Еврейский календарь

1880, 15 мая — (5 Сивана 5640) Газета "Рассвет" (Санкт-Петербург, N20), именовавшая себя "органом русских евреев", опубликовала телеграмму раввина Трегера: "Больница переполнена. Объявляю не присылать больных, средств нет". Подробнее

Друскеники… Местечко, расположенное среди хвойного леса на правом берегу Нёмана, хорошо известно в Беларуси. Славу Друскеникам (ныне - Друскининкай, Литва) принесли минеральные источники с хлоридно-натриево-кальциевыми водами и лечебные грязи. В конце прошлого столетии евреи составляли около половины жителей местечка (по данным переписи 1897 года - 636 из 1.280 человек). Еврейское население заметно увеличивалось в период лечебного сезона, традиционно открывавшегося 1 мая. Желающих приехать было ещё больше, но далеко не всем финансовое положение позволяло отдохнуть и подлечиться в Друскениках. В 1880 году еврейская община местечка попыталась помочь тем, кому необходимое лечение было не по карману. В феврале для сбора пожертвований в Санкт-Петербург прибыл попечитель друскеникской еврейской больницы раввин Трегер. Больница остро нуждалась в дополнительных помещениях, белье, одеялах, посуде, медикаментах. Трегер рассчитывал найти необходимые средства в столице и в Варшаве. О поездке сообщили еврейские издания. Правда, раввин в Петербурге заболел и вынужден был вернуться, так и не посетив Варшаву. Предполагаемые пожертвования не поступили... Но сообщения сыграли свою роль. Евреи-бедняки, поверив в помощь варшавских и петербуржских меценатов, хлынули в НАСЕЛЁННЫЙ ЛЕС (так назвал Друскеники прозаик и публицист Марк Яковлевич Бен-Ами) в надежде на помощь. Напрасно.Но Несмотря на неудачный опыт 1880 года еврейская община местечка продолжила целенаправленную деятельность в том же направлении. В начале XX века в Друскениках действовал Комитет для оказания помощи бедным еврейским больным

1880, 22 мая — (12 Сивана 5640) Высочайше утверждено мнение государственного совета России, которым воспрещено евреям, за исключением лиц, имеющих ученые степени, водворяться в области Войска Донского.

1880, 21 июня — (12 Таммуза 5640) В Любавичах родился Йосеф Ицхок Шнеерсон

Единственный сын р. Шолома Дов Бера, 5-ого любавического ребе и его двоюродной сестры Штерны Соры Шнеерсон. С раннего возраста выполнял различные поручения отца. В 17 лет стал его личным секретарём. Вскоре женился на своей троюродной сестре Нехаме Дине Шнеерсон, дочери кишинёвского раввина Аврома Шнеерсона (см. Шнеерсон, Бен-Цион). Назначен отцом главой сети иешив Томхей Тмимим. Во время русско-японской войны старался снабжать еврейских солдат кошерным мясом. Неоднократно обращался к зарубежным правительствам и еврейским общинам с просьбой повлиять на царское правительство остановить еврейские погромы. За свою деятельность дважды был арестован, но вскоре освобождён. Во время Первой мировой войны вместе с отцом переехал в Ростов-на-Дону. В 1920 после смерти отца занял пост любавического ребе. Возглавил борьбу за сохранение еврейской жизни в Советском Союзе. Параллельно с этим начал развивать деятельность Хабада за границей. В 1921 открыта иешива Томхей Тмимим в Варшаве. В 1924 переехал в Москву, затем в Ленинград, где снял квартиру по адресу ул. Моховая, 22/12[1], в которой жили также его жена, мать, дочери - Хая-Мушка и Шейна и зятья Менахем-Мендл и р.Шмарьяху. Ребе неоднократно получал угрозы в свой адрес от евсекции с требованием прекратить свою религиозно-просветительскую и благотворительную деятельность, однако угрозы на него не действовали. В советской прессе того времени его характеризовали как "проходимца". 14 июня 1927 года был арестован органами ОГПУ и препровождён в Шпалерную тюрьму. На третий день был приговорён к смертной казни (его собственное свидетельство), которая под давлением общественности (германские и латвийские парламентарии, "Политический Красный Крест") была заменена на ссылку в Кострому; однако буквально через несколько дней ссылка была заменена на выдворение из Советского Союза. Тем не менее, р.Йосеф-Ицхак в течение многих лет оставался руководителем нелегальных общин Хабада в СССР. По ходатайству Мордехая Дубина ребе поселился в Риге, где прожил до 1934. В 1931 совершил поездку в Палестину. В 1934 переселился в Отвоцк, Польша. В начале 1940 года, во время Второй мировой войны, по ходатайству последователей в США и при помощи начальника службы немецкой военной разведки адмирала Вильгельма Канариса, смог через Германию выехать в Ригу, откуда через Швецию отплыл в Нью-Йорк. В 1941 году помог своей дочери Хае-Мушке и зятю Менахему-Мендлу (будущему 7 ребе) перебраться из оккупированной Франции в США. В США ребе приобрёл дом в районе Бруклин по адресу 770 Eastern Parkway. С этого времени этот дом стал центром движения Хабад, а "770" - одним из символов движения. Вскоре после приезда на американскую землю ребе занялся распространением движения в этой стране. Вскоре были созданы все основные учреждения: иешива Томхей Тмимим, издательство Кехос, молодёжное движение хасидов Хабад. Ребе скончался в 1950 году.

  - 6-ой любавический Ребе.

1880, 19 июля — (11 Ава 5640) Родился Шестой любавический ребе Йосеф-Ицхок Шнеерсон. Умер 28.1.1950 года.

1880, 24 июля — (16 Ава 5640) В еврейской семье в Женеве родился композитор Эрнест Блох. С 9 лет играл на своём любимом музыкальном инструменте — скрипке. Учился в Брюссельской и Франкфуртской консерваториях. В 1916 году переехал в Америку. К известным сочинениям Блоха относятся опера «Макбет» и произведения, посвящённые еврейской тематике: симфония «Израиль», симфоническая поэма «Глас вопиющего в пустыне», «Еврейская сюита» для скрипки и фортепиано, «Три еврейских стихотворения» и особенно знаменитая Еврейская рапсодия «Шеломо» (Соломон), написанная в 1916 году для виолончели с оркестром. Умер Блох 15 июля 1959 года

1880, 3 октября — (28 Тишри 5641) Родился один из пионеров кино России Александр (Абрам) Осипович Дранков. Имя этого гениального кинодельца много лет стыдливо замалчивали отечественные энциклопедические издания. Однако летопись русского синематографа и фотографии немыслима без господина Дранкова, малограмотного «Поставщика Двора Его Императорского Величества» и парламентского корреспондента, аккредитованного, в том числе, влиятельным французским журналом «Иллюстрасьон» и крупнейшей английской «Таймс». А.О. Дранков был удивительно масштабен не только в этих увлечениях. Далее

Информация о датах рождения и смерти Александра Осиповича Дранкова противоречива. Достоверно можно сказать только о его про-исхождении — выходец из провинциальной мещанской еврейской семьи. В воспоминаниях его племянник А.Лемберг1 пишет, что в начале века молодой Дранков содержал в Севастополе танцкласс, где вовсю эксплуатировал свой абсолютный музыкальный слух. Тогда его ув-лекли новые европейские танцы — танго, фокстрот, тус-теп, зекуок... и плясуньи. Имея наполеоновский рост и угловатую фигуру, Дранков слыл прекрасным учителем хореографии и местным франтом. Предпочитал всегда носить цилиндр, воротнички и манжеты. Вскоре, став петербуржцем, он заведет в своем гардеробе сотни костюмов, фраков, пар обуви и прочее. В крымский период про-явилась и вторая натура Дранкова — исключительная щед-рость. Бескорыстно, на доходы от танцпредприятия, он обеспечивал безбедную жизнь родителям, многочисленным братьям, сестрам и их семьям. Увлекшись фотографией, маэстро в поразительно короткое время становится столичным репортером, мастером фотосенсаций. За великолепные снимки царской семьи Дранкова удостаивают звания «Поставщик Двора Его Императорского Величества». «В начале 908-го года я посетил Дранкова, — вспоминал А.А.Ханжонков. — Дранков похвастал снимком царя, произведенным с очень близкого расстояния. Тогда не было объективов, и это было трудно, принимая во внимание охрану, свиту и так далее». Очевидно, понадобилось много находчивости, чтобы сделать эти съемки «скрытой камерой», обманув придворную полицию. Надо учесть еще и то, что у императорской семьи с 1890 года был личный фотограф и кинохроникер — А.К. фон Ган-Ягельский, который вел царскую фотолетопись. В Санкт-Петербурге Дранков внедряет новую технологию съемки, что сейчас бы назвали ноу-хау, создает первую сеть электрофотографий (до этого в России фотографировали и делали отпечатки снимков при естественном свете). Используя юпитеры и бромистую бумагу, он резко снизил стоимость светописи, и фотография стала доступной всем: кухаркам, лакеям, рабочим... Ошеломляющий размах его новой деятельности требовал знания иностранных языков. Дранков изучает английский и французский. В своем доме, поставленным на широкую ногу, он поселил очаровательных дам — француженку и англичанку, как бы для практики в языках. В фото-ателье он нанимал исключительно красавиц в смелых туалетах, что не только вдохновляло их владельца, но и прекрасно увеличивало дивиденды. Феерический антураж дранковского стиля создавали отличный кабриолет, запряженный серым в яблоках рысаком (конюшня имелась для круглосуточных прогулок с дамами полусвета), или шикарный автомобиль, за рулем которого, следуя последнему крику моды, сидел сам хозяин. Посыльными служили негритенок и кореец. А властвовали в его жилище собаки и певчие птицы редких пород. Не менее известен Дранков кутежами (опять-таки на славу!) в ресторанах, игорных домах и на островах с цыганами, коих восхищал своим пением. Шумная компания купалась в шампанском, а Дранков, который не пил и не курил, волочился за женщинами. Но парадоксов друг и в увеселениях оставался верен самому себе. Отчаянный ловелас даже в часы беспросветного загула не забывал поделиться яствами со своими слугами. Уникальная деталь: в периоды разорения только слуги и сотрудники не бросали Дранкова, помогали стать на ноги, кормили, поддерживали. Родственникам же его лихие взлеты и падения были не по плечу. Б. Г. Вольф, сотоварищ по развлечениям и кинопроизводству, вспоминал в 1993 году: «Он не был джентльмен в смысле слова, не тот человек, которому можно поверить. Было известно, что он был женат, но жены его я ни разу не видел, где жила она, я не знал. Сам он рассказывал мне, что он из Одессы, работал в Харькове... Понимаете, не при дамах будет сказано, был страстным бабником. Все начинающие киноактрисы не должны были миновать его спальни (если можно так мягко выразиться). И каждая была в нем заинтересована, потому что мечтала стать королевой экрана. А какая женщина этого не хочет? Я не знаю такую. Это никогда не удавалось, так как Дранков, как правило, их не снимал. Или если снимал, то делал вид, что снимает для кино. У него не было установки на то, чтобы сделать себе хорошее имя. Это интересовало его во вторую очередь. Он мог пообещать и не выполнить обещания, понимаете, может быть, мог обещать женщине жениться послезавтра, если она сегодня ляжет с ним в постель, а на следующий день закрыть дверь на замок и больше ее к себе не пускать. Он был не очень чистоплотен и в материальных делах. Он мог обманывать, он мог обещать, но не выполнить обещание, мог кого-то нанять на работу за 1000 рублей, а заплатить ему 500 рублей. Это не был человек, которому можно было бы доверять на сто процентов. Дранков выделялся большим умом, хваткой, деловитостью. Человек он был очень оборотистый и авантюрный. И в нем было что-то увлекательное и привлекательное в деловом смысле. Он очень хорошо понимал, из какого куска дерьма можно сделать миллион. Он очень хорошо мог рассказать о своем кинематографическом замысле и привлечь к нему деловых людей. И все видели, как этот человек из полуграмотного, абсолютно не интеллигентного, стал человеком богатым, дельным. И был довольно широкий человек — в смысле ликвидации денег, которые он зарабатывал. Одаривал широко, душевно. Никогда не отчаивался. Все любят удачников. Даже конкуренты относились к нему со снисхождением, хотя светскому обхождению он не был обучен. Страшный хвастун». В 1907 году Дранкова посетила мысль стать, ни много ни мало, первым кинопатриотом России. Не гнушаясь никакими приемами саморекламы и сенсаций, он решил перехватить инициативу у французских фирм «Братья Пате»3 и «Гомон», господствовавших на русском кинорынке. Против засилья заграничных боевиков и мелодрам решено было бороться русским художественным фильмом. Так началась историческая слава А.О.Дранкова и открылась первая страница отечественной игровой кинематографии. Выбор пал на пушкинского «Бориса Годунова»... Немногие тогда разглядели в люмьеровском синематографе Десятую музу. Федор Шаляпин относился к нему, как к театру для бедных, Владимир Маяковский — как к типографскому станку, Максим Горький — как к популяризации разврата. Театральный критик Александр Кугель видел в кинематографе «варвара», «последнее и потому пошлейшее выражение действительности», Корней Чуковский — «сборное творчество кафров и готтентотов». Педагоги утверждали, что электрические театры портят вкус учащихся, юристы свидетельствовали, что кино содействует росту преступности. Официальную точку зрения выразил император Николай II в одной из своих резолюций: «Я считаю, что кинематография — пустое, никому не нужное и даже вредное развлечение. Только ненормальный человек может ставить этот балаганный промысел в уровень с искусством. Все это вздор, и никакого значения таким пустякам придавать не следует». Не смущаясь интеллигентским пессимизмом, Александр Осипович отправляется в Гамбург на Первую Международную кинематографическую выставку, незадолго до этого объявив себя ПЕРВЫМ РУССКИМ КИНОФАБРИКАНТОМ и первым русским кинооператором. Отныне он будет считать себя высшим авторитетом в вопросах кинематографического искусства. Первые опыты по разным причинам не состоялись, но это не помешало Дранкову в обстановке шумной саморекламы начать работу над следующим сюжетом. В многочисленных объявлениях и циркулярах он обещал русской публике картину, «подобно которой еще не было в кинематографическом репертуаре». «Я приложил все усилия, — писал Дранков, — к тому, чтобы настоящая картина, как в техническом исполнении, так и в самой обстановке пьесы и ее исполнителей, стояла на том высоком уровне, какой подобает, делающей эру в нашем КИНЕМАТОГРАФИЧЕСКОМ РЕПЕРТУАРЕ...» 15 октября 1908 года, когда обещанный шедевр Дранкова был показан широкой публике, стало официальной датой рождения игрового кино в России. Шесть не очень внятных сцен-кадров и семь не очень грамотных надписей на тему Стеньки Разина имели большой успех. Кстати, они совсем не уступали мелодрамам фирмы «Братья Пате». Этот кинолубок, иллюстрирующий русскую народную песню «Из-за острова на стрежень», поставил артист петербургских театров В.Ф.Ромашков по сценарию Василия Михайловича Гончарова. Продюсером и оператором-постановщиком был сам Дранков. В роли Стеньки выступил трагик Е.Петров-Краевский. Оригинальная увертюра к фильму была написана профессором и директором Московской консерватории Ипполитовым-Ивановым. Возможно, в истории экранных средств массовой информации «Понизовая вольница» — первый видеоклип. Натурные съемки происходили не на Волге, где тонула персидскя княжна, а на озере Разлив, где позже скрывался В.И.Ленин. Артистов петербургского Народного дома одели в оперные костюмы, взятые напрокат. Разбойники осушают взятые напрокат же из театрального реквизита бутафорские кубки, поют, кричат «ура», размахивают кинжалами, княжна танцует «национальный танец»... И общие планы, и каждая сцена наполнены движением, поэтому трудно найти главных героев — АТАМАНА и ПЕРСИДСКУЮ КНЯЖНУ. Впервые камера вынужденно сделала наезд после титра «ревность заговорила». Робкий, детский шаг в отечественном киноискусстве состоялся. Началось собственное русское кинопроизводство. Дранков первый сочетал в прокате звук и видеоряд: записал на пластинку музыку, и по всей России распространилась пленка «Стеньки Разина» с приложением граммофонной записи. Тема первого русского игрового фильма оказалась притягательной в отечественной кинематографии, но с тех пор, впрочем, так по достоинству и не воплощенной. Занимательна в этом плане заметка в газете «Земщина» (орган «Союза русского народа»): «Федор Иванович Шаляпин, увлекшись кинематографом, занят разработкой плана постановки Стеньки Разина. Стенька Разин в кинематографе! Смеем надеяться, что если артист Шаляпин, увлекаясь художественностью картины, не понимает совращающего значения инсценировки Стеньки Разина, то вся администрация отнесется к подобной затее с должным вниманием. И не найдется ни одного города, где будет допущен подобный опыт разжигания зверских инстинктов толпы». Надежды «Земщины» не оправдались: хотя Шаляпину сыграть роль Стеньки Разина в кино так и не удалось, Григорий Либкен выпустил свой фильм «Стенька Разин» и удачно распродал в провинции. Такова была эпоха, таковы были нравы русской киновольницы. Следует отдать должное Дранкову: он чутко уловил патриотические настроения публики. Но спекулятивный характер деятельности помешал Дранкову занять в отечественном кинопроизводстве место лидера, на которое он постоянно претендовал. Ему были чужды как эмоциональное бескорыстие А.А.Ханжонкова, так и холодная расчетливость И.Н.Ермольева. Погоня за барышом пожирнее очень часто сводила на нет его талантливые начинания. «Дранков, — подчеркивал Б.Г.Вольф, — был выдающейся личностью, выдающимся кинопредпринимателем, но по сути оставался малограмотным фотографом. Даже не очень хорошо говорил по-русски, по-московски. Он был из провинции, имел крупное дело, ателье его было против Елисеева (магазин на Тверской, 14), двухэтажный большой особняк Смирнова, водочного фабриканта. На втором этаже был громадный павильон, где Дранков снимал свою «Соньку — Золотую Ручку», многосерийный фильм. И в одном из этих фильмов был приглашен на съемку я. У меня была небольшая роль, но интересная. Значит, сняли с меня ботинки и носки, положили на какие-то доски, покрыли рогожей, и я играл труп в морге. Это была моя первая роль. Мой отец, присяжный поверенный, почти выгнал меня из дому, когда я окончил гимназию и начал работать в кино. Это было не очень прилично. Ведь понимаете, кроме Ханжонкова, Трофимова и Либкена, остальные — это бывшие содержатели публичных домов. Вот Дранков, он бывший содержатель публичного дома. Он был очень предприимчивый человек и очень приятный человек. Он очаровал нескольких богачей в Петербурге, против Аничкова дворца у него была контора. На этой конторе была вывеска гигантских размеров, такой вывески я в жизни не видел, и было написано «Акционерное общество А.О.Дранков и Ко». Дранков быстрее всех отреагировал на модную французскую новинку — приключенческие сериалы. Безумный кассовый успех имел его шестисерийный боевик «Сонька — Золотая Ручка» (1914), посвященный легендарной авантюристке конца XIX века (Софью Блювштейн великолепно сыграла Нина Гофман). Пожалуй, это был единственный случай, когда А.О.Дранков одержал неоспоримую победу над своим исконным конкурентом — А.А.Ханжонковым, откровенно эксплуатируя интерес публики к детективному жанру. Критики назвали эти «разбойничьи» кинофильмы возвращением романтизма. Усилия Дранкова, чтобы взять верх и «переплюнуть» (по его собственному выражению) Ханжонкова, которого он особенно «любил» (возможно, за то, что в среде русских кинопредпринимателей Александр Алексеевич выгодно отличался подлинной культурой), могли бы стать содержанием сборника исторических анекдотов. В его характере было много от гоголевского Ноздрева — Александр Осипович постоянно оказывался в центре разных неприглядных историй. Так, когда Ханжонков, под покровительством ряда ученых обществ и Высочайших особ, приступил к съемкам грандиозной картины «Воцарение Дома Романовых», Дранков тут же добился покровительства самого Николая II для создания многосерийной «Истории царствования Дома Романовых» и пустил слух о приобретении в собственность хроники коронации императора (1896 год). А после просмотра картины 16 февраля 1914 года в присутствии Николая II наябедничал, хвастаясь, в канцелярию Министерства Императорского Двора: «Еще до начала сеанса, который состоялся в Александровском дворце, Его Императорскому Величеству угодно было спросить: эта картина автора, который снимал «Севастополь»? («Оборона Севастополя» — первый русский боевик об истории Крымской войны. Создан в 1911 году в фирме Ханжонкова. — В. Р.) На это я ответил государю, что я «Севастополь» не снимал. Во время сеанса Его Величеству богоугодно было задать вопрос: откуда вы достали столько народу? участвовали ли войска в вашей картине? Я ответил, что войска мне не дали, и пришлось брать народ из рабочих рядов и статистов театров. Далее Его Величеству угодно было спросить: откуда вы достали столько костюмов? Я ответил, что все костюмы сделаны в московской мастерской моего компаньона Талдыкина. После сеанса Его Величеству угодно было милостиво поблагодарить меня за старательное исполнение исторической хроники и спросить, много ли лент продано для показания публике и показывают ли эту ленту в театрах? Я ответил, что в России нет ни одного театра, который бы не взял одной ленты. После этого Император изволил выразить удовольствие по поводу того, что на снимках не было ни одного постороннего лица, не так, как в картине «Оборона Севастополя», изволил добавить Император, где во время картины исторического морского боя виднелись современные броненосцы. Далее Его Величеству угодно было подробно расспрашивать меня о моем деле и о некоторых технических подробностях кинематографической работы. Услышав от меня, что мною задуман ряд исторических лент.., ему богоугодно было сказать: снимайте, но только старайтесь, чтобы не было бутафорской постановки, как было современное оружие при постановке «Обороны Севастополя». Педантичный Николай II не почтил Дранкова даже в дневниковой записи этого дня, а Ханжонков после премьеры «Обороны Севастополя» в Ливадии был удостоен бриллиантового перстня с руки Государя. Вспоминать о фильме Дранкова любил Михаил Чехов: «В первый день съемки меня поставили на высокой горе. Аппарат был установлен внизу под горой. Я изображал царя Михаила Федоровича. Когда я показался в воротах, я услышал несколько отчаянных голосов, кричавших снизу от аппарата: «Отрекайтесь от престола! Скорей! Два метра осталось! Отрекайтесь! Скорей!» Я отрекся, как умел». Вскоре Дранков преподнес Императору позитивы юбилейной картины в сундучке синего бархата. Ему было дано разрешение на показ кинолент в Михайловском манеже. Однако после первой серии эпопеи о Романовых Дранкова подстерегло поражение. Но несмотря на очередную гримасу судьбы, он с прежним энтузиазмом начинает съемки фильма «Покорение Кавказа», задумав грандиозную постановку «Из истории кавказских войн». К чести Александра Осиповича, в качестве сценариста и режиссера он приглашает Симона Исадзе (широко образованный человек, полковник царской армии, помогал Л.Н.Толстому в собирании исторического материала для «Хаджи-Мурата»). Но в результате — на рынке две совершенно одинаковые картины. Аналогичная ситуация была и с «Обрывом» (по Ивану Гончарову). После этого случая Дранков уже не стремился к соперничеству с Ханжонковым. Дранков первый рискнул снимать комедии. «Усердный денщик», выпущенный на экраны через две недели после «Стеньки Разина», провалился. Бедный, неинтересный Н.Я.Филиппов не сумел понравиться публике. Зато Дранков ввел новый вид рекламы, этой «лиры XX века». Кроме плаката, как это было уже привычно, он стал выставлять фото отдельных моментов фильма. Заграница кинофоторекламу в то время еще не знала. В последних комедиях в заглавной роли — дяди Пуда — Дранков снимал известного борца В.Авдеева. Но фортуна и здесь не улыбнулась ему. Справедливости ради следует отметить, что Россия оказалась единственной страной, где Чарли Чаплин не имел никакого успеха. Для отечественной публики он был слишком груб, слишком примитивен, слишком мало изящен. Ввиду коммерческого провала Ч.Чаплина, российские прокатчики отказывались закупать картины не только с его участием, но и другие американские «комические». После Февральской революции А.О.Дранков сразу же воспользовался отменой цензурных ограничений на показ в художественном кино царской семьи, ее окружения и деятелей революционного движения. Поскольку он всегда все делал быстрее других, то на этот раз пришлось воспользоваться уже сделанным фильмом «Омытые кровью» (по рассказу М.Горького «Коновалов», экранизирован в 1916 году видным театральным режиссером Б.Глаголиным, был запрещен царской цензурой). Спекулируя на интересе публики к материалам деятельности Чрезвычайной следственной комиссии, которая занималась беззакониями Романовых, Дранков срочно переклеил фильм и назвал его «Драма из жизни Григория Распутина». Афериста разоблачили, но заработал он на этот раз чрезвычайно много. Но была Земля Обетованная, где Дранков властвовал безраздельно — он был королем сенсаций. Предтеча современных папарацци, Дранков, в определенном смысле, и поныне непревзойден. В 1908 году, методом «скрытой камеры» (по-видимому, впервые в истории экранной хроники) он начал кинолетопись Л.Н.Толстого. Сегодня это мировая фильмотека: великий старец идет на камеру и уходит. Благодаря воспоминаниям А.Г.Лемберга известна закадровая интрига сюжета. Дранков, специализирующийся на царских особах и выдающихся деятелях русского искусства, решил явить миру 80-летнего писателя. Но граф был непреклонен — в сомнительных предприятиях он не участвовал. Тогда выставленный за дверь Дранков спрятался со своей камерой в дощатом сортире яснополянской усадьбы. Голодный, в морозную зиму, он дожидался, когда Толстой появится во время прогулки... Когда из глубин парка в ореоле мировой мощи классической литературы вышел хозяин, Дранков через щель начал съемку: Великий Немой не дремал! Лев Николаевич добирается к месту заточения Дранкова, но попасть туда уже не может — занято эстетикой XX века. Вернулся Дранков в Ясную Поляну с проектом и под взрывы хохота домочадцев продемонстрировал минуту кинематографа. Дранков победил! Отныне ему, необузданному и безалаберному человеку, будет доверено вести кинохронику толстовского быта. Дранкову удалось посетить в Елагином дворце П.А.Столыпина и заснять его в кругу друзей за завтраком (полиция фильм конфисковала как слишком интимного характера). Он первым снял исчадие ада в первопрестольной — Хитров рынок. Дранков инсценирует фильм «Голод в деревне». Лента была конфискована и торжественно сожжена в жандармском управлении. Цензура запретила и его ленту о похоронах графа С.Ю.Витте (1915). Но к началу 1916 года кинорынок оказался всецело захваченным А.А.Ханжонковым и И.Н.Ермольевым, с невероятным упорством оспаривавших друг у друга первенство. Их картины психологического жанра стали входить в моду и на Западе. Скобелевский журнал «Экран России» уже говорит о Дранкове как о деятеле прошлого. Дранков чувствовал, что его серьезно оттесняют. Он даже временно вообще прекращает заниматься художественной кинематографией. Однако оригинальность натуры берет свое, и Дранков организовывает первый в России конкурс сценаристов. Он предпринял шумную рекламную кампанию и объявил, что за сенсационные сценарии будет платить премии по 500, 300, 200 и 100 руб. И действительно, он набрал огромное количество сценариев, которые к нему посыпались со всех сторон, и на их основе поставил 16 фильмов: «Золотой герб», «Тайна ложи литер «А», «Рука, которая хватает» (с участием знаменитого тенора того времени Дмитрия Смирнова4), «Клуб эфироманов», «Тайна светского романа» и др. (названия говорят сами за себя). Дранков ставит картину «Позор 20-го века». Один из кинокритиков назвал ее «Позором Дранкова». Что это за фильм, о чем он? — ничего сказать нельзя, так как никаких следов от него не осталось. Не унывая, Александр Осипович перестраивает свои ателье и фабрику. Пытается организовать первую в России синематографическую выставку. И главное — сосредоточивает всю свою энергию на производстве кинохроники. Он традиционно остается первым специалистом по кинематографическим сенсациям. Дранков организовывает первую в России школу кинооператоров. Проявляет инициативу в создании революционных фильмов, первым проводит в Сибири натурные съемки для художественного фильма «Сибирская каторга». Уже советские режиссеры снимут богатый урожай на этой ниве. После октябрьского переворота в жизни Дранкова начинается то, что Булгаков обозначил сильным и емким словом «бег». «Встретился я с ним последний раз в 19-м году, при белых в Киеве, — вспоминал Б.Г.Вольф и цитировал из булгаковской «Белой гвардии»: «Город жил странною, неестественной жизнью... Бежали... банкиры со своими женами, бежали талантливые дельцы, ... адвокаты, общественные деятели. Бежали журналисты, московские и петербургские, продажные, пассивные педерасты. Бежали князья и алтынники, поэты и ростовщики, жандармы и актрисы императорских театров. ... Город разбухал, ширился, лез, как опара из горшка». — Когда я шел по Крещатику, увидел Дранкова в бурке, что для меня было весьма странным. Я знал, что он на Кавказе, и вдруг встретил его здесь. Мы обнялись, расцеловались. Он сказал, что приехал на два дня купить бриллианты в магазинах Киева. Мы пошли по Крещатику, зашли в два или в три магазина, и он действительно купил в них какие-то бриллианты. Пробыл он два дня, мы с ним провели их в гостинице. Позднее я узнал, что он уехал в Константинополь, где открыл тараканьи бега. Об этом мне рассказывали люди, которые были у него на этих бегах». По свидетельству автора книги «Люди и фильмы дореволюционно-го кино» Р.П.Соболева, Дранков эмигрировал из Ялты, где занимался производством порнографических картин для стамбульских притонов. Несмотря на то, что страна была брошена в пучину гражданской войны, русские кинопромышленники, действительно, продолжали строить в Крыму новые ателье, лаборатории, создавать отечественные картины. Во врангелевскую Ялту съехались звезды России. Шаляпин организовывает образцовый курорт в имении Форос, Ермольев приобретает участок на Николаевской улице, на Аутской Ханжонков строит второй Голливуд. Из его воспоминаний известно, что Дранков снимал художественную фильму «Карьера Гаррисона», где главную роль исполняла Брайловская, необыкновенно красивая и богатая женщина. Ее партнером и режиссером картины был Марк Галицкий. Есть разрозненная информация о том, что оставшаяся часть сотрудников Дранкова отсняла в это же время в Москве три небольших комедийных киносюжета. Достоверно неизвестно, когда он эмигрировал. Последний раз Дранков разгулялся на весь свет в Константинополе, куда только за пять ноябрьских дней 1920 года прибыло около 150 000 русских беженцев, белогвардейских офицеров и солдат. Были ли тараканьи бега оригинальным изобретением Дранкова, и не с него ли, в частности, Алексей Толстой «фактографировал» своего героя? ... «Словно свет брызнул в памяти Семена Ивановича. Вспомнил! Это было в Одессе. По столу так же бежал таракан, и он еще подумал тогда: «Ишь ты, рысак»... — Тараканьи бега. ... Этого оккупационные власти не предвидели. Это законно. Это ново. Это азартно. Ртищев смотрел на него ошеломленный. ... — Граф, ты гений. ... Ведь это же миллионное предприятие!.. Три дня и три ночи Семен Иванович и Ртищев в гостинице «Сладость Востока» ловили тараканов, осматривали, испытывали, сортировали. ... И вот в кофейне грека Синопли появилась над дверью, над портретами Невзорова и Ртищева, вывеска поперёк тротуара : БЕГА ДРЕССИРОВАННЫХ ТАРАКАНОВ Народное русское развлечение Весть об этом к вечеру облетела всю Галату. ... Семён Иванович относил ежедневно изрядные суммы в банк. ... Он давно уже забросил феску и теперь приходил в кофейню в смокинге, галстучке-фокстрот, лимонных перчатках и фетровой шляпе...»... («Похождения Невзорова, или Ибикус»1925.) Или Дранков все еще пыжился демонстрировать Ханжонкову свое превосходство, озорничая над мировой легендой «дрессированных насекомых» Владислава Старевича (создатель первых объёмных мультипликаций «Прекрасная Люканида, или Война рогачей и усачей» (1911), «Весёлые сценки из жизни насекомых», «Стрекоза и муравей» (1912), принесших признание фирме Ханжонкова не только в Европе, но и в США. С 1919 года работал в Париже)? «О, бог азарта — великий бог!» — воскликнет в Константинополе король юмора Аркадий Аверченко и засвидетельствует в «Записках Простодушного» (1922): «...тут устроены тараканьи бега. Есть старт, тотализатор, цвета жокеев, и бегут живые тараканы; масса народу собирается играть. Есть верные тараканы. Фавориты». («Лото Тамбола».) «— Смейтесь, смейтесь! Однако зеленый таракан меня кормит. Собственно, он не зеленый, а коричневый, но цвета пробочного жокея, которого он носит на себе, — зеленые. И поэтому я обязана иметь на плече огромный зеленый бант: цвет моего таракана. Да что вы так смотрите? Просто здесь устроены тараканьи бега, и вот я служу по записи в тараканий тотализатор». («О гробах, тараканах и пустых внутри бабах».) Тараканы играют судьбами булгаковских героев в эмигрантских снах «Бега». Тараканий царь Артур Артурович в фрачном воротничке представляет невиданную нигде в мире русскую, но уже придворную, игру: «Тараканьи бега! Любимая забава покойной императрицы в Царском Селе! ... Первый заезд! Бегут: первый номер — Чёрная Жемчужина! Номер второй — фаворит Янычар. ... Третий — Баба-Яга! Четвёртый — Не плачь, дитя! Серый в яблоках таракан! ...» В бесконечной цепи того, что А.Пушкин называл «странными сближениями», в жизни Дранкова была роль, по современным представлениям, кинообщественника. Естественно, он начал её осваивать при царском Дворе. В Гатчине 3 июля 1908 года Дранков провёл первый киносеанс перед царской семьёй во главе со вдовствующей Императрицей Марией Фёдоровной, которая осталась весьма довольной и пригласила его демонстрировать во Дворце свои киноленты (возможно, потому, что по заказу Дранкова был отснят сюжет о посещении Императорским Высочеством князем Михаилом Александровичем (любимым, но непутёвым сыном) в 1908 году Александро-Невского собора и встрече членов романовской фамилии в присутствии Императрицы-матери). В экранизации «Бега» (режиссёр А.Алов и В.Наумов, 1971) роль Хозяина тараканьих бегов колоритно сыграл народный артист СССР Владимир Басов. Бег Дранкова закончился в Америке. Осознавал ли он себя эмигрантом? Неизвестно. Он купил фургон и устроил что-то вроде передвижного кинематографа. Но есть легенда и о том, что Дранков изобрёл моментальную фото-графию. Известно, что свою деятельность в старой России он понимал как удачную карьеру кинопродюсера. И попытался привлечь к себе исключительное внимание в США. О нём пишут и называют «Героем фильмы, имя которой — Жизнь». Волей-неволей он становится миллионером и ... исчезает в Сан-Франциско

  (по другим данным Дранков родился 30 января 1886 года)

1880, 17 октября — (12 Хешвана 5641) Родился В. Жаботинский.

Личность многогранная, противоречивая, но даже самые заклятые враги считали его человеком незаурядным, наделенным даром провидения. Жаботинский был прозаиком, поэтом, политическим вождем, горячо преданным идее создания еврейского государства. Он умер в 1940г., не увидев плодов своих усилий. В завещании, составленном в 1939г., он писал: Мои останки пусть перевезут в Эрец-Исраэль, если на то будет распоряжение еврейского правительства. В 1965г., спустя 25 лет после его смерти, правительство Израиля решило перевезти останки из Соединенных Штатов, где он умер, в Иерусалим. Он был перезахоронен, как и его жена, со всеми официальными почестями на горе Герцля, недалеко от могилы самого Герцля. Тогда в Израиле стояло у власти социалистическое правительство. Жаботинский же считался человеком правой ориентации. Но самые искренние знаки почтения ему выказали все слои населения, все политические группировки. Вот почему улица Жаботинского есть почти в каждом городе Израиля: в Иерусалиме, Тель-Авиве, Хайфе, Беэр-Шеве - повсюду, всех городов и городков не печислить. Одесса, где в 1880г. родился Жаботинский, была в те времена в экономическом расцвете. Большой, оживленный относительно молодой город нисколько не походил на восточно-европейский штетл. Однако евреи составляли 30% населения в конце XIX в.. Но это были современные евреи, которые превратили Одессу в центр еврейского образования. Движение Ховевей Цион там было значительным, иврит - в чести благодаря таким людям, как Ахад-ха-Аму, Бялику и даже Усышкину, который часто и подолгу жил там. Жаботинский вырос в нетрадиционной обстановке с точки зрения религии, но был горячим сторонником иврита и идеи еврейской родины. Он ходил в русскую школу, но уже с 11-12-ти лет изучал иврит с частным учителем. В молодости он почти ничего не знал о религиозных еврейских праздниках и традициях, но бегло говорил на иврите и часто писал на этом языке. Впрочем, у Жаботинского были большие лингвистические способности. Кроме русского, иврита и идиша, которые он знал с детства, он владел французским, итальянским, английским и немецким. Его ораторский дар заставлял толпу утихнуть, на каком бы языке он ни говорил. С 18 лет Жаботинский начинает разъезжать и продолжает так всю жизнь: бесконечные поездки на конференции по всей Европе, по Соединенным Штатам, Палестине, когда ему разрешает английское мандатное правительство. Берн (Швейцария), затем Рим - его первые поездки за границу. Там он изучал право, зарабатывая на жизнь уже как журналист. Он был корреспондентом многих одесских газет и часто писал под псевдонимом Альталена. Закончив обучение, он вернулся в Одессу и, стал известным журналистом. Его статьи и фельетоны в Одесских новостях - одной из самых крупных ежедневных газет - пользовались большим успехом. Позднее он переехал в Санкт-Петербург. Его сионистская борьба усилилась особенно после кишиневского погрома. В это время Жаботинскому исполнилось 23 года. Он присутствовал на Шестом сионистском конгрессе 1903 года. Герцль произвел на него сильное впечатление, просто заворожил. Но это не помешало Жаботинскому стать одним из главных противников предложенной Герцлем Уганды. До Первой мировой войны Жаботинский занимается большей частью журналистикой и писательством. Он один из руководителей сионистской газеты Рассвет в России, но успешно сотрудничает и в популярной русской прессе. В 1907г. в промежутке между двумя предвыборными кампаниями в думу, которые он должен отражать в своей газете, Жаботинский женится. Как корреспондент ежедневной газеты Русские ведомости Жаботинский едет в Западную Европу, когда в августе 1914г. вспыхивает Первая мировая война. Он отправляется в Швецию, в Англию, в Бельгию и во Францию. Там он узнает, что 30 октября 1914г. Турция вступила в войну на стороне Германии. Он немедленно понял значение этой новости для будущего еврейского народа. Палестина - еще турецкий доминион. Падение турецкой империи откроет совершенно новые возможности перед еврейским народом. Решив ознакомиться с мнением мусульманского населения, он поехал в Северную Африку, оттуда отправился в Александрию (под английским владычеством), где встретил уже более 10000 евреев, приехавших из Палестины в поисках убежища. Необходимость создать еврейскую армию целиком завладела его мыслями. Вместе с Йосефом Трумпельдором, который как раз был тогда в Александрии, они собираются набрать добровольцев из беженцев в Еврейский легион, который освободил бы Эрец-Исраэль от турок. План начинает обретать конкретные формы, которые, впрочем, Жаботинский не одобряет, и он уезжает в Лондон. Там он действительно создает еврейский легион, несмотря на все трудности. Между 1915 и 1916 гг., когда исход войны был еще совершенно неясен, большинство сионистов хотело, чтобы сто движение полностью соблюдало нейтралитет и поддерживало, особенно военным путем, англичан. Жаботинский резко осуждал такую позицию, слишком, по его мнению, пассивную. Он был убежден, что, если Турция падет, сионисты получат право голоса на мирных переговорах только при условии, что они будут сражаться на стороне Франции или Англии. Его упрекали в чрезмерной воинственности и считали милитаристом. Однако Вейцман разделял его взгляды, хотя не решался заявить об этом открыто. В конце концов решительную поддержку оказало английское правительство. В 1916г. был принят закон об обязательной воинской повинности для всех британских граждан. Евреи, бежавшие из России от погромов, не были английскими подданными, и молодое поколение уклонилось от исполнения этого закона. Английские призывники пришли в ярость, начались ссоры и стычки. Правительству пришлось вмешаться. От этих русских евреев требовали, чтобы они пошли в английскую армию добровольцами, иначе их вернут в Россию. Но они не хотели ни того, ни другого. Тогда-то Жаботинский им и предложил записаться в Еврейский легион, который будет сражаться на стороне англичан, но в Палестине, чтобы выгнать турок. Это предложение они приняли. Так в 1917г. был сформирован 38-й полк королевских стрелков, который и приступил к усиленной военной подготовке. В 1918г. он был послан из Палестины на фронт. С 39-ым батальоном, набранным в США, он играл важную роль в последние месяцы войны в Палестине. Жаботинский записался в него простым солдатом и проходил наравне со всеми интенсивную военную подготовку. Потом он дослужился до младшего офицера, а затем - и до старшего. Со своим легионом он высадился в Александрии 1 июня 1918г. Позднее он провел несколько дней в Тель-Авиве, содействуя созданию 40-го батальона, набиравшегося из молодых евреев Эрец-Исраэль, но не успевшего принять участие даже в последних сражениях. Жаботинский уже тогда предвидел нападения арабов на евреев, которым англичане обещали национальный очаг в Декларации Бальфура. Он считал, что Еврейский легион необходимо держать в боевой готовности, и прилагал большие усилия, но безуспешно. Англичане распустили всех солдат по домам. Жаботинский демобилизовался в августе 1919г. Тогда он организовал группу еврейской самообороны, главным образом из бывших солдат Еврейского легиона и стал ее руководителем. Первые нападения на евреев начались в Иерусалиме в апреле 1920г. Арабы убивали евреев, а англичане сначала не вмешивались. Жаботинский со своей группой предпринял ответные нападения на арабов. Англичане арестовали его и посадили в тюрьму вместе с девятнадцатью его соратниками. Суд состоялся 10 апреля 1920г. Жаботинского приговорили к 15 годам заключения с последующей высылкой. В аккской тюрьме он начал серьезно сомневаться в том, что англичане выполняют свои обещания, записанные в Декларации Бальфура. В июле 1920г. после военной оккупации в Палестине было создано гражданское управление во главе с английским верховным комиссаром. Первым вступил на этот пост еврей Герберт Сэмюэл. Сразу же по прибытии он объявил всеобщую амнистию политическим заключенным, как арабам, так и евреям. Жаботинский тоже был амнистирован (он считал этот термин оскорбительным), как и арабы, которые нападали первыми, что его возмущало. Он все более и более убеждался в необходимости самообороны. Но его мнение не находило широкой поддержки. Однако, несмотря на резкие возражения, его назначили членом Исполнительного сионистского комитета, и в этом качестве он ездил по Европе с лекциями. Его популярность росла, особенно среди евреев Восточной Европы. Но росло и число его противников, в основном среди сионистских политиков левого направления, которые соглашались с различными решениями англичан. Когда в 1922г. весь восточный берег Иордана был отнят англичанами у еврейского национального очага и отдан эмиру Абдалле из Хиджаза, он воспринял это как вопиющую измену англичан, и пассивность сионистских руководителей его до того возмущала, что в конце концов в феврале 1923г. его исключили из сионистского исполнительного комитета. В том же году в одной из своих поездок с лекциями в Европу он столкнулся с рижской молодежью, которая настаивала, чтобы он не уходил из политики. Тогда и образовалась первая ячейка Бейтара. Очень быстро молодежное движение Бейтар распространяется в Европе и в Палестине. Его неоспоримый и старший руководитель - Жаботинский. Начальные буквы ивритских слов Брит Трумпельдор (Союз Трумпельдора) в память о том, кто с Жаботинским был в Еврейском легионе и погиб в 1920 в Тель-Хае. Со всех сторон его соратники и почитатели настаивают, чтобы он вернулся к политической деятельности. Наконец в 1925г. образуется Всемирный союз ревизионистов, представители которого входят в Сионистский конгресс и образуют в нем оппозиционную партию. Ее программа требует ревизии сионистских целей. Национальный очаг, согласно программе, не может удовлетворить евреев, необходимо еврейское государство - без опеки англичан, совершенно самостоятельное. Сначала центр нового движения был в Париже, где Жаботинский жил с женой и сыном Эри, хотя и бесконечно разъезжал. Его выступления на сионистском конгрессе завораживали даже противников; его лекции делали его самым ярым сионистом в глазах одних и вызывали самую ярую критику у других. Нарастали столкновения между ним и левыми сионистами, составлявшими большинство. С приходом Гитлера к власти Жаботинский бьет тревогу, но его не очень-то слушают. Наконец, он чувствует себя связанным сионистской дисциплиной, запрещающей политические начинания, не одобренные большинством. В 1935г. он выходит из сионистской организации и создает Новую сионистскую организацию. Некоторые друзья его не поддержали, считая, что он зашел слишком далеко, но у него было и много сторонников. Его выбрали председателем этой Новой сионистской организации, которая набрала силу и получила поддержку молодых бейтаровцев. Отныне Жаботинский занимает все более агрессивную позицию относительно мандатных властей в Палестине. Он поддерживает нелегальную иммиграцию и организацию Эцель (Иргун цваи леуми, Военная национальная организация) и становится ее главой в 1937г., хотя руководит ею издалека, поскольку англичане чинят препятствия его пребыванию в Палестине. В начале Второй мировой войны он возвращается к идее еврейского батальона для борьбы против Гитлера. В феврале 1940г. он приезжает в США, чтобы набрать там еврейскую армию. Но во время посещения летнего лагеря бейтаровцев под Нью-Йорком в августе 1940г. он скоропостижно скончался от сердечного приступа. Ему еще не было и шестидесяти. Талантливый журналист, автор множества статей о текущих событиях, написанных на всех доступных ему языках, он к тому же был поэтом, переводчиком на русский (например, стихов Эдгара По), с иврита (стихов Бялика) и т.д. и блестящим прозаиком. Но в историю он вошел как прозорливый политик, а в израильскую жизнь - как вдохновитель партий Херут, (позднее Ликуд), которая находится под его влиянием и по сей день. Место в Тель-Авиве, где он жил, называется Мецудат Зеэв (Крепость Зеэва), а молодые бейтаровцы и поныне поют сочиненный им гимн. Далеко не такой догматик, каким его часто считают, аналитик, проникающий в политику великих держав, иногда ошибающийся, но всегда готовый в этом признаться, почти всегда дальновидный и чуть ли не провидец, Зеэв Жаботинский - выдающаяся личность еврейского народа, как бы и кто бы это ни оспаривал. Герцль и он принадлежали к двум разным поколениям; они придерживались разных методов, разных идей, разных тактик. Жаботинский был горячим почитателем Герцля, у которого он почерпнул мысль о создании еврейского независимого государства. Герцль умер в 1904г., Жаботинский - в 1940. Но они были двумя колоссами, на которых смогло появиться государство Израиль. Их две могилы находятся рядом на горе Герцля в Иерусалиме, подтверждая правоту такого взгляда на этих двух людей.

1880, 29 октября — (24 Хешвана 5641) Родился А. Йоффе

Абрама Иоффе называли в официальных публикациях «отцом советской физики», а в неофициальном общении - «папой Иоффе». Достаточно справедливо мнение, что большинство крупных отечественных физиков середины XX в. прямо или косвенно были учениками питерского академика Абрама Федоровича Иоффе (1880–1960). Хотя он и не был Нобелевским лауреатом, его вклад в физику и в создание отечественной научной школы физиков огромен. В 22 года А.Ф. Иоффе был отправлен учиться в Германию (в Мюнхен) к великому Вильгельму Конраду Рентгену, который в 1895 г. открыл новое излучение и стал в 1901 г. первым Нобелевским лауреатом по физике «в знак признания необычайно важных заслуг перед наукой, выразившихся в открытии замечательных лучей, названных впоследствии в его честь». Свои воспоминания об этом периоде жизни и о последующих годах Абрам Федорович незадолго до кончины опубликовал в своей интереснейшей автобиографической книге «Встречи с физиками». Когда Иоффе приехал к Рентгену, его интересовала природа запаха. Однако сначала Рентген отправил гостя пройти студенческий практикум, состоявший из ста задач и занимавший два месяца. Одна из задач была посвящена спектроскопии. И вот у практиканта из кривой выпадает одна точка. Рентген, который всегда лично руководил практическими занятиями, решил исправить ошибку и заодно продемонстрировать высший класс точности, но получил те же данные, что и Иоффе. После тщательного разбора оказалось, что практикант при обсчете данных пользовался русским переводом справочника Кольрауша, в который вкралась ошибка. Рентген похвалил измерения Иоффе и в особенности то, что тот не скрыл явной ошибки. После этого у них сложились плодотворные и самые доверительные отношения. Этот маленький пример продемонстрировал, насколько добросовестно должен относиться исследователь к получаемым результатам. А сколько раз выпадение точек свидетельствовало о наблюдении принципиально нового физического явления? А вот как Иоффе относился к тому, чем следует заниматься в науке. Среди профессоров петербургского университета, где он учился и работал, был Орест Данилович Хвольсон (1852–1934), автор пятитомного курса физики, переведенного на многие иностранные языки. Курс представлял собой систематическую сводку всего, что было опубликовано к тому времени по физике, впрочем, как заметил Иоффе, без оригинальных точек зрения автора: «Курс был действительно фундаментальным и максимально полным, и даже мы, студенты-физики, через полвека изучали эти зачитанные и обтрепанные тома, беря их в нашей студенческой библиотеке». Однако ни создание такого курса, ни научные достижения О.Д. Хвольсона не позволяли ему стать полноправным членом Российской академии наук (с 1885 г. он был лишь ее членом-корреспондентом), а мечта сделаться академиком была. Все же много лет спустя Академия наук «в воздаяние полезной научно-просветительской деятельности» в 1920 г. избрала О.Д. Хвольсона своим почетным членом, но такое звание не давало права участия в заседаниях. На это избрание почетный академик остроумно и, видимо, не без горечи, откликнулся широко разошедшейся фразой: «Разница между академиком и почетным академиком такая же, как между государем и милостивым государем» (много позже в развитие этого появился известный анекдот: по четным – академик, а по нечетным...). Когда же Иоффе стал сотрудником Физического института Петербургского университета, которым руководил Орест Данилович, директор предложил ему, как и всем другим, продолжить «замечательную» традицию воспроизведения лучших научных заграничных работ. На вопрос Иоффе: «Не лучше ли ставить новые, еще не разрешенные вопросы?» – Хвольсон ответил: «Но разве можно придумать в физике что-то новое? Для того надо быть Джи-Джи Томсоном». Да, действительно, Иоффе Томсоном не был, он был Иоффе. И он выполнил множество фундаментальных работ в различных областях физики. Эти работы получили признание крупнейших физиков его времени, и для них Иоффе был равноправным коллегой. С кем только он ни встречался и ни обсуждал актуальные для того времени проблемы физики!» Биографическая справка: С именем Абрама Федоровича Иоффе (1880—1960) прежде всего связано становление и развитие квантовой физики в нашей стране. Абрам Иоффе родился 29 октября 1880 года в городе Ромны Полтавской губернии. В 1897 году, окончив Роменское реальное училище, он поступает в Санкт-Петербургский технологический институт. Получив диплом инженера-технолога, юноша решает продолжить образование и в 1902 году отправляется для приобретения опыта в постановке экспериментов к В. Рентгену в Мюнхен. Эксперименты Иоффе успешны, а их результаты настолько впечатляющи, что Абрам Иоффе задерживается в Мюнхене до 1906 года, хотя первоначально планировал стажироваться в течение одного года. Средства к существованию дает ему работа ассистентом на кафедре физики. По возвращении на родину Абрам Иоффе начинает свой трудовой путь старшим лаборантом в Санкт-Петербургском политехническом институте. Он упорно трудится и в течение девяти лет защищает сначала магистерскую, а затем и докторскую диссертацию. В 1913—1915 годах молодой исследователь избирается профессором физики, параллельно с преподавательской работой в Политехническом периодически читает лекции по термодинамике в Горном институте, по физике — в университете и на Курсах Лесгафта. В октябре 1918 года по предложению А. В. Луначарского Абрам Иоффе создает физико-технический отдел Рентгеновского института. Именно из него вырос знаменитый Физтех — Физико-технологический институт, а со временем — и его филиалы в Томске, Харькове, Днепропетровске, Свердловске. Физико-технический институт по-настоящему начал работу только после окончания Гражданской войны. Тогда в зарубежную поездку был командирован и Абрам Федорович Иоффе. Из этой командировки А. Ф. Иоффе привез для Физико-технического института 42 ящика с научным оборудованием и подписку более чем на 50 журналов. Уже тогда Абрам Федорович отлично понимает, что для успешного развития исследований необходимы свежие научные идеи, хорошо оснащенные лаборатории и молодые, талантливые ученые, которые могли бы с энтузиазмом взяться за решение самых сложных проблем. Он замечал подающих надежды студентов инженерно-физического факультета Политехнического института, внимательно изучал публикации молодых физиков, работавших в разных уголках огромной страны, и привлекал их к исследованиям, которые велись в Физтехе и его филиалах. Специально для молодых он организовал семинар, в котором участвовало немало крупных ученых не только из Физтеха, но и из других институтов. В 20-е годы сотрудники Физтеха посещали ведущие физические лаборатории и институты Европы и работали в них: Л. Д. Ландау и Г. А. Гамов работали в Институте теоретической физики в Дании у выдающегося физика Нильса Бора, а В. Н. Кондратьев, Я. И. Френкель, С. И. Вавилов и В. А. Фок — в Геттингенском университете в Германии, одном из физических центров Европы, у лауреатов Нобелевской премии Макса Борна и Джеймса Франка. Из Физико-технического института вышли пять нобелевских лауреатов: Н. Н. Семенов, П. Л. Капица, Л. Д. Ландау, И. Е. Тамм, Ж. Алферов. Скончался академик Иоффе 14 октября 1960 года

  - учёный, основатель Русской школы теоретической физики... На заключительных ипытаниях по геометрии при поступлении в Петербургский университет Йоффе прекрасно ответил на многочисленные вопросы экзаменатора, но не получил высшего балла."Вы очень хорошо подготовлены, но человек не может всего знать. И вы чего-то не знаете. Я только не сумел определить - чего, а потому пятёрку поставить вам не могу". Так будущий академик, создатель советской школы фундаментальной физики не был принят в Петербургский университет. (Он закончил Петербургский технологический институт.)

1880, 17 ноября — (14 Кислева 5641) На сцене Мариинского театра в Одессе премьера спектакля «Уриэль Акоста», поставленного И. Лернером

И. И. Лернер (1847–1907), талантливый писатель и яркий публицист, писавший на русском, идиш и иврите. Он был недоволен ЛЕГКОМЫСЛЕННОСТЬЮ, по его мнению, пьес А. Гольдфадена и поставил себе задачу ПОДНЯТЬ еврейский театр до уровня европейского. Одним из главных средств для этого, с его точки зрения, был серьезный драматический репертуар. Лернер перевел на идиш ряд классических европейских пьес, в частности, трагедию К. Гуцкова УРИЭЛЬ АКОСТА (с русского перевода П. Вейнберга) и драму Э. Скриба ЖИДОВКА, причем выбор определялся наличием в пьесах еврейской темы. Весной 1880 г. он организовал собственную труппу, к которой вскоре присоединились З. Могулеско и его актеры, и арендовал Мариинский театр в Одессе. Кроме шедевров мировой драматургии И. И. Лернер осуществил (в своей обработке) постановку СЕРКЕЛЕ, ставшую первой инсценировкой комедии Шл. Эттингера на профессиональной сцене.

1880, 30 ноября — (27 Кислева 5641) Родился Адам Черняков. В 1939—1942 годах возглавлял юденрат Варшавского гетто. 23 июля 1942 года овершил самоубийство, не сумев предотвратить массовую депортацию нацистами евреев из гетто в лагерь Треблинка. Подробнее

Обучался в профессиональном училище еврейской общины Варшавы. В 1927—1934 — член Варшавского муниципального совета, одновременно с 1931 — сенатор Польши. 4 октября 1939, через несколько дней после оккупации Варшавы нацистами, возглавил юденрат (орган самоуправления Варшавского гетто, ответственный за исполнение распоряжений оккупационной администрации на его территории).

В июне 1942 года юденрат получил распоряжение оккупационных властей обеспечить депортацию евреев (не менее 6000 человек в сутки). Черняков безуспешно пытался добиться у нацистов права оставить в гетто хотя бы сирот (в том числе из детского дома доктора Корчака) Немцы приказали ему предоставить им список имен для депортации. Его ответом был список его собственного имени, написанный сотни раз. За день до самоубийства нацистский офицер, ответственный за процедуру депортации, пригрозил застрелить его жену, если он не будет сотрудничать. В предсмертной записке он написал: «Я бессилен, мое сердце трепещет от печали и сострадания. Я больше не могу все это выносить». Осознав, к чему это может привести, Черняков безуспешно пытался добиться у нацистов права оставить в гетто хотя бы сирот (в том числе из детского дома доктора Корчака). Когда его попытки не увенчались успехом, принял цианистый калий в своём кабинете.

Черняков вёл дневник с 6 сентября 1939 и до последнего дня жизни, который был опубликован в 1979 в английском переводе. Похоронен на еврейском кладбище в Варшаве на ул. Окопова.

 

1880, 3 декабря — (1 Тевета 5641) Родился Иосиф Трумпельдор

Иосиф Трумпельдор родился шестым из семи сыновей в 1880 г.в Пятигорске, в семье своего отца Владимира (Вульфа-Зеева) Трумпельдора, бывшего кантониста и ветерана Кавказской войны, участвовавшего в пленении имама Шамиля в ауле Гуниб, о чем Владимиор-Вульф всегда любил рассказывать в кругу семьи. Иосиф выучился на дантиста, стал вегетарианцем и толстовцем – и тут грянула Русско-японская война. И Трумпельдор пошел в армию добровольцем. С одной стороны, несомненно, сказались семейные традиции - «военная косточка». С другой стороны, Иосиф, по его собственным воспоминаниям, «хотел показать, что не все евреи – трусы». И, хотя был по образованию дантистом, с сеемого начала стремился попасть не в медсанчасть, а на фронт. Его хотели направить на унтер-офицерские курсы, но он боялся, что не успеет понюхать пороха (все в России тогда думали, что война с «макаками» будет недолгой!) и добился срочной отправки в Манчжурию и успел попасть в Порт Артур до того, как эта главная военно-морская база России на Дальнем Востоке оказалась отрезанной японской армией. В боях за Порт-Артур был ранен и стал полным Георгиевским кавалером. После сдачи крепости попал в японский плен. Получил серебряную японскую медаль за образцовое поведение в плену. Кстати, эту медаль получили многие русские пленные, не стеснявшиеся носить ее вместе с другими наградами. После большевицкого переворота и кровавой гражданской войны в России. Положивших начало нескончаемой череде жесточайших конфликтов, мир так неузнаваемо изменился, что сегодня себе ничего подобного и представить невозможно! По возвращении из японского плена в Россию после окончания войны Иосиф Трумпельдор получил чин прапорщика, был уволен в запас и поступил на юридический факультет Санкт-Петербургского университета – ему, как герою России, полному Георгиевскому кавалеру и офицеру запаса, никакие «процентные нормы», естественно, преградой не были. А пенсия давала возможность безбедного существования. В годы учебы в университете его толстовство стало приобретать определенную социалистическую окраску, вероятно под влиянием лекций крупнейшего русского «легального марксиста» той поры М.И. Туган-Барановского. В 1910 г. Трумпельдор за участие в студенческой демонстрации по случаю смерти своего тогдашнего «вождя и учителя» Льва Толстого, арестовали, но быстро выпустили – опять же, как полного Георгиевского кавалера. По окончании университета в 1912 г. он, однако, увлекшись идеями сионизма, уехал из России в Палестину, находившуюся тогда под властью турецкой Османской империи, но сохранил российское подданство. Когда в 1914 г. Турция, в союзе с Центральными державами, вступила в войну против России, проживавшим в Палестине 85 000 евреев было предложено принять турецкое подданство. Интересно, что Трумпельдор отказался и был на турецком корабле вывезен в Александрию (зону английского влияния, хотя формально Египет также считался частью Османской империи). В конце 1914 г. Трумпельдор встретился с прибывшим в Египет лидером т.н. «сионистов-ревизионистов» Владимиром (Зеевом) Жаботинским и внес предложение сформировать еврейского полка в рядах британской колониальной армии. Поначалу дело ограничилось созданием еврейского транспортного отряда численностью 650 человек (и 750 мулов) под командованием британского подполковника Паттерсона. Трумпельдор, получивший сразу чин капитана английской армии, стал его заместителем. Еврейский отряд официально назывался «Сионским корпусом погонщиков мулов» и имел собственное знамя с изображением шестиконечной «звезды Давида» (могендавида, ставшего к тому времени символом иудейской религии и сионизма), неофициально – «Еврейским легионом». Бойцы легиона участвовали в боях с турками в ходе неудачной Галлиполийской операции 1915 г. и были эвакуированы с залитого кровью полуострова в Александрию одними из последних. В июле 1917 г. Временное правительство Керенского дало английским «союзникам» разрешение мобилизовать проживавших на территории Британской империи российских граждан, в т.ч. и евреев. Жаботинский (имевший чин британского сержанта) и капитан Трумпельдор начали формировать в Англии состоявший из российских граждан Еврейский полк (вскоре достигший численности 1200 штыков). Но, когда полк был сформирован, его командиром был назначен все тот же полковник Паттерсон, а Трумпельдору и Жаботинскому предложили стать рядовыми. Иностранец не мог быть офицером полка регулярной британской армии (в отличие от «Корпуса погонщиков мулов», считавшегося, несмотря ни на что, нестроевой частью). Между тем в России при Временном правительстве начали, как грибы, расти «национальные части» (латышские, польские, украинские, чехословацкие и пр.). Трумпельдор решил попытать счастья и добиться от Керенского разрешение на формирование еврейской национальной части. С этой целью он отправился в Россию. Однако убедить Временное правительство в необходимости сформировать «Еврейскую Армию» на Кавказском фронте (с тем, чтобы оттуда пробиться в Палестину) ему так и не удалось. Тогда он занялся формированием из российских евреев т.н. «халуцев» («пионеров», «первопоселенцев») для колонизации Палестины «га основе производительного труда и сознательного коллективизма». Написав и опубликовав в 1918 г. брошюру «Халуц, его сущность и ближайшие задачи», Трумпельдор занялся в 1918-1919 гг. переправкой «халуцев» из северных районов России (Петрограда и Белоруссии) на черноморское побережье и организации там учебно- тренировочных лагерей («Хахшары»). Занимаясь переправкой своих «пионеров» морским путем, Трумпельдор лично вел переговоры и с белыми, и с красными властями. И. видимо, успешно, раз умудрился остаться в живых. В августе 1919 н. он и сам отплыл из Ялты в оккупированный войсками Антанты Константинополь, где пробыл 3 месяца, организуя перевалочный пункт для переселенцев в Палестину – «Новый Путь» («Месила Хадаша»). В октябре 1919 г. Трумпельдор объявился в Земле обетованной, жившей под знаком разгоравшейся войны между оккупировавшими Сирию (на управление которой, а также Ливаном, Франция получила «мандат» от Лиги Наций) французскими войсками и обманутым Антантой эмиром Фейсалом (знаменитым другом Лоуренса Аравийского, получившим за свою помощь «союзникам» в войне против турок не «новый арабский халифат от Красного моря до Средиземного», как ему было обещано, а «фигу с маслом» и «еврейский национальный очаг» в Палестине!). Фейсал стал знаменем арабского национализма (в чем, кстати Лоуренс Аравийский – ярый антисемит! – его поддерживал), открыто претендовавшего на Палестину, которую именовал «Южной Сирией» (и «мандат» на управление которой Лига Наций вручила Англии).. Английские оккупационные власти, верные своей всегдашней политике «разделяй и властвуй» это мало волновало, тем более, что исход войны между французами и бедуинами Фейсала сомнений у них не вызывал. Англия объявила о своем нейтралитете во франко-арабском конфликте и, как бы чего не вышло! – вывела свои войска из граничивших с Сирией районов Палестины, в т.ч. и Верхней Галилеи, где имелись еврейские поселения, объявившие о своем нейтралитете. Но бедуины требовали от еврейских поселенцев признать власть Фейсала и – в знак этого поднять над поселениями фейсаловский флаг. Евреи отказывались, ссылаясь на боязнь бомбардировки французской авиацией. В сложившейся ситуации Трумпельдор принял в декабре 1919 г. решение лично поехать в Верхнюю Галилею и, используя свой богатый военный опыт, организовать работу по обеспечению безопасности поселений. Там он и погиб от пули бедуина...

 - еврейский политический и общественный деятель, российский военный, один из наиболее известных активистов раннего сионистского движения. Организатор отрядов еврейской самообороны в поселениях еврейских репатриантов Палестины.

1880, 8 декабря — (6 Тевета 5641) Родился Дэвид Соломон Сассун - гебраист, библиофил, путешественник. Много путешествовал с единственной целью собирать книги и рукописи на иврите, которые он позже каталогизировал в двухтомнике под названием "Охель Давид". Огромное значение его частной коллекции книг и рукописей невозможно переоценить, поскольку она дает ученым возможность изучить около двадцати четырех различных литургических обрядов, использовавшихся различными еврейскими общинами девятнадцатого века: Алеппской, ашкеназской, египетской, итальянской, североафриканской (Марокко), Тунисской, Тлемсенской, караимской, сефардской (испанской), Бене Исраэль, Кочинской, турецкой, Йеменской и другими. Первоначально Сассуну принадлежало около 412 рукописей и двадцати инкунабул, к 1914 году коллекция насчитывала 500 рукописей. Между 1914 и 1932 годами, когда был опубликован Каталог, количество рукописей увеличилось до 1220. Возможно, одним из самых ценных приобретений Сассуна являлась Библия Фархи, кодекс с более чем 359 иллюстрациями, который он приобрел в Алеппо. Говорят, что она была написана Элишей Крескасом в Провансе между 1366 и 1383 годами. В настоящее время она хранится в банковском сейфе в Швейцарии. Другим сокровищем является Дамасское Пятикнижие, кодекс, который был приобретен Еврейской национальной и университетской библиотекой в Иерусалиме в 1975 году. Так же Сассун приобрел сборник стихов Шмуэля ха-Нагида (993 – 1055 или 1056) - поэта, государст­венного деятеля, военачальника, лидера испанского еврейства, галахита и грамматика (см. 17 мая 2023 года)

1881, 10 февраля — (11 Адара-1 5641) Родился Карел Йоханес Фредерикс - голландский государственный деятель, спасший около 700 евреев в годы Холокоста. Умер 18 февраля 1961 года

1881, 1 марта — (30 Адар-1 5641) Император России Александр Второй убит террористами из "Народной воли". Конец короткого периода еврейской "вольницы" в России. Преступление назвали "делом еврейских рук". "Наступило первое марта 1881 года - писал современник - что-то зловещее словно пронеслось над землёй. Всё притаилось и тревожно выжидало. Особенно жутко стало в еврейских обиталищах. чувствовалось, что-то надвигается: мрачное и тяжёлое..." Погромная волна началась 15 апреля в Елисаветграде херсонской области, потом были Киев, одесса, Конотоп, Жмеринка, Балта. Всего в 1881-1882 годах погромы произошли в 150 городах и местечках черты оседлости.

1881, 9 марта — Родился Эрнест Бевин - английский политический деятель, один из правых лидеров Лейбористской партии и тред-юнионов. В 1945—51 министр иностранных дел лейбористского правительства К. Эттли. Стал символом жесткой политики Великобритании по отношению к еврейскому ишуву в Палестине. Был воинствующим противником предоставления евреям, оставшимся в живых после нацистского геноцида, убежища в Палестине. Лишь после того, как президент США Гарри Трумэн поддержал требование немедленно пустить в Эрец-Исраэль 100 тысяч евреев, находящихся в лагерях для перемещенных лиц, Великобритания предложила создать англо-американскую комиссию для рассмотрения проблем европейского еврейства и Эрец-Исраэль. Комиссия начала заседать в декабре 1945 г. После пяти месяцев работы она опубликовала рекомендации, среди которых было предложение выдать 100 тысячам евреев разрешение на въезд в Эрец-Исраэль. Однако британское правительство обусловило реализацию этого предложения расформированием всех нелегальных военных организаций в Эрец-Исраэль. Бевин умер 14 апреля 1951 года.

1881, 23 марта — (22 Адар-2 5641) Погром в Лубнах.

1881, 29 марта — (28 Адар-2 5641) Иерусалим посетил кронпринц Австро-Венгрии Рудольф: "Иерусалим сохраняет неизменный древний и суровый еврейский характер и не имеет ничего общего с весёлыми, пёстрыми городами ислама".

1881, 13 апреля — (14 Нисана 5641) Под петицией о немецкой тревоге по поводу растущего в Германии еврейского влияния подписались уже 265000 человек, петиция подана Бисмарку.

1881, 15 апреля — (16 Нисана 5641) Погром в Елизаветграде - первый в череде погромов в России 1881-82 г.г. (см. 29 марта , 26 апреля , 3 мая ). Улицы были завалены пухом, изломанной мебелью, толпа, возглавляемая людьми неместными, недавно и специально для этого появившимися в городе, двигалась от дома к дому, ломая, разоряя всё вокруг. Через три дня появилась полиция и солдаты и навели порядок.

1881, 25 апреля — (26 Нисана 5641) Погром в местечке Берёзовка Херсонской области.

1881, 25 апреля — (26 Нисана 5641) Так называемое "Берлинское движение" - неформальное антисемитское объединение некоторых германских партий и отдельных интеллектуалов (журналист и писатель Отто Глагау, лютеранский богослов и политик Адольф Штокер, журналист Вильгельм Марр) и первое организованное антисемитское движение в Германии, направило в Рейхстаг петицию с 250 тысяч подписей, которая требовала ограничить в правах немецких евреев и запретить иммиграцию евреев в Германию

1881, 26 апреля — (27 Нисана 5641) (7 мая по н. ст.) Погром в Киеве (см. 15 апреля). Власти знали о его приближении за месяц, но ничего не предприняли. Погром начался на Подоле. Шла громадная толпа мальчишек, мастеровых, рабочих, полетели стёкла, двери, на улицу выбрасывалось всё, что попадалось под руку, разнесена была синагога, в клочья порвана Тора. За сутки погромщики разрушили около 1000 домов и магазинов, убили и ранили несколько десятков людей, было множество изнасилованных женщин. Власти применили армию только на следующий день. Это был самый жестокий погром из случившихся в 1881 году в России.

1881, 27 апреля — (28 Нисана 5641) Погромы в городе Ананьев Херсонской губернии и в Конотопе (продолжался 3 дня, один еврей был убит), где евреи предприняли попытку организовать самооборону.

1881, 1 мая — (2 Ияра 5641) Погром в городе Александровске Екатеринославской губернии России.

1881, 3 мая — (4 Ияра 5641) Погром в Одессе (см. 15 апреля ). Продолжался 3 дня. Решительные действия полиции, отрядов еврейской студенческой и рабочей самообороны позволили избежать больших жертв и разрушений.