Еврейский календарь

1945, 30 сентября — (23 Тишри 5706) В Тель-Авиве - торжественное открытие здания театра Габима.

1945, 1 октября — (24 Тишри 5706) Ишув. Хагана получила инструкцию Бен-Гуриона по началу борьбы против британских властей. В ней говорилось "Нет необходимости ограничивать наш ответ алией и заселением, нужно перейти к диверсиям и ответным акциям, не к личному террору, но к ответу на каждое убийство, совершённое режимом Белой книги" - Реакция Ишува на отход Великобритании от принципов Декларации Бальфура, выраженных в законах "Белой книги".

1945, 9 октября — (2 Хешвана 5706) Нелегальная алия. Операция Хаганы по освобождению олим из лагеря в Атлите. Освобождено 208 человек, которые были перевезены в кибуц Ягур.

1945, 11 октября — (4 Хешвана 5706) Борьба против Мандата. Боевики ЭЦЭЛь напали на склад оружия в Реховоте, обезоружили охрану и похитили 15 пулемётов , 218 винтовок и боеприпасы к ним.

1945, 11 октября — (4 Хешвана 5706) Группа верующих евреев Киева, обратившаяся в Совет по делам религиозных культов, с просьбой открыть в городе вторую синагогу, получила отказ.

1945, 1 ноября — (25 Хешвана 5706) Ишув. Борьба против Мандата. "Ночь поездов" - атака ПАЛЬМАХа на железные дороги и порты Палестины, полицейские патрули. В бой вступили 50 груп ПАЛМАХа во всех уголках Страны. Железнодорожные линии повреждены в 153 местах. Бойцы ЭЦЕЛя и ЛЕХИ проникли в центральное ж/д депо Лода и совершили диверсию. Погибли 2 британских полицейских, 4 рабочих, один нападавший. Подрывники ПАЛМАХа подорвали в портах Хайфы и Яффо 3 сторожевых катера.

1945, 1 ноября — (25 Хешвана 5706) История автобусного пассажирского транспорта Хайфы. В "Хевер" вошли 28 членов кооператива "Бат-Галим" (маршрут номер 7), которые внесли в кооператив "приданое": 18 автобусов и один каркас. Подробнее

1945, 2 ноября — (26 Хешвана 5706) Ишув. В долине Хула в десяти километрах к юго-востоку от города Кирьят-Шмона основан кибуц Лехавот-ха-Башан. Административно входит в состав регионального совета Ха-Галиль-ха-Элион (Верхняя Галилея, Северный округ Израиля). Основа экономики — сельское хозяйство (фруктовые плантации, мясное животноводство, рыбоводство), индустрия туризма, производство противопожарного оборудования. Население в 2020 году — 915 человек.

1945, 2 ноября — (26 Хешвана 5706) Ишув. На землях арабской деревни Qaqun в центральной части Израиля, купленных Иегошуа Ханкиным в 1932 году эмигрантами из Галиции, Польши, Германии и Австрии создан кибуц HaMa'apil. Нынче в нём насчитывается 499 жителей, принадлежит региональному совету долины Хефер.

1945, 11 ноября — (6 Кислева 5706) Умер пионер заселения Эрец-Исраэль Иегошуа Ханкин

Иегошуа Ханкин закончил в Кременчуге хедер и семь классов гимназии, увлекся революционными идеями, вступил в организацию народовольцев, — возможно, это повлияло на решение родителей увезти семью из России. Было тогда Иегошуа семнадцать лет. Он работал в поле вместе с отцом, пробыл недолго в Гедере, а затем посвятил жизнь единой цели — "геулат га-карка", "спасению земли", "избавлению земли": сказано в Торе, что Всевышний повелел сынам Израиля "выручить", "спасти" эту землю. Почти пятьдесят лет подряд Иегошуа Ханкин не знал равных в деле приобретения земель в Эрец Исраэль — по поручению общественных организаций и частных лиц. Требовалась особая политика поисков земель и долгих переговоров на восточный манер, знание арабского языка, обычаев и норм вежливости, невероятное терпение, выдержка, обходительность и остроумные комбинации, — всё то, чем в совершенстве владел Иегошуа Ханкин. Надо было разбираться в турецких законах, в тонкостях спорных владений и передачи наследства, следить за многочисленными перекупщиками, срывавшими порой его сделки, обладать поистине неотразимым обаянием, которое раскрывало перед Ханкиным все двери. Исследователи утверждают категорически: "Приобретение земель для народа невозможно себе представить без деятельности Иегошуа Ханкина". Двадцать лет подряд он вел переговоры о выкупе земель Изреэльской долины и к 1909 году приобрел там более ста двадцати тысяч дунамов. Много сил и времени ушло на то, чтобы купить земли вдоль прибрежной полосы от Хайфы до Акко; он приобретал земли в Иорданской долине, в долине Хефер южнее Хадеры, в Негеве и Шароне, выкупил участки для новых кварталов Хайфы, Иерусалима, Тель-Авива. У Ханкина не было иной цели в жизни; он не позволял себе тратить время на посторонние занятия, даже мысли его были посвящены одному этому: спутники Ханкина по путешествию рассказывали, что семнадцать часов подряд, пока они ехали вместе, Иегошуа не сказал ни единого слова о чем-либо постороннем. Он не дожил три года до образования государства Израиль, и в некрологе написали: "Кончилась эпопея его жизни. Он ушел, познав полную меру лет, полную меру трудов, колебаний и борьбы". После смерти Ханкина подсчитали, что этот человек приобрел для своего народа шестьсот тысяч дунамов земли и ни одного дунама не приобрел для самого себя

.

1945, 13 ноября — (8 Кислева 5706) Министр иностранных дел Великобритании Бевин оставил квоты алии (еврейской эмиграции) в тысяча пятьсот человек в месяц. Он заявил о том, что оставшиеся после войны евреи Европы должны искать решения своих проблем в ней. На пресс-конференции он осудил вооружённое сопротивление Ишува Палестины и предупредил евреев об "опасности общей антисемитской реакции".

1945, 16 ноября — (11 Кислева, 5706) Старейшее и крупнейшее еврейское высшее учебное заведение и основной учебный центр ортодоксального иудаизма в США (Нью-Йорк) Иешива-колледж стала Иешивой-университет. Первая составляющая университета — иешива «Эц-Хаим» — была создана в 1886 году. В 1896 году выпускники «Эц-Хаим» основали и в 1897 году зарегистрировали новую иешиву, назвав её в честь рабби Ицхака Элханана Спектора. В 1928 году учреждение получило статус колледжа. Помимо отделения ортодоксальной семинарии, присваивающей своим выпускникам звание раввина, в университете существуют отделения, готовящие специалистов в области точных, естественных и гуманитарных наук: математики, физики, права, педагогики, психологии, социальной работы, семитологии и медицины

1945, 23 ноября — Нелегальная алия. Судно "Берл Кацнельсон" с репатриантами захвачено англичанами.

1945, 25 ноября — (20 Кислева 5706) Ишув. Акция ПАЛМАХа в ответ на захват судна с репатриантами "Берл Кацнельсон" двумя днями ранее. Нападение на полицейские участки в Гиват-Ольге и Сидна-Али. Осуществили бойцы четвёртого батальона ПАЛМАХа. Они подкрались к проволочным заграждениям, перерезали их, заложили взрывчатку в заранее намеченные места, включили часовые механизмы и вернулись на базу. Далее полицеским по телефону было передано предупреждение.

1945, 26 ноября — (21 Кислева 5706) Ишув. Карательные операции англичан в ответ на действия ПАЛМАХа против Мандата(см. 23 ноября и 25 ноября ). Нападения на кибуцы и поселения: в Шароне - кибуц Шфаим и поселение Ришпон, в долине Эмек-Хефер кибуц Гиват-Хаим и мошав Хогла. Т.к. поселенцы и прибывшие на помощь жители Хадеры, Нетании, близлежащих посёлков организовали сопротивление войскам и полиции, те применили танки и оружие. 9 человек погибли, 130 были арестованы.

1945, 4 декабря — (29 Кислева 5706) Первый секретарь обкома ВКП(б) Еврейской автономной области А. Бахмутский и председатель облисполкома М. Зильберштейн направили И. Сталину письмо, в котором наряду с просьбой об оказании области различной помощи содержалось предложение о ее преобразовании в автономную республику. Некоторые предложения областного руководства были удовлетворены (см. 26 января и 4 апреля ), но предложении о республике не прошло.

1945, 25 декабря — (21 Тевета 5706) Ишув. Борьба против Мандата. Нападение бойцов ЭЦЕЛа и ЛЕХИ на полицейские участки Иерусалима и Яффы.В Иерусалиме подрывники проникли в управление полиции на Русском подворье и взорвали крыло здания. Погибли несколько полицейских: арабов и англичан - и один нападавший. В яффо тоже было подорвано здание полиции. А вот атака на мастерские британской армии в Тель-Авиве не удалась. Подразделение пыталось добраться к цели на лодках, но было обнаружено и обстреляно, пришлось отступить в направлении Шева Танахот, а оттуда к Рамат-Гану.

1945, 25 декабря — (21 Тевета 5706) Через восемь суток после отплытия из Генуи, небольшой корабль "Хана Сенеш" подошёл к берегу в районе городка Нагария. На борту корабля находилось несколько сот евреев, совершавших алию. Во время шторма корабль сел на мель, из-за огромных волн лодки не смогли подойти к нему...Тогда матросы протянули канат от корабля до берега, вдоль каната встали молодые ребята из «Хаганы». По грудь в воде пассажиры стали выходить на сушу. Детей и тех, кто не мог самостоятельно двигаться, выносили на руках. Корабль перевернулся и так и остался стоять на мели. И сегодня на берегу возле Нагарии стоит этот кораблик как символ непоколебимого духа и упорства еврейского народа и одновременно памятник итальянскому капитану бота «Хана Сенеш» Ансальдо. Поэт Натан Альтерман посвятил балладу итальянцу Ансальдо "Тост за итальянского капитана Ансальдо"

Небо в тучах свинцовых, шумит ураган.
Волны гонит зловещее море.
Мы подымем стакан в твою честь, капитан!
Мы с тобой еще встретимся вскоре.

Неизвестна, темна та морская стезя,
И никто ее славы не слышит;
Тайный путь тот на карте увидеть нельзя –
Но история путь тот запишет.

Про тот маленький флот из бесчисленных стран
Сочинят и стихи, и романы.
И, уж точно тебе – да, тебе, капитан,
Позавидуют все капитаны.

Наши парни работали ночью впотьмах;
За свой труд отдадут они душу.
Ты видал, как они с корабля на плечах,
Свой народ переносят на сушу.

За холодную ночь мы подымем стакан!
За опасность, за труд и за горе!
За наш маленький бот, за тебя, капитан,
За суденышки, скрытые в море!

За отважных ребят, что без карты ведут
Судно к берегу в ночи туманной.
И, уйдя от погони жестокой, дойдут
В нужный срок до Земли столь желанной.

Волны моря споют еще песню свою.
И поведают сказ очевидца,
Как евреи в своем трафальгарском бою
Смогли выжить, и к счастью пробиться!

Воет, стонет, гремит ураган.
Ох, как страшно волнуется море!
Мы подымем стакан в твою честь, капитан!
Мы с тобой еще встретимся вскоре!

День придет и в таверне ночной,
Ты вздохнешь за бутылкою Кьянти,
Улыбнешься и скажешь, тряхнув сединой:
«Постарел я, друзья мои, гляньте!

И хоть много прошел с того дня я путей,
Но я помню – о, Санта-Мария,
Как, при спуске, в ту ночь я промок до костей
В этой... как ее звать?.. Нагария!»

Вот тогда то мы скажем: «Замок уже снят,
И ворота открыты народу;
И открыла их, брат, эта кучка ребят,
Что в ту ночь смело бросилась в воду».

Усмехнешься: "В борьбе меж пловцом и ловцом
Наше судно искали радаром".
И закончишь крутым итальянским словцом,
Поминающим черта недаром.

День придет! А пока всё шумит ураган!
Этот тост наш за риск без награды!
За наш маленький бот, что ведёшь, капитан
Сквозь шторма, ураган и блокады!

 

1945, 27 декабря — (23 Тевета 5706) Ишув. Нападение на штабы британского командования в Иерусалиме и Яффе; убито 7 британских полицейских в ходе нападения на здание британской разведки в Иерусалиме и 1 солдат убит при нападение на британский военные лагерь в северном Тель-Авиве

1945, 30 декабря — Имена.

Подробнее о людях декабря см. Блог рубрика "Имена".

(26 Тевета 5696)  Умер Иезекииль Дов Данин (Sukobulsky) - один из основателей и первых жителей Тель-Авива, купец , промышленник. Родился в Белостоке в 1868 году.

1946, 2 января — (29 Тевета 5706) На пресс-конференции британский генерал Фредерик Морган, генеральный директор Управления ООН по оказанию помощи и реабилитации (UNRRA) в Европе, сообщил, что «тысячи польских евреев прибывают в зону оккупации США при содействии неизвестного тайного еврейского организация» («Бриха?» (ивр. ???????????? — «побег») и что эта организация принуждает евреев, переживших Холокост, иммигрировать в Палестину, намекнув, что большинство выживших предпочли бы эмигрировать в другое место

1946, 6 января — (4 Швата 5706) Еврейский погром в Занзуре (городок недалеко от Триполи, Ливия). Погибли около 180 евреев, было разрушено 9 синагог. К погрому присоединились местная полиция и арабские солдаты

1946, 19 января — (17 Швата 5706) Нелегальная Алия. Судно "Энцо Серени" с олим захвачено англичанами. Произошло это во многом благодаря аппаратуре слежения, установленной британцами на берегу (см 20 января).

1946, 20 января — (18 Швата 5706) Ишув. Взрыв полицейского участка в Гиват-Ольге

По дороге Хайфа - Тель-Авив можно встретить место с необычным для Израиля названием - Гиват-Ольга. Помню, как некогда, во время одной из экскурсий сопровождающей был задан по этому поводу вопрос, на который она ответить не смогла. Ответ, много лет спустя, дала Рут Баки в своей книге -Если ты пойдешь со мной…-, где рассказывается об Ольге Белкинд, удивительной женщине, приехавшей сюда в конце XIX века и сделавшей немало для нашей страны. С детства она была необыкновенным, очень способным ребенком. Наверно поэтому-то и взял ее отец, ребе Мейер Белкинд, в нарушение всех правил учиться в хедер. А когда Ольге исполнилось 14 лет, семья перебралась из захолустного Лагойска в Могилев для того, чтобы у детей было будущее. Еще учась в гимназии, Ольга хотела стать акушеркой, потому что знала, как нелегко проходят роды в домашних условиях, особенно тогда, когда никто из окружающих не может оказать квалифицированную помощь. Но для этого надо было окончить специальные курсы, имевшиеся лишь в Петербурге. А туда евреям, обязанным жить в черте оседлости, путь был заказан. В данной ситуации ничего не оставалось делать, как получить другую доступную профессию. Например, выучиться на телеграфистку. Та она и сделала. Но, отстукивая точки и тире на телеграфе, по-прежнему лелеяла заветную мечту и ждала, когда случай поможет ее осуществлению. И случай явился в лице молодого офицера, однажды подошедшего к ее окошку. Сергей Федоров, а именно так звали этого человека в чине майора, начал диктовать текст депеши в московское управление железных дорог. Он говорил так быстро, что Ольга за ним не поспевала. Попросила делать это помедленнее. Однако эта невинная просьба разозлила военного, не привыкшего к замечаниям. Особенно от женщин. Возник конфликт, распаливший обе стороны не на шутку. Но неожиданно у Федорова злость сменилась удивлением. Он увидел перед собой не противника, а симпатичную девушку с огромными темными глазами и тугой косой вокруг головы. Невольно улыбнулся, постарался превратить инцидент в шутку и стал диктовать медленнее. А когда через час вернулся за ответом, то протянул телеграфистке очаровательную розу, перевязанную красной лентой, которую бережно вынул из-за борта шинели, где прятал от вьюги. Они познакомились. И Ольга, набравшись храбрости (из телеграммы и полученного ответа она поняла, что новый знакомый занимает солидное положение), попросила помочь с видом на жительство в Петербурге, объяснив, для чего это ей необходимо. Офицер пообещал сделать все возможное, и слово свое сдержал. Так она попала в столицу, где стала учиться на акушерских курсах. Несмотря на то, что Петербург был закрыт для евреев, таковые в нем имелись. Это были известные богачи, представители солидных профессий, а также выкресты. Со многими из них Ольга познакомилась. Она вошла в -Общество по распространению просвещения-, печаталась в журнале ГАМЕЛИЦ, что из Петербурга расходился по диаспоре и даже попадал в Палестину. В своей полной, насыщенной жизни, она все реже вспоминала стройного офицера. Но однажды, выходя из родильного дома, где проходила практику, неожиданно встретила ЕГО. Я скучал по вас, Ольга! - произнес Федоров. - Я не могу жить без Вас. Вы заинтересовали, заинтриговали меня, внесли смысл и радость в мою жизнь. Изменили меня, сами того не подозревая. На предложение поужинать вместе в ресторане она ответила согласием, и весь вечер слушала объяснения в любви. Так в ее жизнь вошел мужчина, и они стали жить вместе. А тем временем положение евреев в России становилось все тяжелее. После покушения на Александра Второго в марте 1881 года появились заметки в газетах, где говорилось о причастности их к теракту и листовки, призывающие к погромам. В связи с этим еврейские организации, в частности Хабат Цион, с которой Ольга поддерживала тесную связь, все большее и больше ратовала за эмиграцию в Палестину. Подумывала об этом и Ольга, тем более что ее брат Исраэль, выработавший еще студентом харьковского университета вместе с товарищами программу под лозунгом -Дом Иакова, встанем и пойдем-, уехал туда в 1882 году вместе с сестрой Фанни и братом Шимшоном. А вскоре к ним присоединились и родители. Исраэль писал Ольге, что после сельскохозяйственной школы Микве Исраэль поселились в новом поселении Ришон-ле-Цион, возникшем на месте, недаром называвшемся прежде Айюн Кара - ЧЁРНЫЙ КОЛОДЕЦ. На местности, покрытой колючими кустарниками, в изобилии водились змеи, ощущалась нехватка воды. Но это переселенцев это не смущает. Под руководством главного инструктора - Лейба Ханкина, иначе дяди Левы, они пытаются налаживать жизнь. Иегуда Лейб Ханкин, был, действительно, необыкновенным человеком. Имея в прошлом солидные участки на юге России, после погромов уехал с женой, семерыми детьми и десятью добровольцами в Палестину, где приобрел земли на имя британского консула в Яффо Хаима Амзалага, ибо турки возражали против заселения этих мест выходцам из России и Румынии. Это письмо Ольга читала дома у поэта и просветителя Йегуды-Лейб Гордона, где собралась разношерстое еврейское сборище. Присутствовавший при этом Федоров, сопровождавший подругу, на обратном пути спросил ее: Ты возьмешь меня с собой в ту суровую страну, где жара и бедность? В ответ последовал отрицательный ответ. И как он ни просил, как ни умолял, клянясь в любви, говоря, что готов принять веру ее отцов, Ольга была непоколебима. -Эта страна предназначена только для евреев. Еврейский народ не принимает чужаков. Это трудный народ-. Произнося такие слова, она страдала. Искренне любя Сергея, не могла позволить себе выйти за него замуж, переступить нравственную черту, нанести удар родным. Однако и расставаться с ним не хотела. Собиралась ли она ехать в Палестину? Несомненно. Однако откладывала это на неопределенное будущее. И неизвестно, сколько бы эта неопределенность длилась, если бы не просьба отца приехать для того, чтобы оказать помощи сестре при родах. Та очень боялась предстоящих событий после того, как два года назад произвела на свет мертвого ребенка. Ольга решила ехать, клятвенно пообещав другу вернуться через месяц. Минули две недели плавания, и корабль с православными паломниками и евреями-переселенцами на борту вошел в яффский порт. Узкая лодка-феллука, управляемая арабом, в считанные минуты доставила пассажиров на берег, и девушка оказалась в объятиях братьев, сестры, отца и тех, кого знала по описанию и фотографиям: мужа Фанни Исраэля Файнберга, его брата и Иегошуа Ханкина. С первых шагов по палестинской земле Ольга не переставала удивляться всему, что видела: проворным, жадным до чужого добра арабам-носильщикам, туркам-таможенникам, подозрительно осматривавшим всех прибывших, свободно говорящим на идиш бородатым евреям. А вокруг слышалась так же немецкая, английская, французская и арабская речь. Спокойно передвигались ленивые ослы с огромными тюками на спине, гордо вышагивали верблюды… Лавки, мастерские, кофейни, распространяющие запах крепкого кофе и восточных пряностей. В Ришон-ле-Ционе она поняла, что на самом деле все было гораздо сложнее, нежели описывал в письмах брат. Проблема была не только с климатом, местным населением и властями. У поселенцев сложились непростые отношения с администрацией Ротшильда, что хотела лишить людей независимости, превратить в наемных работников барона, принудить подписать декларацию, согласно которой те должны беспрекословно подчиняться главному администратору этого района Иегошуа Осовицкому. Даже сдавать жилье они не могли без его разрешения. И из-за этого разразился грандиозный скандал, грозивший такими нешуточными волнениями, что Осовицкому пришлось вызвать на подмогу турок. За ними прибыл представитель барона из Микве Исраэль. Чтобы страсти улеглись, последний отозвал на время НАМЕСТНИКА, а через три месяца в Палестину пожаловал сам Ротшильд. Несмотря на то, что он приехал вместе со своей женой Аделаид инкогнито, поселенцы, боявшиеся этого визита, узнали о нем и заволновались. Они понимали, что от произведенного впечатления напрямую зависит судьба их дела. Если барон прекратит ВЛИВАНИЯ, весь труд мог пойти прахом. Срочно принялись наводить порядок. Проложили мощеную дорожку к восточному выходу, укрепили песчаную аллею, обложив ее крупными камнями. И вот Ротшильд прибыл. Первым делом упрекнул их за -несправедливое- отношение к Осовицкому, сказал, что тот должен непременно вернуться. Когда же Ханкин и Файнберг высказали по этому вопросу свое мнение, меценат в неописуемом гневе покинул поселение. А его жители стали думать: Что делать?, ибо создавшаяся ситуация грозила провалом всех грядущих планов. Когда через несколько дней барон уехал в Экрон, Ольга предложила воспользоваться этим и отправить женскую делегацию к его жене, слывшей женщиной умной, благородной и понимающей. Сначала это было принято в штыки, но Ольге удалось настоять на своем, и поселянки отправились к баронессе. Аделаид предстала перед делегатками симпатичной изящной дамой с короной косы вокруг головы, в длинном темном платье, единственным украшением которого была жемчужная нитка на шее. Разговор, начала Ольга, прекрасно владевшая французским, чем сразу же расположила к себе хозяйку. Внимательно выслушав женщин, баронесса пообещала помочь. И, благодаря ей, колония не только не лишилась поддержки, но и освободилась от ненавистного Осовицкого, который был переведен в другое место. Время шло. Ольга привыкала к новой стране, и тоска по Сергею, мучавшая поначалу, постепенно уходила. Тем более что ее внимание привлек Иегошуа Ханкин, парень, совершенно непохожий на других поселенцев. Статный, кареглазый, с длинными кудрявыми волосами, несмотря на жару, всегда ходивший в высоких сапогах. Он нравился ей своей убежденностью, верой, горячностью, энтузиазмом. Несомненно, она приглянулась и ему. В праздник сбора винограда, когда из размятых ягод потек первый сок, он поцеловал ее сладкими от терпкой влаги губами, а после танцев в кругу юношей и девушек, пошел провожать домой. Несмотря на то, что явно робел перед женщиной, бывшей старше его, мудрее, успевшей завоевать репутацию властной и сильной, пригласил на завтрашнюю прогулку. С того дня их часто стали видеть вместе. Прошел небольшой период времени, и парень признался в любви. Мгновенно все воспоминания о прошлом ушли на дальний план. Впереди, казалось, ждет яркая самобытная жизнь с человеком, наделенным необузданной природной силой, к которому она испытывала целую гамму чувств от физического влечения до материнской нежности. Их союз вызвал недовольство со стороны обеих семей. Меир и Шифра пытались убедить дочь, что выходить замуж за юношу, ищущего постоянно приключения, - безрассудство, Лейб же с Сарой отговаривали сына по другой причине. Двенадцать лет разницы - не шутка, - говорили они. - Вполне возможно, что у этой, уже не юной женщины, никогда не будет детей. Только личные проблемы временно отступили на второй план, потому что бунт против барона все-таки не прошел даром. Белкинды, Ханкины и Файнберги оказались вынужденными покинуть Ришон. Надо было видеть, с какой тоской Лейб расставался со своим участком, в который успел вложить душу. Начинать все снова не было сил. И он, оставив земледелие, занялся торговлей. Купил двухэтажный дом около порта в Яффо, где первый этаж отвел под магазин тканей. Ольга и Иегошуа переехали в гедерскую колонию билуйцев. Сыграли скромную свадьбу. Казалось бы, счастье рядом. Протяни руку - и бери. Только семейная жизнь сложилась не так, как хотелось бы. Между молодыми не сложилось душевной близости, взаимопонимания. Ханкин был замкнут, скрывал свои мысли и чувства, надолго уезжая из дома, проводил время с бедуинами, часами скакал по ночной пустыне. Вся работа, вменявшаяся им в обязанности в поселении, ложилась на плечи Ольги. Родись у них малыш, жизнь стала значимее, полнее. Но детей не было. Ольга, конечно, радовалась племянникам, которым помогала увидеть свет: детям Фанни и сыну Шимшона, однако в душе немного завидовала брату и сестре. С течением времени все яснее понимала, что никогда не станет матерью, что таким образом природа мстит ей за совершенный грех, за то, что убила не родившуюся душу. Однажды, когда стало совсем невмоготу, она села за стол и стала писать письмо в Петербург. Рассказывала о своей жизни, совсем не похожей на ту, о которой мечтала, о том, что не счастлива в замужестве, что постоянно остается одна и бесконечно волнуется за Иегошуа во время его бесконечных отлучек, потому что дороги здесь небезопасны, кишат грабителями и разбойниками. А еще о том, как стосковалась по нему, любимому, по его объятьям и поцелуям. Только это письмо до адресата не дошло. Проснувшись ночью от дурного сна, она разорвала бумагу на мелкие клочки. Через год после свадьбы Ольга уговорила мужа перебраться в Яффо, поближе к семье. И сразу же пошла работать акушеркой в госпиталь, находящийся на территории квартала, заселенного немцами-темплерами из Вюртемберга. Это место, огороженное каменной стеной, за которой с немецкой аккуратностью были поставлены симпатичные домики, аптека, гостиница, давильня маслин, паровая мельница, резко отличалось от других частей города, грязного и запущенного, с кучами мусора, ручьями помоев и стаями одичавших собак. Здесь же стоял и самый примечательный дом, принадлежащий русскому аристократу барону Платону Устинову. Этот человек небольшого роста с бородой, длинными волосами и огромными карими глазами учился некогда в Петербурге в военном корпусе, но по этому пути не пошел. Перейдя из православия в лютеранство, уехал в Вюртемберг, где вступил в секту темплеров и, заинтересовавшись древней историей, а так же арабским и древнееврейским, прибыл с ними Святую Землю. Построил в Яффо двухэтажный дом с коринфскими колоннами, разбил вокруг него сад с диковинными растениями. В ветвях широколиственных деревьев резвились обезьяны и щебетали птицы, а по дорожкам, распустив яркие хвосты, бродили павлины. Первый этаж своего дома он отвел под госпиталь, где лечили от чахотки, малярии, тифа, проказы, которых в этих краях было предостаточно, ибо антисанитарное состояние города и окрестностей способствовало распространению инфекционных заболеваний. Так вот, именно в этом госпитале и работала Ольга, которая сразу же заслужила репутацию грамотной и серьезной акушерки. Сначала она принимала роды у женщин-темплеров, а потом и у супруг местных богачей. Однажды она оказалась в доме Бутруса Рука. Когда роды его молодой жены Джихан окончились благополучно, Ольгу попросили назвать причитающуюся за работу сумму, на это она ответила, что эфенди лучше разговаривать об этом с ее мужем. Таким образом, она убила сразу двух зайцев. Избавила араба от унизительных переговоров с женщиной и организовывала встречу для Иегошуа, который давно искал ходу к Руку, потому что хотел приобрести земли Кирбет-Дурана, которыми владел богач. Эфенди согласился на сделку, и Ханкин, преодолев большие финансовые затруднения, приобрел земли перед самой Ханукой 1890 года. Думал, что их тут же раскупят. Но чуда не произошло. Прибывавшие евреи своих средств не имели, а, кроме того, в колеса вставляли палки чиновники барона и дельцы, не понимавшие ни его, ни его целей. В конце концов, все утряслось после того, как на торжестве, устроенном Дуране, было бы объявлено, что земли эти принадлежат евреям. И к Пуриму Ханкины и Белкинды перебрались в новое селение, которое по предложению Исраэля Белкинда было названо Реховотом, что в переводе с иврита означает ПРОСТОРЫ. После этой покупки Иегошуа не остановился. Следующим местом, привлекшим его внимание, стала Хедера, заселенная племенами, занимавшимися разбоем. И однажды, во время одного из ночных путешествий его подстерегли бандиты, нанятые перекупщиками. Спасла лошадь, которая завела всадника в тростники. Нападавшие, потыкав наугад ножами в том месте, где слышался лошадиный храп, отошли в сторону, что дало ему возможность выбраться из зарослей, предотвратив погоню брошенными в дорожную пыль мелкими монетами из пояса, заготовленными Ольгой для подобного случая. После того, как она промыла и перевязала раны мужа, тот произнес: Опять ты спасла меня, моя Рахель!, проведя аналогию с женой знаменитого Рабби Акивы, за которого вышеупомянутая женщина вышла замуж вопреки воле отца и вместе с избранником прошла путь от нищеты до славы знаменитого ученого. Через некоторое время они отправились в Хедеру вдвоем. Сначала увидели море. Глядя на него, Ольга подумала, как неплохо было бы здесь жить. И словно отвечая ее мыслям, Иегошуа сказал, что построит для нее дом на самом берегу моря, а рядом - порт. Еврейский порт. С еврейскими кораблями и еврейскими матросами. Отдохнув, они двинулись дальше. Картина стала меняться. Сначала появились тростники, за ними - болота. Ольга засомневалась, как можно будет обустроиться здесь, в местах кишащих малярийными комарами. Но муж-мечтатель сказал, что вопрос разрешим. Он уже говорил о поставке сюда насосов. Деньги же на покупку земли у хайфского эфенди Салима Хури должен привести из России представитель Ховевей Циона Темкин. Время шло, а Темкин не ехал. Оформление документов срывалось. И тогда Иегошуа, рискуя всем, что имел и он, и его родственники, решил сам подписать бумаги. Участок был куплен и заселен первыми переселенцами. Но тут-то начались новые проблемы. Оказалось, что осушить болота не так-то просто. А потому последствия не заставили себя долго ждать. Новоприбывших косила малярия. Имели место даже смертные случаи. Это, естественно, вызвало бурю негодования по отношению к виновнику бед. Все возненавидели Ханкина. И даже Ольга, старавшаяся помочь больным, не могла ничем помочь. Возникли проблемы и с оформлением земель, за которые не удавалось окончательно расплатиться. С одной стороны эфенди грозил аннулированием сделки, с другой - переселенцы требовали возврата вложенных средств. Короче говоря, положение сложилось - хуже некуда. И в это время в Палестине внезапно появился Сергей Федоров, несказанно довольный этой командировкой, ибо она могла ему помочь отыскать Ольгу. Дело в том, что после отъезда любимой он ждал ее, постоянно ездил в Одессу встречать корабли, приходящие из Святой Земли. Каждый раз, разочаровавшись, напивался и ни с чем возвращался домой. Чтобы занять себя пошел служить в тайную полицию. Брался за разного рода дела. Со временем это перестало его занимать. Чувствовалась усталость, в душе - опустошение. И тут-то ему предложили ехать в Палестину для решения ряда вопросов, поставленных Министерством иностранных дел, которое в свою очередь, через русского консула в Яффо, озадачил турецкий султан, озабоченный эмиграцией евреев в Османскую империю. От волнения у Федорова забилось сердце. Неужели я поеду, и мы встретимся? - подумал он. Чтобы не спугнуть удачу, сделал вид, что не заинтересован в предлагаемой миссии и, занятый своими мыслями, краем уха слушал о сионистском заговоре, о мировой угрозе и бароне Ротшильде, неизвестно зачем вкладывающим деньги в этот регион. А начальник штаба полковник Долгин продолжал: О цели Вашего визита не должен знать никто. Даже консулы, несмотря на то, что официально Вы назначаетесь вторым секретарем консульства в Иерусалиме. Так Сергей оказался в Палестине. В каждой, проходившей мимо женщине, ему виделась Ольга, и каждый раз иллюзия рассеивалась. Но однажды вечером, зайдя в свой кабинет за забытым документом, он неожиданно услышал за стеной до боли знакомый голос. Ему тут же захотелось под любым предлогом зайти в соседнюю комнату и посмотреть, что там делается. Но сдержался, усилием воли взял себя в руки и стал прислушиваться. Поняв, что речь идет о какой-то просьбе для ее мужа, испытал целую гамму чувств: любовь, ревность, обиду, гнев… В раздумье поднялся, положил бумаги в портфель, вышел на улицу. Покрутился на главной улице Яффо и вернулся к зданию консульства. Прислонился к решетке, закурил сигару. А через некоторое время услышал знакомые шаги. Сердце лихорадочно забилось, дыханье перехватило. Хриплым голосом Федоров произнес: Ольга! Та остановилась, стала вглядываться в темноту, но никого не увидела. Подумала: Грезы, опять грезы. Но тут перед ней из тьмы возник силуэт. Прошептав Сережа…, рванулась вперед и припала к его груди. Все, чем жила эти годы, на что добровольно обрекла себя, вмиг исчезло. Перед ней был ОН. Самый дорогой, единственный, любимый, родной. Тот, о котором столько метала в минуты отчаяния. Медленно пошли в сторону моря. Сели на камни, обнялись. Но Ольга сразу же резко отстранилась, подумав, что совершает измену по отношению к мужу. Несмотря на то, внутренний голос возражал, говорил, что предательство совершается не сейчас, а ежедневно, поделать с собой она ничего не могла. А Сергей рассказывал о том, как ждал, как тосковал, спрашивал, почему не вернулась, почему перестала писать, почему забыла… Забыла? На глазах у женщины навернулись слезы. Она разрыдалась, превратясь в мягкую слабую женщину, какой никогда не чувствовала рядом с Иегошуа. Видя, что она несчастлива, Федоров стал настаивать на том, чтобы их отношения возобновились. -Я все время думал о тебе. Я люблю тебя и знаю, ты тоже любишь меня-. -Да, конечно, - последовал ответ. - Только я замужем. Написала тебе много писем, но все порвала. Выговорившись в них о своей боли, я обретала силы и возвращалась к мужу для того, чтобы помогать ему, поддерживать, ибо такова заповедь Торы. Вот и к консулу ходила для того, чтобы его выручить его из больших неприятностей-. И тогда Сергей понял, что тот странный длинноволосый человек, которого давеча под давлением разъяренной толпы полицейские привели в консульство, - ее муж. Это о нем он слышал на яффском базаре как о ненормальном, загнавшем всю семью в долги и позорящем жену своим поведением. Это на него жаловался случайный собеседник в Ховевей Ционе по поводу событий в Хедере. Он - Ханкин, продавший земли евреям, не оформив, как полагается, а потому приобретшие их, попали в сложное положение. И с ним, он, играющим роль купца, желающего купить земли для выращивания маслин, Иегошуа должен был ехать в Бейрут. В эту поездку его влекла встречей с эфенди Сурсуком, владельцем земли в Израельской долине. Еще не разобравшись с Хедерой, он уже думал о новых покупках. Об этой поездке Федоров поведал Ольге, сказав при этом, что одно ее слово, и он откажется от своей работы, от слежки за поселенческой деятельностью, останется навсегда с ней. А в ответ услышал усталое: -Поступай, как хочешь-. Вернувшись домой, Ольга никак не могла заснуть. А когда, наконец, задремала, ее разбудили, позвав к роженице. Однако вызвали слишком поздно, а потому она ничем не смогла помочь, и ребенок родился мертвым. Все пережитое за несколько часов так ее измотало, что наутро она не смогла выйти на работу. В смятении чувств отправилась к Устинову, известному своими философскими взглядами и нередко помогавшему людям в решении их проблем. Платон Григорьевич принял ее в розмариновом уголке сада. И женщина рассказала ему обо всем, что ее мучило, о чем не могла говорить ни с кем из родных. Они беседовали о любви и долге, о предназначении каждого. Устинов первым сказал ей, что восторгается Иегошуа, ибо в отличие от других не разглагольствует беспочвенно, а действует. И ее долг помогать ему, а не лелеять грешную любовь к иноверцу. Конечно, он все говорил верно. Только она ушла, ничуть не успокоившись. А через некоторое время в это место пришел Сергей, потому что одним из полученных заданий было выяснение отношения Устинова к сионистскому движению. Хозяин дома тут же понял, что перед ним не секретарь консульства, как ему было сказано, а агент тайной полиции, да к тому же тот человек, о котором слышал от Ольги. Федорова настолько покорила искренность собеседника, что он сам пошел на откровенность. И в ответ услышал то, что открыло ему глаза. Понял, что в данный момент является для любимой разрушительной силой, что его любовь причиняет ей лишь страдания. Чтобы привести в порядок мысли и чувства, направился в Иерусалим вместе с паломниками поклониться святым местам. И в церкви, где все присутствующие ожидали чуда воскресения Спасителя, дело происходило как раз на Пасху, молитва захватила его настолько, что очистила душу, сняв с нее шелуху. На душе стало удивительно спокойно и светло. Больше они с Ольгой не виделись, так как через неделю после этого Федоров получил приказ срочно возвращаться в Россию в связи со сложившейся там обстановкой. А Иегошуа тем временем прилагал массу усилий для покупки земель в Израельской долине. Плодороднейшем, но абсолютно запущенном месте. Новая полоса неприятностей началась после того, как он заключил сделку на несколько десятков дунамов для JCA (Jewish Colonization Association), которое с некоторых пор занималась управлением сельскохозяйственными колониями барона, без его согласия. А агентство отказалась утвердить покупку. Кроме того, люди, жившие в долине, наотрез отказывались ее покидать, а правители сей территории, не хотели поддержать сделку. Иегошуа, как бывало всегда, когда дело не клеилось, мрачнел, замыкался в себе. И Ольге снова и снова приходилось его успокаивать, убеждать в правильности поступка, в том, что все наладится. И оно, действительно, наладилось. Благодаря вмешательству человека, поверившего в Ханкина. Это был Артур Рупин, директор Ахшарат ха-ишува. Вместе отправились они на очередные переговоры в Бейрут. Долго не могли добиться встречи с местным правителем вали, провели три недели в ожидании на постоялом дворе. А когда встреча, наконец, состоялась, не поверили, что их вопрос мог решиться так просто. Вали пригласил их к дасторхану, предложил чаю, сигарет. И продиктовал своему секретарю письмо, в котором говорилось о том, что земли куплены в полном соответствии с законом и теперь принадлежат евреям, которые могут спокойно там селиться. Им, удивившимся этому, было невдомек, какую роль сыграла Ольга, отправившая телеграмму Федорову с просьбой убедить турков, что покупка земель в этом месте не представляет никакой угрозы для Османской империи. И он, используя свое влияние в министерстве, сделал это ради нее. Все перевернул 1914 год. Первая мировая война доползла и до востока. Одним из театров военных действий стала граница между Сирией и Палестиной. Турецкий правитель Джемаль-паша стянул туда многочисленные войска, готовясь к вторжению в зону Суэцкого канала, находившегося в руках англичан. Яффо стал главным палестинским портом и местом расположения турецкой администрации. И, как всегда, сложная ситуация отразилась на положении евреев. У них конфисковывалось оружие, разорялись сельскохозяйственные угодья, арест и высылка из страны тех, кто, по их мнению, представлял политическую опасность. В этот список попали Маня и Исраэль Шойхаты, с которыми у Ольги была очень тесная связь, и а также Иегошуа. Ольга отправилась с мужем. Их отправили в Дамаск для того, чтобы предать военному суду, но до него четверка не доехала. Оказалась в небольшом городке Бурса, где ее поселили в небольшую двухкомнатную квартирку. Было очень трудно, потому что жили исключительно за счет того, что зарабатывала Ольга своей специальностью. Кроме того, была исключительно бодра и морально поддерживала всех. Но со временем сдала и она. После известия о том, что ее любимый племянник Авшалом пропал без вести (на самом деле он погиб), пришла в отчаяние. Постарела, перестала быть той сильной женщиной, опорой для других. Теперь не она спасала Маню, а та, наполнившаяся новыми силами после рождения дочки, возилась с ней. Глобальные перемены мирового масштаба принес 1917 год. В России вспыхнула революция, жертвой которой стали тысячи российских офицеров, в том числе и Сергей Федоров. Только об этом Ольге, к счастью, не довелось узнать. После того, того, как Османская империя пала, и Палестина оказалась в руках англичан, изгнанникам удалось вернуться из ссылки. И то, что они увидели, повергло людей в ужас. Сельское хозяйство было уничтожено. Леса вырублены. Кругом царила разруха. В этой ситуации Иегошуа развил еще более бурную деятельность по скупке земель. Начиная с этого периода, до своей смерти, он приобрел 600.000 дунамов земли для освоения её поселенцами-сионистами в разных районах. Завершил начатую некогда сделку по покупке плодороднейших земель Израельской долины, приватизировал почти все побережье Хайфского залива, значительную часть горы Кармель и другие участки земли в Хайфе, которую мечтал видеть еврейским городом. И его труды, наконец, были зачтены. В 1927 году Иегошуа стал представителем сионистского руководства в Палестине, в 1932-м - директором земельной корпорации Палестины, а в 1934-м ему было присвоено звание почетного гражданина Тель-Авива. Только вряд ли бы все это свершилось, не имей этот человек преданного друга в лице Ольги. Ведь удачному окончанию операций во многих случаях он был обязан именно жене, которая не только поддерживала его морально, но и завязывала нужные связи, находила ссуды, склоняла противников на сторону мужа. И тот, в конце концов, оценил ее по заслугам. Стал относиться нежно и бережно. Тем более что Ольга была уже немолода и страдала разными болезнями. Когда в 1942 году она умерла, Ханкин построил для нее усыпальницу на горе Гильбоа, недалеко от Эйн Харода. А через три года занял место рядом. Так они и покоятся вместе над выкупленной им долиной. Татьяна Яровинская Да прилепится жена к мужу своему www.berkovich-zametki.com №9(58) Сентябрь 2005 года

 , организованный Пальмахом: 16 раненых, 1 погибший. В эту же ночь - неудачная попытка Пальмаха взрыва радарной установки на горе Кармель (установленная бомба была обезврежена), игравшей значительную роль в слежении англичанами за морем в стремлении не допустить к берегам Эрец-Исраэль корабли с нелегальными репатриантами (см. 19 января ).

1946, 26 января — (24 Швата 5706) Опубликовано специальное постановление Совета народных комиссаров РСФСР «О мероприятиях по укреплению и дальнейшему развитию хозяйства Еврейской автономной области», которое среди прочих мер предусматривало отправку в область 50 учителей и 20 врачей, «в первую очередь еврейской национальности» (см 4 декабря) www.eleven.co.il