Еще в сентябре 1939 года он обратился к Сталину с поистине пророческим открытым письмом: «Еврейских рабочих, интеллигентов, ремесленников, бегущих от фашистского варварства, вы равнодушно предоставили гибели, захлопнув перед ними двери нашей страны, которая на своих огромных просторах может приютить многие тысячи эмигрантов». Конечно, проще всего было бы откликнуться на обнаруженный документ восклицанием типа: «Ах, оказывается, евреев Германии, Австрии и Польши можно было спасти! Гитлер предлагал их Сталину, а тот не согласился, не спас, оставил их на погибель!» Но думать так было бы очень большим упрощением ситуации. СССР преследовал свои собственные интересы, реализации которых массовое прибытие евреев могло только помешать. И Сталин не был бы Сталиным, если бы руководствовался морально-вероятностными императивами или просто клюнул бы на удочку Гитлера. Получив отказ (или, что еще более вероятно, не получив из Москвы никакого ответа), Эйхман едва ли расстроился. Он, привыкший изучать и знать своего врага, был готов и к этому. Но серия неудач с территориальным решением еврейского вопроса — Ниско, Биробиджан, Мадагаскар, — безусловно, подтолкнула его к поиску и продумыванию других путей «разрешения» этой проблемы — путей экстерриториальных, куда более радикальных и абсолютно надежных. Казнь вместо высылки, газовые камеры вместо гетто, яры и карьеры вместо лагерей, братские могилы вместо Мадагаскара или Сибири. Да, вопрос тогда так и остался открытым. Но ненадолго — года на полтора. Его позднейшее и иное решение, как известно, вошло в историю под страшным именем Шоа.
ГЛАВА ВТОРАЯ.
БЕЗ НАЗВАНИЯ.
По последней предвоенной переписи населения Латвии (1935 г.), в Риге насчитывалось 43 672 еврея из 385 063 жителей, или 11,34 %. Миграция евреев из малых городов и местечек Латвии в крупные города, главным образом в столицу – Ригу, происходила в течение всего периода между двумя мировыми войнами, что было вызвано экономическими факторами. Но особенно активизировалась она с национализацией частных предприятий и расширением промышленного производства в Риге в год советской власти (1940-1941). Среди депортированных сталинским режимом накануне войны жителей Латвии евреи составляли значительное количество. Даже если принять, что их было выслано не 5000 (наиболее распространенная оценочная цифра10), а 1771 человек (на которых имеются архивные документы), то при доле 4,8 % в общей численности населения Латвии евреи составляли 11,7 % всех депортированных (подавляющее большинство из них были рижане). Эвакуироваться в советский тыл успели более 10 тыс. рижских евреев. Эта цифра, встречающаяся в литературе, начиная с 40-х гг., при обнаружении достоверных источников в будущем может быть пересмотрена. Пока же, учитывая число жертв Холокоста и выживших среди рижских евреев (см. ниже), численность еврейского населения Риги на момент начала германской оккупации могла быть не менее 37 тыс. человек – местных жителей, а также еврейских беженцев из других европейских стран (весной 1940 г. их насчитывалось 551 человек, но часть их перед войной были репрессированы). Передовой отряд эйнзацгруппы А германской полиции безопасности и СД вошел в Задвинье (левобережную часть Риги) 28 июня. Этому предшествовало распоряжение начальника Главного управления имперской безопасности (RSHA) обергруппенфюрера (генерал-полковника) СС Р. Гейдриха от 17 мая (в виде приказа оформлено 29 июня) о привлечении к истреблению евреев местного населения, «не оставляя никаких следов», а именно: спровоцировать массовые еврейские погромы15 с целью устрашения и создания обстановки террора, чтобы парализовать волю к сопротивлению. 30 июня в Ригу прибыл командир эйнзацгруппы А В. Шталеккер, который привез с собой бывшего начальника агентурного отдела Политуправления (спецслужбы Латвии) Р. Штиглица, ранее связанного с германскими спецслужбами, бежавшего в Германию в 1940 г. и увезшего с собой списки агентурной сети, что впоследствии помогло нацистам в вербовке коллаборационистов. Р. Штиглиц и еще шесть коллаборационистов перед переправой гитлеровцев в правобережную часть города образовали особую группу. Телефонная связь с правым берегом позволяла этой группе координировать действия с активизировавшимся в городе с началом войны пронацистским подпольем, координаторами которого, как установил в своем исследовании А. Эзергайлис, были агенты абвера (немецкой военной разведки) – бывшие офицеры латвийской армии А. Пленснерс и В. Деглавс. Эти подпольные группы, которые начали возникать уже зимой 1940-1941 гг.20, собирали силы и ждали удобного момента для вооруженного выступления в тылу Красной армии. Бездарность сталинского режима проявилась, в частности, в том, что репрессии, проведенные им накануне войны, от которых пострадало множество не представлявших опасности на случай войны людей, хотя и затронули в некоторой степени сеть пронацистского подполья, однако большинство потенциальных коллаборационистов остались нетронутыми. Эти террористические группы обстреливали отступавших красноармейцев и пытавшихся эвакуироваться в глубь советской территории мирных жителей, многие из которых были евреями. Эвакуация населения латвийской столицы не была должным образом организована, а пронацистское подполье предпринимало акты саботажа и провокации с целью сорвать эвакуацию. Гитлеровцы полностью заняли Ригу 1 июля 1941 г. Их вступление в город сопровождалось массированной антисемитской пропагандой, которую передавалорадио, оказавшееся в руках коллаборационистов, после того как Красная армия оставила город. «Истинные латыши» призывались к уничтожению «внутреннего врага», под которым подразумевались советские активисты и члены их семей, а также все евреи независимо от их политических убеждений. Германские войска были с цветами и «хлебом-солью» встречены некоторыми прогермански настроенными рижанами, устроившими шествия в национальных костюмах с германскими и латвийскими флагами и народные гулянья. Флагами были также украшены здания. Большинство рижских евреев в эти дни боялись даже выходить на улицу. Во время вступления германских войск в Ригу местные коллаборационисты (Э. Крейшманис, В. Скайстлаукс, В. Вейс, В. Хазнерс и др.), возомнив, что могут играть при гитлеровцах какую-то самостоятельную роль, уже начали создавать латышские войска и полицию. Германский комендант Риги полковник вермахта Уллерспергер, однако, сходу отверг эти планы и в тот же день, 1 июля, объявил об организации подконтрольной оккупантам латышской вспомогательной полиции под руководством В. Скайстлаукса. Уже 1 июля по радио прозвучал призыв ко всем бывшим полицейским, айзсаргам, военнослужащим латвийской армии и другим «патриотам», желающим принять участие в «очищении нашей страны от вредных элементов» явиться по месту своей бывшей службы32. В последующие дни аналогичные призывы появились в печати. В тот же день бывший полицейский В. Арайс собрал отряд численностью в 100-150 человек (впоследствии 400-500) и занял префектуру (управление рижской полиции). Здесь в первые дни нацистской оккупации находились В. Шталеккер, а также штаб и боевики сформировавшейся в основном на базе организации айзсаргов «сил самоохраны». 2 июля В. Шталеккер утвердил В. Арайса в качестве руководителя зондеркоманды (специальной команды), с которой летом и осенью 1941 г. он провел ряд операций по уничтожению евреев по всей Латвии. Это было крупнейшее из сформированных в Риге и провинции нескольких латышских вспомогательных подразделений СД. Оно включало как профессиональных полицейских и военных, так и студентов(главным образом выходцев из националистических корпораций) и школьников, причем среди последних были даже пятнадцатилетние. Позднее были сформированы несколько рот латышской вспомогательной полиции. 7 июля В. Скайстлаукса сменил назначенный В. Шталеккером В. Вейс. В. Шталеккер прервал всяческие попытки бывших латвийских политиков создать какие-либо свои государственные структуры, недвусмысленно заявив 3 июля их представителям, что «они находятся не на освобожденной, а на оккупированной земле»40, и приказал всем террористическим группам и «самоохране», начиная с 8 июля, разоружиться и распустил их. Таким образом, эти группы, возомнившие себя «национальными партизанами», в действительности никаких «национальных» задач не решали, а были всего лишь инструментом в руках германских секретных служб, «пятой колонной» нацистов, по замыслу которых, деятельность этих вооруженных формирований должна была быть кратковременной и ограничиться еврейскими погромами, однако какой-либо роли в завоевании и контроле территории для них предусмотрено не было. Префектом (начальником) рижской полиции В. Шталеккер назначил Р. Штиглица. Антиеврейские мероприятия в Риге начались в ночь на 2 июля. Они осуществлялись «силами самоохраны» при участии действовавшей в Риге эйнзацкоманды-2 (командир – штурмбанфюрер (майор) СС Х. Барт). В этот день комендант Риги издал распоряжение о том, что «жидам впредь запрещается стоять в очередях. Они могут делать покупки только в тех магазинах, где нет очередей». Эти мероприятия сопровождались массированной антисемитской пропагандой, главным рупором которой стала издававшаяся с 1 июля на латышском языке бывшим полковником латвийской армии Э. Крейшманисом и журналистом А. Кродерсом пронацистская ежедневная газета«Отечество». Как и во всех оккупированных городах, было объявлено о конфискации еврейской частной и общественной собственности, запрете для евреев пользоваться общественным транспортом, введении для них трудовой повинности47. Ряд товаров евреям было запрещено покупать, и неевреи, которые продавали евреям эти вещи или покупали их для них, подлежали наказанию. 2 июля также развернулись ночные аресты евреев и доставка их в префектуру. Самыми первыми из этих акций руководил лично Р. Штиглиц. Евреев разыскивали и хватали в их квартирах. Эти операции осуществляли группы добровольцев численностью 30-50 человек каждая. Первая волна арестов евреев прошла 2 июля на Мариинской улице. Добровольцы с повязками национальных цветов на рукавах (так называемые «повязочники» (идиш бенделдикер)) обходили дома, дворники которых должны были указывать им квартиры евреев. Они обыскивали эти квартиры, избивали их обитателей и забирали ценные вещи. Сначала арестовывали только мужчин, затем – женщин. Аресты производила «команда Арайса» и доставляла арестованных в дом на ул. Валдемара, 19. Этот дом, до войны принадлежавший еврею-банкиру А. Шмуляну, с началом войны служил штабом вышедшей из подполья местной фашистской организации «Перконкрустс», а затем и «команды Арайса»; подвал дома использовался как тюрьма. Это было одно из главных в городе мест истязания евреев. У приводимых сюда евреев отбирали часы, украшения и драгоценности (при этом фамилии владельцев конфискованных вещей вносились в список – якобы для возвращения этих ценностей в будущем). Впоследствии аресты стала проводить вспомогательная полиция, и местом заключения стала рижская Центральная тюрьма (ул. Маза Матиса, 3). В эту тюрьму, уже начиная с первых дней оккупации, стали свозить арестованных евреев-мужчин, большинство из которых затем были расстреляны в Бикерниекском лесу. Небольшая их часть были расстреляны прямо на тюремном дворе и зарыты на находящемся у стен тюрьмы кладбище Матиса. По неполным данным, только за первые две недели оккупации (1–15 июля 1941 г.) в эту тюрьму были заключены около 2400 евреев; почти все они были расстреляны. Убийства евреев в первые дни оккупации осуществлялись также в Агенскалнских соснах и других местах. Аресты сочетались с принудительными работами, избиениями и изнасилованиями. Изнасилованных еврейских женщин коллаборационисты спешили расстрелять, опасаясь обвинений со стороны нацистов в осквернении «чистоты арийской расы»60. В префектуре и в Центральной тюрьме арестованных евреев подвергали изощренным издевательствам, а молодые женщины становились жертвами садистских сексуальных извращений полицаев; затем арестованных отвозили на расстрел. Яркое отражение эти зверства получили в воспоминаниях ряда очевидцев. Приведем здесь только два свидетельства. Ф р и д а М и х е л ь с о н: «Сотни евреев в первые дни были приведены в префектуру единственно с целью издевательств и насилия. Убеленных сединой бородатых стариков под дулами пистолетов заставляли… плясать и распевать советские песни. Девушек, молодых женщин в присутствии мужчин, близких, знакомых заставляли раздеваться догола и совершать на глазах всех омерзительный половой акт, многих изнасиловали шуцманы. Некоторые из женщин от ужаса сходили с ума»62. Г е о р г Ф р и д м а н: «В какой-то момент вошел один полицейский и сунул мне в руки какую-то подушку. Подушка эта была мокрая, красная — вся пропитана кровью… Сунув ее мне, он громко пояснил: – Эта подушка пропитана кровью наших латышей, пролитой вами – евреями и коммунистами. Высасывай эту кровь и передавай дальше. <…> Немного поодаль, тоже на полу, лицом вверх лежит женщина, лет около сорока, темноволосая, ничем неприметная, с виду малопривлекательная. Волосы ее растрепаны, на лице выражение ужаса, платье задрано наверх. Один из извергов дубинкой ковыряется в ее половых органах. Она стонет, но не кричит. <…> …Вскоре я довольно отчетливо заметил, как кто-то из извергов заходит в камеру с дубинкой в руке и то одного, то другого заставляет ее облизывать, объясняя при этом, где она побывала». 7 июля вспомогательная полиция арестовала 70 евреев, 8 июля – 277 и обыскала 577 квартир. Так, 12 июля были арестованы 42 еврея якобы за чрезмерное «ликование» во время налета советской авиации. Во время авианалета 24 июля ночью за то, что в окнах двух домов был виден свет (что могло быть попыткой подать сигнал авиации), был произведен обыск и арестованы 120 евреев и 20 латышей64. 12 июля в полицейском отчете отмечалось, что евреи сигнализировали советским самолетам красными тряпками и аплодировали65. Особенно массовыми издевательства и убийства были 21 июля – в день провозглашения в Латвии советской власти, в чем местные националисты винили евреев66. Хотя спровоцировать стихийные еврейские погромы в городе нацистам не удалось, эффект террора, как считает А. Эзергайлис, был достигнут посредством так называемых «ночных акций». Группы грабителей в составе двух-трех вооруженных лиц вламывались в квартиры, загоняли жильцов в одну комнату, требовали от них деньги и драгоценности, обыскивали и громили квартиры. Аресты евреев также часто сопровождались грабежами, однако «ночные акции», помимо устрашения, не имели иных мотивов, кроме грабежа. Впоследствии из участников этих акаций сложились банды грабителей, которые в поисках добычи продолжали налеты на еврейские квартиры. 4 июля лицами из «команды Арайса» и вспомогательной полиции при стечении зевак были сожжены несколько рижских еврейских культовых строений вместе с согнанными в них евреями: Старо-Новая синагога на ул. Маскавас, 57, «Райсише-миньяним» (Белорусская синагога) на ул. Элияс, 15, Солдатская синагога на ул. Краславас (Палисадес), 24 (22), и др. В Большой хоральной синагоге (ул. Гоголя, 25) были заживо сожжены евреи (наиболее часто встречающаяся в литературе цифра – около 400 человек), среди которых было много беженцев из Литвы, в том числе дети (в 1993 г. на ее месте был сооружен мемориал), а в синагоге на ул. Стабу, 63, – около 30 вместе с раввином И. М. Киловым, который вошел в пылающее здание, чтобы разделить участь своих прихожан. Такая же судьба в этот день постигла и ряд других синагог. Молельня и покойницкая на Новом еврейском кладбище (исторический район Шмерлис) были сожжены 7 или 8 июля лицами из вспомогательной полиции. При сожжении синагог «Райсише-миньяним» и Старо-Новой ряд евреев отказались демонстративно надругаться над свитками Торы; пытавшихся сопротивляться или выпрыгнуть из охваченных огнем зданий коллаборационисты убивали дубинками. Первое массовое убийство в Риге произошло примерно 3 июля, когда в Бикерниекском лесу (в городской черте) были убиты около 100 евреев. Этот лес был одним из крупнейших мест уничтожения евреев в городе. Расстрелы в Бикерниекском лесу проводила главным образом «команда Арайса», а на первых порах «уроки ремесла» арайсовцам преподал один из взводов немецкого 9-го резервного полицейского батальона. 6-7 июля там были расстреляны 2000 человек. В тот месяц там произошло около десяти массовых убийств, т.е. не менее двух в неделю.
Метки: Что евреям Израиль