1823 — события (0-7 из 7)
Метки:
В виду исключительной жестокости преступления, губернское правление продолжило розыски. Но враждебные евреям тёмные силы, особенно из местного униатского духовенства, употребляли все старания, чтобы направить следствие на ложный путь. Их орудием сделалась продажная Терентьева. Во время проезда Александра I через Велиж, в сентябре 1825 года, Терентьева подала ему прошение, в котором жаловалась на нерадивость властей в розыске убийц малолетнего Фёдора, заведомо замученного евреями, причём ложно именовала убитого своим сыном. Царь, как будто забыв о своём указе от 1817 года, приказал белорусскому генерал-губернатору Хованскому вновь строго расследовать дело. Это распоряжение развязало руки генерал-губернатору, юдофобу, который сам верил в гнусную легенду. Он поручил производство нового следствия своему чиновнику Страхову, предоставив ему самые широкие полномочия. Прибыв в Велиж, Страхов прежде всего арестовал Терентьеву и подверг её ряду допросов, во время которых старался навести её на желательный ему путь. Поощрённая следователем, блудница сочинила целую уголовную повесть: она будто бы сама участвовала в преступлении, заманив младенца Фёдора в дом Цейтлина и Берлина. В доме Берлина, а затем в синагоге толпа евреев обоего пола совершала над ребёнком ужасные мучительства: резала, колола, катала в бочке и выцеживала кровь, которая тут же делилась между участниками, мочившими в ней куски холста и разливавшими её по бутылкам (кровь христианская, по показаниям Терентьевой, нужна евреям для натирания глаз новорожденным младенцам, потому что «евреи всегда родятся слепыми», а так же для смешения с мукой, из которой пекут паcхальную мацу). Все эти мучительства совершались в её, Терентьевой, присутствии и при её деятельном участии, а так же при участии христианских служанок тех домов. Оговорённые служанки сначала отрицали своё участие, но постепенно, под влиянием стороннего воздействия (их, как и Терентьеву, часто водили на «увещание» к местному униатскому священнику, ярому юдофобу), примкнули к показаниям главной «доказчицы». На основании таких показаний Страхов арестовывал оговорённых евреев, прежде всего двух почтенных женщин - Славу Берлину и Хану Цейтлину, затем их мужей и родных, и наконец многих других жителей Велижа. Сорок два человека были взяты, закованы в кандалы и брошены в тюрьму. Узников допрашивали «с пристрастием», применяя близкие к пыткам приёмы старой полицейской юстиции. Но все они с негодованием отрицали свою вину и на очных ставках с Терентьевой резко уличали её во лжи. Мучительными допросами узники часто доводились до исступления. Но истерические припадки женщин, гневные речи мужчин, замечания иных подсудимых вроде: «Я только царю всё расскажу» - всё это служило для Страхова доказательством виновности евреев. В своих донесениях он уверял Хованского, что напал на след чудовищного преступления, совершонного целым кагалом при помощи нескольких совращённых христианок. Сообщая об этом в Петербург, Хованский представил дело как преступление, совершонное на религиозной почве. )см. 26 августа)
Метки:
Хотя император приказал генерал-губернатору Белоруссии обратить внимание на «способы промышленности и прокормления для переселения евреев на места нового жительства», практически ничего не было сделано. К январю 1824 г. было выселено около 20 тыс. человек, многие из которых остались без крыши над головой и кочевали по дорогам. Тяжелое положение высланных заставило кабинет министров России рассмотреть эту проблему. Осудив поспешность, с которой евреи были изгнаны из деревень, он не предложил отменить указ от 11 апреля 1823 г., а лишь увеличил срок его выполнения до восьми лет (позднее, в 1835 г., Государственный совет был вынужден признать, что изгнание из сельской местности «разорило евреев, и отнюдь не видно, чтобы улучшилось от того состояние поселян»). Указ Императора был реакцией на тяжелое положение крестьян Белоруссии после очередного неурожая в 1821 году. Вина за бедность была возложена на сельских евреев. www.eleven.co.il