Еврейский календарь

1944, 8 августа — (19 Ава 5704) Неудачное покушение боевиков Лехи на Гарольда Альфреда МакМайкла - Верховного комиссара Палестины в 1938—1944 гг. Засада была устроена на выезде из Иерусалима. Группа под руководством Джошуа Коэна и Элиягу Хакима сначала атаковала кортеж бутылкой с зажигательной смесью, потом открыла огонь из пулемёта. Чиновник не пострадал, но была ранена его жена. Лехи покушались на англичанина 7 раз. Они называли его виновным в гибели пассажиров-репатриантов румынского корабля "Струма", которым он через Форин-офис воспрепятствовал въезду в Эрец-Исраэль. Впоследствии МакМайкл был обвинен в том, что не передал турецким властям информацию о разрешении на въезд в Палестину 31 ребёнка со «Струмы».

1944, 13 августа — (24 Ава 5704) Умер Берл Кацнельсон

Лидер сионистского движения, одна из центральных фигур Второй Алии. Берл Каценельсон родился в Бобруйске. Отец Каценельсона был членом организации Ховевей Цион. Берл Каценельсон с детства мечтал об алие в Эрец Исраэль. Живя в Белоруссии, он работал в библиотеке, где хранились книги на иврите и идиш, а также преподавал ивритскую литературу и еврейскую историю. И как преподователь литературы, и как преподаватель истории, Каценельсон пропагандировал сионистские идеи и оказал огромное влияние на настроения еврейской молодёжи. Помимо страстного желания обосноваться в Эрец Исраэль Каценельсон был одержим также идеей физического труда. Когда он прибыл в Палестину в 1909 году, он пошёл работать на ферму, затем вошёл в профсоюз рабочих Палестины. Вместе с Меером Ротбергом Каценельсон организовал продовольственные потребительские кооперативы, ха-Машбир. Он принимал участие в основании первых больничных касс в Палестине, решая, таким образом, вопросы охраны здоровья рабочих (ха-Машбир и больничные кассы, основанные Каценельсоном, существуют по сей день). После образования Гистадрута, объединения профсоюзов еврейских рабочих, Берл Каценельсон становится редактором печатного органа Гистадрута - газеты Давар. Находясь на посту редактора он сделал газету духовным проводником рабочего класса, привлёк много читателей. Берл Каценельсон стоял особняком в ряду соратников по рабочему движению, был одним из немногих в нерелигиозной среде рабочих, который настаивал на соблюдении шабата, религиозных праздников, кашрута и обрезания детей. В 1939 году, когда Британские власти заняли резко отрицательную позицию в вопросе продолжения переселения евреев в Палестину, Каценельсон оказал неоценимую помощь в организации нелегальной иммиграции европейских евреев в Эрец Исраэль. Более того, под его руководством был осуществлён парашютный десант на оккупированную немцами территорию для спасения уцелевших евреев

.

1944, 15 августа — (26 Ава 5704) Ишув. Возле горы Тавор бойцами ПАЛМАХА создано первое поселение "Ударных отрядов" Бейт-Кешет. Когда стало ясно, что Вторая мировая война заканчивается, руководители Еврейской Палестины пришли к тому выводу, что евреям Эрец-Исраэль достанутся только те её части, которые они сумеют захватить и освоить. Возникла необходимость срочно создавать новые поселения на землях, купленных Национальным фондом, но законами Белой книги (1939) запрещённых для еврейского заселения. Организацией таких поселений занялся ПАЛМАХ, самая мобильная часть Хаганы. Группа бойцов, обученных владеть не только боевым оружием но и мирным - с/х, создавала посёлок и удерживала его до появления постоянных поселенцев. Бейт-Кешет стал первым в череде, потом возникли Бирия, Хакук, Мисгав-Ам, Джиб-Юсеф, Рамот-Нафтали, Эйн-Зейтим.

1944, 19 августа — (30 Ава 5704) В Сочи родился Мордехай Шпиглер - израильский футболист, которому принадлежит рекорд в забитых мячах за сборную - 32 за 82 игры. Дебютировал в национальной команде 2 января 1964 года против Гонконга. В составе сборной в 1964 году завоевал Кубок Азии AFC, помог Израилю пройти квалификацию чемпионата мира по футболу 1970 года в Мексике и забил единственный гол Израиля в истории чемпионатов мира (1:1) в игре против Швеция

1944, 14 октября — (27 Тишри 5705) Англичанами арестованы агенты немецкой разведки, имеющие цель отравить воду в Тель-Авиве.

1944, 24 октября — (7 Хешвана 5705) В Тель-Авиве по инициативе И. Милло и А. Бен-Иосефа (1907–80) группой актеров, выросших в Эрец-Исраэль (Джемайма Мило, Роза Лихтенштейн, Авраам Бен-Йосеф и Батя Ланкет) основан Камерный театр. Официально он был провозглашён в 1945 году. Камерным театром в 1948 году был поставлен первый спектакль на местную тему - авторская инсценировка романа М. Шамира «Ху-халах ба-садот» («Он шел по полям», 1947). Это был спектакль о Войне за Независимость.

1944, 20 ноября — (4 Кислева 5705) Фашистами расстрелена участница Сопротивления Хавива Райк.

Хавива Райк (1914-1944) родилась в Словакии, росла в семье очень скромного достатка, должна была тяжело работать с юных лет, чтобы помогать родителям. Семья была настолько ассимилирована, что одним из редких праздников, которые она себе позволяла отмечать, был Рош-Гашана. Однажды, когда Хавиве было 16 лет, ей в руки случайно попала книга о сионизме. Она была потрясена, и отныне сионизм занимал все ее мысли. Когда после долгого отсутствия ее увидел старший брат, он ее не узнал. "Хавива стала одержимой!" – воскликнул он. Но кончилось тем, что она его убедила, и он тоже переехал в Эрец-Исраэль. Став активным членом молодежного движения "Гашомер-гацаир", Хавива приехала в Эрец-Исраэль в сентябре 1939г. почти одновременно с Ханой Сенеш. Но тогда они не были знакомы. Хавива стала членом кибуца Маанит. В 1942г. продвижение к Египту немецких войск под командоваием Роммеля грозило Палестине войной. Хавива чувствовала всю серьезность положения и к тому же узнала, что творится в Европе. Она записалась добровольцем в парашютный десант. Там и пересеклась ее судьба с судьбой Ханы Сенеш, старше ее на 7 лет.В сентябре 1944г. ее забросили на парашюте вместе с тремя парашютистами в Словакию, где они связались со словацкими евреями и оказали им моральную поддержку. Для них это были очень тяжелые недели. В конце концов немцы их арестовали. Об их последних днях известно очень мало, потому что только одному из них удалось спастись.

 Киббуц в 8 км. от Хедеры назван в ее честь "Лагавот-Хавива". На израильской карте можно найти и другое место, названное в ее честь "Гиват-Хавива", возле ее кибуца Маанит. Гиват-Хавива – место съездов партии МАПАМ и движение "Гашомер га-цаир", а также исследовательский и педагогический центр, библиотека и архив.

1944, 6 декабря — (20 Кислева 5705) Синагогу в Хельсинки посетил президент республики Финляндия маршал Карл Густав Маннергейм. 6 декабря - День независимости Финляндии. В синагоге Маннергейм почтил память финских солдат-евреев, павших во Второй мировой войне. Он также дал понять, что финские солдаты-евреи, переживавшие эту войну, выполняли свой патриотический долг по защите независимости Финляндии.

1945, 17 января — (2 Швата 5705) Последний раз видели на свободе Р. Валленберга, его увозили на встречу с командующим советскими войсками, занявшими Будапешт. Валленберг попал в советскую тюрьму. Подробнее

17 января, очередная дата того дня, когда советскими войсками в Будапеште был похищен Рауль Валленберг - шведский дипломат, спасавший венгерских евреев от уничтожения. По многократным утверждениям советских властей, позднее повторенным их российскими правопреемниками, Валленберг умер в тюрьме на Лубянке в 1947 г. от инфаркта. За спасение десятков тысяч евреев Венгрии Раулю Валленбергу было в Израиле присвоено звание Праведник Народов Мира.Р. Валленбергу, отпрыску одной из богатейших аристократических и банкирских семей Швеции, был 31 год, когда он был направлен своим правительством в 1944 г. в Будапешт на должность первого секретаря посольства Швеции, которая держала нейтралитет во Второй мировой войне. Это был период, когда нацисты приняли решение о тотальном уничтожении венгерского еврейства.Вот как описывалась деятельность Влленберга в статье, опубликованной в американской русскоязычной газете НОВОЕ РУССКОЕ СЛОВО 23 апреля 1980 г.: -Шведский дипломат Рауль Валленберг, которому тогда был 31 год, в июне 1944 года был направлен в Будапешт на пост первого секретаря посольства. В то время союзники обратились к правительству Швеции с просьбой о помощи в спасении венгерских евреев. В Венгрии орудовал сам обер-палач Эйхман. Когда Валленберг прибыл в Будапешт, в стране оставалось не более 200.000 евреев. В первые же дни молодой дипломат сумел вытащить из гетто 4500 мужчин, женщин и детей и разместить их в снятых или купленных квартирах. Сотрудники посольства привезли тысячи шведских документов и раздавали их евреям, предназначенным для вывоза в лагеря уничтожения. Дальше Валленберг и его помощники действо¬вали так: они дожидались эшелонов на венгерской границе и требовали освобождения ГРАЖДАН нейтральной Швеции.Спасенные возвращались в свои квартиры. Однако не было никакой уверенности, что немцы снова не схватят их. Тогда Рауль Валленберг задумал дерзкий план: собрать как можно больше евреев в одном месте, где они будут под защитой швед¬ского посольства.В кратчайший срок этот неутомимый человек арендовал бо¬лее 30 домов, в которых расселил тысячи семей. Этот район назвали ГОРОД ВАЛЛЕНБЕРГА. Грузовики со шведскими флаж¬ками подвозили в ГОРОД продовольствие, медикаменты. Не забывал шведский дипломат и о безопасности своих ГОРОЖАН. Он организовал группы евреев АРИЙСКОЙ внешности, одетых в фашистскую форму, которые помогали ему.Молодого, обаятельного Рауля обитатели ГОРОДА ВАЛЛЕНБЕРГА просто обожали, называя ангелом-спасителем. Он часто навещал своих подопечных, расспрашивал об их нуждах, про¬являл личную заботу о них-.Далее в той же статье, которая называлась -Что вы знаете о судьбе Рауля Валленберга?- и которая имела целью спровоцировать отклики тех бывших советских граждан, кто мог что-то знать или слышать о шведском дипломате в свою бытность в СССР, кратко описывалась история его исчезновения: Когда Советские войска вошли в Будапешт в январе 1945 г., Валленберг вошел в контакт с командованием. Но 17 января советские военные власти арестовали Валленберга и его помощника и шофера-венгра Вильмоса Лангфельдера. Оба были переп¬равлены в СССР и посажены в тюрьму:За день до ареста министерство иностранных дел СССР информировало шведское посольство в Москве о том, что русские военные власти взяли Валленберга под свою защиту. Примерно через месяц мать Валленберга, Май фон Дардел, была уведомлена послом СССР в Стокгольме Александрой Коллонтай о том, что он находится в безопасности в России.18 августа 1947 г. заместитель министра иностранных дел СССР Андрей Вышинский в ответ на запрос шведского прави¬тельства сообщил, что Валленберга нет в СССР, и что власти о нем ничего не знают! Согласно Вышинскому, Валленберг, по-видимому, погиб в Будапеште.В течение ряда лет министерство иностранных дел Швеции получало сообщения от большого числа бывших заключенных, находившихся в советских тюрьмах, что с февраля 1945 г. Валленберг содержался в разных тюрьмах в Москве. Эти сви¬детельские показания были представлены советскому прави¬тельству. В ответном письме от 6 февраля 1957 г. заместитель министра иностранных дел Андрей Громыко дал новые све¬дения о Валленберге: Валленберг был арестован в Москве.Согласно Громыко, в архивах был обнаружен единствен¬ный документ - написанный от руки репорт, датированный 17 июля 1947 г., начальника медицинской службы тюрьмы на Лубянке А. Л. Смольцова, министру внутренних дел Аба¬кумову: -Сообщаю, что известный Вам заключенный Валлен¬берг неожиданно умер прошлой ночью в своей камере, вероятно, вследствие инфаркта миокарда-.На этом попытки прояснить судьбу героического шведа временно приостановились, ибо шведское правительство, а уж мировая общественность тем более, приняли на веру советскую версию и смирились с мыслью о смерти Валленберга.В феврале 1973 г. мой муж Авраам Шифрин, бывший политзаключенный советских лагерей, выступал в Сенате США на специальном слушании, посвященном вопросу о советских лагерях и тюрьмах. Выступление Авраама перед сенаторами длилось два дня, ибо он подробно передавал накопленную им информацию по разным аспектам советской пенитенциарной системы. Среди прочих разделов, там был и раздел, касавшийся иностранных подданных в советских лагерях.В этом разделе Авраам упомянул и -шведского дипломата, сидевшего в секретном лагере для иностранцев на острове Врангель-, о котором ему довелось слышать дважды: один раз в одном из лагерей от уголовников, которые до этого были на Врангеле в качестве лагерной обслуги, а второй раз, самым неожиданным образом, в Израиле.Дело в том, что вскоре после приезда в Израиль Авраам попал в дорожную аварию, в которой сильно переломал свою единственную ногу. В связи со сложностью перелома, его, после наложения гипса, оставили в больнице.Один из санитаров оказался не только русскоязычным, но и очень словоохотливым и проводил возле постели Авраама каждую свободную минуту. Узнав, что Авраам - бывший лагерник, он тут же сообщил, что и он тоже. Авраам заинтересовался и спросил, в каких лагерях тот бывал, и услышал, что человек этот - которого звали Ефим Мошинский - был на острове Врангель.Поскольку Авраам помнил, что о лагерях на этом острове упоминали уголовники, которым он тогда не очень поверил, он начал расспрашивать Мошинского более подробно. Довольно быстро стало ясно, что хотя тот и представлялся бывшим политзэком, на самом деле он был там не в качестве заключенного, а каким-то низшим кагэбевским чином. Болтая без устали, Мошинский рассказал, что в трех секретных лагерях на острове Врангель содержались исключительно иностранцы, преимущественно пленные офицеры армий гитлеровской коалиции: немцы, итальянцы, венгры. -Но были там и некоторые гражданские-, сказал Мошинский, упомянув имена -шведского дипломата Валленберга- и русского Александра Трушновича. Имя Валленберга мало что говорило Аврааму, кроме того, что его тоже упоминали уголовники, рассказывавшие о лагерях на острове. Но вот имя Трушновича заставило его отнестись к болтовне Мошинского более серьезно.Это имя было знакомо Аврааму в связи с тем, что до 1954 г. Александр Трушнович был руководителем базировавшейся во Франкфурте русской антикоммунистической организации НТС, с которой Авраам успел вступить в контакт и начал сотрудничать в борьбе против советской власти. Трушновича Авраам, выехавший из СССР в 1970 г., уже не застал, так как тот был похищен советскими агентами в 1954 г. и вывезен, как предполагали его соратники, в СССР. Больше о нем никто никогда ничего не слышал. Во Франкфурте Авраам познакомился с сыном Трушновича, Ярославом.Услышав, что Мошинский не только видел Трушновича на Врангеле, но и утверждает, что разговаривал с ним, Авраам решил, по выходе из больницы, проверить, насколько можно верить рассказам этого человека. Он написал Трушновичу-младшему и попросил прислать фотографию отца.Получив фотографию, он пригласил к себе в гости Мошинского. Зная о беспардонности и любопытстве этого человека, он придумал для него ловушку (сказался опыт следователя-криминалиста): как будто невзначай, он оставил на столике в гостиной пачку фотографий разных людей, которые вытащил из своего альбома. Среди них лежала и фотография Трушновича-старшего. Уйдя в кухню готовить чай, Авраам не сомневался, что Мошинский схватит фотографии и начнет смотреть. Так и случилось. Авраам исподволь следил за ним из кухни. Просматривая фотографии незнакомых людей, Мошинский не проявлял большого интереса - просто ему больше нечем было себя занять. Но вдруг он замер и после некоторой паузы сказал: -Эй, а я ведь этого человека знаю! Кто это?- Нет, ты не можешь его знать-, спокойно ответил Авраам, -это мой знакомый, которого ты не мог встречать-. Однако Мошинский продолжал рассматривать фотографию, а потом победоносно заявил: -Я знаю, кто это! Это Трушнович!- А затем произошло нечто совершенно неожиданное. Продолжая смотреть на фотографию, Мошинский добавил: -Но если ты думаешь, что он так выглядел, когда я его встретил, то ты глубоко ошибаешься! Он был уже, как печеное яблоко. Я бы его и не узнал. Но у него была при себе фотография его сына, он мне ее показывал. Так вот, этот сын выглядел точно, как на этой фотографии-.Такого придумать он не мог: только те, кто знал отца и сына Трушновичей, знали, что они были похожи, как две капли воды!Это заставило Авраама отнестись более внимательно и к остальной информации, полученной от Мошинского. Запомнил он и сказанное им о Валленберге. И, выступая несколько месяцев спустя в Сенате США, Авраам упомянул имя Валленберга среди прочих известных ему имен иностранцев в советских лагерях.Сенсация, которую это упоминание вызвало, была для него полной неожиданностью. Сенатское слушание его было опубликовано отдельной книжкой и переведено на многие языки. Бесконечные корреспонденты СМИ из разных стран осаждали его и требовали подробностей о Валленберге. Но подробностей он дать не мог, предоставив им Мошинского в качестве источника информации.Ошибкой телевизионной группы из Швеции было предложение Мошинскому оплаты за интервью: узнав, что так можно зарабатывать деньги, он решил, что за одну и ту жеинформацию дважды платить не будут, и стал в каждом следующем интервью добавлять новые подробности, которые, совершенно очевидно, были уже плодом его собственного воображения. В конце концов, после многократных предупреждений, Аврааму пришлось взять его в американское посольство в Тель-Авиве, где он в присутствии консула США изложил первоначальную историю и поклялся, что больше, кроме этого, он о Валленберге не знает ничего. Это нотариально заверенное заявление впоследствии служило единственным способом опровержения все новых изобретений Мошинского.Авраам, между тем, приступил к серьезному расследованию судьбы Валленберга в рамках созданного им в 1974 г. Центра Исследования концлагерей, тюрем и психтюрем СССР. Сенсация, возникшая в результате сенатского слушания, и опубликованные позднее результаты расследования, в ходе которого были найдены и другие свидетели того, что Валленберг вовсе не умер в 1947 г., а находился в различных лагерях и тюрьмах Советского Союза, привели к тому, что судьбой Валленберга начали, наконец, интересоваться на Западе всевозможные высокопоставленные деятели. Возникли многочисленные КОМИТЕТЫ СПАСЕНИЯ ВАЛЛЕНБЕРГА, которые начинали с того, что запрашивали у Авраама материалы, а затем продолжали поиск уже самостоятельно.Впоследствии появились и найденные другими людьми свидетели того, что Валленберг был жив, по крайней мере, вплоть до 1981 г. Авраам продолжал свое расследование, одновременно требуя от сильных мира сего вступиться за героического шведа и потребовать его освобождения из СССР. Некоторые журналисты, взявшие у Авраама интервью на тему о Валленберге, впоследствии опубликовали книги на базе этого материала. Статьи Авраама на эту тему довольно широко публиковались в мировой прессе. Ниже я привожу одну из таких статей.Но на фоне всей этой шумихи практических действий с целью спасения Валленберга на государственном уровне не предпринимали ни в Израиле, ни в США, ни в Европе. Никто не хотел вступать в конфронтацию с Кремлем и называть советских правителей лжецами, прижимая их к стене фактическими доказательствами. Поэтому от живых свидетелей отмахивались, дожидаясь, пока они вымрут. А пока называли именем Рауля Валленберга улицы и парки и сажали в память о нем деревья в Яд Вашеме и прочих мемориальных местах. Призывы Авраама и его немногочисленных единомышленников о том, что недопустимо увековечивать живого среди мертвых, что нужно бороться за его освобождение и вырвать его из пасти советской акулы, вызывали лишь снисходительные улыбки. Поминать и увековечивать мертвого было куда легче и приятнее.Мне остро напомнил об этом состоявшийся сегодня вечер в честь 60-летней годовщины похищения Рауля Валленберга. На этом вечере создавалось некое движение для увековечивания памяти тех евреев и не-евреев, которые спасали евреев из лап фашистов. Выступали с речами милые и респектабельные люди, пели песни, читали стихи, показывали записанные на видео речи других людей, в том числе и немолодой уже племянницы Валленберга.Но самым поразительным прозвучало выступление руководителя международной организации в защиту Валленберга, который не моргнув глазом сообщил почтенному собранию, что Кнессет Израиля проявил похвальную инициативу, представил и уже провел в первом чтении законопроект, требующий… вернуть Валленберга домой! -Каждый из вас, здесь присутствующих, может помочь вернуть Валленберга домой, к семье, позвонив или написав депутатам Кнессета и призвав их голосовать за этот законопроект!-, сказал вполне здраво выглядящий джентльмен, словно он не помнит, что Валленбергу сегодня был бы 91 год, и последний свидетель видел его уже свыше двадцати лет назад.Сегодня, когда в тюрьме сидит современный еврейский герой Йонатан Поллард, и писать, кричать и предпринимать всевозможные действия следует для его спасения, пока тоже не стало поздно, эти милые дамы и джентльмены, с опозданием в тридцать лет, проводят законопроекты о возвращении Валленберга!Мне снова стало больно, как тогда было больно Аврааму, когда он кричал в пустоту, но никто не хотел слышать!СЕДЬМОЙ КАНАЛ. ИЗРАИЛЬСКАЯ ГАЗЕТА НА РУССКОМ

1945, 10 февраля — (27 Швата 5705) В Дахау умер Джованни Палатуччи - праведник мира. Будучи в годы войны инспектором Отдела Иностранных Лиц полицейского отделения Фьюме, он спас от смерти 5 тысяч евреев. За свою деятельность был в 1944 году арестован гестапо.

1945, 31 марта — (17 Нисана 5705) В лагере Равенсбрюк погибла поэтесса Елизавета Кузьмина-Караваева, известная после пострижения в монахини как мать Мария. В 1942, когда во Франции начались аресты евреев, она приняла активное участие в спасении и спасла многих. Есть две версии смерти Елизаветы Юрьевны: одна – в лагере Равенсбрюк изнуренная дизентерией и голодом мать Мария падает, и ее вместе с другими немощными женщинами отправляют в газовую камеру, а другая – пошла на смерть, заменив собой другую жертву. Мать Мария, поэтесса Серебряного века, много писала о смерти и о судьбе, но больше – о материнском призвании и о силе духа. Вот ее стихотворение 1942 года: Два треугольника — звезда, Щит праотца, отца Давида, Избрание — а не обида, Великий дар — а не беда. Израиль, ты опять гоним, — Но что людская воля злая, Когда тебе в грозе Синая Вновь отвечает Элогим! Пускай же те, на ком печать, Печать звезды шестиугольной, Научатся душою вольной На знак неволи отвечать. (Париж)»

1945, 14 июня — (3 Таммуза 5705) В 18.00, в синагогу на ул. Угольной города Львова явились старший следователь прокуратуры Львовской области Лавренюк, начальник оперативной группы НКВД, старший лейтенант Маляр и сотрудник милиции Храмов проверить «факт убийства детей в еврейской синагоге» (видимо, в результате очередного "кровавого навета"). Они начали осмотр «на предмет обнаружения в здании людских трупов и крови». При осмотре присутствовали: раввин Берко Копылович Трахтенберг и староста Кароль Зуехович Шварц. При осмотре здания, как в квартирах (в бывшей Талмуд Торе), так и в зале синагоги труппы не обнаружены.

1945, 27 июня — (16 Таммуза 5705) В Кракове еврейскую женщину арестовали и отвели в полицейский участок по обвинению в намерении похитить и убить ребёнка - кровавый навет. После проведённого расследования выяснилось, что подозреваемую попросили присмотреть за ребёнком. Несмотря на это, на Kleparski площади начала собираться толпа с антисемитскими лозунгами. Милиция смогла взять ситуацию под контроль. (см. 11 августа)

1945, 15 июля — (5 Ава 5705) Восстановлена еврейская община Берлина. В начале 1946 г. община насчитывала 7070 человек, из которых 4121 (более 90% всех семейных) состояли в смешанном браке. 1320 евреев уцелели, скрываясь во время войны, 1628 вернулись из концлагерей.

1945, 15 июля — (5 Ава 5705) Четверо партизанских командиров, инициаторов создания организации Ханокмин (Карающий ангел) (или Накам - Отмщение?) - Аба Ковнер, Элиезер Лидовски, Нисан Резник и Хаим Лазар - прибыли в Тарвизио в северной Италии, где размещались подразделения Еврейской бригады. Далее

После освобождения Восточной Европы Красной армией в конце 1944-го года еврейские партизаны начали организацию массовой нелегальной переброски еврейских беженцев через Центральную и Южную Европу в Палестину. Движение, получившее название «Бриха» («Побег»), вначале было стихийным. В январе 1945-го на встрече в Люблине были созданы основы централизованной организации. Во встрече принимали участие Аба Ковнер, один из командиров сопротивления в виленском гетто, командир партизанского отряда, поэт и идеолог, будущий политрук бригады Гивати, командиры восстания в варшавском гетто Антек Цукерман и Цивья Любеткин, и другие руководители еврейских отрядов, вошедших после освобождения в «Бригаду выживших» («Хативат а-сридим»). В марте 1945-го в Бухаресте Ковнер и Любеткин установили связь с подпольной организацией «Мерказ ле-гола» («Центр по делам диаспоры»), членами которой были солдаты Еврейской бригады и других еврейских подразделений британской армии, размещенных в Италии. После окончания войны начались совместные скоординированные действия двух организаций по переброске беженцев. Однако кроме эвакуации выживших евреев в Палестину у многих из еврейских партизан была и другая цель – месть. Часть из них, помогая другим найти новую жизнь на новой родине, не видела такого будущего для себя, пока не будут отмщены миллионы погибших. Цивья Любеткин: «Мы знали только одно: если найдутся люди и если хватит сил, нужно только это: мстить! Нами владело не настроение строить, а только желание рушить, рушить что только можно, что только сможем!». Аба Ковнер: «Разрушение было не вокруг нас. Оно было прежде всего внутри нас. Мы не представляли себе, что мы можем, и что мы имеем право, вернуться к жизни, приехать в Палестину, создать семьи, вставать утром на работу и этим свести счеты с немцами». В январе 1945-го во время встречи в Люблине родилась организация, получившая в литературе название «Накам» («Отмщение»), во главе с Абой Ковнером. Заместитель Ковнера Паша Райхман (Ицхак Авидов), ровенский партизан: «Это вышло само. Мы сидели за стаканами, и вылетела эта идея, и вдруг она была не в воздухе, а на столе. Мы увидели, что эта идея объединяет нас всех. Все хотели отомстить». Кто-то предложил убить немцев миллионами, отравив питьевую воду в городах Германии. Ковнер загорелся идеей. Много лет спустя он сказал, что любой нормальный человек должен был считать ее сумасшествием. Но тогда великая и страшная месть отвечала его апокалиптическим настроениям. Райхман: «Все загорелись. Мы были молодые и дикие... Не было никаких сомнений, что мы делаем то, что сделал бы сам бог, если бы он был». Польдек Вассерман (Иегуда Маймон), подпольщик в краковском гетто, связной Армии Людовы и узник Освенцима, будущий капитан второго ранга ВМС Израиля, присоединился к «Накам» в Бухаресте в марте 1945-го: «Нашей идеологией было убить шесть миллионов в качестве мести еврейского народа немцам». Вскоре из штаба, состоящего из пяти членов, организация выросла до полусотни человек (в том числе восемь женщин), разделенных на несколько групп. Вариант отравления максимального числа немцев был назван «План А». Второй предложенный вариант, «План Б», заключался в отравлении нескольких тысяч эсэсовцев из числа военнопленных, содержавшихся в американских лагерях. 15 июля 1945-го четверо партизанских командиров - Аба Ковнер, Элиезер Лидовски, Нисан Резник и Хаим Лазар - прибыли в Тарвизио в северной Италии, где размещались подразделения Еврейской бригады. Основной целью встречи была дальнейшая координация действий «Брихи». Члены Хаганы снабдили группу документами, обмундированием и транспортом. Сам Ковнер хотел добраться до Палестины. Его целью было получение хотя бы неофициального разрешения на свои действия от руководства Хаганы. Кроме того, он должен был достать подходящий для такой операции яд. Из Тарвизио Ковнер прибыл в Болонью, где размещалась 462-ая транспортная рота, укомплектованная еврейскими добровольцами (по другим данным, 462-ая рота на тот момент уже была переведена в Милан). Там он получил поддельные документы и сопровождающего, и под видом солдата британской армии был переправлен в Палестину. Сразу же после беседы в «Мосаде ле алия бет» («Учреждение по репатриации Б» - организация, занимавшаяся нелегальной иммиграцией) в Тель-Авиве Ковнер попал под арест: возникли опасения, что его провокативное поведение и недисциплинированность помешают дальнейшей работе «Брихи». Как раз в это время началось взятие «Брихи» под контроль «Мосада ле алия бет», назначались эмиссары из центра, ответственные за различные страны, работа должна была стать «плановой», и самодеятельность Ковнера, стоявшего у истоков организации, стала нежелательной. Как сказал сопровождавший Ковнера сержант Шмуэль Осия: «Он хотел придти в сапогах, как казак, и вести себя, как в партизанах». Через три дня Ковнера освободили, и он начал прощупывание почвы среди руководителей. Нет информации о том, что он прямо сообщил им о своих планах. В письме Райхману Ковнер написал, что из проведенных им бесед у него создалось впечатление, что что на получение разрешения на «План А» нет никаких шансов, но, возможно, удастся найти кого-то, кто закроет глаза на «План Б». В позднейшем интервью Ковнер назвал двух человек, с которыми велись переговоры: Ицхак Садэ, командир ПАЛЬМАХа, и Шимон Авидан (Кох), командир «Немецкого взвода» ПАЛЬМАХа, созданного для действий в тылу врага в случае оккупации Палестины, и сотрудник «Мосада ле алия бет». По некоторым источникам, Авидан внес свои предложения по «Плану Б», конкретный план и разрешение штаба Хаганы на операцию, с условием не повредить «Брихе», передал в Европу заместитель Авидана и второй командир «Немецкого взвода» Иегуда Бен-Хорин (Бригер). О добывании яда тоже есть несколько версий. По одной из них, Ковнер получил яд от братьев Эфраима и Аарона Качельски (Кацир), известных ученых-химиков (Эфраим Кацир в дальнейшем стал четвертым президентом Государства Израиль). По другой версии, озвученной самим Ковнером, он обратился к другому знаменитому химику, а именно к Хаиму Вейцману, главе Всемирной сионистской организации и будущему первому президенту Израиля. Это единственный источник данной версии, в архиве Вейцмана нет никаких данных о их встрече. Некоторые исследователи считают эту версию выдумкой Ковнера. Как и в случае с командирами Хаганы, не сказано, говорил ли он с Вейцманом о «Плане А», либо только о «Плане Б». По словам Ковнера, Вейцман сказал: «Если бы я был моложе, возможно, я сделал бы это сам». Вейцман направил его к профессору Эрнсту Давиду Бергману, будущему председателю израильской комиссии по атомным исследованиям. Бергману было известно только то, что яд нужен для проведения операции против нацистов, дополнительных вопросов он не задавал. Ковнер получил от него большое количество яда в банках из-под сгущенного молока. 14 декабря 1945-го года Ковнер отправился в Тулон на британском судне, снова под видом солдата и с сопровождающим, предоставленным Хаганой. Незадолго до прибытия в Тулон 18 декабря Ковнер был арестован вместе с двумя сотрудниками «Мосада ле алия бет», также ехавшими под видом солдат. Вызов по громкоговорителю к капитану вызвал подозрения Ковнера, поэтому он заранее избавился от упаковок с ядом. Ковнера отправили в военную тюрьму в Каире, и он просидел там более трех месяцев. Допросов по поводу яда и планов мести нацистам не было: британцы считали, что Ковнер является членом организации ЛЕХИ и планирует антибританские теракты в Европе. Арье («Лёва») Элиав, сотрудник контрразведки Хаганы, расследовавший обстоятельства ареста, пришел к выводу, что причина в нарушении правил конспирации, слишком большом числе осведомленных о поездке Ковнера, и случайной утечке информации в транзитном лагере в Египте. Однако Ковнер до конца жизни остался уверен, что его «сдало» британцам руководство ишува, желавшее предотвратить его акцию и следующие за ней политические осложнения. К моменту ареста Ковнера его заместитель Паша Райхман внедрил несколько своих людей в качестве рабочих на водопроводные сооружения Гамбурга и Нюрнберга, под видом немцев. Они добыли схемы водоснабжения и подготовили отключение от водопровода кварталов, где проживали американские военнослужащие со своими семьями: должны были пострадать только немцы. Всё было готово для операции. Арест Ковнера стал ударом. Райхман принял решение отказаться от «Плана А» и попытаться осуществить «План Б». Его люди восприняли это тяжело: поражающую воображение месть эпических масштабов предлагалось заменить на мелкую операцию. «Это была трагедия», как сказал потом Райхман. Кроме того, он предложил Антеку Цукерману заменить Ковнера и возглавить их. Цукерман отказался. «Если бы я считал, что мы можем уничтожить немецкий народ – я бы присоединился. Народ против народа. Но отравлять источники и реки? Устроить эпидемию? Допустим, мы бы уничтожили десять тысяч: какой смысл? И ведь в нас осталось немного еврейского гуманизма, даже после того, что они сделали нам...». Для осуществления «Плана Б» были выбраны два лагеря, где содержались пленные эсэсовцы, под Нюрнбергом и в Дахау. Для первой операции был выбран лагерь Сталаг-13 под Нюрнбергом. Двое членов «Накам» устроились туда на работу шофером и кладовщиком. Было установлено, какая именно городская пекарня снабжает лагерь. Туда тоже были внедрены свои люди, которые сообщили, какой хлеб поступает заключенным, какой – охране, сколько времени проходит от выпечки до раздачи, какие именно ингредиенты используются, режим работы печей и другую требуемую информацию. Группа Райхмана при помощи солдат Еврейской бригады добыла в Париже яд на основе мышьяка и доставила его в Германию. В ночь с субботы на воскресенье 13/14 апреля 1946 года члены группы приступили к действию. Они планировали смазать заранее спрятанным в пекарне ядом около четырнадцати тысяч буханок - яд с виду не отличался от муки, и предварительные опыты показали, что это наилучший способ. Однако вскоре после начала работы поднялся сильный ветер, и сломанной веткой дерева выбило окно. На шум явился немецкий сторож, и, чтобы не обнаружить себя и не сорвать операцию, члены «Накам» сбежали, предварительно разбросав буханки по полу, как предусматривалось заранее в случае провала. Прибывшая полиция, увидев разбросанный хлеб и разбитое окно, пришла к выводу, что это была обычная кража: весной 1946-го года хлеб в Германии был ценным продуктом. Участники операции покинули Германию в ту же ночь. В понедельник 15 апреля более двух тысяч отравленных буханок были доставлены в лагерь. По сообщениям немецкого новостного агентства DANA, подконтрольного американской оккупационной администрации, 2283 заключенных отравились, 207 было госпитализировано, но смертельных исходов не было. «Нью-Йорк Таймс» от 23 апреля привела те же цифры (первоначальное сообщение от 20 апреля говорило о 1900 отравившихся). По некоторым мнениям, оккупационная администрация, заинтересованная в затушевывании инцидента, скрыла истинную информацию, и часть из отравленных всё же скончалась, возможно, несколько сот. В любом случае, операция не произвела задуманного эффекта и прошла в основном незамеченной. От второй операции в Дахау отказались из-за опасений, что план стал известен американцам. Освобожденный к тому времени из тюрьмы Ковнер вызвал членов «Накам» в Палестину на совещание. Он сказал им, что условия изменились, и что «План А» больше не реален, в том числе из-за евреев, вернувшихся в города Германии. Некоторые из членов группы впали в депрессию. Они по-прежнему не мыслили себя в нормальной жизни, не могли расстаться с идеей великого мщения и обвиняли Ковнера в предательстве. Часть из них думала о самоубийстве. Кто-то покинул Палестину, кто-то вернулся в Европу, чтобы продолжать мстить самостоятельно. Параллельно с действиями бывших партизан мысли о мщении витали и в Еврейской бригаде. Бригада попала на фронт только в марте 1945-го, серьезного участия в боях принять не успела, и солдаты не чувствововали, что они отплатили немцам за смерть своих братьев. Писатель Ханох Бартов, служивший в Бригаде, о настроениях части солдат: «Немного: тысяча сгоревших домов. Пятьсот убитых. Сотни изнасилованных женщин. ... Для этого мы здесь. Не ради свобод Рузвельта. Не ради Британской империи. Не ради Сталина. Мы здесь, чтобы отомстить за кровь. Одна дикая еврейская месть. Один раз, как татары. Как украинцы. Как немцы. Все мы, все хорошие прекраснодушные мальчики... Все мы войдем в один город и сожжем, улицу за улицей, дом за домом, немца за немцем. Почему только мы должны помнить Освенцим. Пусть и они запомнят один город, который мы уничтожим...». Было несколько случаев избиений и расстрела пленных, изнасилований, стрельбы по мирным жителям. Кроме этих единичных исключений, «дикая месть» была задавлена, но ненависть искала выход. Из дневника солдата Бригады А. Губера: «Терпению приходит конец, и я опасаюсь, что что-то прорвется, и этот прорыв может задеть и нас самих, потому что его сложно будет направить». Вместо ненаправленной мести солдаты начали выслеживать и казнить нацистов, лично замешанных в уничтожении евреев. Вначале деятельность была стихийной, затем была создана группа мстителей из сержантов и офицеров, в основном активистов Хаганы, со своим «штабом». «Лучшие из людей Бригады, вернейшие из верных», как назвал их член группы Исраэль Карми, будущий полковник АОИ. В «штабе» было около десяти человек, всего в операциях принимали участие несколько десятков. Среди мстителей были Марсель Тобиас – будущий подполковник, «папа десантников», Меир Зародински (Зореа) – генерал-майор, Йоханан Фальц – первый командир курса комбатов АОИ, Мордехай Гихерман (Гихон) – профессор, военный историк. Командиром группы стал майор Хаим Ласков – будущий начальник генерального штаба АОИ. Несколько мстителей были переведены в разведотдел штаба бригады, где они занимались допросами пленных и местного населения. Еще в начале своей деятельности мстителям удалось найти чина гестапо, который в обмен на сохранение жизни составил список скрывающихся эсэсовцев и гестаповцев, включая точные данные о биографии, приметах, месте жительства, службе, родственниках и т.д. В дальнейшем он продолжал предоставлять мстителям аккуратные машинописные рапорты. Сличение информации с данными армейской полевой контрразведки (FSS – Field Security Section) показало, что информация правдива. Имена тех, кто имел отношение к убийствам евреев, мстители оставляли себе, остальные передавали в FSS. Другими источниками информации были архивы тайной полиции в Тарвизио, которые немцы не успели сжечь при отступлении, и сообщения югославских партизан. Мстители действовали небольшими группами в северной Италии, Австрии и Германии. Несколько человек, включая переводчика, в форме британской военной полиции являлись по нужному адресу, удостоверялись, что там находится тот, кто им нужен, и забирали его на «допрос в военной комендатуре». Нацистов отвозили в глухое место, и там расстреливали. Исраэль Карми пишет в своих воспоминаниях, что перед этим им говорили, за что их казнят. Меир Зореа говорит, что обычно обходились без этого. Тела не хоронили, чтобы придать произошедшему вид самоубийства, либо топили в озерах. Иногда из-за нехватки времени казнь происходила прямо у дома: как только нацист поднимался в крытый грузовик, один из мстителей хватал его за горло и падал с ним назад на матрац, ломая ему шею. Некоторых просто задушили. Точное количество казненных мстителями нацистов неизвестно, Исраэль Карми предполагает, что около сотни. Хаим Ласков: «Много мы не уничтожили, к сожалению». Один эпизод деятельности мстителей надо описать отдельно. Шимон Авидан, командир «Немецкого взвода», присоединившийся с несколькими своими людьми к мстителям из состава Бригады, взял на себя задачу выследить и казнить Адольфа Эйхмана. Его люди определили адреса родителей, братьев и жены Эйхмана, и установили за ними слежку. Через несколько недель выяснилось, что брат Эйхмана два раза в месяц ездит в небольшую деревню между Линцем и Зальцбургом с сумкой продуктов, и возвращается без нее. Жена Эйхмана также ездила в эту деревню. В деревне они посещали небольшой дом на окраине леса. Наблюдение показало, что в доме живут четверо мужчин, выходят они только поодиночке и только в темное время суток, и никто из жителей деревни о них ничего не знает или не хочет говорить. Фотографии Эйхмана достать не удалось, но имевшиеся описания подходили под внешность одного из четверых. По вечерам он выходил погулять с двумя собаками. Во время очередной прогулки один из мстителей отвлек и отравил собак, трое других оглушили «Эйхмана» ударом по голове, сунули в машину, отвезли в лес и там расстреляли. По некоторым источникам, он не отрицал, что Эйхман это он, и в ответ на предъявленные обвинения только нервно рассмеялся и сказал «Вы мне ничего не сделаете». Как потом говорил Авидан, сам он был уверен только на пятьдесят процентов, что они казнили нужного человека. После поимки настоящего Эйхмана агентами Моссада в Аргентине в 1960-ом году Авидан сказал: «Да, мы ошиблись. Это был, несомненно, нацист, но не особо важный». Отношение официальных представителей Хаганы в Бригаде и старших офицеров к действиям мстителей было неоднозначным. «Штаб» действовал самостоятельно, не посвящая представителей Хаганы в детали. Как сказал Карми, «Здесь я – Хагана». Меир Зореа: «Я знаю, что мнение Шломо Шамира [майор, главный руководитель Хаганы в Бригаде, в будущем генерал-майор, командующий ВМС и ВВС Израиля] таково, что такими вещами нечего гордиться. Мое чувство обратно. Это то, что мы обязаны были сделать, тем более что мы знали, что они виновны. Мы видели, как союзники обращаются с большими преступниками, а мы взяли второй сорт, потому что до больших не добрались. ... Мы бы не простили себе, если бы дали им уйти. Я чувствую, что сколько мы ни сделали, это была капля в море». Хаим Ласков: «Это не были «красивые» поступки. Это была месть. Мы, в сущности, проиграли войну. Мы потеряли шесть миллионов евреев. И кто не видел этих мест, концлагерей и крематориев – не поймет, что нам сделали. Так как мы были слабы, у нас не было государства, у нас не было силы, мы мстили. Это не был красивый поступок». Майор «Джеймс» Рабинович (будущий генерал-майор Михаэль Бен-Галь) давал санкции на казнь нацистов, вина которых была доказана, но отрицательно смотрел на партизанский характер действий: «Они были партизанскими потому, что в характере еврейского народа вообще много партизанского, и в характере людей Хаганы, прибывших из Палестины, тоже было немало партизанщины». Как офицер, он хотел четких указаний, и обратился за ними к главе политического отдела Сохнута Моше Шарету. Шарет ответил, что месть от имени еврейского народа должна быть достойной этого названия, чтобы мир понял, что за кровь евреев надо отвечать. Бен-Галь понял из этого, что группа Абы Ковнера, «с их особым пылом», подходит для этого больше, чем то, что делалось в Бригаде, «труп здесь и труп там», и поэтому оказал людям Ковнера поддержку. Мотив мести использовался как в социалистической, так и в ревизионистской риторике во время войны, но после ее окончания это осталось на уровне эмоций. На уровне действий политические руководители были прагматиками, даже если высказывались приватно в пользу идеи мести, как Шарет. Все усилия следовало подчинить созданию еврейского государства, а не потаканию пусть даже понятным и оправданным чувствам. Бен-Гурион на съезде бойцов в ноябре 1945-го: «Месть сейчас не имеет национальной пользы. Шесть миллионов убитых не оживишь. Так какой смысл убивать немцев?». Представитель ЭЦЕЛя в Европе Давид Данон отказал обратившимся к нему мстителям в поддержке по той же причине: «У ЭЦЕЛя как движения национального освобождения была четкая цель: сражаться с чужой властью до ее свержения и создания еврейского государства». Против массовой мести был и гуманизм. «Еврей не сможет убивать стариков и детей и вспарывать живот беременной женщине, даже если целый день будет кричать и взывать к мести», «Месть это одно из основных человеческих чувств, как страх и веселье, может даже как голод и жажда, но высшая европейская и еврейская мораль определяет ее как низкий инстинкт, который надо вырвать из сердца», писали газеты в 1942-ом. Член Кнессета Йона Кесе на заседании ЦК МАПАЙ в 1951-ом году: «Допустим, у нас была бы возможность захватить Германию – мы бы зарезали шесть миллионов немцев?! Убили бы миллион детей? Я думаю, что мы бы этого не сделали». (Реплика в зале: «Я думаю, что да»). Часто цитировалась и цитируется до сих пор строчка Бялика: «Как за детскую кровь казнь отмерить и счесть? Сатана б не нашел воздаянья...». Основным мотивом стала месть жизнью: «Наша месть – Государство Израиль». Как сказала еще в 1945-ом Ружка Корчак, партизанившая вместе с Ковнером: «Строительство жизни выразит нашу месть, а не один или десять немцев, записанных на наш счет». Элиезер Лидовски, участвовавший в подготовке «Плана А», член ЦК МАПАЙ, голосовал в 50-е годы за установление отношений с Германией, соглашение о репарациях и продажу Германии израильского оружия. Тем не менее до конца жизни он сожалел, что в свое время они не сделали больше. В конце 80-ых Лидовски сказал: «Мир бы смотрел на Израиль по-другому, если бы евреи умели мстить за свою кровь». источник

 

1945, 20 июля — (10 Ава 5705) Ишув. Второй всеобщий слёт ПАЛМАХа: 4 батальона и резервная часть по 500 человек. Слёт проходил на берегу Нахал-Харод у подножья горы Гилбоа

ГИЛБОА, горный кряж на северо-востоке Самарийских гор (длина около 17 км; высота над уровнем моря до 500 м). Отвесные уступы Гилбоа на востоке и северо-востоке господствуют над долинами Бет-Шеан и Харод, а его юго-западные пологие склоны плавно спускаются к Изреельской долине. У восточных и северо-восточных подножий Гилбоа находятся обильные водные источники, дающие начало реке Харод и другим источникам. Гилбоа был местом битвы, в которой пали Саул и его сыновья (I Сам. 31:6). Оплакивая Саула, Давид проклял горы Гилбоа (II Сам. 1:21). Древнее название Гилбоа сохранилось в упоминаемой Евсевием деревне Гелбоус и в наименовании существующей ныне арабской деревни Джалбун. В 1921 г. было основано близ источников первое в районе Гилбоа современное еврейское поселение — киббуц Эйн-Харод. Во время британского мандата, особенно в 1936–39 гг., Гилбоа служил базой для арабских террористов, совершавших нападения на еврейские поселения в долинах Бет-Шеан и Харод. Во время Войны за Независимость местные арабские силы, подкрепленные иракскими частями, использовали Гилбоа для нападений на еврейские поселения и в Изреельской долине. Израильские силы овладели вершинами кряжа, и по перемирию 1949 г. Гилбоа остался в границах Израиля, кроме его южных отрогов, которые находились под контролем Иордании до Шестидневной войны. Еврейские поселения расположены у северных и восточных подножий кряжа. На самом Гилбоа находятся киббуц Маале-Гилбоа (1965), лагерь Нурит организации Гадна, а на южном склоне — поселение Нахал Малки-Шуа, форпост Нахала, созданный в 1976 г. и названный в память одного из сыновей Саула. www.eleven.co.il

, участвовали около 2000 бойцов, в 4 батальоне выделялись бойцы 10 роты - моряков, и лётчики. Во время парада зрители увидели полёт эскадрильи небольших самолётов. Създ ПАЛМАХа показал, что период его организации закончился и он готов к выполнению боевых задач.

1945, 11 августа — (2 Элула 5705) В Кракове после инцидента 27 июня начали распространяться слухи о якобы убийствах евреями детей с ритуальными целями (кровавый навет). С тринадцати "жертв" их количество выросло до 80-ти. Регулярно группы хулиганов забрасывали синагогу камнями. В этот день евреи пыталисьпоймать мальчика, брасавшего в снагогу камнями. Он вырвался и с криком "Евреи пытались меня убить" бросился на рынок. Мгновенно толпа ворвались в местную синагогу и начала избивать находящихся там евреев, Тора свитки Торы были сожжены. На еврейская общежитие было также совершено нападение. Еврейских мужчин, женщин и детей избивали на улицах, их дома были взломаны и ограблены. Некоторые евреи получили ранения во время погрома и были госпитализированы, но в больницах были избиты снова.

1945, 18 августа — (9 Элула 5705) В Тель-Авиве заложен первый камень района Яд Элиягу.

1945, 30 сентября — (23 Тишри 5706) В Тель-Авиве - торжественное открытие здания театра Габима.

1945, 1 ноября — (25 Хешвана 5706) История автобусного пассажирского транспорта Хайфы. В "Хевер" вошли 28 членов кооператива "Бат-Галим" (маршрут номер 7), которые внесли в кооператив "приданое": 18 автобусов и один каркас. Подробнее

1945, 4 декабря — (29 Кислева 5706) Первый секретарь обкома ВКП(б) Еврейской автономной области А. Бахмутский и председатель облисполкома М. Зильберштейн направили И. Сталину письмо, в котором наряду с просьбой об оказании области различной помощи содержалось предложение о ее преобразовании в автономную республику. Некоторые предложения областного руководства были удовлетворены (см. 26 января и 4 апреля ), но предложении о республике не прошло.

1945, 30 декабря — Имена.

Подробнее о людях декабря см. Блог рубрика "Имена".

(26 Тевета 5696)  Умер Иезекииль Дов Данин (Sukobulsky) - один из основателей и первых жителей Тель-Авива, купец , промышленник. Родился в Белостоке в 1868 году.

1946, 26 января — (24 Швата 5706) Опубликовано специальное постановление Совета народных комиссаров РСФСР «О мероприятиях по укреплению и дальнейшему развитию хозяйства Еврейской автономной области», которое среди прочих мер предусматривало отправку в область 50 учителей и 20 врачей, «в первую очередь еврейской национальности» (см 4 декабря) www.eleven.co.il

1946, 23 марта — (23 Адар-2 5706) Стычки с полицией ("Ночь Унигейта") при попытке высадить нелегальных иммигрантов на берег в самом Тель-Авиве.

1946, 18 июня — (19 Сивана 5706) Бойцы ЭЦЕЛя похитили из гостиницы Бат-Рамон в Тель-Авиве 6 британских офицеров для того, чтобы добиться от англичан отмены смертного приговора двум бойцам ЭЦЕЛа, захваченным во время налёта на военную базу британцев в Црифине (тогда - Сарфенде). Приговор заменили пожизненным заключением, офицеров отпустили.