Герой — события (0-25 из 26)
- полковой комиссар, один из организаторов обороны Брестской крепости.В 1924 году воспитанник детского дома Ефим Фомин стал комсомольцем. В 1927 - 1929 годах он учится в Псковской окружной коммунистической партийно-советской школе II ступени. После ее окончания в 1930 году становится коммунистом, находится на профсоюзной, затем партийной работе. В 1932 году Фомин по партийной мобилизации был направлен на партийно-политическую работу в РККА, в сентябре 1939 года участвовал в освободительном походе Красной Армии в Западной Украине. В марте 1941 года прибыл на должность заместителя командира 84-го стрелкового полка 6-й стрелковой дивизии по политической части. Полк располагался в южной части казармы Цитадели, по обе стороны от Холмских ворот. Войну Фомин встретил в расположении казармы и сразу оказался в гуще событий. Когда гитлеровцы, прорвавшись в Цитадель, овладели красноармейским клубом, а затем направили свои силы в сторону Холмских ворот, комиссар Фомин поднял бойцов в контратаку. Враг дрогнул, отступил. Эта победа окрылила воинов, подняла их боевой дух, вселила уверенность в свои силы. 24 июня Е. М. Фомин вошел в состав штаба обороны, став заместителем командира сводной группы капитана И. Н. Зубачева. В Приказе № 1 было записано, что создавшаяся обстановка требует организации единого руководства обороной крепости для дальнейшей борьбы с противником. С этого дня на плечи руководителей обороны легла большая ответственность за судьбу осажденной Цитадели, за судьбы воинов, женщин и детей. Комиссара Фомина всегда видели там, где было опасней. Он водил бойцов в атаки, подбадривал раненых, заботился о них. Его спокойствие, самоотверженность и храбрость поднимали боевой дух бойцов. Комиссар Фомин был расстрелян фашистами в крепости у Холмских ворот. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 3 января 1957 года Е. М. Фомин награжден орденом Ленина посмертно. На месте его гибели установлена мемориальная доска. Именем героя названы улицы в Бресте, Минске, Пскове, Лиозно, пионерские дружины.
Метки:
(6 Адара 5670) Родился Д. А. Драгунский, генерал-полковник, дважды Герой Советского Союза. Возглавлял Антисионистский комитет советской общественности. Умер 12.10.1992.Подробнее о людях февраля см. Блог рубрика "Имена".
Метки:
(Тадэ Диффр) - герой Войны за Независимость. Погиб 30.12.1971.Тадэ Диффр (Thadee Diffre), родился в Камбре на севере Франции. По окончании университета служит чиновником в администрации Французской Экваториальной Африки в Браззавиле. В 1940 после капитуляции Франции присоединяется к движению Свободная Франция генерала Де Голля, вступает в первый маршевый батальон добровольцев и направляется в его составе в Палестину. Принимает участие в освобождении Сирии и Ливана от сил правительства Виши, после ранения находится на излечении в больнице ХАДАССА в Иерусалиме. Возвращается в Африку, командует взводом в Чадском полку сенегальских стрелков, воюет в Северной Африке, в 1944 участвует в освобождении Франции в составе дивизии генерала Леклерка. Закончил войну в звании капитана. Член французской делегации на конференции ООН в Сан-Франциско в июне 1945. В феврале 1948 Тадэ Диффр обращается в офис Еврейского Агентства в Париже и заявляет о своем желании вступить в организацию Хагана и отправиться на войну в Палестину. Нехарактерная биография добровольца вызывает вопросы и подозрения в возможном шпионаже. В беседе с начальником представительства Хаганы во Франции Эмануэлем Нишри Диффр так объяснил свои мотивы: -Я католик, мне 35 лет. В моих жилах не течет еврейская кровь. Я хочу вступить в ряды Хаганы и сражаться вместе с евреями по следующим причинам: Я из людей Де Голля с 1940-го года. Арабы – враги Франции, и воюющий с арабами действует на пользу Франции. В Палестине евреи ведут справедливую войну, а я всегда воюю на стороне справедливости. Как опытный армейский офицер, я хочу находиться на передовой, чтобы помочь победе евреев-. Эмануэль Нишри удостоверяется в искренности Диффра и направляет его в лагерь подготовки Хаганы в Сатоне, где его принимает заместитель Нишри Эли Оберлендер и распределяет во франкоязычное отделение, составленное в основном из евреев из стран Магриба (в других отделениях находились выходцы из Восточной Европы). В 35 лет Диффру было физически нелегко угнаться за молодежью, но, по его последующим описаниям, ему помогли внутренняя дисциплина и сознание, что он доброволец. После окончания базовой подготовки он прошел краткий курс командиров отделений в лагере Бирье севернее Марселя и охарактеризовал его следующим образом: -Достиг звания капрала. Да здравствует армия!-. Затем Диффр получил поддельные документы на имя еврея-беженца и отправился в Палестину. 29 апреля 1948 он прибыл в Хайфу. Еврей-беженец из Восточной Европы, не владеющий идишем, вызвал подозрение чиновников Еврейского Агентства, но найденное письмо от Оберлендера Ицхаку Садэ дало Диффру зеленый свет. 2 мая к нему на распределительную базу явился начальник службы приема и распределения отдела кадров генштаба Элиягу Темкин, и Тадэ Диффр получил личный номер 17797 и новое имя, Тедди Эйтан, которое Темкин предложил, чтобы скрыть его происхождение. Под этим именем ему предстояло пройти всю Войну за Независимость. Тедди Эйтан встретился с Ицхаком Садэ, командиром ПАЛЬМАХа, возглавлявшим на тот момент БРОНИРОВАННУЮ СЛУЖБУ (шерут а-мешурьяним), зародыш будущих танковых войск АОИ, и в течение нескольких следующих месяцев побывал -внештатным советником- в различных спешно сколачивающихся механизированных подразделениях: 73-ем батальоне Хаима Ласкова, рейдовом подразделении джипов, приданном бригаде Негев, в составе которого Тедди участвовал в налетах на аэродромы в районе Газы, и 89-ом механизированном рейдовом батальоне Моше Даяна. Тедди давал советы по оборудованию техники вооружением и её боевому применению, а также, по заданию начальника отдела обучения генштаба Элиягу Коэна, составил подробную учебную программу для личного состава новых частей. Командиры отзываются о нем в своих воспоминаниях как об отличном и знающем офицере, хотя и говорят, что многое из предложенного было неприменимо в тогдашних условиях. К концу июля 1948 Тедди Эйтан пришел к выводу, что исчерпал свои возможности на поприще советника, и дальше сможет приносить пользу, только командуя боевым подразделением. Языковой барьер мешал ему влиться в существующие подразделения, та же проблема существовала и у многих выходцев из стран Северной Африки, разбросанных по различным бригадам и батальонам. Для решения этой проблемы Тедди выдвинул идею создания батальона коммандо, укомплектованного франкоязычными солдатами. Идея была принята генеральным штабом, и в начале августа Тедди Эйтан получил звание майора и задание сформировать новый батальон. Новый 75-ый батальон был прикомандирован к 7-ой бригаде, однако штаб бригады дистанцировался как от процесса сколачивания, так и от повседневной деятельности батальона. Командный костяк был составлен из бывших солдат и офицеров Свободной Франции и Иностранного легиона. Согласно приказу генштаба, франкоязычные солдаты из различных частей переводились в 75-ый батальон, некоторые из них переходили туда самовольно, что не было необычным для армии в то время. Несмотря на проводимый отбор, солдатский контингент был крайне проблемным. Некоторые из солдат были добровольцами-авантюристами, в том числе неевреи, у других было темное прошлое, и они скрывались от уголовного преследования, многие были свежими репатриантами из Северной Африки, не знакомыми со страной и чувствовавшими себя подобием Иностранного легиона. Участились случаи воровства и продажи армейского имущества и торговли наркотиками, чему способствовало расположение вблизи Тель-Авива. Тедди Эйтан пришел к выводу, что идея батальона провалилась. Он предложил отобрать около сотни бойцов под командованием выходцев из СВОБОДНОЙ ФРАНЦИИ и маки, и создать из них подразделение специальных операций, остальные триста (батальон так и не достиг штатной численности в 750 человек) должны были присоединиться к одной из пехотных бригад. В сентябре 75-ый батальон был передан в состав бригады ИФТАХ. Тогда же в генштаб поступила просьба от штаба ВМС передать около сотни бойцов для создания подразделения морской пехоты. Для Тедди не могло быть лучшего момента. 50 солдат были переведены на базу ВМС в Кейсарии, остальных Тедди планировал набрать среди франкофонов, которых продолжали переводить в 75-ый батальон. С середины сентября рота начала интенсивную подготовку к высадке морского десанта, параллельно набирались новые кадры. Часть из них в дальнейшем стала известными людьми, например репатриант из Марокко Фима Маймон, он же главный армейский раввин генерал-майор Гад Навон. Первым заданием подразделения морской пехоты должна была стать высадка между Газой и Ашкелоном в рамках операции ЙОАВ. Однако, когда выяснилось, что вместо планировавшегося ко времени операции батальона имеется только рота в составе 150-ти солдат и моряков, высадка была отменена. Планы создания морской пехоты были свернуты, и в середине октября рота была переведена из ВМС в бригаду НЕГЕВ и присоединена к 9-ому рейдовому батальону. Примерно в то же время оставшиеся солдаты 75-го батальона бригады ИФТАХ были переведены во 2-ой батальон, и 75-ый батальон прекратил свое существование, хотя в официальной переписке название использовалось и дальше. Но более известным стало название, с которым рота под командованием Тедди Эйтана вошла в историю Войны за Независимость: ФРАНЦУЗСКИЕ КОММАНДО. Его рота и в рамках 9-го батальона во многом сохраняла особый статус по сравнению с другими подразделениями. Этому способствовал необычный состав, выделявший бойцов на фоне других солдат, высокий уровень подготовки и майорское звание командира роты. Командирами отделений и взводов были бывшие офицеры французской армии, большинство солдат также было из Франции, в том числе несколько неевреев, остальные были выходцами из стран Северной Африки. Заместителем Тедди Эйтана стал Эли Оберлендер, его бывший командир в лагере подготовки Сатоне.В рамках операции ЙОАВ по освобождению северной части Негева 9-ый батальон проводил налеты на транспортные артерии, командные центры и базы ВВС в районах Газы и Эль-Ариша. 18 октября рота Тедди Эйтана атаковала перекресток Рафиах-Оджа Рафиах-Эль-Ариш с заданием связать египетские силы и заминировать дороги. В бою с египетскими бронеавтомобилями был смертельно ранен Эли Оберлендер. Он стал первым погибшим французского коммандо. 21 октября 1948 была проведена операция МОШЕ по взятию Беэр-Шевы, ставшая финальным аккордом операции ЙОАВ. Центральную роль в прорыве в город и в боях в застроенной местности сыграло французское коммандо в составе около 60-ти человек. С момента прорыва до капитуляции египетского гарнизона прошло около пяти часов, около двух с половиной из них в городе сражалось только французское коммандо, потерявшее четырех человек убитыми и тринадцать ранеными. С конца ноября рота перешла в прямое подчинение штабу бригады, и Тедди имел статус, равный с командирами батальонов. Французское коммандо занималось патрулированием, засадами, минированием основных дорог и препятствовало инфильтрации регулярных и иррегулярных сил противника. 25 декабря 1948 началась операция ХОРЕВ по разгрому и вытеснению египетской армии за пределы Израиля, крупнейшая операция Войны за Независимость. Бригада НЕГЕВ получила задание взять укрепрайон Тмиле, перекрывавший дорогу Беэр-Шева-Ницана. Ночью 26 декабря французское коммандо атаковало и захватило один из опорных пунктов египетской обороны. Бойцы попали под сильный минометный и пулеметный огонь, отбили в течение ночи несколько контратак противника и отступили с рассветом, потеряв убитыми и ранеными половину личного состава. Тедди Эйтан также был ранен в ногу. Остаток подразделения был отправлен в Беэр-Шеву, многим понадобилось долгое время, чтобы придти в себя после тяжелейшего боя. В описаниях командиров частей, участвовавших в бою за укрепрайон Тмиле, подчеркивается боевой дух и выдержка солдат и офицеров французского коммандо. После возвращения в Беэр-Шеву подразделение было оставлено на произвол судьбы, штаб бригады перестал заниматься его ежедневными проблемами. Начался распад, солдаты занимались мародерством и воровали провизию и оружие с армейских складов. Война заканчивалась, во французском коммандо больше не было надобности, и в феврале 1949 вышел приказ о расформировании 75-го батальона и распределении оставшихся солдат по другим частям. После войны большинство солдат и офицеров подразделения, чувствовавших себя чужими в Израиле и обиженными отношением к ним как к маврам, сделавшим свое дело, уехало во Францию, мало кто из них осел в новом государстве. Тедди Эйтан получил предложение занять пост командира 42-го батальона бригады КИРЬЯТИ, но отклонил его и подал в отставку. В письме Бен-Гуриону от 13 февраля 1949 он написал, что в связи с окончанием боевых действий его присутствие больше не является необходимым, и что его дальнейшая служба вызовет дипломатические проблемы после признания Израиля французским правительством, так как французским офицерам запрещено служить в армиях других государств без официального разрешения. Тедди перечислил также случаи несправедливых обвинений в шпионаже и вредительстве на протяжении войны, и в заключение написал: -Я чувствую удовлетворение тем, что служил такому высокому делу и присоединился к нему в момент реальной угрозы существованию Израиля. Я, со своей стороны, внес скромный, но искренний вклад в это предприятие. Предприятие, которое Вы с помощью Ваших соратников и народа Израиля, сумели воплотить в жизнь. Я горжусь, что служил в Армии Обороны Израиля и сумел оправдать доверие моих командиров. Могу обещать, что всегда останусь верным другом Государства Израиль и еврейского народа-. В письме начальника генерального штаба Якова Дори, подтверждающем принятие отставки Эйтана, сказано: -Верховное командование высоко ценит активное участие Тедди Эйтана в Войне за Независимость и совершенные акты смелости и героизма при командовании подразделением-. Весной 1949 Тадэ Диффр вернулся на родину. Написал книгу воспоминаний -Негев: героическое рождение Государства Израиль-. Работал в администрации Французской Экваториальной Африки и министерстве заморских территорий, с конца 50-ых и до 1969-го был советником президента Уфуэ-Буаньи и генеральным секретарем правительства Берега Слоновой Кости. 30 декабря 1971 погиб в автокатастрофе вблизи Тарба на юге Франции. В 1975 году ветераны бригады НЕГЕВ поставили памятник Тедди Эйтану рядом с обелиском бригады на холме к северу от Беэр-Шевы. В 1995 году была установлена доска французского коммандо на месте египетского опорного пункта в Тмиле. В 2004 посол Израиля во Франции Нисим Звили вручил вдове Тадэ Диффра Беатрис и его дочери Флоренс благодарственную грамоту, медаль и знак участника Войны за Независимость www.War Online.org
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Мать работала медсестрой в больнице. В двенадцать лет начал работать помощником кузнеца. Увлекался литературой, а также зоологией и ботаникой.- легендарный танкист времён ВОВ, врач, поэт. Умер 28 апреля 2017 года.
В июле 1941 года Деген добровольцем ушел на фронт в истребительный батальон, состоящий из учеников девятых и десятых классов. Воевал в составе 130-й стрелковой дивизии. Был ранен.
Окончил 1-е Харьковское танковое училище. Командир танка. Командир танкового взвода. Командир танковой роты. Трижды ранен. В результате последнего ранения тяжёлая инвалидность. Деген получил ранение в голову. Пока выбирался из танка, семь пуль хлестанули его по рукам, а, когда упал, четыре осколка перебили ему ноги. Он понимал, что если немцы сейчас найдут его, то сожгут заживо. И решил застрелиться, но страшная боль не позволила даже снять с предохранителя парабеллум. Он потерял сознание и очнулся уже в госпитале.
Награждён орденами — Красного знамени, «Отечественная война» 1-й степени, двумя -"Отечественная война" 2-й степени, медалью «За отвагу», польскими орденами, медалями, был дважды представлен к званию Героя Советского Союза. Первое представление – за бой, в ходе которого его взвод уничтожил 18 "Пантер", второе – за героизм, проявленный в ходе боев на подступах к Кенигсбергу. Десятый в списке Советских танковых асов. За время участия в боевых действиях в составе 2-й отдельной гвардейской танковой бригады экипажем Иона Дегена было уничтожено 16 немецких танков. В 2014 году Деген рассказывал о войне так: "Конечно, мне было страшно, но еще больше я боялся, что кто-то подумает, что еврей – трус, что еврей боится. Поэтому всегда лез первым..."
Летом сорок пятого года, когда еле ковылял на костылях, неожиданно был приглашен в Дом литераторов читать стихи вместе с другими поэтами-фронтовиками. Председательствовал Константин Симонов, бывший тогда на пике славы. Были там Михаил Дудин, Сергей Орлов, тоже танкист… Других Деген не запомнил по именам. Когда он прочел «Мой товарищ, в смертельной агонии…», все как будто оледенели. А потом началось. Вспоминает Ион Деген: ««Не просто лаяли и песочили. В пыль растирали. Как это коммунист, офицер мог стать таким апологетом трусости, мародерства, мог клеветать на доблестную Красную Армию? Киплинговщина какая-то. И еще. И еще"
В 1977 году Ион Деген репатриировался в Израиль, где более двадцати лет продолжал работать врачом-ортопедом. Он считал, что его послевоенную судьбу, намерение стать врачом, предопределил фронтовой опыт. "Дело в том, что в госпитале, видя труд врачей, я решил, что и сам стану врачом. Я привык работать досконально. Сейчас видите, рука уже не слушается. А ведь я был хирургом-ортопедом, первым в мировой практике пришил ампутированную руку. Это же не само по себе пришло", - рассказывал Деген.
Стихотворение
"Мой товарищ, в смертельной агонии
Не зови понапрасну друзей.
Дай-ка лучше согрею ладони я
Над дымящейся кровью твоей.
Ты не плачь, не стони ты не маленький.
Ты не ранен, ты просто убит.
Дай-ка лучше сниму с тебя валенки.
Нам еще наступать предстоит"
было написано Дегеном в декабре 1944 года. Долгое время оно переписывалось и передавалось устно как народное. Об авторстве Дегена стало известно только в конце 80-х годов
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Подвиг Гастелло, совершёный днём раньше, вошел в историю советской авиации как огненный таран. Летчик посмертно был удостоен звания Героя Советского Союза. Очередь была за Исааком Пресайзеном. Когда возвратившиеся с боевого задания однополчане доложили о подвиге Пресайзена заместителю командира полка Сандалову, тот сразу же вылетел на место тарана и, убедившись в достоверности происшедшего, доложил командиру полка майору Чучеву. После согласования с командиром дивизии полковником Аладинским был оперативно оформлен и отправлен наградной материал с представлением Пресайзена к званию Героя Советского Союза. Но даже посмертно Исаак Пресайзен не удостоился Золотой Звезды. Словно и в помине не было огненного тарана. Хуже того, приказом по полку №22 за сентябрь 1941 года он почему-то был отнесен к числу пропавших без вести, о чем жене летчика Лидии сообщили лишь через полгода. Начальник штаба полка капитан Дробышев, готовивший наградной материал и скрепивший описание подвига Пресайзена полковой печатью в июле 1941 года, отправил в январе 1942 года в Сызрань Лидии письмо следующего содержания: "Уважаемая товарищ Пресайзен! До сих пор нам не верится, что мы навсегда потеряли Вашего мужа, а нашего боевого товарища. Будем ждать победного конца войны, когда судьбы товарищей станут определеннее. Но даже если и погиб товарищ Пресайзен, то он отдал жизнь очень дорого. Желаем бодрости, веры в победу. Наше дело правое, победа будет за нами". Почему произошла такая метаморфоза? По какой причине герой в одночасье был превращен в без вести пропавшего? К сожалению, это выяснилось лишь через много-много лет. А пока от вдовы скрыли, что ее муж совершил героический подвиг и заплатил за него жизнью. Получив письмо Дробышева, Лида тяжело заболела. Она скончалась в 1947-м году, оставив семилетнего сына Дмитрия на попечение Моше Пресайзена, старшего брата погибшего летчика. Почти два десятилетия ничего не было слышно об Исааке Пресайзене. Из пропасти забвения его имя извлекли два журналиста - В.Гапонов и В.Липатов. Им удалось разыскать в Москве механика самолета Рыбакова Александра Николаевича, готовившего машину Пресайзена к последнему вылету. В итоге редкой журналистской удачи родился очерк "Подвиг", появившийся осенью 1959-го года в газете "Советское Подолье" на родине героя, в городе Хмельницкий, где жил и его брат. Моше отправил газету с очерком племяннику Дмитрию Пресайзену в г.Зея, Амурской области. Открытие подлинных обстоятельств гибели Исаака, разбередив незаживающую рану, все-таки положило конец угнетающему состоянию неизвестности. Очерк "Подвиг" стал первой ласточкой среди множества последовавших публикаций о неведомом доселе летчике, шагнувшем в бессмертие в жаркий полдень 27-го июня 1941-го года. Беспристрастное время ставило знак равенства между подвигами Гастелло и Пресайзена. Все авторы - и литераторы, и генералы - восхищались мужеством и отвагой обоих героев, однако почему-то стыдливо умалчивали о том, что второй из них не был отмечен наградой. Тем временем, Дмитрий и Моше разыскали однополчан Пресайзена и послали несколько запросов в Центральный архив Министерства обороны СССР в подмосковном Подольске, чтобы выяснить, нет ли там каких-либо ценных сведений в личном офицерском деле Исаака Пресайзена. Последовало долгое молчание. И вдруг, в конце зимы 1970-го года, пришел ответ. В официальном письме за №31364 от 5-го февраля начальник архивохранилища майор Ковалев сообщил, что в наградном материале на личный состав ВВС Западного фронта за 1941-й год имеется представление к награде на зам. командира эскадрильи старшего лейтенанта Исаака Зиловича (Зиновьевича) Пресайзена. В списке отличившихся в самых первых воздушных сражениях по 128-му авиаполку это представление зарегистрировано под №4. Ковалев прислал копию документа, о существовании которого родные Пресайзена не подозревали. Резолюции с отказом в присвоении летчику звания Героя Советского Союза там не было. Следовательно, документ не утратил своей силы. К кому только ни обращались Моше и Дмитрий на протяжении последующих двадцати лет, но в ответ получали равнодушные отписки, сводившиеся к одному - установить сейчас причину, по которой Исаак Пресайзен не был награжден командованием, не представляется возможным за давностью времени. Однако сын летчика, Дмитрий Пресайзен в конце концов докопался до этой причины. Добившись допуска в Подольский архив, он с головой окунулся в изучение фронтовой документации 128-го бомбардировочного полка. Среди наградных материалов он, в конце концов, отыскал представление отца к званию Героя. С бьющимся от волнения сердцем взял в руки пожелтевший от времени документ. Он помнил его содержание наизусть. Помнил фамилии тех, кто его подписал. Чучев. Дробышев. Аладинский. Четвертая подпись принадлежала командующему ВВС Западного Фронта генералу Копцу. Дмитрий обратился к мемуарной и историко-художественной литературе о начальном периоде войны. И нашел в ней сведения о генерале Копце. Отличившись в Испании и получив там звание Героя Советского Союза, отважный летчик быстро пошел в гору. Накануне войны он был назначен командующим ВВС Белорусского особого военного округа, на базе которого образовался Западный фронт. Но в первый же день войны Копец фактически остался полководцем без войска. Большая часть самолетов фронта была уничтожена на аэродромах, не успев подняться в воздух. Уцелевшие же авиаполки, вроде 128-го, сражались героически. Летчики пытались спасти положение, нередко ценой жизни, как поступили Гастелло и Пресайзен. Сталин возложил вину за тяжелое поражение Красной армии в первые дни войны на командование Западного фронта. Командующий фронтом генерал армии Павлов с группой генералов были преданы суду и расстреляны. Генерал Копец, не дожидаясь ареста, застрелился сам. Естественно, подпись генерала-самоубийцы на представлении к званию Героя, которое должно было визироваться Сталиным, не только не утратила силы, но и приобрела отрицательный заряд. Опасаясь неприятностей, никто не рискнул направить наградной материал на Пресайзена в Кремль. В августе 1989-го года Моше перед отъездом в Израиль предпринял последнюю попытку воздать брату то, что он по праву заслужил. Со всеми документами и свидетельствами однополчан он обратился к народному депутату СССР по Хмельницкому избирательному округу, зам. министру обороны генералу армии В.М.Шабанову. Народный избранник отреагировал лишь через десять месяцев, но распорядился по-армейски: разобраться и доложить. И военком Хмельницкой области полковник Урсол лихо разобрался с мертвым героем. Тем более что семьи Пресайзенов в Хмельницком уже не было - она находилась в Израиле. А Дмитрий жил далеко - в Приамурье. 22-го октября 1990-го года полковник, то ли по своей инициативе, то ли по команде сверху, заполнил наградной лист на И.З.Пресайзена с представлением его к ордену Отечественной воины 1-й степени. Ровно через год, 23-го октября 1991-го года, появился на свет соответствующий президентский указ номер УП-2776 группового характера с формулировкой: "За боевые заслуги в Великой Отечественной войне", распространившийся и на летчика, совершившего второй на войне таран. Таким образом, И.Пресайзен был отмечен орденом, которым в ознаменование 40-летия Победы награждались поголовно все участники войны с Германией и Японией, имевшие ранения, но оставшиеся в живых. Будь жив Пресайзен, он получил бы орден по военкоматскому списку, как все. Горбачев подписал тот указ, который ему подготовили референты на основе наградного материала, составленного в Хмельницком облвоенкомате. Если бы президент удосужился хотя бы вникнуть в смысл слов "повторил подвиг Николая Гастелло", фигурировавших в наградном листе, то мог бы и вспомнить, что годом раньше, 4-го октября 1990-го года, он за аналогичный подвиг присвоил звание Героя Советского Союза посмертно летчику Шике Абрамовичу Корданскому, направившему 8-го сентября 1943-го года подбитый самолет с оставшимися бомбами на палубу вражеского судна в порту Констанца. Через сорок семь лет справедливость восторжествовала. В отношении же И.Пресайзена этого не произошло.
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
(морские коммандос) ВМС Израиля. Состав: около 200 бойцов, включая резервистов; около 20 катеров «Снунит» американского производства (водоизмещение 6 тонн, скорость около 30 (по другому источнику - 52) узлов); часть были вооружены 2 пулемётами и оснащены РЛС, часть были катерами-торпедами («Пацхан»; находились на стадии разработки и не были в полной мере испытаны); около 40 2-двигательных 12-местных резиновых лодок Mark5 (скорость до 20 узлов); 1-двигательные 6-местные резиновые лодки Mark3 (скорость до 20 узлов); несколько подводных средств передвижения («Хазир»); несколько индивидуальных буксировщиков («Дольфин»).Июльской ночью 1985 года израильский ракетный катер доставил к североафриканскому побережью группу боевых пловцов. Шестерка аквалангистов погрузилась на мини— субмарину, которая взяла курс на порт Триполи. Целью бойцов были корабли палестинских террористов Абу-Нидаля, стоявшие на рейде. Когда субмарина тайно проникла в воды охраняемого порта, аквалангисты попарно покинули ее борт и, преодолев несколько километров вплавь, заминировали вражеские корабли. На рассвете прозвучали четыре мощных взрыва. Израильских боевых пловцов, успешно выполнивших боевое задание, подобрал в открытом море катер. Так завершилась одна из многих боевых операций морских «коммандос» — бойцов легендарной 13 -й флотилии ВМФ Израиля. История израильского морского спецназа берет свое начало с ноября 1940 года. Тогда в «Хагане» (подпольные военизированные отряды самообороны во времена действия английского мандата) был создан англичанами специальный диверсионный отдел. Его сотрудники были добровольцами, которых предполагалось использовать для проведения разведки, саботажа и диверсий в случае форсирования нацистами Суэцкого канала и захвата Ближнего Востока. Добровольцы проходили подготовку как десантники и диверсанты-подводники. К своей первой операции еврейские «коммандос» приступили ночью 18-го мая 1941 года. 23 человека под командованием майора Энтони Палмера из английского подразделения «Отдел спецопераций» погрузились в Хайфе на подводную лодку «Си Лайон» («Морской Лев»). Целью рейда был нефтеочистительный завод в городе Триполи, где власть принадлежала ливанской администрации французского правительства в Виши. Однако судно погибло вместе с людьми при невыясненных обстоятельствах. Несмотря на неудачу первой акции, еврейская боевая организация ПАЛМАХ в сотрудничестве с англичанами создала морской саботажно-диверсионный отдел «Ха— Хулива Ха-Ямит». Здесь прецедентом явилось то обстоятельство, что первыми кандидатами в «коммандос» стали не добровольцы, а солдаты, направленные по приказу. В то время все специальное снаряжение ограничивалось рыбацкими моторными лодками и индивидуальными средствами для плавания. Несмотря на это, после окончания второй мировой войны отдел провел несколько диверсионных операций против блокирующих Палестину английских войск (блокада была направлена против нелегальной еврейской иммиграции). В 1945 году в рамках морского подразделения «Хаганы» — «Пал-Яма», была сформирована морская диверсионная команда, принявшая участие в Войне за независимость. В 1948 году после провозглашения Государства Израиль и объединения всех полувоенных организаций в единую силу — ЦАХАЛ морские диверсанты вошли в состав ВМФ, где было создано два подразделения — боевых пловцов-ныряльщиков (командир Иосеф Дрор) и саботажно-диверсионный (командир Иохам Бен-Нун). Первую боевую операцию морские «коммандос» провели за границами своей страны — в итальянском порту Бари. Ими был атакован корабль «Лино», доставлявший из Европы в сирийские порты чешское оружие и боеприпасы. Вначале израильтяне собирались только затопить судно. Для этого в Италию отправилась специальная группа под командованием Дрора. «Коммандос» без труда проникли в порт и прикрепили собственноручно изготовленные мины к подводной части корпуса судна, которое затонуло после взрыва. Но дело все еще не закончилось. Когда оказалось, что груз из затопленного корабля перегружается на другой транспорт, возник план его похищения. Детали новой операции не были опубликованы. Известно только, что, несмотря на очень неспокойное море, «коммандос» захватили судно в открытом море и увели его в Израиль. Здесь следует отметить, что в те времена израильтян вдохновляли достижения итальянцев во время Второй мировой войны. Они даже назвали свои подразделения «10-й флотилией » по образцу итальянского названия «10-я флотилия королевского флота». Некоторые из итальянских ветеранов, в частности, Фиоренто Каприоти тайно обучали подразделения спецназа израильского флота. Можно заметить и большое сходство в оснащении. Заминированные лодки, строившиеся для саботажно-диверсионного отдела, были почти полной копией итальянских взрывающихся катеров МТМ. Первая операция диверсионных групп также напоминает итальянские. Она была приурочена к израильскому наступлению в пустыне Негев в 1948 году. Используя заминированные лодки, «морским коммандос» удалось затопить флагман египетского флота эсминец «Эмир Фарук». После окончания первой арабо-израильской войны комиссия по вопросам обороны провела ряд совещаний о будущем 10-й флотилии . Некоторые сотрудники министерства обороны хотели создать отдел «коммандос» под руководством бывших офицеров ПАЛМАХа. Другие, в том числе офицеры флота Дрор и Бен-Нун, предлагали сохранить 10-ю флотилию , насчитывавшую 500 человек, в ее первоначальной форме. Они рассматривали ее как особое секретное подразделение, непосредственно подчиняющееся министру обороны и выполняющее задания в сотрудничестве с разведкой. Последняя концепция победила. В 1949 году из подразделений морских «коммандос» было сформировано соединение в составе ВМФ, получившее название « 13 -я флотилия ». До 1959 года ее существование было строго засекречено, только позднее сведения о ней стали просачиваться в открытую печать. Тогда же бойцы флотилии получили отличительный нагрудный знак — щит и меч на фоне крыльев летучей мыши. В последующие годы 13 -я флотилия , как и весь израильский флот, действовала в условиях тяжелого дефицита средств, львиную часть которых получали сухопутные войска и авиация. Несмотря на это, командование флотилии продолжало различные исследования, направленные на увеличение боеспособности специальных сил. В частности, проверили пригодность байдарок в условиях Средиземного моря и проводили совместные учения с экипажами вертолетов. В 60-е годы основные средства были затрачены на переделку двух подводных лодок «Танан» и «Рахав» (в прошлом английские «Спринтер» и «Сангвин», приобретенные Израилем в 1958 и 1960 годах) для доставки подводных пловцов. «Шестидневная война», начавшаяся 5-го июня 1967 года, стала триумфом израильской армии и авиации. А морским «коммандос» принесла несколько тяжелых поражений. « 13 -я флотилия » приступила к действиям уже в первый день войны. В 19-00 подводная лодка «Танан» высадила на подходах к морской базе в Александрии 6 диверсантов. Они собирались атаковать суда, стоявшие в порту. Однако оказалось, что на входе и в бассейне порта патрулировали египетские катера, экипажи которых время от времени сбрасывали в воду гранаты. В таких условиях атака из-под воды была невозможна. «Коммандос» начали отходить. Из-за сильного течения и потери ориентации пловцы на три часа опоздали на встречу с подводной лодкой, которая ушла без них. Командир группы принял решение искать укрытие на берегу. Там израильтяне собирались переждать день, а затем ночью перебраться на одно из торговых судов. Этот план не удался. «Коммандос» обнаружили мобилизованные египетские рыбаки, несшие патрульную службу вблизи базы. Уходя от облавы, пловцы пытались добраться до английского грузового судна, но египтяне оказались проворнее. Пойманные рыбаками израильтяне были переданы военным жандармам. Провалом закончился и рейд спецназа израильского флота на Порт-Саид. Полужесткие надувные лодки с «коммандос» на борту сумели скрытно пробраться в район порта, но оказалось, что там нет таких кораблей, ради которых стоит рисковать. Так же безуспешно завершились и рейды в сирийские порты Тартус и Латакия. Подорванный авторитет « 13 -й флотилии » удалось восстановить позже, во время так называемой «войны на истощение» («войны тысячи дней»). Она продолжалась в виде малоинтенсивных стычек после окончания «шестидневной войны» до подписания 7-го августа 1970 года соглашения о прекращении огня. В ночь на 21 июня 1969 года «коммандос» на десантных катерах атаковали радиолокационную станцию на Красном море в районе Рас-аль-Адабиа. Охрана объекта, по данным разведки, состояла из 50 солдат, вооруженных двумя зенитными орудиями. Скрытно заняв исходные позиции, израильтяне напали на противника. Бой продолжался двенадцать минут, в результате которого были уничтожены несколько десятков солдат противника, взорвана радиолокационная станция. После этого израильский десант без потерь вернулся на свою базу. Эта операция имела кодовое название «Мания-5». Следующую акцию морские «коммандос» провели вместе с элитным подразделением генерального штаба — «Сайерет Маткаль». На этот раз израильская атака была нацелена на так называемый «Зеленый остров» — египетский форт непосредственно на берегу моря, на стометровом отрезке суши к югу от Суэца. Гарнизон «Зеленого острова» составляли египетские «коммандос» и артиллерийское подразделение. Израильтяне планировали скрытно достигнуть острова, ликвидировать охрану, патрули и дежурные орудийные расчеты. Это позволило бы высадить десант специальных армейских сил и при поддержке огнем с катеров закончить операцию, которую наметили на 20-е июля. Уже в самом начале реальность начала расходиться с планами. Подводные пловцы столкнулись с неизвестным для них сильным течением. Все солдаты штурмовой группы (50 человек) выдержали этот изматывающий ночной марафон, но страшное напряжение оставило их без сил. Приблизившись к острову, израильтяне попали под хаотичный огонь египтян, которые обнаружили опасность. В воду посыпались ручные гранаты. Однако атакующие выбрались на берег, ответили огнем и связали силы египтян. 30-минутный бой, проведенный солдатами « 13 -й флотилии », обеспечил достаточно безопасную высадку бойцов «Сайерет Маткаль». Разведчики уничтожили египетскую базу, заложив 80 кг взрывчатки. Трое израильтян погибли. Несмотря на выполнение задачи, операция подверглась острой критике военных специалистов. Было признано не целесообразным бросать на ликвидацию третьеразрядного объекта два элитных подразделения и силы поддержки. Днями славы « 13 -й флотилии » (и всего израильского флота) стала война «Иом Кипур» («Судного дня»). В ночь с 16 на 17 октября 1973 года боевые пловцы, доставленные подводной лодкой, проникли на египетскую морскую базу в Порт-Саиде. С помощью магнитных мин они затопили ракетный катер и, по крайней мере, два торпедных. Действия «коммандос» были скоординированы с ударом по базе израильских ракетных катеров. В ночь на 22-е октября израильтяне снова провели рейд на Порт-Саид. На этот раз их главным оружием стали не мины, а американские противотанковые гранатометы «Ло». Они обеспечивали штурмовым группам поражение целей с большого расстояния, что позволяло обойтись без самой опасной части операции — проникновения к цели и прикрепления мин. Добравшись до базы, израильтяне обстреляли с расстояния 110 метров ракетные катера египтян. При этом они целились не в корпуса судов, а в ангары с управляемыми ракетами П-15. Предполагалось, что удастся взорвать, либо вывести из строя мощные боевые ракеты. В результате атаки был затоплен ракетный катер. Во время войны «Судного дня» подразделения « 13 -й флотилии » действовали и на Красном море. Так, в ночь на 15-е октября боевые пловцы напали на базу арабских сил специального назначения и нефтяные сооружения в Синае. Цель операции — лишить египетский спецназ транспортных средств — была достигнута. На якорной стоянке Рас— Зафаранах израильтяне уничтожили 4 боевых катера и 14 вспомогательных судов. Второй раз израильтяне атаковали эту стоянку в ночь на 18-е октября и уничтожили склад горючего. Израильский морской спецназ накопил уникальный опыт морской диверсионной войны и по праву считается одним из сильнейших в мире. Большое внимание командование « 13 -й флотилии » уделяет подготовке боевых пловцов, оснащению подразделений самым совершенным вооружением и плавсредствами. В 1979 году командующим « 13 -й флотилией » стал Ами Аялон, впоследствии возглавивший израильскую контрразведку ШАБАК. При нем была принята программа отбора и подготовки бойцов морского спецназа. В отличие от других стран, в Израиле отбор будущих боевых пловцов начинается еще со школьной скамьи. В морской спецназ идут только добровольцы, морально и физически готовые к тяжелым испытаниям и нагрузкам. На первом этапе отбора, называемом «Гибуш» (в переводе с иврита — «сплочение»), каждый кандидат проверяется на способность действовать в одиночку в условиях опасности и психологического стресса, ведь боевому пловцу в морских глубинах придется рассчитывать только на себя. Прошедшие «Гибуш» приступают к курсу морской диверсионной подготовки, который длится двадцать месяцев и состоит из трех основных этапов: подготовительного, этапа морской подготовки и продвинутого курса. По сведениям эксперта Александра Шульмана, на подготовительном этапе будущий морской «коммандос» проходит курс пехотного спецназа, который включает обучение тактике малых пехотных подразделений, снайперскую, парашютно-десантную, саперную и разведывательную подготовку. Большое внимание уделяется физической и морально— волевой закалке бойцов, способности выжить и победить при самых неблагоприятных обстоятельствах. На этапе морской подготовки бойцы осваивают основные приемы и действия боевого пловца-подводника: прыжки в воду с большой высоты, ориентирование под водой, способность преодолевать большие расстояния вплавь с многокилограммовым грузом вооружения и снаряжения, владение холодным и стрелковым оружием под водой. Все подводные задания выполняются в паре с бойцом или инструктором, причем для воспитания полного взаимопонимания под водой их соединяют тросом, служащим средством связи на глубине. Заключает курс подготовки бойца морского спецназа этап продвинутого обучения. На этом этапе морские «коммандос» осваивают способы скрытого нахождения под водой в течение длительного времени, тренируются в десантировании в море с парашютом, с надводного корабля и с подводной лодки, осваивают приемы диверсионных действий против кораблей и портовых сооружений, отрабатывают тактику морского десанта в составе подразделений и штурмовых групп. Конечной целью учебы является подготовка универсального бойца, в совершенстве владеющего всеми способами боя как в одиночку, так и в составе группы, способного выполнить любую боевую задачу при самых неблагоприятных условиях. Бойцы морского спецназа, успешно прошедшие курс подготовки, в дальнейшем служат в составе одной из частей 13 -й флотилии . Это бригада морских десантников, бригада подводного спецназа, также известная под именем «бригады морских котиков», и бригада морских диверсантов. Их ждут морские десанты и засады на вражеском побережье, подводная война, в которой им предстоит использовать уникальные вооружения и корабли, отчаянные по смелости и приемам боевые операции в любой точке Мирового океана. Морские «коммандос» « 13 -й флотилии » выполняли и выполняют широкий круг боевых задач, требующих личного мужества, отличной физической подготовки и высокого профессионализма. Действия израильских морских подразделений основываются на двух принципах: «Нет неприступных объектов» и «Любая система уязвима для бойцов, способных мыслить нетривиально и находить решения, неожиданные для врага» Константин Капитонов. Израиль. История Моссада и спецназа .
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
подал рапорт об отставке. Авидор Кахалани был одним из 7 военослужащих ЦАХАЛа, награждённых по итогам войны Судного дня званием "Герой Израиля". 6 октября 1973 подполковник Кахалани командовал батальоном танковой бригады Я. Бен-Галя на Голонских высотах. Он и его танкисты выдержали страшный сирийский танковый удар, не дали сирийцам прорваться к долине Хула.Генерал-лейтенант бундесвера стоял в окружении сопровождавших его израильских офицеров. Слева - дома друзской деревни на фоне горы Хермон. Справа, на юге, даже без бинокля можно было разглядеть развалины сирийского города Кунейтра. А внизу, в долине... нет, это невероятно! Сотни знакомых ему советских танков "Т-55" и 'Т-62", отличных танков, которыми были вооружены сирийцы. Кладбище танков, сгоревших, подбитых... Генерал-лейтенант нарушил затянувшееся молчание: - Странный вы народ, евреи. И это вы называете поражением? Да если бы мы, немцы, уничтожили столько танков в одном бою, мы бы в течение веков праздновали небывалую победу. Что бы сказал генерал, знай он, как были уничтожены эти танки, какими силами. Какими силами. Поверил бы он, что это работа одного танкового батальона, оставленного без пехоты, без поддержки артиллерии и авиации? Впрочем, и сам командир батальона, 29-летний подполковник Авигдор Кахалани, понимал, что случилось чудо, что трудно, проанализировав все происшедшее, объяснить неслыханную победу батальона только героизмом и умением его танкистов... Авигдор родился в 1944 году, в поселке Нес-Циона, в скромной религиозной семье йеменских евреев. Отца привезли годовалым младенцем из Адена в 1924 году. Мать приехала из Саны в 1932 году. Авигдор рос в традиционной обстановке почтения к родителям и к труду. Закончил ОРТ, получил специальность точного механика. В 14 лет увлекся мотоциклом. В 1962 году был призван в ЦАХАЛ. Мечтал стать летчиком, но попал в танковые войска. Отличного танкиста направили на командирские курсы. И тут - один из самых забавных парадоксов в биографии Кахалани. Авигдор рассказывал о нем с чувством юмора, в котором я расслышал незабытую обиду. Учился он хорошо. Но его отчислили, мотивируя это тем, что у Кахалани нет командирских и лидерских качеств. Попробуй опровергнуть такое утверждение! Командующий танковыми войсками добился разрешения начальника Генерального штаба направить Кахалани в школу офицеров-танкистов, хотя это категорически запрещалось, если не было аттестата об окончании командирских курсов. Авигдор стал командиром танкового взвода без офицерского звания. - Знаешь, я не носил знаков отличия. Стеснялся, - с улыбкой сказал мне как-то Авигдор. Не раз я задумывался над формулировкой: "нет командирских и лидерских качеств". Что было причиной такой формулировки? Добрые глаза красивого йеменского еврея? Врожденная деликатность? Глупость командира роты, выходца из Болгарии, отнесшегося к йеменскому еврею как к представителю "низшей расы"? Но именно командирские качества - умение быстро оценить обстановку, принять оптимальное решение и потребовать от подчиненных сделать все для выполнения этого решения, умение увлечь подчиненных за собой, за лидером, - в первую очередь поражают в Кахалани, а не его беспримерный личный героизм. К началу Шестидневной войны Кахалани уже командовал танковой ротой - 14 танков "Патон". Жена Далия была на восьмом месяце беременности. В бой Кахалани повел еще одну роту. Вторая часть батальона пошла южнее. Уже с первой минуты боя у Кахалани не было связи с командиром батальона. Потом выяснилось, что на танке комбата сбили антенну. Авигдору пришлось самостоятельно принимать решения и руководить боем половины батальона. Мужество, героизм, блестящие командирские качества - все это было. Но мне хочется обратить внимание на, казалось бы, незначительное событие, которое характеризует не просто командира Кахалани. Оно типично для представителя еврейского народа. Во время атаки Авигдор увидел египетского солдата, зарывшегося в песок и с ужасом смотревшего на стальное чудовище, несущееся на него. Еще несколько секунд, и египтянина раздавят танковые траки. Кахалани скомандовал водителю свернуть влево. Он не мог убить беспомощного человека. Танк пронесся мимо. Сзади раздалась автоматная очередь. Крышка командирского люка спасла жизнь Авигдору. Он оглянулся. Египтянин, которого он пощадил, целился в него из автомата. Все правильно. Вы думаете, этот случай изменил еврея? Во время боя за Сидон, 9 июня 1982 года, командир дивизии бригадный генерал Кахалани в своем бронетранспортере в 200 метрах за головным атакующим танком увидел, что огонь артиллерии и авиации может поразить мирных жителей. Он приказал орудиям прекратить огонь, а самолетам - вернуться на базу. Авиационный офицер связи напомнил, что самолеты не могут приземлиться с бомбовым грузом. "Пусть сбросят в море", - приказал Кахалани. И еще одно качество, природу которого я очень хорошо понимаю. "В бою, имея возможность скомандовать моим танкам идти впереди меня, я все-таки, преодолевая страх, шел первым. Мне, еврею, было страшнее предстать трусом в глазах подчиненных". Да, командир в израильской армии идет первым. У нас нет команды "Вперед!", есть команда "За мной!". Не случайно так велики потери командного состава в войнах Израиля. Недалеко от Эль-Ариша египтяне подожгли танк Авигдора. Только при третьей отчаянной попытке, когда казалось, что это уже конец, ему удалось выбраться из горящей машины. Врачи определили: обожжено 60% тела, ожоги в основном третьей степени, почти нет надежды выжить. Но он выжил. Когда с Авигдором мы сидим на полке в бане нашего клуба, я незаметно поглядываю на рубцы, уродующие его тело. Профессионалу нетрудно определить: вторая группа инвалидности по бывшим советским критериям. В Израиле нет орденов и медалей. Впрочем, это не совсем точно. Есть три медали на скромных небольших прямоугольных ленточках – жёлтой, медаль, которой награждают Героя, красной – Оз (За отвагу) и голубой – Мофет (Пример). Просто никто из награждённых никогда не носит этих медалей на груди. Медали хранятся вместе с красивым удостоверением о награждении. А за участие в войне ленточки - равные для начальника Генерального штаба и рядового писаря в тылу. И жёлтая, красная и голубая ленточки, соответствующие медалям. За героизм, проявленный в Шестидневной войне, Кахалани получил голубую ленточку - "Мофет" ("Пример"). В той же больнице, где медики боролись за жизнь Авигдора, Далия родила сына. Армия организовала в больнице "брит-милу" Дрора. Этот праздник стал для Авигдора лекарством не менее действенным, чем все усилия медиков. Вместе с сыном Кахалани учился сидеть, стоять, ходить. Его выписали из больницы с профилем 31 % - тяжелый инвалид. О службе в боевой части не могло быть и речи. Кахалани руководил курсом огневой подготовки в танковой школе и упорно думал об осуществлении давней мечты - о прыжках с парашютом. Командир школы считал его сумасшедшим. Командующий танковыми войсками предупредил командира школы: запретить Кахалани делать глупости. Кахалани впервые в жизни пошел на подлог - переделал профиль с 31 % на 97%, то есть абсолютно здоров, может служить в десантных войсках. Два врача комиссовали Кахалани и заключили: о прыжках не может быть и речи. Но доктор Каплан, который двенадцать раз оперировал Авигдора, в свое время сказал ему: 'Ты не относишься к категории людей, которым говорят, что можно, а чего нельзя. Нет для тебя лучшего врача, чем ты сам. Сам и решай". И Кахалани решил. Пять прыжков должен совершить израильский солдат, чтобы получить "крылышки" парашютиста. Кахалани прыгнул одиннадцать раз. Годичные командные и штабные курсы - военная академия. Как обычно, Кахалани использует каждую минуту учения, чем завидно отличается от некоторых других слушателей - от капитана до подполковника. После окончания курсов Кахалани командовал танковым батальоном резервистов, а потом был назначен заместителем командира 77-го танкового батальона 7-го танкового полка. Вскоре он стал командиром этого батальона, дислоцированного в Синае. К 28-летию Авигдора Далия подарила ему дочку Вардит. Празднование Нового года (в это время Авигдор пришел на свадьбу брата Эммануэля) было прервано звонком командира полка, приказавшего немедленно прибыть на Голанские высоты, куда был передислоцирован батальон. Подполковник Кахалани поехал на новое место в новый полк, в который влился батальон. Только через несколько дней, уже за считанные часы до начала Войны Судного дня, 7-й полк прибудет на Голанские высоты. А пока танки на Синае законсервировали, личный состав на самолетах перебросили на север и укомплектовали им временно взятые со склада только 22 танка "Центурион" со 105-миллиметровой израильской пушкой. Кахалани со своими офицерами использовал каждую минуту для рекогносцировки местности и изучения обстановки. А обстановка была малоутешительной. Оборону всей израильско-сирийской границы обеспечивали 12 бункеров. В каждом бункере гарнизон из 12-16 бойцов. Примерно 165 пехотинцев, поддержанных двумя неполными танковыми полками, должны были сдержать возможное наступление сирийцев! Немыслимо! Это очерк о Герое, а не о преступном поведении правительства Меир-Даяна, стоившем народу Израиля стольких жертв. Но и сейчас Кахалани рассказывает о первых днях Войны Судного дня с чувством неутихшей боли. Граница между Израилем и Сирией - обычный сетчатый забор. На некоторых участках - противотанковые рвы и минные поля. А чего стоят противотанковые препятствия, не охраняемые огнем пехоты и артиллерии? Сетчатый забор... Я не хочу отвлекаться от рассказа о Герое. Но слово "забор" вызывает навязчивые ассоциации. Снова забор. Господи! неужели евреи так глупы, что ничему не научились? Линия Бар-Лева на Синае. Забор на сирийской границе. Сколько на этом заработали подрядчики? Сколько денег это стоило налогоплательщикам? И сколько крови - народу Израиля?! Неужели снова надо совершить те же ошибки? Невольно задумываешься над тем, что или Кто спасает нашу страну в роковые минуты. Нет сомнения, что и на Синае, как и прежде, Кахалани проявил бы героизм и выдающиеся командирские качества. Но на Синае была стратегическая глубина, на Синае можно было позволить себе отступить при необходимости. На Голанских высотах такой возможности не было. (Сегодня следует напомнить, что и в будущем не будет.) Счастье для нашей страны, что батальон Кахалани оказался на Голанских высотах в нужное время. Утро 6 октября 1973 года. Судный день. На инструктаже у командира полка стало очевидно, что война неизбежна и начнется она сегодня. Кахалани вернулся в батальон, закрыл синагогу, приказал молящимся занять места в танках и прекратить пост. Сам он тоже перекусил. Наша религия предусматривает такие ситуации: "пикуах нефеш" - спасение жизни. Во имя жизни можно нарушить все запреты Торы. Без пяти два, когда Кахалани снова поехал в штаб полка, на лагерь налетели сирийские "МИГи". Началась война. Командир батальона вывел танки на огневые позиции. Меня не переставало удивлять, как спокойно Кахалани рассказывал о первых днях войны. Может быть, он не умеет ругаться? Утром 6 октября командир полка забрал у него танковую роту и передал ее мотострелковому батальону. Своего заместителя с еще одной ротой Кахалани был вынужден послать в Кунейтру, чтобы отразить наступление сирийцев на город. В распоряжении комбата остались две неполные танковые роты и еще один взвод. У него не было ни малейшего представления о том, кто его соседи. Он не знал, сколько солдат в бункерах. Батальону не придали ни одного пехотинца. Танки растянулись, обороняя немыслимо широкую полосу. Сирийская артиллерия точно била по позиции наших танков. Сирийские "МИГи" безнаказанно праздновали в небе. Нашей авиации не было и в помине. С наступлением темноты в атаку пошли сирийские танки. У них было явное преимущество перед "Центурионами".Советские танки Т-55 и Т-62 были оснащены инфракрасными прожекторами, что позволяло сирийским танкистам видеть в темноте, оставаясь невидимыми. У израильских танкистов не было даже биноклей ночного видения. Только благодаря осветительным ракетам удалось обнаружить и поджечь десяток сирийских танков. А уже их пламя осветило цели для израильских танкистов. Несколько сирийских танков было уничтожено буквально рядом с нашими, между огневыми позициями "Центурионов". На рассвете следующего дня 90 танков Т-55 и Т-62 пошли в атаку на позицию батальона Кахалани. На один израильский танк больше восьми сирийских. "Мы стреляли, как сумасшедшие", - вспоминает Авигдор. Погиб командир роты и еще шесть командиров танков. Погиб один танкист в экипаже. Ремонтники под огнем ремонтировали подбитые танки. Врач батальона и его помощники эвакуировали убитых и оказывали помощь раненым в непосредственной близости от позиций. Все сирийские танки были уничтожены или брошены сбежавшими экипажами. Уже в первые часы после начала войны сирийские командос захватили гору Хермон. Вот откуда их наблюдатели так точно корректировали огонь артиллерии. Это было несчастьем для батальона Кахалани. Но для всего Израиля несчастьем было то, что противник захватил дорогое уникальное оборудование, позволявшее вести разведку значительной части сирийской территории. Третий день войны. Сирийцы не пошли на участок обороны батальона Кахалани. Они изменили направление наступления. Батальон пополнили вернувшимися ротами, еще несколькими танками из другого батальона и переместили на направление сирийской атаки. Как и обычно, танк командира батальона впереди. Авигдор выехал из-за скалы, и душа у него, как он выразился, ушла в пятки. Прямо перед ним стояли два танка Т-55", третий, Т-62", медленно проближался к ним. Из командирской башенки Кахалани направил пушку на ближайший танк. "Стреляй!" - крикнул он. "Какое расстояние?" - спросил ничего не понимающий стреляющий. Что-то зеленое закрыло все поле зрения прицела; так как пушка чуть ли не уперлась в сирийский танк. "Стреляй!" - крикнул Кахалани. Выстрел. Танк подбит. Кахалани перевел пушку правее на второй танк. "Стреляй!" Подбит и этот танк. "И тут я увидел, как смерть хватает меня в свои объятия, - рассказывает Авигдор. - Огромное орудие "Т-62" смотрело прямо мне в глаза. Я юркнул в башню, распрощавшись с жизнью. Но стреляющий поджег и этот танк. За ним мы увидели четвертый и тоже подожгли его". - Авигдор, - сказал я, - но ведь это невозможно. Представь себе, что я бы командовал одним из сирийских танков. Ты бы и вздохнуть не успел". - Я знаю, что это невозможно, - он ткнул указательным пальцем вверх и снова, в который уже раз, произнес: - Чудо. По пути в долину они подбили еще шесть танков, что было пустяком в сравнении с только что происшедшим. Несколько десятков сирийских танков поднимались на гряду. Танк Кахалани одиноко стоял на перевале. Если сирийцы поднимутся сюда - это конец. Придется отступить под огнем противника. Кахалани приказал батальону подняться к нему. Но только один танк командира роты стал рядом с ним. Остальные словно приросли к земле. Даже израильские танкисты всего-навсего люди. Ох, как нелегко преодолеть страх! Кахалани приказывал, увещевал, упрашивал. Ни с места. (Мне очень трудно быть беспристрастным летописцем. Ровно 63 года назад у меня возникла точно такая ситуация. Девятые сутки наступления. Мне 19 лет. Я командир сборной роты. 12 машин - все, что осталось от нашей танковой бригады, тяжелотанкового полка и полка 152-миллиметровых самоходных орудий. Я приказал в атаку. Машины стоят. На шум работающих дизелей немцы открыли бешеный огонь из орудий и минометов. Машины задраены наглухо. Командирам наплевать на мой изысканный мат - единственное средство убеждения, которым я владел в совершенстве. А от ударов ломиком по броне танков только рука заболела. Я забрался в свой танк и скомандовал "За мной!", надеясь на то, что эти сукины сыны сдвинутся с места. Не сдвинулись. Я вступил в бой. Мой танк подбили. Три человека в экипаже и шесть десантников погибли. Механик-водитель и я тяжело ранены.) Кахалани нашел нужные слова. Главное - надо было собрать все силы, чтобы фраза прозвучала спокойно, в повествовательной манере. "Говорит комбат. Посмотрите, с каким мужеством противник поднимается на позиции против нас. Я не понимаю, что с нами произошло. Ведь они всего-навсего арабы, и мы сильнее их! Начните двигаться и станьте в одну линию со мной. Я обозначу себя флажком". И танки пошли! И снова знакомая фраза: "Мы стреляли, как сумасшедшие". Кахалани был вынужден приказать стрелять ТОЛЬКО ПО ДВИЖУЩИМСЯ танкам, чтобы впустую не расходовать снаряды. Все сирийские танки были уничтожены. Это была победа! По радио прозвучал голос командира полка: "Кахалани, ты остановил сирийцев. Ты - Герой Израиля!" Это был единственный участок фронта, где противнику не удалось прорваться. Южнее танковый полк отступил до центра Голанских высот, понеся страшные потери. Были убиты командир полка и его заместитель. Только через четыре дня двум дивизиям резервистов в тяжелых боях удалось вернуть утерянные позиции. Полтора дня формирования. Кахалани во главе своего батальона, а за ним еще один батальон (командир полка - с двумя батальонами южнее) пошли в наступление. На второй день была занята большая сирийская деревня в 35 километрах от Дамаска. Дальше нашим танкам не приказали идти. Вероятно, у правительства были свои соображения. Прекратились бои. Но все в этот последний день войны шло не как надо. Сменивший их батальон пришел с большим опозданием, поздно вечером, и танки батальона Кахалани вытягивались в колонну в абсолютной темноте, естественно, не включая фар. Командир полка срочно вызвал Кахалани к себе. Но одна из рот, находившаяся на соседней высоте, все еще не присоединилась к батальону. Командир роты по радио пообещал прибыть через несколько минут, так как он уже в пути. Прошло более получаса, и Кахалани понял, что рота заблудилась и поперла к сирийцам. По радио он сообщил командиру полка, что вынужден задержаться, и на своем танке по скалам в кромешной тьме поехал разыскивать заблудившуюся роту. На обратном пути у двух танков соскочили гусеницы. К командиру полка он прибыл поздно ночью. Странным было поведение командира полка. Кахалани понимал, что предстоит разговор необычный. Он дисциплинированно ждал, когда командир сообщит ему причину вызова. "Кахалани, срочно поезжай домой. Батальон на формировании обойдется без тебя. Погиб твой брат Эммануил. И брат Далии". Авигдор расстался со своим любимым братом в утро после свадьбы... Вот когда до предела пришлось мобилизовать свою волю. Авигдор рассказывал мне, чего стоило ему подавить рвущиеся из груди рыдания. Далии с детьми не было дома. Она уехала к родителям, оплакивавшим смерть сына. Их старший сын погиб в Шестидневную войну. А потом "шлошим" (тридцать дней после смерти) Эммануила. Посмертно танкист Эммануил Кахалани был награжден той же наградой, которую получил Авигдор за Шестидневную войну, - "Мофет". Продолжалась армейская служба Героя Израиля Кахалани - командир базы маневров, командир танкового полка. Далия родила сына Дотана. Год занятий в военной академии в США. В июне 1982 года бригадный генерал Кахалани повел в бой свою дивизию. В этой войне он снова проявил командирский талант. Военную службу он завершил в 1988 году в должности заместителя командующего сухопутными войсками. В Тель-авивском университете он получил степень бакалавра, в Хайфском - магистра. Он автор двух книг, ставших бестселлерами. В гражданской жизни он стал заместителем мэра Тель-Авива. Был избран в Кнессет во главе партии, целью которой было снова защитить Голанские высоты. На сей раз не от сирийцев, а от недальновидных евреев. В ту пору он признался мне, что задача эта более трудная, чем в бою командовать батальоном. "Понимаешь, я не политик" Это правда. Он не политик. А затем ему пришлось пережить несколько мучительных лет, когда на него, Героя, министра внутренней безопасности, честнейшего человека определенными лицами, был возведен поклеп. Суд полностью обелил его. Но чего стоили ему эти годы? Он не политик. Он воин, в котором еще так нуждается наше государство.
Метки:
, один из 12 Героев Израиля (см. 17 июля). Во время Войны за Независимость старшина Арье Ацмони вынес боеприпасы из горящего броневика.лицу, имевшему "Знак Героизма" должны были отдавать честь все военнослужащие, независимо от их звания, что часто приводило к курьёзам. Так, Арье Ацмони, занимавший должность строевого старшины одной из артиллерийских баз в начале 70-х г.г., принимал участие в смотре по случаю визита генерала Рехавама Зееви (Ганди). Каждый солдат приветствовал инспектирующего командира, отдавая ему честь. Поравнявшись с Ацмони, Ганди заметил, что старшина остался стоять, вытянув руки по швам. Только беглый взгляд на алую ленту на его груди прояснил ситуацию и боевой генерал, сам приняв постойку смирно, отсалютовал Герою.