— события (1900-1925 из 9327)
Необузданный самодур Тимашев-Беринг сам по себе являлся олицетворением «николаевской» эпохи, когда малейшая тень сомнения в правильности действий начальства являлась тягчайшим преступлением. Главным же средством пресечения любого «непослушания» была грубая сила. Однако один из случаев проявления обер-полицмейстером беспредельной жестокости всколыхнул всю Москву.
По свидетельству современника, началось все с разноса, учиненного обер-полицмейстером брандмейстеру Воробьеву: на тушение пожара не прибыл обоз из Главного депо. По регламенту, его должен был привести сам Воробьев, но, загуляв в гостях, он не явился по тревоге, а пожарные не имели права тронуться с места без командира. Чтобы избежать начальственного гнева, брандмейстер обвинил в нерадении дежурившего на вышке служителя – он, мол, не вывесил сигнал о пожаре. Тогда Тимашев-Беринг приказал выпороть солдата, но тот не дал себя подвергнуть экзекуции. Во-первых, он не считал себя виноватым – все видели, что сигнал был поднят вовремя; во-вторых – за непорочную службу был награжден знаком ордена Св. Анны (медалью), что по закону освобождало его от телесных наказаний.
Весть об этом происшествии разнеслась в тот же день по Москве. Беринг, впрочем, поспешил вечером явиться в театр, чтобы своим наружным спокойствием рассеять неблагоприятные слухи, – однако неудачно. Во всем обществе только и говорили, что об этом происшествии, даже извозчики толковали об нем на улицах с своими седоками. Между прочим, наши правительственные власти переполошились; понятно, что Закревский должен был употребить всевозможные усилия, чтобы замять эту историю: он ссадил с места Лужина, нарочно для того, чтобы оставить это место Берингу, представил его государю как человека благородного и надежного во всех отношениях; Беринг был избранником его сердца, вернейшею опорою его власти, и вдруг теперь публично признаться, что этот избранник – негодяй! Во что бы то ни стало нужно было извратить дело. Сначала обратились к самому солдату – стали убеждать его, чтобы он показал, что не бил Беринга и не срывал с него эполет, а только «схватился» за них и был принужден их тотчас же оставить. Обещали солдату значительное уменьшение наказания, и несчастный, опомнившись от своего лихорадочного пыла, согласился под этим условием показать именно так, как хотелось чиновникам аудиториата. Дело было представлено в таком виде государю. Между прочим, все родственники Беринга – Норов, графиня Разумовская, княжна Вяземская и т. д. – пустили в Петербурге в ход все пружины, чтобы поддержать этого благородного сановника. С одной стороны – сам Закревский, целая толпа петербургских вельмож, толпа людей, близких к государю и готовых уверить его во всем, чего им хотелось, с другой – бедный солдат, голос которого никуда не мог достигнуть из его душной тюрьмы, не имевший никого, кто решился бы сказать слово в его защиту! Можно ли было сомневаться в результате? Несчастный был приговорен к 3000 ударам сквозь строй. Наказание было исполнено в Москве, в Крутицких казармах; он прошел только 2000 и упал замертво. Его отвезли в больницу, – но, к счастию, он не вылечился; на третий день после своей пытки он умер, а Беринг считает за ним 1000 палок на том свете.
Вот вам рассказ, который может повернуть душу каждого честного человека. Клянусь, что в нем нет ни слова преувеличенного и каждый житель Москвы подтвердит его вам до последней подробности. Происшествие случилось так гласно, в присутствии стольких людей, что, повторяю, невозможно было скрыть его».
Профессор Московского университета О.М. Бодянский отметил в дневнике хождение по рукам сатирических виршей, сочиненных чиновником по особым поручениям при генерал-губернаторе Горсткиным:
«Бывши всегда не в ладах с обер-полицеймейстером Тимашевым-Берингом, Горсткин написал на него стихи, после известного с ним случая, т. е. когда жид пожарной команды (депо) сорвал с него эполеты, и пустил их по Москве из-под руки:
Не дивитесь днем, квартальные,
По ночам фонарные,
Что не видать обирачей,
Им все чудится еврей.
Не дивитесь, частные,
Что дворники несчастные
У ворот храпят сильней:
Руки нам связал еврей.
Не дивитесь, Депо и Дума,
Что дела текут без шума,
Без обычных «гей!» да «бей!»,
Много спеси сбил еврей.
Не дивись, простолюдин,
<…> неважный чин,
Что вас чтут уж за людей:
Все еврей, еврей, еврей!»
Слово «обирач» следует понимать как «вымогатель», а смысл этого стихотворения в целом – констатация факта: отчаянный поступок солдата привел к сбою в работе всей московской полиции. Обер-полицмейстер, прячась от позора, перестал разъезжать по городу и наводить трепет на подчиненных. Приставы и квартальные также притихли, ожидая смены начальства, а в результате упала дисциплина среди рядовых служителей. Возможно, вид «притихшей» полиции настолько был непривычен, что в среде обывателей возникло некое брожение умов.
Довольно скоро весть о «подвиге» Тимашева-Беринга достигла Петербурга. Житель столицы А.А. Пеликан писал в воспоминаниях: «Случай этот […] возмутил общество, но для главных виновников прошел бесследно, и даже не воспрепятствовал дарованию им высоких монарших милостей к ближайшему наградному дню». Не исключено, что обер-полицмейстер действительно получил какую-то очередную награду, но относительно того, что для него эта история не имела других последствий, мемуарист ошибся. Тимашеву-Берингу пришлось отправиться в отставку «по болезни» (А. Кокорев "Московский городовой, или Очерки уличной жизни")
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Заложившими краеугольный камень современной еврейской армии были не Жаботинский и не Элиягу Голомб, а раввины. Даже харедимные. Между 1812 и 1820 годами они создали в Иерусалиме военную организацию «Еврейская гвардия», которая просуществовала без перерыва 60 лет. Первоначальная идея была защитить евреев города от банд грабителей. C течением времени задачи расширились до операций мести, дерзких вылазок «мистаарвим» (переодетых в арабскую одежду) и освобождения похищенных. По одному из свидетельств, бойцы Гвардии принимали участие и в крупной войне (1834г., сражение за Иерусалим между местным населением и египетским пашой Ибрагимом). Не ясно, кто именно создал это подразделение, но известны имена некоторых выдающихся командиров: Натан-Нета Бен Менахем-Мендл из Шклова, Шмарьягу Лурия и Зеэв Вольфензон. Они командовали отрядом добровольцев, составленном из учеников Виленского Гаона и иерусалимских евреев – выходцев из стран Магриба (район Сев.Африки). Было у них оружие, было у них мужество и они «не были вегетарианцами». Одной из их первых операций было отрезание головы Ахмеду Шукейри, главарю местной банды грабителей, который был настигнут в пещере на склоне горы Скопус. Члены другой шайки, разгромленной харедимными солдатами, были с позором проведены связанными по улицам Старого города, а затем переданы Оттоманским властям. Хана Болотин, дочь проводника Авраама Моше Лунца, рассказывает в своих воспоминаниях об операции по уничтожению крупной банды, которую осуществили бойцы Еврейской гвардии 18 Сивана 5633г (1873). С возгласами «От Вс-вышнего спасение» религиозные солдаты атаковали базу бедуинских грабителей в Бейт-Цафафе и уничтожили 150 бандитов. Долгие годы после этого справляли евреи Иерусалима благодарственную трапезу в годовщину победы. Так рассказывается в другой книге, более известной – «Иш аль хома» (человек на стене). Дополнительные исторические источники описывают успешный бой против воруженной арабской банды в районе нынешнего Бней-Брака. Длинная рука Гвардии добралась и туда. Как и в наши дни, была кровавая цена этой героической деятельности. В 1820г., точно за 100 лет до событий в Тель-Хае, погиб рав Йосеф Шик (родом из местечка Ляды) в стычке с бедуинскими бандитами возле «Яд Авшалом». Возможно, он был первым погибшим в современных войнах Израиля, но поскольку нет упорядоченной документации, невозможно подать соответствующую просьбу в отдел по увековечиванию солдат. Может, кто-нибудь из университетов сделает докторскую диссертацию о Еврейской гвардии? («Макор ришон» 23.01.08)
Метки:
Метки:
Метки:
- революционер, основатель РСДРП."Петербургский Союз борьбы за освобождение рабочего класса - общегородская политическая организация социал-демократии - явилась зачатком пролетарской партии В России. Создан В. И. Лениным" (БСЭ). Активных участников союза было семеро. А. Ванеев скончался в 1899 году в ссылке. Шестью годами позже в психиотрической больнице закончил свои дни П. Запорожец. В. Старцев умер в 1925 г. в Берлине советским торгпредом. А. Малченко расттреляли в 1930 году как американского шпиона. Г. Кржижановский дожил до 87 лент и отошёл в мир иной академиком. В. ульянов, более известный под кличкой Ленин, стал вождём мирового пролетариата. О Юлии Цедербауме, иначе Мартове, этот рассказ. Он родился 24 ноября 1873 года в Стамбуле в семье служащего Русского общества пароходства и торговли. В 1877 году из-за русско-турецкой войны Цедербаумы пребрались в Одессу. Там Юлий закончил гимназию, после чего поступил на естественный факультет Петербургского университета. В 18 лет организовал социал-демократическую группу, названную по примеру плехановской "Освобождение труда". Цели имел грандиозные - создание рабочей партии для борьбы за политические свободы. Правда, сам на свободе оставался недолго. Через год группу прикрыли, оснвателя арестовали, выгнали из университета и (доброе старое время) предложили выбор места ссылки - куда угодно, но не в столицы и университетские города. Отправился в Вильно: социал-демократические идеи там уже были восприняты. срок пролетел незаметно. В 1895 году возвратился в Петербург, где вновь принялся за старое - строительство партии, а для начала объединил вокруг себя несколько единомышленников (с рассказа о судьбе некоторых из них начат этот очерк). И эта группа просуществовала год. И когда на следствии Мартова как самого авторитетного её участника спросили о названии - получили незамедлительный ответ: "Союз борьбы за освобожджение рабочего класса". Иронией ситуации является то, что на свободе ни Мартов, ни Ленин ни кто другой о названии организации не задумывался. Это был экспромт. Но у властей терпение уже закончилось, и Мартов на 3 года отпрвился к "чёрту на кулички" в Туруханск. Там он подхватил туберкулёз, значительно сокративший ему жизнь (Ленин "отдыхал" в Шушенском с климатом гораздо более здоровым). В 1901 году Мартов уже в эмиграции, член редакции "Искры", не посто соратник. но близкий друг Ленина, единственный, к кому Ильич обращался на "ты", восторгавшийся его статьями. Меньшевик Потресов потом вспоминал: "мартов ещё больше. чем Плеханов, имел основания оспаривать у Ленина влияние на слагающуюся партию. В партийной среде трудно было найти более популярного деятеля. Даже не склонный к чувствительности Ленин говорил о Мартове с нескрываемым восхищением". Но роман двух основателей РСДРП длился недолго. В конце 1902 года проявилось их разное понимание революционной морали. Мартов не мого принять ленинской беспринципности. Агент "Искры" Бауман соблазнил жену товарища, бросил её, стал высмеивать. Женщина покончила с собой. Мартов требовал исключения виновного из парти, Ленин, ссылаясь на полезность Баумана, возражал. Потом возникло дело о наследстве застрелившегося С. Морозова. Ленин путём махинаций пытался женить своих людей на племяницах покойного. Не принимал Мартов и "эксов" - грабежей банков, благодаря которым пополнялась партийная касса. В 1911 году написал статью о преступлениях большевиков, освящённых согласием центра. Но приведённые факты были столь вопиющи, что статье не поверили. Впрочем, главным в разрыве мартова и ленина стали идеологические расхождения. Раскрывать их смысл - тема скучная, стоит лишь отметить, что, к несчастью для России, истинным вождём был всё-таки Ленин, чётко представлявший что и как делать, руководствовавшийся беспроирышным в политике постуоатом "Цель оправдывает средства". Мартом же, как и большинство российских интеллигентов, был идеалистом. В 1918 году, в момент наибольшего остервенеия сторон, издал брошюру "Против смертной казни". Она заканчивалась словами: "Позор партии, которая званием социализма пытается освятить гнусное ремесло палпча". На многих работа произвела впечатление, но Ленин, Дзержинский, Троцкий (называвший Мартова "Гамлетом революции"), наверное только пожали плечами. В т ом же году предал огласке факт исключения Сталина из парти за участие в "эксах". Сталин потребовал наказать автора, но вряд ли сильно испугался. При этом Мартов отнюдь не казался человеком "не от мира сего". Он понимал пагубность октябрьского переворота и боролся как мог. 7 ноября 1917 года на Втором съезде Советов пыталя приостановит запланированный штурм Зимнего, а когда это не удалось, покинул зал. У двери большевик Акулов сказал: "мы думали, кто-кто, а Мартов останется с нами". "Когда-нибудь вы поймёте, в каком преступлении соучаствуете" - ответил тот. В 1939 году секретарь компартии Украины Акулов был расстерелян как враг народа. В начале 1960-х Э. казакевич написал рассказ "Враги", в котором утверждал, что в память о былой дружбе Ленин во время террора способствовал тайному отъезду Мартова на запад. Причём, и большевик, и меньшевик представали положительным героями. Это была крамола. Твардовский в "Новом мире" публиковать рассказ не решился. Смелость проявил зять Хрущёва А. Аджубей - главны редактор "Известий". В 1962 году рассказ "Враги" увидел свет в первый и последний раз. Однако описанное Казакевичем - лишь красивая легенда. В 1920 году мартов уехал из России легально с советским паспортом. Был командирован на съезд немецких социал-демократов. Надеялся вернуться - не сложилось. Он умер в 1923 году в Швейцарии. Вопрос о выдаче Мартову выездной визы рассматривался на Политбюро ЦК. Многие были против. Ленин настоял. Но что им двигало - воспоминания молодости, или политический рассчёт - неизвестно.
Метки:
- еврейский общественный деятель, руководитель еврейских общин Сибири, один из пионеров химической промышленности в Эрец-Исраэль.Окончил промышленное механико-техническое училище в Иркутске (1893) и Горную академию в Клаустале (Германия, 1898), где получил диплом горного инженера. В 1906 г., находясь в Германии, Новомейский заинтересовался возможностями использования минеральных богатств Мёртвого моря и совместно с О. Варбургом разрабатывал планы их промышленного освоения. В 1911 г. Новомейский посетил Эрец-Исраэль и провел рекогносцировку берегов Мертвого моря, чтобы определить перспективы добычи минеральных солей из его вод. После установления советской власти в Сибири Новомейский переселился в Эрец-Исраэль (1920), где добивался реализации своих планов в области промышленной эксплуатации Мертвого моря. В 1929 г., после продолжительной борьбы с британскими властями, отказывавшимися способствовать развитию еврейской промышленности в Эрец-Исраэль, Новомейский получил концессию на добычу брома и поташа из вод Мертвого моря. Новомейский также наладил отношения с эмиром Трансиордании Абдаллахом ибн Хусейном, обязавшись принимать на работу арабов наравне с евреями. В том же году на севере Мертвого моря была основана Палестинская поташная компания — крупнейшее предприятие такого рода на Ближнем Востоке. В 1934 г. на юге Мертвого моря, в Сдоме, был основан второй завод компании. Во время Войны за Независимость северное предприятие было занято трансиорданским Арабским легионом и полностью разрушено, в то время как южный завод остался на территории Израиля. В 1952 г. была основана новая компания — Предприятия Мертвого моря, большинство акций которой принадлежат государству. Благодаря этим предприятиям в Негеве в 1950–60 гг. возникли новые города — Иерохам, Димона, Арад, в которых живут тысячи рабочих и их семьи. В Эрец-Исраэль Новомейский занимался также общественной деятельностью. В 1921–22 гг. был казначеем Хаганы, участвовал в основании Палестинского экономического общества для изучения экономических проблем страны. Умер в 1961 году в Париже.
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
только в местностях, определенных для постоянной оседлости, и притом не иначе как в собственных их домах; сидельцы-евреи могут быть только в заведениях своих единоверцев. Сенат разъяснил, что это правило относится как к раздробительной, так и к оптовой питейной торговле. С 1882 г. под именем "собственных" домов разумеются исключительно дома, построенные на собственной, а не арендованной земле.В положении о евреях 1804 г. (см. 9 декабря) было постановлено, что никто из евреев, начиная с 1 января 1807 г., не может ни в какой деревне и селе содержать шинков, кабаков и постоялых дворов ни под своим, ни под чужим именем, ни продавать в них вина, ни даже жить в них. Запрещение это было распространено на все подобного рода заведения, стоящие на большой дороге. Для осуществления этого запрещения велено было выселить евреев из сел и деревень. Практически это оказалось невозможным по крайней бедности лиц, подлежавших выселению, и действие закона было приостановлено. В двадцатых годах началось вновь выселение евреев из сел и деревень, опять приостановленное указом 13 апреля 1835 г. В 1843 г. евреям запрещена в селах и деревнях питейная торговля. Запрещение это за некоторыми изъятиями, обусловленными казенным интересом, действовало до 1863 г., когда евреям в местах их постоянной оседлости дозволена была питейная торговля повсеместно на общем основании
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
- поэт (по другим сведениям он родился 9 января).Хаим-Нахман Бялик (1873 -1934 гг.) Замечательный еврейский поэт, прозаик и публицист, один из первых еврейских авторов новой эпохи, создававших свои произведения на иврите, Хаим-Нахман Бялик родился 9 ноября 1873 года (1 кислева 5634-го - по еврейскому календарю) в местечке Рады Волынской губернии, неподалеку от Житомира (ныне здесь нет жилых домов, вместо них сиротливо стоит сторожка железнодорожного полустанка). Безрадостным было детство Хаима-Нахмана. Его отец, корчмарь, не имел удачи в делах - семья бедствовала. Не выдержав жизненных тягот, в 1880 году он скончался. Мать, овдовев, отдала семилетнего сына на воспитание деду - Яакову-Мойше. Позднее о своем детстве Хаим-Нахман напишет: Я рос одиноко, и в детстве безлюдном Любил притаиться, уйти в тишину; В душе моей жажда о светлом и чудном Шумела, бродила, подобно вину... Друзей было много: и пташка, и мошка, И куст, и березка, и кучка грибов, Луна, что стыдливо сияет в окошко... (перевод В. Жаботинского) В доме деда Хаим-Нахман прожил без малого десять лет. В семье Яакова-Мойше соблюдали законы еврейской традиции. Сам Яаков слыл в округе талмудистом и сумел привить внуку любовь к Торе. Учился Хаим-Нахман в знаменитой Воложинской иешиве. С годами, в юношеском возрасте, Бялик увлекся просветительскими идеями и в результате отдалился от соблюдения заповедей. Это стало трагедией всей его жизни. Будучи зрелым человеком, в одном из своих писем он написал: Я понимал, что, уходя от Торы, теряю будущий мир, но не понимал тогда, что теряю также и мир настоящий. Литературные способности проявились в нем еще в раннем возрасте, и в 17 лет он писал вполне профессиональные стихи. Его юношеские устремления не вмещаются в тесный мир малороссийской провинции. В 19 лет он едет в Одессу - город, который в конце 19-го века по праву считался достаточно крупным центром еврейской культуры. Здесь ему везет на знакомства, появляются друзья и наставники. Здесь, в Одессе, формируются его взгляды на жизнь и литературу. Он приобретает известность как знаток иврита (годы обучения в иешиве, влияние деда не прошли даром) и как поэт - опубликовано одно из его стихотворений (Эл а-ципор - К птице). Удача сопутствует Хаиму-Нахману, перед ним открываются заманчивые перспективы. Но его восхождение внезапно прерывается известием о смерти деда, к которому он испытывал чувство глубокой привязанности. Хаим-Нахман едет в родные края и возвращается в Одессу лишь через четыре года. Но теперь жизнь, будущее видятся ему иначе - он повзрослел, приобрел жизненный опыт. Постепенно Бялик становится заметной фигурой в движении еврейского литературного возрождения. В 1902 году выходит в свет первый сборник его стихов. В 1903 году евреи Кишинева становятся жертвами невероятного по своей жестокости погрома. Бялик выезжает на место скорбных событий. Ощущения, которые он испытал, увидев страшные картины гибели соплеменников, он передал во впечатляющих по эмоциональному накалу и документальной точности произведениях. Сначала им написано стихотворение Аль а-шехита (О резне), позднее - Сказание о погроме. Эти стихи облетели всю Россию… В 1908 году выходит полное собрание его произведений, в котором он выступает и как поэт-лирик (поэма Сияние, 1901; поэтическая зарисовка Пруд, 1904 и т.д.) и как поэт-публицист. Его поэтическая публицистика наполнена горечью. Бялик скорбит о духовной деградации своего народа, выразительно описывает его страдания, гневно обличает рабскую психологию и пассивность евреев, смирившихся со своим положением, надеется на духовное возрождение. Многие литературные произведения Хаима-Нахмана Бялика связаны с сионистским движением. Он полон сил и творческой энергии. Пишет статьи и рассказы, работает над составлением сборника еврейских народных легенд, переводит на иврит Дон-Кихота Сервантеса и произведения Шиллера, вместе с единомышленниками создает в Одессе еврейское учебно-педагогическое издательство Мория. Но наступает момент, когда Бялик осознает, что у ивритской культуры в советской стране нет будущего. Им овладевает стремление уехать на историческую родину. Это стремление проявлялось и в его раннем творчестве. В его юношеских произведениях звучал мотив, роднящий еврейского поэта 20-го столетия с его великим средневековым предшественником Иегудой а-Леви. В нем, как и в а-Леви, сначала непроизвольно, потом осмысленно пробуждается ностальгическая тоска по Эрец Исраэль. В начале своего поэтического пути он писал: Как нищий, стою перед нивой, могучей, веселой, богатой, И мучусь своей нищетою, и сердце так шепчет упорно: Не я вас, колосья, взлелеял, не я в вашем поле оратай, Не я эти зерна посеял, не мне и собрать ваши зерна. И все ж я люблю тебя, нива, и в сердце, тобою согретом, Мне вспомнились пахари-братья на нивах моей Палестины. Быть может, вот в это мгновенье они отвечают приветом На мой молчаливый, но страстный привет из далекой чужбины. (перевод В. Жаботинского) Теперь, в зрелом возрасте, эта тоска обретает реальные очертания… В 1921 году Бялик, вместе с несколькими другими еврейскими писателями одесского литературного кружка, в порядке исключения получает разрешение на выезд из советского государства. Он уезжает в Берлин, а в 1924 году перебирается в так называемую Палестину и поселяется в Тель-Авиве. Здесь он принимает активнейшее участие в жизни нового ишува - сионистского населения страны, присоединившись к сообществу, сформировавшемуся вокруг рава Кука, в тот период - главного раввина общины Израиля, который, также как Хаим-Нахман Бялик в свое время учился в Воложинской иешиве. В 1926 году в США Бялику присуждают почетную степень Еврейского института религии. В Израиле Хаим-Нахман Бялик стал одним из первых поэтов, писавших на иврите. По его глубокому убеждению, изучение и возрождение литературы на иврите было неотъемлемой частью сионистского движения. Он мечтал о создании современной, но вместе с тем - связанной с еврейской традицией, культуры на иврите. Воспроизведем отрывок из речи, которую он произнес на церемонии открытия Еврейского университета в Иерусалиме: Эти молодые люди умеют возвысить простой и тяжелый физический труд до уровня веры, до уровня святыни. Наш долг - зажечь и поддерживать священное пламя в стенах здания, которое открывается сегодня на горе Цофим. Пусть молодые люди воздвигнут небесный Иерусалим, всемирный Иерусалим! Всегда, в течение всей своей жизни, Бялик выступал против ассимиляции евреев в чуждом еврейству обществе. В предисловии к книге о художнике Л.Пастернаке (Берлин, 1924) он написал: Душа их была отрезана от своего народа... Единственная дань, которую они отдали своему народу, это - несколько капель крови при обрезании, после рождения, и холодный труп - в могиле на еврейском кладбище после смерти. Все остальное, все, что - между этим: свет их жизни, мощь молодости, избыток духа и изобилие силы, крик души и биения сердца - все сокровенное и дорогое, накопившееся в их крови силой поколений и заслугами предков, все это они добровольно принесли в жертву чужим богам. Хаим-Нахман Бялик умер 4 июля 1934 года (21-го тамуза 5694-го - по еврейскому летоисчислению), во время своей поездки из Эрец Исраэль в Австрию