В нем он писал: «В соответствии с учетом поручения пана воеводы настоящим сообщаю: в феврале 1925 года ученый-филолог еврейской национальности, живущий постоянно в Киеве – Нахум Штиф – написал небольшую брошюру, в которой ратует за организацию института для развития еврейской культуры. Он считал, что, несмотря на то, что Вильно обладает большой сетью еврейских школ, сильной еврейской интеллигенцией, из-за отсутствия соответствующих лабораторий и вспомогательных учреждений следует отдать предпочтение Берлину. Но этот проект нашел поддержку в Вильно, 25 марта 1925 года в Вильно состоялось общее собрание центрального комитета просвещения и правления Виленского еврейского общества просвещения, на котором был обсужден проект Штифа. Была создана комиссия 15.04.1925 года, На собрании идишистов в Вильно Макс Вайнрайх доложил результаты работы комиссии. Было принято решение, что эта организация должна называться «Еврейский научный институт» и он должен способствовать проведению самостоятельной научной работы. В апреле 1925 года в Варшаве на съезде деятелей еврейских школьных организаций по предложению Шабада была создана комиссия еврейского научного института, в состав которой вошло 15 человек, среди них Шабад и Вайнрайх. В августе 1925 года в Берлине состоялась конференция, и было принято решение, что центр института будет в Вильно, при нем архив, музей, библиотека. Он будет состоять из 4-х секций: 1. Еврейская филология (центр в Вильно); 2. Педагогика (в Варшаве); 3. Еврейская история (в Берлине); 4. Социально-экономические науки (в Берлине). Каждая секция должна была состоять из целого ряда подсекций, но впоследствии все секции и институт были расположены в Вильно. Были созданы в стране и за рубежом общества друзей Еврейского научного института. Дальше мы читаем: «в марте 1926 года группа деятелей - идишистов обратилась к Городскому голове с ходатайством о легализации статута Общества друзей Еврейского научного института в Вильно. Мы, направляя статут до пана воеводы, (15.03.1926. № 4790), отнеслись к этому прошению неблагожелательно, учитывая радикальные взгляды лиц, из среды которых вышла инициатива создания института, которая находит свое место между демократами, бундовцами и коммунистами и которые умело коммунистами используются – городское управление считает, что не следует, особенно в Вильно, эти группы поддерживать, стремясь их разобщить». И дальше в письме отмечается: «Должен подчеркнуть, что все еврейские политические партии, стоящие правее демократов, а именно сионисты всяких оттенков, и некоторые религиозные круги относятся неприязненно к Еврейскому институту». Следует отметить, что еще в 1924 году общество «друзей еврейского научного института» возглавил Ц. Шабад. В секретном письме в отдел безопасности Виленского воеводства от 15.03.1926. комиссар правительства, направляя устав «Общества друзей еврейского научного института», отмечает, что статут отвечает требованиям, предъявленным к союзам и обществам. Тем не менее «членами-основателями общества являются т.н. еврейские демократы (идишисты), а также лица с весьма радикальными взглядами, которые были инициаторами еврейского общества просвещения, возникшего после ликвидации еврейской лиги культуры. Возникающее общество имеет целью поддержку еврейского научного института, который по имеющейся информации уже частично действует, институт этот, несомненно, стремился бы к формированию еврейского общественного мнения в радикальном духе с выраженными симпатиями к Советской России, где идишистское движение также поддерживается властями. В связи с вышеизложенным считал бы нежелательным утверждение устава общества». Несмотря на это, устав общества, которое своей задачей ставит «основание еврейского научного института, стремящегося содействовать научным работникам и концентрации научной работы на еврейском языке преимущественно в области филологии, истории, экономики и педагогики», –был утвержден воеводой 01.09.1927. Первыми в списке, подписавшими устав, были два врача: Ц. Шабад и Г. Коварский С момента образования ИВО, его руководство и члены отдельных секций давали консультации многим студентам и молодым ученым. На конференции в 1929 году было решено основать при ИВО высшее учебное заведение с программой, охватывающей пока гуманитарные науки. Оно должно служить подготовке научных и общественных работников и учителей средних школ в полном объеме т.н. еврейских предметов. Это решение из-за финансовых трудностей не было осуществлено. Роль Шабада в создании и деятельности ИВО была надлежащим образом оценена его современниками. Именно поэтому была создана при ИВО аспирантура его имени. Целью ее была подготовка новых кадров еврейских ученых. В высших учебных заведениях не было интереса и понимания для исследований потребностей еврейской жизни, и ИВО являлось единственной организацией, которая поставила перед собой цель объяснить еврейскую действительность методами современной науки, для помощи еврейским массам в их возрождении. ИВО должно было взять на себя и миссию подготовки новых исследователей, и проведение новых исследований. Положения об аспирантуре были выработаны с участием проф. Дубнова, который специально с этой целью прибыл летом 1934 года в Вильно. В первый год будут приняты 10-15 аспирантов. Продолжительность подготовки 10 месяцев. Тематика следующая: 1) наука о языке, истории литературы, фольклор; 2) экономика, статистика; 3) история; 4) исследование проблемы юношества, педагогика, психология. Аспиранты в это время не должны работать и заниматься общественной деятельностью. Они получали стипендию. Когда пришло 60 заявлений на участие в конкурсе, Шабад был уже тяжело болен; но он живо интересовался материалами конкурса, просматривал их, делал замечания, давал предложения. Например, в 1 туре с 1.08.1935 по 1 июля 1936 было 16 аспирантов: история литературы – 3, языкознание – 2, фольклор – 1, экономика и социология – 5, психология – 3, история – 4. Удивительно, что по медицине ни одного. Когда 14-19.08.1935 г. проходил в Вильно съезд ИВО, на сцене зала еврейского театра были портреты Штифа и Шабада. При открытии съезда Залман Рейзен сказал: «Перед переходом к дальнейшей работе съезда, считаю, что мы должны отдать дань тем, которых уже не стало. Это, прежде всего инициатору ИВО - Нахуму Штифу, и сооснователю ИВО, деятелю и борцу за еврейский язык, доктору Шабаду». Первым выступал профессор Шимон Дубнов, который среди прочего (он как бы защищал концепцию Шабада в вопросах языка) сказал: «Наш съезд связан с 10-летним юбилеем еврейского института в Вильно. Почти одновременно отмечал свой 10-летний юбилей университет в Иерусалиме, который пока еще является больше исследовательским, чем учебным институтом. Может быть, это не случай, а глубокий символ, что именно в Иерусалиме Палестины и в Иерусалиме Диаспоры в один и тот же год были созданы подобные институты. Разве не имели мы в прошлом тот же культурный дуализм? Те, которые противопоставляют Палестину и Диаспору, еврейский и древнееврейские языки, должны знать, что такой дуализм начался еще в классические времена, когда еще существовало государство Иегуда, или автономная Палестина под Римским царствованием. Разве не было у нас больших культурных центров одновременно и в Иерусалиме и еврейско-греческой Александрии или больших академий в Тиберии, в Вавилонской Суре и в Пумпадиаше? Не был ли Талмуд Вавилонский более известен в нашем законодательстве и воспитании, чем Талмуд Иерусалимский и более того, разве оба Талмуда не были написаны на тогдашнем «жаргоне» – арамейском языке. Нет, оба института в Иерусалиме Палестины и Иерусалиме Диаспоры не конкуренты, а взаимно дополняют друг друга, каждый делает свое дело, своим способом и на своем языке. Один исследует старые времена, другой – проблемы нашего времени. В Иерусалиме стремятся реорганизовать университет в общий учебный институт с факультетами по европейскому образцу, с центральным иудаистическим факультетом. В Вильно стремятся расширить работу по сбору исследований еврейской науки, стремясь придать ей живой академический характер». Уже после 10-летней деятельности ИВО выдает сборники исторические, экономические, филологические, и психолого-педагогические, монографии, стремится организовывать курсы, семинары, доклады. Шабад возглавлял ряд общественных немедицинских организаций, был борцом за достойную жизнь для еврейского населения, его равноправие и национальное самосознание. Может создаться впечатление о каких-то чрезмерных националистических устремлениях этого великого врача и общественного деятеля. Думать так было бы большим заблуждением. Всей своей деятельностью Шабад доказывал, что он был искренним демократом и с огромным уважением и искренними чувствами относился к представителям любого народа. Ведь Вильно являл собой уникальное место смешения наций и культур. Шабад имел самые тесные дружеские контакты и с литовцами, и с русскими, и с поляками, и с белорусами. Шабад, как указывали его современники, отдал много сил для создания хороших дружеских отношений на базе равноправия и полной национальной свободы. Он всегда был искренен, его взгляды не определялись сиюминутной конъюнктурой. Не случайно ведущие представители литовской интеллигенции высоко оценивали личность Шабада. Профессор Леонас был пациентом Шабада. Он вспоминал: «Это был большой друг литовского народа». Когда в Каунас пришла весть о смерти Шабада, доктор Ремерис – ректор Литовского Университета писал: «Я очень взволнован ужасным известием о тяжелой утрате еврейского народа. Потеря не только для евреев Литвы, но также для всей страны, – смерть дорогого деятеля, человека с большим сердцем доктора Шабада. Я прошу присоединить мои искренние чувства к Вашим, при почтении памяти умершего. Я сожалею, что не могу лично принять участие в траурном собрании. www.berkovich

1925, 15 апреля — (21 Нисана 5685) На собрании идишистов в Вильно принято решение об организации «Еврейского научного института» и он должен способствовать проведению самостоятельной научной работы. В апреле 1925 года в Варшаве на съезде деятелей еврейских школьных организаций была создана комиссия еврейского научного института, в состав которой вошло 15 человек. В августе 1925 года в Берлине состоялась конференция, и было принято решение, что центр института будет в Вильно, при нем архив, музей, библиотека. Он будет состоять из 4-х секций: 1. Еврейская филология (центр в Вильно); 2. Педагогика (в Варшаве); 3. Еврейская история (в Берлине); 4. Социально-экономические науки (в Берлине). Каждая секция должна была состоять из целого ряда подсекций, но впоследствии все секции и институт были расположены в Вильно.

1927, 1 сентября — (4 Элула 5687) Воеводой Вильно утверждён устав общества, которое своей задачей ставит «основание еврейского научного института, стремящегося содействовать научным работникам и концентрации научной работы на еврейском языке преимущественно в области филологии, истории, экономики и педагогики» (см. 15 апреля)

1933, 15 апреля — (19 Нисана 5693) В Вильно создан объединенный комитет по борьбе с преследованием евреев в Германии. Его задачей было оказание материальной помощи беженцам из Германии, а также бойкот немецких товаров. Во главе был д-р Выгодский (см. 24 августа 1941 года). При нарушении такого бойкота виновники наказывались штрафом, который шел для нужд беженцев.

1934, 15 апреля — (30 Нисана 5694) В вильнюсской еврейской газете "Вилнер ТОГ" опубликована статья доктора Шабада (см. 9 февраля 1924 года) об открытии в помещении «еврейской реальной гимназии» выставки работ еврейских школьников из Вильно, Варшавы, Лодзи, Люблина и других городов.

1935, 14 августа — (15 Ава 5695) В Вильно открылся съезд первого в мире еврейского научного института (ИВО) (см. 15 апреля), на сцене зала еврейского театра были портреты Штифа и доктора Шабада (16 мая 2007 года). При открытии съезда Залман Рейзен сказал: «Перед переходом к дальнейшей работе съезда, считаю, что мы должны отдать дань тем, которых уже не стало. Это, прежде всего инициатору ИВО - Нахуму Штифу, и сооснователю ИВО, деятелю и борцу за еврейский язык, доктору Шабаду». Далее

Первым выступал профессор Шимон Дубнов, который среди прочего сказал: «Наш съезд связан с 10-летним юбилеем еврейского института в Вильно. Почти одновременно отмечал свой 10-летний юбилей университет в Иерусалиме, который пока еще является больше исследовательским, чем учебным институтом. Может быть, это не случай, а глубокий символ, что именно в Иерусалиме Палестины и в Иерусалиме Диаспоры в один и тот же год были созданы подобные институты. Разве не имели мы в прошлом тот же культурный дуализм? Те, которые противопоставляют Палестину и Диаспору, еврейский и древнееврейские языки, должны знать, что такой дуализм начался еще в классические времена, когда еще существовало государство Иегуда, или автономная Палестина под Римским царствованием. Разве не было у нас больших культурных центров одновременно и в Иерусалиме и еврейско-греческой Александрии или больших академий в Тиберии, в Вавилонской Суре и в Пумпадиаше? Не был ли Талмуд Вавилонский более известен в нашем законодательстве и воспитании, чем Талмуд Иерусалимский и более того, разве оба Талмуда не были написаны на тогдашнем «жаргоне» – арамейском языке. Нет, оба института в Иерусалиме Палестины и Иерусалиме Диаспоры не конкуренты, а взаимно дополняют друг друга, каждый делает свое дело, своим способом и на своем языке. Один исследует старые времена, другой – проблемы нашего времени. В Иерусалиме стремятся реорганизовать университет в общий учебный институт с факультетами по европейскому образцу, с центральным иудаистическим факультетом. В Вильно стремятся расширить работу по сбору исследований еврейской науки, стремясь придать ей живой академический характер»

1936, 16 мая — (24 Ияра 5696) В еврейской газете «Цайт» Вильно опубликовано письмо хозяина крупного по тем временам кинотеатра «Пан» (на Большой улице), в котором он высказывает сожаления, что показывал немецкий фильм «Люблю всех женщин». (см. 15 апреля 1933 года). Далее

Когда началось преследование в Германии евреев 15.04.1933 г., в Вильно был создан объединенный комитет по борьбе с преследованием евреев в Германии. Его задачей было оказание материальной помощи беженцам из Германии, а также бойкот немецких товаров. Во главе был д-р Выгодский. При нарушении такого бойкота виновники наказывались штрафом, который шел для нужд беженцев. Наряду с этим был еще комитет, который возглавлял д-р И. Рафес. Сообщая об этом в отделение безопасности виленского воеводства, городской староста в своем письме от 10.09.1934 г. заключает: «В связи с тем, что на повестке дня стоит заключение польско-немецкого торгового соглашения, и такие комитеты доставляли бы государству вред, прошу сообщить мне директиву как я должен к ним отнестись». После всей этой переписки виленское воеводство 28.09.1936 в письме городскому старосте предлагает рассмотреть вопрос о роспуске объединенного еврейского комитета для борьбы с преследованиями евреев в Германии, учитывая, что он не имеет законных прав для существования. Особенно наглядно это проявлялось в бойкоте немецких товаров и фильмов. Приведем лишь статью в реакционной виленской газете «Слово» «Еврейский террор в виленских кинематографах». В нем мы читаем, что ни один кинотеатр, а их в городе 8, не решится показывать немецкие фильмы, или такой фильм, который имеет что-то общее с Германией, ибо ни один еврей не придет его смотреть или даже будет бойкотировать этот кинематограф. Если же, отмечается в статье, появляются кадры, например, немецкой хроники, присутствующие евреи начинают топать ногами, свистеть и в следующем сеансе механик вынужден вырезать эти эпизоды. Статья призывает положить конец еврейскому «террору» по бойкоту немецких фильмов. Прилагая эти статьи, виленский воевода направил 06.09.1936 г. письмо коменданту города, в котором отмечает, что руководит всей этой акцией в Вильно комитет во главе с д-ром Выгодским, он располагается на ул. Ожешко 7 (т.е. в помещении виленской общины). Комитет, как стало известно, имеет своих людей, которых направляет для проведения соответствующих акций. 60 % всех кинозрителей в городе - это евреи. Хозяева некоторых кинотеатров обращались к городским властям, но никакого вразумительного совета, что им делать, не получали. А в целом хозяева кинотеатров все делали, чтобы не входить в конфликт с еврейской общественностью. Такое же отношение со стороны еврейских зрителей было при появлении в фильмах Муссолини.

1937, 22 мая — (12 Сивана 5697) При еврейской общине Вильно создан «комитет помощи пострадавшим (в погроме) евреям в Бресте», который возглавлял Я.Выгодский. В него вошли члены правления и представители хозяйственных союзов, свободных профессий (союза ремесленников, купцов, врачей, дантистов и т.д.)

1938, 29 апреля — (28 Нисана 5698) Антиеврейские беспорядки вспыхнули в Вильно.

1941, 24 августа — (1 Элула 5701) Фашистами арестован доктор Яков Выгодский

Яков Выгодский родился в 1856 в г. Бобруйске. В эпоху Выгодского это был уездный город, местечко Минской губернии, присоединенное в 1795 г. к России от Польши. В начале XIX века здесь была возведена крепость, в которой по высочайшему повелению от 29.02.1812 г. евреям было запрещено строить, какие бы то ни были здания. По переписи 1861 года в Бобруйске проживало 8866 евреев. А в 1897 году из 34.336 жителей евреев уже было 20.260. Наиболее распространенным среди евреев занятием было изготовление одежды и торговля продуктами сельского хозяйства. Были там и учебные заведения. В их состав входила Талмуд-Тора, два мужских народных училища, в т.ч. одно ремесленное, две женских общеобразовательных школы и одно женское профессиональное училище.Предки Выгодского жили в предместье города Слуцка, которое называлось Выгода.Вот что писал о себе Выгодский: -Я родился в 1856 г. в хасидской семье в Бобруйске. Был старшим из моих 7 братьев. До 14 лет я воспитывался в глубоко религиозном духе любавических хасидов. Учился в Хедере. Когда мне было 10 лет, мой отец переехал в Вильно, где он занимался продажей экипировки для русской армии. Он постоянно наезжал к нам в Бобруйск. Его постоянным местом жительства был Вильно. Моя мать была очень способной, умной и энергичной женщиной. Она к этому времени должна была сама тяжело работать, чтобы обеспечить нашу большую семью. До 10 лет я был известным в городе хулиганом. Однако с того времени я попал под влияние выдающегося раввина Абрама Бер Иермигуд, гениального талмудиста и блестящего знатока каббалы, который был полностью отключен от мирских забот. Под его влиянием я стал глубоко и всесторонне изучать религию. Он отстранил меня от обыденной жизни и сделал знатоком хасидского и каббалистического учений. Он так глубоко посеял в меня еврейство, что потом никто не смог оторвать меня от него. Когда мне исполнилось 12 лет, мой отец, будучи под влиянием хаскалы, начал посылать мне книги по правоведению.Это имело огромное влияние на все мое дальнейшее развитие. Я выучил немного немецкий и на этом языке читал Танах в переводе Мендельсона. В дальнейшем я самостоятельно или почти самостоятельно научился русскому. В 14 лет я заявил, что хочу поступить в гимназию. После полуторагодичной подготовки я сдал экзамен для 5 класса классической гимназии в Мариямполе. В течение 4-х лет пребывания в гимназии был первым учеником в классе, проявляя большие способности в математике, и при окончании получил медаль.Несмотря на рекомендации педагогического совета о целесообразности поступления на математический факультет, я поступил в Военно-медицинскую академию. В гимназии я писал по-древнееврейски, а в Академии в основном пользовался русским языком. Но единственным языком, на котором я писал стихи, был древнееврейский-После окончания Военно-Медицинской академии Выгодский некоторое время работал в акушерской клинике академии, а затем уехал на специализацию в Париж, Берлин и Вену. После возвращения в Россию он поселился в Вильно. В 1884 г. был принят в Виленское медицинское общество. Занимался частной практикой, затем был главврачом еврейской больницы на Зверинце (тогдашнем пригороде Вильно). Работал в Больничной кассе. Пользовался огромным авторитетом врача-акушера.Он был первым врачом в Вильно, который повесил вывеску, что принимает больных только по его специальности. Он стал любимым и популярным врачом и общественным деятелем. Много оперировал. В 1890-1907 прочел в Виленском медицинском обществе 15 докладов. Общество присвоило ему звание почетного члена. Публиковал статьи на русском, польском, немецком языках.Во время Первой мировой войны, в период немецкой оккупации города он был активным защитником еврейского населения перед немецкими властями.В своей книге В ГРОЗЕ (евр. Ин штурм) – Выгодский дает подробный отчет о том, что происходило в Вильно во время Первой мировой войны. Когда началась война, в дивизии Виленского гарнизона было до 75% евреев. Еврейские солдаты хорошо воевали, и поэтому антисемитизм пошел на убыль. Но ненадолго. Вскоре польские шовинисты вернулись к ЕВРЕЙСКОМУ ВОПРОСУ. Стали распространять слухи, что у еврея в бороде нашли телефон, по которому он сообщил все виденное немцам. Что вместо трупов они ХОРОНЯТ золото. Началась шпиономания.Приехал в Вильно сам Керенский, которому был вручен меморандум, подготовленный еврейским комитетом. Керенский подтвердил, что это все надуманное дело. Вся еврейская общественная работа была сконцентрирована в КОМИТЕТЕ ПОМОЩИ. Во главе этого комитета был Выгодский. Работа была гигантская, т.к. было огромное количество безработных. В 1915 г., в сентябре, немцы заняли Вильно. Вначале их распоряжения появлялись на немецком, польском и литовском языках. После вмешательства Выгодского объявления стали печатать и на еврейском языке. Были запрещены русские школы и вообще преподавание на русском языке, в т.ч. и сам русский язык. Когда Выгодский заметил: остается одно – преподавать на еврейском языке, немецкий комендант города спросил: Что такое еврейский?. И все-таки разрешил перейти на еврейский язык преподавания. Появилась масса проблем. Евреи обязаны были открывать свои лавочки и в субботу, умерших надо было хоронить в гробах, была запрещена работа еврейского театра. В Вильно начался голод. Выдавали не больше чем 250 гр. хлеба. Многие эмигрировали в Америку. Это были состоятельные люди.Немцы стали насильно отправлять людей на работу в Германию. Это касалось всех, но прежде всего евреев. Представители польской, литовской белорусской и еврейской общественности, выступили с меморандумом к немецким властям против принудительных работ. В результате на работу брали гораздо меньше рабочих, чем предвиделось. 14 сентября 1916 года глава города уведомил Выгодского, что евреи должны ОДОЛЖИТЬ Германии 1 миллион рублей. Он обещал их вернуть после войны. Было ясно, что они не только не вернут, но более того, потребуют еще, в то время как население голодало.В ответ на это требование Выгодский издал от собственного имени воззвание к еврейскому населению: -Евреи, не платите контрибуцию-. Это уже переполнило чашу терпения немецких властей к вечно протестующему Выгодскому, его арестовали в марте 1917 г, и выслали в лагерь военнопленных Черск в Пруссии. В этом лагере он находился более 13 месяцев. Представление о том, что происходило с ним в течение этих 13 месяцев после ареста дают его воспоминания в книге В АДУ (евр. Ин гегенем).В Черске свирепствовали голод и болезни. Военнопленные получали 200 гр. хлеба в сутки, немножко мороженой картошки, тертую морковку. Евреи в основном умирали от туберкулеза, неевреи – от голода. Англичане и французы помогали своим пленным. Русские в начале войны вовсе не заботились о своих пленных. Узники в большинстве случаев умирали.По мнению Выгодского, в плену, как в микрокосмосе отражалась бездна между психологией евреев и русских. Русское население имело возможность заниматься экстенсивным земледелием и пользоваться сильной протекционистской политикой в индустрии. Поэтому ему не приходилось конкурировать с меньшинствами населения.Евреи привыкли к опасной конкуренции. Они были связаны бесправными ограничениями и не могли конкурировать со своими согражданами на равных. Поэтому они должны были преодолевать самые трудные препятствия. Это оттачивало мозг, закаляло характер и развивало свободную инициативу и дух предпринимательства. Так было и в лагере. Немцы не любили евреев так же, впрочем, как и русских.После его приезда еврейские врачи организовали пасхальный праздник, на который пригласили и нееврейских коллег. Через несколько дней русские врачи пригласили евреев на русскую пасху. В конце июля Выгодскому неожиданно сообщили, что через несколько дней он должен переехать в другой лагерь Целле-Шлос. Выгодский пишет: -Самым большим потрясением в Целле была нужда. Не хватало всего, начиная с хлеба и кончая одеждой. Через два месяца кончились мои пищевые запасы, которые я принес из Черска. Вот тогда я почувствовал настоящий голод. И родилась мысль попроситься обратно в прежний лагерь-.-Здесь, в самых скверных германских лагерях, я окунулся в море таких человеческих страданий, таких ужасов, голода, холода и болезней, такой смертельной нужды, что все раньше пережитые страдания мне казались такими ничтожными, что и говорить не стоит-Его освободил его друг, в то время руководитель НЕЗАВИСИМЫХ СОЦИАЛИСТОВ в Рейхстаге, Оскар Кон, который обратился с ходатайством к Германскому правительству. Выгодский возвратился в Вильно в апреле 1918 г.27 августа Вильно заняли литовцы. Евреи решили не вмешиваться во взаимоотношения литовцев и поляков, но активно поддерживать литовскую власть в крае.От сионистских организаций он был направлен в правительство Литвы, когда в течение короткого времени Виленский район был в независимой Литве.На заседании общины 6 сентября 1920 г. Выгодский в своей приветственной речи говорил о тяжелом прошлом, которое объединяло евреев и литовцев. Потом приветствовал их в связи с объединением в независимой Литве. Он отметил, что евреи Виленского края стоят за независимую Литву, которая должна быть построена на демократической основе. Литовская власть Виленского края должна позаботиться о тяжелом положении еврейских трудящихся, необходимо принять в административный аппарат больше евреев.Когда большевики заняли Вильно, Выгодский был арестован. Во время обыска все рукописи, документы о его работе в тарибе (временном литовском правительстве) были забраны. Он был брошен в Лукишки в одиночную камеру. Но вскоре Вильно заняли поляки. Интересно, что во время немецкой оккупации евреи хорошо относились к полякам. Но как только пришли польские легионеры в Вильно, начались погромы. Погромы вызвали негодование во всем мире. В июле 1919 г. приехала американская комиссия во главе с Моргентау. Выгодский участвовал во встрече с Моргентау. Он говорил: -Примирить два народа, между которыми столетиями сеяли вражду, нелегкое дело. Такой мир надо поставить на крепкую основу-.С июля до октября польские власти вели себя по отношению к евреям разнузданно – погромы и разбой. Огромная роль Выгодского как председателя еврейской общины состояла в противостоянии погромам и антисемитизму. Работа общины заключалась в социальном обеспечении, культурной работе, в том числе со школами, помощи общественной медицине, юридической помощи, удовлетворению религиозных потребностей.Вообще такую работу можно было проделать только благодаря получаемой постоянно американской финансовой помощи. В 1922 и 1927 гг. он был избран от Новогрудского района в польский сейм (парламент). Он был почти единственным депутатом в комиссии просвещения, который предлагал законы, относящиеся к еврейскому просвещению, стоял на страже интересов еврейской культуры и ее равноправия.Вместе с прогрессивными польскими, литовскими, белорусскими депутатами он активно защищал интересы национальных меньшинств.Еще вначале XX века он начал широкую публицистическую деятельность. По-еврейски он начал писать в 1917 г. в немецком лагере. С тех пор он писал почти полностью на еврейском языке. -Главной сутью моей публицистической работы была борьба за права угнетенных, но главным образом за права евреев-. Выгодский много печатался в газетах и медицинских журналах. В своей книге он описывает деятельность польского сейма и борьбу еврейских депутатов против польских реакционеров. Эта книга содержит важнейший материал, относящийся к еврейской жизни в межвоенной Польше и борьбе евреев за свои человеческие и гражданские права. В еврейской публицистической и мемуарной литературе имя Выгодского навсегда останется на почетном месте.Когда в 1940 г. СССР занял Вильно, он обратился с меморандумом к Сталину, чтобы не закрывали еврейские и древнееврейские школы в занятых районах Польши и Литвы. Многие жители бывшего Советского Союза, наверное, с наслаждением читали великолепную, или как ее называли тогда критики, ЛУЧЕЗАРНУЮ автобиографическую повесть известной советской писательницы Александры Бруштейн -Дорога уходит в даль- (трилогия). Автор – дочь Выгодского – пишет, что ее отец был очень занятым человеком, имел огромную врачебную практику. При этом был безотказным для всех, особенно для бедных пациентов. Когда его упрекали: зачем он лечит нищих, ведь они ему за это не платят, он отвечал, что он принимал Клятву Гиппократа.Часто после операции он оставался в больнице, проводя у постели больного бессонные ночи. Возвращался домой настолько усталым, что жена нарезала ему завтрак на кусочки, чтобы легче было есть. Обычно, когда он возвращался усталым, то ложился на диване поспать, прикрываясь старой енотовой шубой.Это был кристально честный человек. Когда его маленькая дочка пошла вместе с другими детьми в соседский сад ВОРОВАТЬ ЯБЛОКИ и этим похвасталась перед отцом, он заставил ее отнести ворованные яблоки садовнику, извиниться перед ним и пообещать, что это никогда больше не повторится. При этом он напутствовал ее: -Вот что, – сказал наконец, – запомни, пожалуйста, на всю жизнь: ни одной чужой копейки, нитки чужой, куска чужого никогда не смей брать-Выгодский очень не любил заниматься обыденными житейскими делами. Он был как будто немного выключенным из окружающей жизни. Всегда был углублен в мысли о больных, операциях, научных докладах в обществе врачей, о политических событиях. Много читал – газеты, журналы, книги, медицинскую литературу. Всеми бытовыми делами, в том числе и покупкой его личных вещей, занималась жена.Выгодский вспоминает, что в юности он уделял очень много времени учебе. Отец его перед отъездом сына в Военно-медицинскую академию подарил ему старый кошелек со сломанным замком, посылал ему немного денег, и он вынужден был во многом себя ограничивать. -Медицина – это серьезная наука, – говорил он, – ее абы как изучать нельзя. Кончишь академию, и дадут тебе в руки не что-нибудь, не куклу, а жизнь человека-Когда речь заходила о доме, служанка Выгодского – Юзефа приговаривала, что при таком поведении (лечит бедняков) у него в будущем будет только трехаршинный дом (могила). И Александра Бруштейн по этому поводу пишет:-Папа мой, папа, через пятьдесят лет после этого вечера, когда мы с тобой КУТИЛИ, тебя, 85-летнего старика, расстреляли фашисты, занявшие наш город. Ты не получил даже того трехаршинного домика, который тебе сулила Юзефа, и я не знаю, где тебя схоронили. Мне некуда прийти сказать тебе, что я живу честно, никого не обижаю, что я тружусь, и хорошие люди меня уважают-Интересно, что при всей любви и заботе о еврейском воспитании Выгодский настоял (несмотря на возражения жены), чтобы дочь Саша поступила не в гимназию, где училось много еврейских ребят, а в так называемый русский институт. Это была средняя школа, но более престижная, чем гимназия. Объяснял он это тем, что в институте более обширная программа, чем в гимназии, особенно по математике. По этому поводу Александра Бруштейн вспоминает:-Скажу здесь к слову. С тех пор прошло более шестидесяти лет, и я свято чту память о моем отце. Он прожил долгую хорошую жизнь. Он не раз совершал поступки, которые можно смело назвать героическими. Он умер, презирая своих палачей, не унизившись перед ними ни на секунду. Но вот в этом, в выборе учебного заведения для своей единственной дочки, он был неправ. Я проучилась в этом проклятом институте семь лет, я перенесла в нем много унижений и несправедливости-. Имеется в виду придирки и не толерантное отношение к ней из-за ее еврейского происхождения.-А математика, как там ее преподавали, была такой же суррогат, как желудевый кофе. И математике, и мышлению я научилась гораздо позже, в высшем учебном заведении, а в особенности в жизни-Подлинный героизм и мужество Якова Выгодского ярко проявилось в трагические дни после занятия города гитлеровцами в июне 1941 г. во время Второй мировой войны. Он был уже пожилым и больным человеком.Тогда в городе Вильно проживало около 80000 евреев. С этого времени началась трагическая эпоха для виленского еврейства. Появились распоряжения носить желтые звезды, нельзя было ходить по тротуарам, проводились обыски, грабежи, вывоз и уничтожение тысяч человек в Понеряй (пригородная местность, где имелись глубокие рвы), там проходил расстрел ни в чем не повинных людей.Немцы организовали первый Юденрат 24 июля. Из врачей в него входили: д-р Шабад-Гавроньская, д-р Холем, д-р Выгодский, д-р Либер.Уполномоченный по еврейским делам Мурер вызвал 06.08.41 г. трех членов Юденрата и потребовал, чтобы евреи выплатили три миллиона рублей контрибуции, иначе эти представители будут расстреляны. Юденрат был охвачен ужасом. Только один человек – как вспоминает участница этих событий Р. Корчак, не поддался всеобщей панике – ДЕД – Яков Выгодский. Отчаиваться не время, – стукнув тростью по столу, заявил Выгодский, – время действовать- Как это похоже на действия Выгодского во время Первой мировой войны, когда немцы в оккупированном Вильно тоже потребовали контрибуцию, Выгодский тогда тоже протестовал и призвал население к неповиновению, за это был арестован и выслан в лагерь. И теперь, хотя ситуация была неимоверно более тяжёлой, Выгодский был верен себе, не зная страха боролся, не желая подчиниться зловещей силе.Десятки и сотни людей обращались к Выгодскому – у этого забрали сына, у того отца – чтобы он, как всегда, им помог, их спас. Однажды евреи по старой привычке пришли в его дом искать у этого 85-летнего старого доктора защиты от преследований. Больной Выгодский поднялся со своей больничной кровати, надел свою праздничную одежду с только что пришитой желтой латой и пошел к референту по еврейским делам.-Вы хотите нас не только физически истребить, – мужественно сказал старый доктор, – но также морально уничтожить. Мало вам, что мы будем носить латы на груди, но вы хотите нас еще унизить, чтобы мы носили их на спине, но...-Разъяренный немец закричал: выбросить этого старого грязного еврея, и его сбросили с лестницы.В. Суцкевер в своей книге ВИЛЬНЕР ГЕТТО пишет, что старик еле поднялся, вытерся от крови и по проезжей части улицы, как все евреи, поплелся домой. С тех пор он уже не выходил. 24.08.41 г. немцы ворвались к нему на Гданьскую улицу и велели одеться. -Я не пойду-, – сказал д-р Выгодский. Они бросились на него, избили, на руках его вынесли и повели в Лукишскую тюрьму. В камере было 75 человек.Инженер Камай, который сидел в одной камере с Выгодским и потом вышел из тюрьмы, рассказывал, что Выгодский держался исключительно мужественно, с гордостью, и другие арестованные прониклись этим достоинством этого выдающегося доктора. Он был очень больным, но никакого врача к нему не позвали.-В камере было очень холодно, и каждый из нас хотел, – рассказывал Камай, – снять свою одежду и укрыть больного доктора, но этот доктор категорически отказывался и просил не беспокоиться-.-Мы их переживем, – взбадривал всех старый доктор – мы уже пережили такое в нашей истории-, пытался рассеять он их опасения.Арестованных увозили в Понары. Все время менялся контингент, но доктора специально оставили мучаться. В больших страданиях старый любимый общественный деятель д-р Выгодский, который спас и оздоровил в своей жизни столько людей, без всякой элементарной медицинской помощи погиб в конце 1941 года.-Так, в немом одиночестве, – пишет Ружка Корчак, – на стылом тюремном бетоне ушел в муках из жизни заступник евреев Литовского Иерусалима Яков Выгодский. Не случайно в страшных условиях Виленского гетто жизнь и героизм Выгодского превратились в легенду, которая позволила людям верить в добро и продолжать надеяться на освобождение- Борец за гуманизм, демократию и национальное еврейское достоинство – доктор Яков Выгодский должен занять по праву принадлежащее ему достойное место в истории еврейского народа. Слава ему и вечная благодарность потомков за его беспримерную гражданскую доблесть. Он был любимым доктором у виленских евреев. Он был их ярым защитником. Его жизнь и смерть в борьбе по защите еврейского населения были для еврейского общества в гетто символом и призывом к героическому сопротивлению. Его жена, Елена Семеновна, была в Виленском гетто, получила помощь юденрата. С ликвидацией гетто была отправлена в Треблинку.

.

1943, 1 сентября — (1 Элула 5703) Благодаря вооружённому сопротивлению бойцов гетто Вильно, сражавшихся на баррикадах, был сорван немецкий план ликвидации этого гетто.