Еврейский календарь

1912, 29 апреля — (12 Ияра 5662) В Данциге (ныне Гданьск, Польша) в семье доктора Исаака Ландау и Бетти Эйзенштадт родился Моше Ландой. Его отец был одним из лидеров еврейской общины города. В 1933 году Моше с отличием юридическую школу Лондонского университета и репатриировался в подмандатную Палестину, где вначале занимался частной адвокатской практикой, а затем стал судьей. В 1980 году он был избран председателем Верховного суда. Мировую известность Моше Ландой получил в 1961 году благодаря процессу над нацистским преступником Адольфом Эйхманом, где выступал председателем трибунала. Именно он огласил смертный приговор убийце миллионов евреев. Помимо этого судья Ландой возглавлял одноименную комиссию (в русском звучании - комиссию Ландау), которая была созвана в 1987 году для расследования действий ШАБАКа во время первой интифады. Он также в разные годы был членом Международного суда ООН, председателем трибунала Всемирного сионистского конгресса, главой комиссии по присвоению звания Праведник народов мира в мемориале "Яд Вашем".

1941, 15 сентября — (23 Элула 5701) Шоа. Эйхманом представлены на подпись начальнику Службы безопасности Гейдриху инструкции относительно введения в Германии и оккупированных областях особого знака на одежде евреев. Каждый еврей должен был носить его, хорошо видный, на левой стороне груди. Еврейские организации обязывались сами изготовлять его для себя. Особый знак для евреев уже использовался на Востоке, а теперь был узаконен.

1944, 24 апреля — (1 Ияра 5704) Шоа. В отеле "Маджостик" Будапешта встретились представитель комитета спасения евреев Венгрии Кастнер и Эйхман с обсуждением сделки, по которой жизнь 800000 евреев Венгрии обменивается на 1000 грузовиков, 1000 тонн кофе 1000 тонн мыла от союзников. Сделка не состоялась. Погибли 434000 человек

1960, 11 мая — (14 Ияра 5720) Арест Эйхмана. Подробнее

Эйхману удалось избежать скамьи подсудимых и скрыться в Южной Америке. О его местонахождении не было известно до осени 1957 года, когда Харэль получил от прокурора земли Гессен (Германия) Фрица Бауэра, еврея по национальности, чудом спасшегося в мясорубке Холокоста, информацию о том, что бывший начальник Четвертого подразделения 6-го отдела РСХА – главного отдела безопасности нацистского режима – проживает в Аргентине. Сведения о месте жительства Эйхмана Бауэр, в свою очередь, получил от немецкого еврея Лотара Хермана, проживавшего в Буэнос-Айресе. Его дочь встречалась с молодым человеком по имени Николас, который оказался одним из сыновей Эйхмана. С ее помощью был установлен адрес, по которому проживала семья Эйхмана, – Буэнос-Айрес, район Оливос, улица Чакабуко, 4261. Изучив досье, Харэль пришел к выводу, что Эйхман должен предстать перед судом. Он тщательно продумал все детали операции по захвату нацистского преступника и отправился с докладом к премьер-министру Давиду Бен-Гуриону. Они никогда не обсуждали деловые вопросы по телефону. Войдя в кабинет премьера, Харэль сообщил, что располагает данными о местонахождении Эйхмана. Свой доклад он закончил словами: – Прошу разрешения привезти его в Израиль. – Действуй! – ответил Бен-Гурион. В начале 1958 года МОССАД отправил двух агентов выяснить, что представлял собой дом на улице Чакабуко. Чтобы не спугнуть Эйхмана, израильтяне наблюдали издали. Однако они пришли к выводу, что человек по имени Эйхман в доме не живет, так как все электросчетчики были записаны на фамилии Дагосто и Клемент. Некоторое время спустя Фриц Бауэр прислал новую информацию: после войны Эйхман некоторое время скрывался в одном австрийском монастыре, принадлежащем хорватским монахам. Он носил там имя Клемент, на это же имя и получил все документы по приезде в Аргентину. После этого в марте 1958 года в Аргентину прибыл один из самых опытных сотрудников МОССАД Эфраим Элром, который возглавил группу по поиску Эйхмана. Агентов, занимавшихся розыском, снабдили информацией, содержащей мельчайшие детали, по которым можно было его опознать. В декабре 1959 года поиски завершились успехом. Оказалось, что Эйхман действительно скрывался под именем Рикардо Клемента, разорившегося владельца прачечной. Вскоре был установлен и новый адрес, по которому он проживал вместе с женой и четырьмя сыновьями: Буэнос-Айрес, квартал Сан-Фернандо, улица Гарибальди. Только месяц спустя после начала операции одному из агентов (это был Германн Арндт) удалось сфотографировать скрытой камерой Рикардо Клемента. Анализ фотографий показал, что этот лысоватый человек в очках действительно Эйхман. Но окончательно это стало ясно 21 марта 1960 года, когда в доме Клемента справляли какой-то праздник. Проштудировав досье бывшего гестаповца, сотрудники МОССАД установили, что в этот день супруги Эйхманы должны были праздновать свою серебряную свадьбу. Первый этап операции, опознание, был завершен. Для подготовки похищения Эйхмана в Буэнос-Айрес прибыл сам Харэль. Перед этим он лично отобрал оперативников для участия в операции. Всего их было более 30 человек: 12 – группа захвата, остальные – группа поддержки. Для того чтобы избежать возможных осложнений при въезде и выезде из Аргентины, в одной европейской стране было создано небольшое туристическое бюро. А в Буэнос-Айресе было снято более десятка конспиративных квартир и арендованы автомобили для бригады наружного наблюдения. Все члены оперативной группы получили фальшивые паспорта, которые изготовил один из лучших специалистов МОССАД по подделке документов. Непосредственная подготовка к операции началась в апреле 1960 года. Сотрудники оперативной группы прибывали в Аргентину по одному из разных стран и в разное время. Проведение операции было приурочено к официальному визиту в Буэнос-Айрес израильской делегации на празднование 150-й годовщины независимости Аргентины. Делегация, возглавляемая представителем Израиля в ООН Аббой Эбаном, должна была прилететь в аргентинскую столицу 19 мая на самолете израильской авиакомпании Эль-Аль и на следующий день вернуться в Тель-Авив. Именно на этом самолете планировалось вывезти Эйхмана. В случае если бы это оказалось невозможным, был разработан запасной вариант. Согласно ему, Эйхмана намечалось переправить в Израиль на специальном корабле. 11 мая все приготовления были закончены. Захватить Эйхмана было поручено Рафи Эйтану, Аврааму Шалому и Питеру Малкину В 19:34 на улице Гарибальди припарковались две машины. Из одной вышли двое мужчин, подняли капот и стали делать вид, что пытаются устранить поломку. Третий член группы прятался на заднем сиденье. Вторая машина остановилась неподалеку, и водитель -безуспешно- пытался завести мотор. В 19:40 к остановке подошел автобус, на котором Эйхман обычно возвращался домой. Но в этот раз он не приехал. В следующем автобусе его тоже не оказалось. Члены группы захвата начали нервничать, так как, оставаясь на месте, они могли вызвать подозрение у местных жителей. Наконец, подъехал еще один автобус. Из него вышел единственный пассажир. К счастью, это был Эйхман. Малкин двинулся ему навстречу. – Ун моменто, сеньор, – сказал он Эйхману и тут же повалил его в канаву. Это были единственные слова, которые Малкин знал по-испански. В следующее мгновение два человека схватили его и, прежде чем он успел издать хотя бы один звук, затолкали на заднее сиденье машины. Эйхмана связали, засунули кляп в рот и натянули на голову мешок. – Одно движение – и ты труп, – предупредили его агенты МОССАД. Машина рванулась с места. Цви Аарони, один из членов группы захвата, сказал по-немецки: – Если вы будете сохранять спокойствие, с вами ничего не случится. В противном случае вас прикончат. Пленник молчал. – Вы меня понимаете? – бросил ему Аарони. Молчание в ответ. – На каком языке вы говорите? Ответа по-прежнему не было. Аарони повторил вопросы на испанском. Результат тот же. Но в конце концов, когда машина проехала уже не один десяток километров, лишь однажды сделав остановку, чтобы поменять номерной знак, пленник прошептал на безукоризненном немецком: – Я уже давно покорился судьбе... Через час Эйхмана доставили на конспиративную квартиру, расположенную на окраине Буэнос-Айреса. Пленника раздели и подвергли тщательному врачебному осмотру. У него обмерили череп и объем груди. Проверили шрамы, обозначенные в его медицинской карте, осмотрели зубы. Все сходилось. На этой квартире он содержался более недели. Все это время его непрерывно допрашивали, пункт за пунктом сверяя ответы с его собственным досье. К удивлению израильтян, Эйхман без всякого принуждения подробно отвечал на все вопросы. Так, когда сотрудники МОССАД захотели проверить его номер, который, как у каждого члена СС, был вытатуирован на теле, то обнаружили на этом месте лишь небольшой шрам. Он пояснил, что избавился от татуировки в американском пересылочном лагере, и сказал: – Мои номера в СС – 45326 и 63752. А номер моей членской карточки в НСДАП был 889895. Тогда Аарони спросил его: – Ваши имя и фамилия? – Рикардо Клемент. – А до того? – Отто Хенингер. Имя было незнакомо израильтянам. – Дата вашего рождения? – 19 марта 1906 года. Та же, что и у человека, которого они искали. – Какое имя было дано вам при рождении? – Адольф Эйхман. Итак, это был именно он. Секретные службы Израиля наконец-то не сомневались в том, что тот, кого старались выловить в течение долгих лет и кого только что схватили, был именно оберштурмбаннфюрером СС Адольфом Эйхманом, главным организатором МАШИНЫ СМЕРТИ, которая отправила на гибель миллионы евреев. Он добровольно подписал бумагу с согласием предстать перед израильским судом. Это заявление, – написал Эйхман в конце документа, – сделано мною безо всякого к тому принуждения. Я хочу обрести внутренний покой. Однако добавил, что если ему сохранят жизнь, то он раскроет все секреты Гитлера. На конспиративной квартире Эйхман находился под круглосуточным наблюдением. Позднее Харэль признавался, что самым трудным было сдерживать эмоции своих сотрудников, у многих из которых родственники были уничтожены в лагерях смерти. Так, женщина-оперативник, готовившая для Эйхмана еду, рассказала потом, что с трудом удержалась от того, чтобы подсыпать ему в пищу яд. Через четыре дня после похищения Харэль приступил к подготовке второй части операции – вывозу Эйхмана из Аргентины. Для руководства всеми действиями он развернул так называемый блуждающий штаб. Он выработал очень эффективный и гибкий метод непрерывного общения с членами группы. Каждый агент получил список кафе, которые Харэль посещал в определенной последовательности, создавая, таким образом, сеть мобильных пунктов управления. Обычно он проводил в кафе не более получаса. Следующие полчаса он находился в пути к другому кафе и т. д. Такси он пользовался только в тех случаях, когда ему предстояло более длительное свидание. Зная его расписание, агенты всегда могли встретиться со своим руководителем. Самым сложным этапом операции было прохождение таможенного и паспортного контроля. Чтобы избежать возможных осложнений, сотрудник опергруппы Рафаэль Арнон, якобы попавший в автомобильную аварию, был помещен в больницу, где симулировал медленное выздоровление. Утром 20 мая он почувствовал себя достаточно здоровым, чтобы вернуться в Израиль, и выписался из больницы, получив документы, разрешающие ему лететь на самолете. В них была вклеена фотография Эйхмана. В тот же день Харэль, жертвуя безопасностью ради оперативности, развернул свой штаб прямо в кафетерии аэропорта Эзейра. Рядом с ним постоянно находился сотрудник МОССАД, который заполнял и выдавал членам опергруппы фальшивые документы для выезда из Аргентины. Самого Эйхмана в день вылета привели в порядок и одели в форму служащего авиакомпании Эль-Аль. Перед тем как отправиться в аэропорт, ему сделали инъекцию транквилизатора, после которой он плохо понимал, что происходит вокруг, но мог идти, поддерживаемый с двух сторон. Опергруппа на трех машинах подъехала к служебному входу аэропорта. При этом часть израильтян, изображавших подвыпивших гуляк, распевала песни, а другая делала вид, что дремлет. Один из охранников аэропорта, глядя на них, сказал, что в таком состоянии они вряд ли смогут управлять самолетом. В ответ его заверили, что это члены запасного экипажа и что они всю дорогу будут отсыпаться. Пройдя проверку, машины с израильтянами беспрепятственно подъехали к самолету, и поддерживаемого с двух сторон Эйхмана подняли на борт. Через несколько минут авиалайнер поднялся в воздух. Экипаж самолета узнал о том, кто находится на борту, только после взлета. Тогда же Эйхмана обследовал врач, который установил, что укол транквилизатора не повредил ему и что он может без осложнений перенести 22-часовой полет. Чтобы обеспечить безопасность, по указанию Харэля дозаправку самолета произвели в Дакаре. В 7:00 22 мая самолет приземлился в Израиле. Харэль сразу отправился к Бен-Гуриону. – Я привез вам маленький подарок, – сообщил он премьер-министру. ...Уже находясь в тюрьме, Эйхман дал следующую оценку действиям сотрудников МОССАД: – Мой захват был удачной охотой и осуществлен безукоризненно с профессиональной точки зрения. Моим похитителям приходилось сдерживать себя, чтобы не допустить расправы надо мной. Я позволяю себе судить об этом, так как кое-что смыслю в полицейских делах. К. КАПИТОНОВ ежемесячник СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

1960, 23 мая — (26 Ияра 5720) Израиль. Бен-Гурион сообщил Кнессету о поимке Эйхмана. Зал сначала погрузился в тишину, а потом депутаты повскакали с мест и обрушили на докладчика бурю аплодисментов.

1960, 8 июня — (13 Сивана 5720) Аргентина официально потребовала возврата Эйхмана (см. 23 мая).

1960, 15 июня — (20 Сивана 5720) Аргентина подала жалобу в ООН на действия Израиля (похищение Эйхмана, см. 11 мая). В жалобе говорилось, что они – «…грубое нарушение прав суверенитета, создающее опасную атмосферу для сохранения мира во всем мире…».

1961, 11 апреля — (25 Нисана 5721) Израиль. Начало суда над Эйхманом.

1961, 24 апреля — (8 Ияра 5721) Цитаты и мнения. Англоязычная иорданская газета «Джерузалем Таймс» в этот день поместила письмо, в котором утверждалось, что через Эйхмана «…на человечество снизошло благословение…» и выражалась уверенность, что «… суд когда-нибудь завершится ликвидацией оставшихся шести миллионов, чтобы отомстить за твою кровь…»

1961, 15 декабря — (8 Тевета 5722) Окружной суд Иерусалима вынес смертный приговор Эйхману. Оглашение приговора заняло всего 13 минут. Услышав перевод, Эйхман содрогнулся, и его лицо утратило привычное апатичное выражение.

1962, 1 июня — (28 Ияра 5722) Казнь Эйхмана. Он был повешен, кремирован, а пепел его развеян над морем за пределами территориальных вод Израиля.