Еврейский календарь

1918, 10 октября — (4 Хешвана 5679) В мошаве Кфар Тавор в Галилее родился Игал Алон - государственный и военный деятель Израиля. В 1937 г. закончил сельскохозяйственную школу Кадури и вступил в киббуц Гиносар. В 1936 г. вступил в еврейскую подпольную организацию «Хагана». В 1941 г. стал одним из основателей ударных отрядов «Хаганы» — «Пальмаха», в 1943-м был назначен заместителем командира «Пальмаха», в 1945 возглавил «Пальмах». В годы войны создал диверсионно-разведывательное подразделение, которое в тесном контакте с британской армией занималось разведкой на территории вишистской Сирии и в Ливане. Во время Войны за Независимость командовал рядом боевых операций, а в конце войны возглавил Южный фронт. После войны завершил образование в Еврейском университете и занялся политикой. В 1954 году стал одним из лидеров партии «Ахдут ха-Авода», в 1955 году избран в Кнессет. В 1960 году отправился учиться в Оксфордский университет, где провёл 2 года. Работал министром труда, на этом посту сумел провести ряд важных реформ. В 1968 году стал заместителем премьер министра, в 1969 году к тому же министром образования и культуры. В 1974—1977 годах занимал пост министра иностранных дел оставаясь одновременно заместителем премьер-министра. Скончался от инфаркта 1 марта 1980 года. В кибуце Гиносар создан музей Игаля Алона.

1942, 24 февраля — (7 Адара 5702) Шоа. Созданно гетто Салоник.

1943, 1 мая — (26 Нисана 5703) Шоа. Первый эшелон с евреями Салоник прибыл в Освенцим.

1967, 2 июня — (23 Ияра 5727) Израиль. Совместное заседание "узкого кабинета по обороне" и Генштаба ЦАХАЛ в здании Министерства Обороны в Тель-Авиве. Подробнее

Израильская экономика стала пробуксовывать. Появилась нехватка некоторых продуктов. Всё больше мелких и крупных бизнесов стали испытывать серьёзные трудности, некоторые закрывались - ведь уже третью неделю десятки тысяч милуимников были мобилизованы, да и блокада проливов начала сказываться. Некоторые министры, во главе с министром труда Игалем Алоном, стали требовать решительных действий и "врезать" по Гамаль абд-эль-Насеру. ...Два с половиной часа, с 9:00 и до 11:30 утра, шло "обсуждение наболевшего". Премьер дал министрам и генералам, что называется, "излить душу" - спокойно выслушивал нападки в свой адрес. Ниже приводится описание (с необходимыми сокращениями) этого совещания, впервые опубликованное журналистом Рони Софером в интернет-версии "Едиот ахронот" к 40-летию "Шестидневной войны". Начальник Генштаба И.Рабин:"На лицо усиление военной мощи и взаимодействия между арабскими армиями. Военные приготовления носят явно угрожающий Израилю характер. Присутствующие здесь офицеры Генштаба, вообще - большинство офицеров, и я в первую очередь, не хотим ни с того ни с сего “повоевать”... но все могут оказаться, не хочу использовать слишком резкие выражения, в ситуации, где само существование Государство Израиль станет под вопросом. Война будет тяжелой, бескомпромиссной и с большими потерями."(...) "Наше ожидание привело к тому, что арабы определяют теперь свои политические цели - вернуться к 1948 году... Мы не имеем права дожидаться, пока ситуация усугубится ещё более, - не хочу сейчас приводить подробности, но мы должны действовать немедленно. Несомненно, что нашей главной целью должен быть мощный и победный удар по Насеру. Этим мы изменим всю ситуацию на Ближнем Востоке в свою пользу. К тому же, если сегодня мы сделаем это сами, то я думаю, что наша победа получит иной, чем в 1956-м году, смысл... Меня не волнует, что кто-нибудь сделает это за нас, - я просто в это не верю." Затем слово было предоставлено главе военной разведки АМАН. После доклада о египетских приготовлениях на Синае, о сотнях танков и 80-ти тысячах пехотинцев, сосредоточенных на полуострове, генерал Аарон Ярив затронул политические аспекты кризиса, подчеркивающие изоляцию страны. "Надо относиться к кризису не только как к региональному противостоянию, но и как к части большой глобальной игры между Западным и Восточным Блоками. В этой шахматной партии оба игрока стараются достичь цели, избежав глобального столкновения. Мы с Египтом - всего лишь пешки в этой игре."(…) "Американское руководство состоит из партий. Одна из них, все ещё жизнеспособная, считает, что США должны опираться на Египет в своей ближневосточной политике. Они говорят - подождите, сейчас из-за Израиля мы можем потерять и Фейсала, и Хуссейна и нефть. Есть признаки того, что американское "нефтяное лобби" действует в Египте и пытается прощупать возможность диалога. Я думаю, что Андерсон[6] пытался изучить ситуацию, но я сейчас не говорю, что он пытался заключить с Насером союз." Большинство министров, присутствовавших на заседании склонялись к продолжению дипломатических мер. Лагерь "голубей" возглавляли министр просвещения и культуры Залман Эран(МАПАЙ) и министр внутренних дел Хаим Моше Шапира (МАФДАЛ). Оба считали, что, даже если авиаудар по Египту удастся, север Израиля окажется беззащитным перед сирийцами, что нельзя начинать кампанию без твердой поддержки США. "Я готов воевать",- сказал Шапира,"но не надо сходить с ума... Как обстоит дело с обороной наших городов от бомбёжек?" Новоиспеченный министр Менахем Бегин спросил начальника Генштаба: "Если на юге мы на атакующих позициях, а на севере - на оборонительных,- каков риск танкового прорыва на наш Север?" Министр Зерах Верптиг спросил: "Входит ли в наши планы возможность того, что на нас нападут? … Мне бы не хотелось, чтобы мы начали первыми." Моти Ход, командующий ВВС, которые через три дня уничтожили 400 самолетов в считанные часы, пытался успокоить министров. "Пока что лучшая наша оборона - сила наших ВВС. Я боюсь, что мощь ВВС может сойти на нет, ведь невозможно оборонять Израиль в его воздушном пространстве от авианалётов. Мы должны атаковать бомбардировщики, или дать им понять, что в наших силах предотвратить их вторжение в израильское воздушное пространство. ВВС готовы действовать немедленно. Мы сможем справиться с поставленной целью. Нам не надо и суток для приготовлений." Затем, молчавшие до этого генералы Генштаба подняли большой шум. Они давно чувствовали дискомфорт от продолжительного "Периода Ожидания" - подозревали, что правительство не доверяет военным. Генерал Шайке Гавиш: "С момента закрытия проливов... против нас было лишь 2 египетские дивизии. Если бы мы ударили в тот же день - война стала бы простой прогулкой." Генерал Авраам Яфе: "Я сижу в Негеве уже 14 дней с кадровыми и резервными частями. Общее чувство - отсутствие инициативы с нашей стороны, по всему фронту. Пока единственная наша инициатива - поездки главы МИД в США и другие места... От нашей безынициативности сила Насера только прибавляется. Грозовые тучи все темнее и ближе, а мы сидим себе и ничего не предпринимаем. Пора перехватить инициативу у Насера !" Генерал Мати Пелед требовал от правительства: "Генштаб так и не получил никаких объяснений - чего мы ждем. Я могу понять, что чего-то мы ждем, так давайте расскажите нам!... Египетской армии необходимы ещё полтора года, чтобы подготовиться к войне. По-моему, Насер поставил на нерешительность израильского правительства. Он думает, что мы не посмеем, поэтому он послал на границу неготовую армию... У Насера единственный козырь - наше правительство. Чем ЦАХАЛ заслуживает такого пренебрежения ? ... Ваши вопросы здесь, да и раньше тоже, свидетельствуют о вашем глубоком недоверии к нам. Что мы можем сделать больше, чем победа во всех сражениях, чтобы вы нам стали доверять ?!",- уже не на шутку разозлился Пелед. Слово предоставляется генералу Ариэлю Шарону: "Армия готова, как никогда ранее, отразить египетскую агрессию. Наша цель - полное уничтожение египетских сил, но из-за нерешительности мы потеряли наше важное оружие - страх арабских государств ... С 48-го года мы не сталкивались с этой проблемой... Выхода у нас другого нет, как ударить... Наши надежды на некоторые великие державы - иллюзия. Мы должны добиться, чтобы в течении одного или двух поколений у египтян не возникало желание воевать с Израилем". Далее Шарон продолжал: "Наша беготня, я не хочу использовать слово "лоббирование", в прихожих великих держав, просьбы о спасении - все это далеко от защиты наших интересов. Если мы хотим остаться здесь надолго - мы должны уметь отстаивать свои интересы. Нельзя ограничиваться подсчетом соотношения количества танков и самолетов... Сегодня это уже не так важно - только быстрое принятие смелого решения правительством. Остальное - предоставьте нам." Моше Даян за день до этого заседания стал министром обороны. Особой любви между Даяном и Шароном не было уже давно. Новоиспеченный министр язвительно заметил: "Ну что же, раз армия рассуждает об идеологии, мне остается обсуждать технические детали...". Леви Эшколь тоже не остался в долгу перед Генштабом: "Я отвечу Арику Шарону. Он упомянул "лоббирование" - мне оставалось лишь скривить нос. Ещё он говорил о "беготне". Что вам сказать... Все известные и неизвестные возможности нашей армии стали нашими - в результате вот этой самой "беготни". Давайте не будем об этом забывать. Мы - не голиафы,- если наши кулаки не вооружены - мы бессильны" Эшколя критика на смущала. Он был сначала возмущен словами генералов, требующих немедленной войны с арабскими армиями, в несколько раз численно превосходящими ЦАХАЛ. "Утром я спросил себя... что сделает СССР ? Может быть - ничего, а может и сделает что-то... Кстати и Европа пока придерживается особой позиции. В стране с населением в два миллиона человек надо утром задавать такие вопросы, скажу я вам. Предположим, я заразился вашей верой в победу. Это не трудно, видя ваш гнев на нашу нерешительность. И, предположим, мы победили врагов. Но, ведь назавтра нам снова надо будет восстанавливать свои силы, потраченные в войне... Если мы будем воевать каждые десять лет - нам надо будет подумать, есть ли у нас союзник. Или, сегодня мы разговариваем с союзником, а завтра - плюём на него... Надо сказать Джонсону, де Голлю и Вильсону о сложившейся ситуации... Всё, что тут происходит, представляет для нас серьёзную опасность... Им надо дать время... Мы заинтересованы в союзе с двумя-тремя державами, если, конечно, такие найдутся. Можно, конечно, сказать, что Израиль справится сам... но какое-то время им надо дать, а потом сказать : всё, пора начинать..." Выступавший ранее Мати Пелед не выдержал и сказал: "Так мы же просили объяснений - чего мы ждём?" Эшколь ответил ему резко: "Если я не объяснил это до сих пор, то повторять не буду. Мы хотим, чтобы Джонсон потом не говорил, что мы его обманули. Он нам может пригодиться, дай Б-г, конечно, чтобы он нам не понадобился во время кампании. Я позволю себе усомниться, что Вам известно больше, чем правительству, о том, что делают министерства и ведомства, о том, что творится в стране и сколько у неё осталось запасов. Естественно, во всех отраслях ожидаются трудности. Но когда люди начнут погибать - тоже будут трудности... Так что, днём раньше, днём позже - какая разница, не это определит исход войны... Нам самое главное - добиться военной победы и сохранить хотя бы несколько друзей в мире, с помощью которых мы сможем потом восстанавливать наши силы. Военный успех ещё ничего не решит, ибо арабы останутся на своих местах" Эшкол так и не сдался.