Еврейский календарь

1486, 12 февраля — (7 Адара 5246) Первое великое аутодафе в Толедо, проведенное в первое воскресенье Великого поста. Подробнее

Прощеные грешники от семи приходов – семьсот пятьдесят мужчин и женщин – составили процессию и были приговорены к наказанию, известному как «verguenza» (позор, бесчестье (исп.)), которое, будучи унизительным для христиан, было столь пагубным для чести еврея (и мавра также), что он скорее предпочел бы умереть. Оно состояло в том, что как мужчины, так и женщины должны были пройти по улицам босыми, обнаженными до пояса, с непокрытыми головами.

Во главе процессии вслед за белым крестом шествовали по двое члены братства Святого Петра-мученика – соратники Святой палаты, – одетые в черное, с белыми крестами Святого Доминика поверх плащей. За ними следовало полчище полуобнаженных кающихся грешников, к чьим душевным мукам добавлялись и физические: погода стояла столь сырая и холодная, что им разрешили надеть сандалии, чтобы они были в состоянии идти.

В руках каждый держал незажженную свечу из зеленого воска, говорившую о том, что свет веры еще не озарил его душу. Вскоре, когда их допустят к прощению и отпущению грехов, эти свечи зажгутся в знак того, что свет веры вновь проник в их сердца – свет был символом веры, поскольку «свет» и «вера» стали почти идентичными терминами.

Ороско пишет, что среди кающихся грешников было много именитых горожан Толедо, много людей знаменитых и уважаемых, вынужденных подвергнуться глубочайшему позору, участвуя в этом шествии по улицам, заполненным толпами людей, которые приехали в Толедо со всех близлежащих районов страны. Напомним: объявления об аутодафе производились повсеместно в течение двух предшествовавших недель.

Свидетель событий сообщает, что стенания этих несчастных сливались в протяжный громкий вой. Но они, очевидно, не трогают его, ибо он считает, что их горе вызвано скорее позором шествия, чем раскаянием в преступлении против Господа.

Процессия проследовала по главным улицам города и, в конце концов, приблизилась к кафедральному собору. У главного входа стояли два капеллана, которые осеняли чело кающегося крестом, сопровождая это словами: «Прими знак креста, который ты отверг и который, впав в заблуждение, ты предал».

Внутри собора были сооружены два широких помоста. Кающиеся взошли на один из них, где их ожидали инквизиторы. На другом возвышался алтарь, увенчанный зеленым крестом инквизиции. Едва кающиеся вошли в собор, праздная толпа заполонила все пространство между помостами, началась месса и прозвучала проповедь.

В заключение выступил нотариус Святой палаты и зачитал длинный список кающихся. Каждый из них откликался на свое имя и выслушивал обвинение. Затем последовало объявление о назначенном наказании. Они обязаны были участвовать в процессиях каждую из шести последующих пятниц, обнаженные до пояса, босые, с непокрытыми головами; им надлежало поститься каждую из этих пятниц; их лишали до конца дней права занимать государственные должности, приходы, иметь почетные профессии, носить украшения из золота, серебра и драгоценных камней, а также ткани высокого качества.

Их предупредили, что, если они опять допустят ошибку или не выполнят какую-нибудь часть наказаний, их будут считать неисправимыми еретиками и передадут в руки гражданских властей. После этого страшного предостережения их отпустили.

В каждую из последующих шести пятниц великого поста они участвовали в процессиях, шедших от церкви Святого Петра-мученика до какой-либо из святынь, а когда, наконец, прошли через это унизительное наказание, последовало предписание сдать «милостыню» в размере пятой части от всего их имущества на нужды священной войны против неверных в Гранаде.

Едва жертвы этого аутодафе были распущены – последняя процессия прошла 23 марта, – как состоялось следующее.

Оно происходило во второе воскресенье апреля, и четыреста восемьдесят шесть мужчин и женщин были подвергнуты аналогичным наказаниям.

На троицын день в этот год проповедь читал инквизитор Костана, после чего эдикт был публично зачитан и вывешен на дверях кафедрального собора. Этим эдиктом вызывались в суд все, кто не явился в Святую палату в течение отведенных девяноста дней. В случае неявки их грозили осудить как не подчинившихся требованию суда. Среди перечисленных в этом списке граждан было несколько клириков, в том числе и три монаха.

В конце концов 11 июня – во второе воскресенье месяца – состоялось последнее аутодафе, укладывавшееся в сроки помилования. Кающимся грешникам из четырех приходов, общим числом около семисот пятидесяти человек даровали прощение на точно таких же условиях, как и в двух предыдущих случаях.

 

1486, 7 апреля — (2 Ияра 5246) В Италии, городке Сончино недалеко от Милана, издана книга Teftllat Yahid, печатник - Joshua Solomon Soncino (Йошуа Соломоном Сончино). (см. 2 февраля)

1486, 21 августа — (20 Элула 5246) Типографом Иехошуа Соломоном Сончино изготовлен "Михазор ке-Минхаг Рома" ("Праздничный молитвенник по обычаю Рима"). Работа над книгой продолжалась с сентября 1485 года.

1486, 8 сентября — (9 Тишри 5247) В Неаполе издана книга "Hagiographa" Variorum, в которую вошли псалмы, скорбные песнопения, песнь Соломона и другие подобные произведения. Издателем был Иосиф Гузенхаусер (Joseph Gunzenhauser). Иосиф и его сын Азриел приехали в Неаполь из Германии. Создали печатную мастерскую. В ней, в частности был впервые издан Авраам Ибн-Эзра.

1486, 29 октября — (1 Кислева 5247) Отправился в Иерусалим Овадья из Бертиноро или Бартенура (умер примерно в 1500 году Иерусалиме) — раввин, путешественник и известный комментатор Мишны, писатель. Далее

Родился в Италии, в Бертиноро. Его отца звали Авраам. Учился у Иосефа, сына Соломона (аббревиатура Махарик). Служил раввином Бертиноро в провинции Форли, откуда получил своё прозвище, затем Кастелло.

В 1486 году начал своё путешествие в Палестину, куда прибыл в 1488 году. Прибыв в Иерусалим Овадья обнаружил там бедноту, базисное незнание закона, а также совсем малочисленное еврейское население, у которого почти отсутствовали общинные и благотворительные институты. Овадья решил не тратить времени даром и за 12 лет смог многое создать и восстановить. Община вскоре после его прибытия назначила его местным раввином, что облегчило его деятельность. Самым первым нововведением стали его проповеди в синагоге каждый шаббат, где он призывал евреев строже соблюдать заповеди и заниматься Торой.

В 1492 году, после изгнания из Испании, многие беженцы прибыли в Иерусалим и оказались на попечении Овадьи. Овадья открыл для них иешиву на деньги египетской общины и во многом помог их обустройству. Вскоре появились деньги на создание больниц, похоронного общества, помощи неимущим. Слава о выдающимся раввине пересекла общины и страны и перед смертью к раву Овадье обращались также мусульмане и евреи из других стран Ближнего Востока. Похоронен на Масличной горе в Иерусалиме

 . Мировую славу раву Овадье принесли его комментарии к Мишне, базирующиеся на Талмуде, РаШИ и Рамбаме. Комментарии приобрели такую известность, что до сих пор Мишна нигде не изучается без его комментариев. Кроме этого раввин в своих заметках о путешествие в Эрец-Исраэль описал жизнь тех общин, которых он посетил по дороге. Равом Овадьей также написаны комментарии на комментарии РаШИ к Торе и несколько поэтических произведенией

1486, 10 декабря — (14 Тевета 5247) В Толедо девятьсот евреев предстали на аутодафе для публичного примирения с церковью. То были самообличители из ближайших сельских районов, которые отозвались на эдикт о помиловании, недавно изданный в этих краях. Далее

Нотариус перечислил формы иудейских ритуалов, в следовании которым признались виновные, и объявил об их стремлении с этих пор жить и умереть в христианской вере. Затем он зачитал догматы веры, и после каждого догмата самообличители хором повторяли: «Верую!» В заключение на Евангелии и распятии они поклялись не впадать более в заблуждение, доносить обо всех известных им случаях вероотступничества, преданно служить делу Священной инквизиции и святой католической веры.

Приговор обязал их участвовать в процессиях в последующие семь пятниц, а затем – в первую пятницу каждого месяца в течение года. Последние будут проводиться в пределах их районов. Кроме того, им надлежало приходить в Толедо для участия в процессиях в честь Девы Марии в августе и во вторник страстной недели. Двести человек были приговорены носить санбенито поверх обычных одежд в течение года и не появляться на людях без него под страхом наказания за непокорность и обвинения в повторном вероотступничестве. Семьсот человек должны были явиться за прощением 15 января 1487 года, а тем двумстам, о которых речь шла выше, предстояло пройти этот обряд лишь 10 марта. О них, кстати, Ороско сообщает, что это были в основном жители сельских округов Талаверы, Мадрида и Гвадалахары и что некоторых из них впоследствии приговорили к пожизненному ношению санбенито (особенный саван желтого цвета с красным андреевским крестом, надевавшийся на осужденных инквизицией, на нем изображался человек, сжигаемый на костре и окруженный дьяволами)