— события (2950-2975 из 9341)
. Умер 24 апреля 2006 года.назван Моше в честь своего предка, рава Моше Тейтельбаума, основавшего в XVIII веке династию сатмарских раввинов (своим названием – «сатмарские хасиды» движение обязано названию местечка Сату Маре, где, собственно, оно и возникло; тогда оно принадлежало Австро-Венгрии, теперь это Румыния). Его отец, рав Хаим-Цви Тейтельбаум был раввином в городе Сегеде (Венгрия). Когда Моше исполнилось 11 лет, они с братом (старшему брату, Иекутеэлю-Иегуде, было 14 лет) осиротели. С раннего возраста у Моше Тейтельбаума проявились неординарные способности. В 22 года он уже преподавал в иешиве в небольшом городке Каречк, а вскоре его назначили главой этого учебного заведения. Тогда же, в 1936 году, рав Моше женился на Лее Меир, дочери местного раввина Ханоха Меира. В 1939-м раву Тейтельбауму предлагают должность раввина Сенты. Он соглашается, и семья меняет место жительства.Для евреев Европы наступали страшные времена. Захвативший власть в Германии Гитлер готовился к реализации плана «окончательное решение еврейского вопроса».Евреям Венгрии «повезло» больше других. Массовая депортация по приказу Адольфа Эйхмана, началась в этой стране лишь в конце 1944 года. Рав Моше Тейтельбаум вместе с женой и тремя детьми попал в Освенцим. Об этой страшной странице его жизни ему до конца дней было трудно вспоминать: из всей семьи в Освенциме выжил только он один. Жена и дети погибли. В 1945 году его перевели в другой концлагерь – в Терезиенштадт. Война уже заканчивалась, и через короткое время он в числе других узников был освобожден. После Второй мировой войны рав Моше Тейтельбаум женился на дочери раввина Аарона Тейтельбаума из Волова и вернулся в город своего детства, Сегед. Но наладить нормальную еврейскую жизнь в городке, где когда-то был раввином его отец, оказалось непросто. К власти в Венгрии пришли коммунисты. В конце концов, спасая семью и свои убеждения, рав Моше Тейтельбаум с женой эмигрировали в США и поселились в Нью-Йорке. К тому времени в США уже жил его дядя рав Йоэль Тейтельбаум. В 1944-м его первым же поездом, увозившим евреев из родных мест, отправили в Берген-Бельзен (день, когда он вновь обрел свободу – 21 кислева по еврейскому календарю – стал для сатмарских хасидов большим праздником). Сразу же после войны рав Йоэль Тейтельбаум едет в Эрец Исраэль (в подмандатную Палестину) и создает там сеть иешив в нескольких городах. Его американские последователи уговорили рава Йоэля остаться в Америке и поселиться в Вильямсбурге (Нью-Йорк, Бруклин). Позже рав Моше переехал в Боро Парк (Бруклин) и создал там еще одну сатмарскую общину. После смерти рава Йоэля Тейтельбаума в 1979 году сатмарская община назвала рава Моше своим Ребе, и он, приняв на себя обязанности главы движения, вернулся в Вильямсбург. За период его правления территория, занимаемая сатмарскими хасидами, значительно расширилась. Население лишь одного Вильямсбурга выросло до 35 тысяч человек. Незадолго до кончины рав Йоэль основал новый населенный пункт в Монро (штат Нью-Йорк), но при его жизни в нем успели поселиться всего несколько семей. Рав Моше Тейтельбаум назвал это место – Кирьят Йоэль. При нем население этого района увеличилось до 15 тысяч человек. – Рав Моше Тейтельбаум взял на свое попечение среднее по численности движение, – вспоминает исполнительный директор Совета по общественным связям в движении сатмарских хасидов рав Давид Поллак, – взлелеял его и превратил в самую большую в Соединенных Штатах хасидскую общину… Возглавляя не только свои общины Америки, но все сатмарское движение в мире, рав Моше Тейтельбаум оставался чрезвычайно скромным человеком. «Он часто говорил, что наш праотец Яаков, – рассказывает историк сатмарской общины рав Соломон Гельдман, – взял на себя роль хранителя результатов той огромной работы, которую осуществили Авраам и Ицхак». Рав Моше Тейтельбаум скончался в конце апреля 2006 года в медицинском центре «Маунт Синай», оставив в этом мире жену, четверых сыновей, которые, как их отец, стали раввинами, двух дочерей и 86 внуков и правнуков
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Эвен родился в Кейптауне. Вскоре семь перехала в Англию, где он получил среднее и высшее образование в Кембридже. Во время Второй мировой войны Эвен служил в английской разведке в Египте и Палестине. К концу войны Эвен возглавлял Английский Ближневосточный центр в Иерусалиме. После демобилизации Эвен стал советником Еврейского агентства. В 1948 г. Эвен переезжает в Израиль и назначается представителем Израиля в ООН и послом в США (1950). В 1959 возвращается в Израиль и становится депутатом Кнессета от партии МАПАЙ, занимает различные посты в израильских правительствах. С 1966 Эвен является министром иностранных дел и в этом качестве ведет интенсивную дипломатическую деятельность в зарубежных странах и ООН, разъясняя и защищая позиции Израиля в Шестидневной войне и Войне Судного дня. В 1974 г. Эвен покидает пост министра иностранных дел, но до 1988 г. остается членом Кнессета. Перу Эвена принадлежит ряд публицистических и исторических произведений, таких как Автобиография (1978), Новая дипломатия (1983), Наследие, цивилизация и евреи (1985), Личное свидетельство (1980) www.eleven.co.il
Метки:
Метки:
Метки:
Евреев не осталось, все ушли. Местечко горело семь раз. Увидев старинную синагогу, он зашел. Огромное количество разных новых и старых религиозных книг, религиозная утварь, принадлежности разбросаны, скамейки разграблены. Когда пришли войска, солдаты учиняли погромы, буйствовали и поджигали дома. Вначале удрали богатые, а затем бедные. Евреи действительно страдали больше других, с ними значительно хуже обходились, чем с поляками. Шабад приводит беседу с ксендзами. Он был в костеле и видел, что там был порядок. Много молящихся и никакого сравнения с тем, что было в синагоге. Но они не уехали потому, что к ним русские относились хорошо и во всем шли навстречу. Ксендзы удивились, когда узнали от Шабада, что недалеко от костела находится разграбленная синагога. Шабад узнал от них, что есть еще одна большая синагога и она, по утверждению ксендзов, в порядке. Он нашел большое здание, недалеко от главного шоссе. Зашел в него, все было разрушено, разграблено, уничтожено, разорваны книги. Полная разруха, часть столов и скамеек была разрушена, использована как дрова. На полу валялись религиозные книги, разорванные и загаженные. Виленские, львовские, краковские издания, религиозные принадлежности. Большие учетные книги, где родившиеся в Дембицах записывались с 1889 года – и все загажено, превращено в туалеты. Шабад пишет: «Невозможно было долго здесь находиться, сжималось сердце, хотелось что-то делать, как-то помочь. Но я был один, уже становилось темно, мой военный мундир полковника сдавливал меня и я должен был выйти из этого оскверненного святого места».
Метки:
Метки:
Метки:
-советская писательница.50-60 годы она была как СКОРАЯ ПОМОЩЬ на просторах Советского Союза. Там, где надо было помочь конкретным вмешательством в неправое дело, походатайствовать, обратиться в строго выбранные, со знанием дела, нужные инстанции, забить в колокола, нажать на всяческие винтики в бюрократической исполнительной и партийной машине, написать статьи, письма протеста со сбором подписей видных уважаемых личностей, обращения к властьдержащим, да и просто по-человечески обогреть, накормить, успокоить, проявить участие и сострадание, помочь своими немногими деньгами, лекарствами, сиделками - везде возникала Фрида Абрамовна Вигдорова. В те годы имя её было на слуху, это сейчас оно основательно подзабыто - что тут поделаешь, жизнь так стремительно меняется... Всякое проявление несправедливости вызывало в этой маленькой женщине отклик, заставляло бороться, дать отпор негодяям, постоять за другого. Чужие беды становились её бедами, и в отстаивании правды она была твёрдой и настойчивой. Забегая вперёд в своём скромном повествовании о Фриде Вигдоровой, скажу, что от вселенских бед, проходивших через её сердце, она сгорела уже в 50 лет. Сгорела от рака, вызванного, мне кажется, перенапряжением душевных сил. А родилась педагог, писательница и журналистка Фрида Вигдорова в провинциальном городе Орша Смоленской губернии, в семье учителя. В 1937 году закончила Московский педагогический институт, работала учителем русского языка и литературы сначала в Магнитогорске, затем в Москве. С 1938 года начала заниматься журналистикой, в 1948 году вышла её первая повесть Черниговка. Потом появились повести Семейное счастье, Любимая улица. Все повести Фриды были светлы и печальны, порой сентиментальны. Скажу с сожалением, что сейчас её книги не востребованы. Ушло то послевоенное время, когда её повести были заметны и нужны и когда её яркие запоминающиеся статьи в Комсомольской правде, Известиях, Литературной газете - о судьбах людей, в отношении которых была допущена несправедливость, - становились моментально событиями в общественной жизни. При этом Вигдорова умело заботилась о ПРОХОДИМОСТИ статей, потому что важнее всего ей было именно напечатать статью, чтобы потом с помощью газеты выручить людей: подростка, отправленного в лагеря строгого режима, студентов, исключенных из института, заброшенных обитателей инвалидного дома, оклеветанную учительницу, стариков из тамбовской деревни, которым колхоз не дает соломы перекрыть крышу, и многих, многих других. Ей приходилось самой ходить по инстанциям, но она также заставляла сами центральные газеты и известных в стране людей хлопотать о её подопечных. А среди них были простые и совсем не простые граждане. Например, Надежда Яковлевна Мандельштам, которой Вигдорова помогла восстановить прописку в Москве. Помогла Фрида Абрамовна и Ирине Емельяновой, осужденной вместе с матерью Ольгой Ивинской (музой Бориса Пастернака) в 1961 году и благодаря усилиям Вигдоровой досрочно освобождённой. Ещё пример. 23 октября 1956 года Вигдорова была в Центральном Доме литератора в Москве на обсуждении нашумевшего романа Дудинцева Не хлебом единым и записала знаменитую речь Константина Георгиевича Паустовского. Тем самым она сохранила для потомков документ гражданского мужества писателя, настоящего русского интеллигента, одного из немногих, уцелевших в сталинской мясорубке. Тут же Фридина стенограмма речи широко распространилась в Самиздате. И сейчас, спустя полвека, текст поражает искренностью, неистовостью и презрением к погубителям интеллигенции и к невежеству властьдержащих. (см. 25 мая)Сама Надежда Яковлевна Мандельштам написала о Фриде, что борьба за чужую жизнь - ее образ жизни. Несправедливо обиженных -успокаивал и обнадёживал самый звук её имени - это слова Лидии Корнеевны Чуковской в её, отчаянных от боли утраты друга, воспоминаниях -Памяти Фриды-. Чуковская привела пример борьбы Фриды Вигдоровой за имя простой тульской жительницы, которая преподавала музыку в музучилище. Донос негодяя и злорадство коллег довели учительницу до попытки самоубийства. Несчастная от отчаяния написала письмо Фриде Вигдоровой. Ну, а Фрида кинулась на спасение судьбы незнакомого ей человека. Помощь её была всегда конкретной. Фрида поехала в Тулу. Явилась на заседание месткома училища. Воззвала к месткому: опомнитесь, вы же губите человека, свою коллегу... Нет, не одумались, травлю продолжили вплоть до выдачи позорной трудовой характеристики при увольнении. А это - пакость на прощание, чтобы учительница не смогла устроиться на другую работу. Что сделала Фрида Вигдорова? Она увезла музыкантшу к себе домой в Москву, выхаживала её как родную, так как боялась повторения попытки суицида. Написала статью в Литературную газету. С помощью газеты добилась отмены убийственной трудовой характеристики и нашла ей работу в другом городе. Так была спасена её подопечная. И таких дел -скорой помощи-, отмеченных сочетанием доброты и силы, уверенностью в своих действиях во спасение конкретного человека, у Фриды было много. Так что не только известным громким участием в ДЕЛЕ Иосифа Бродского славна короткая яркая жизнь Фриды Вигдоровой. Когда спасённый ею Бродский вернулся из места ссылки под чудным названием Коноша, Фриды уже не было полтора месяца в живых. И не она открыла ему дверь, и не она его накормила в Москве. Вместо неё это выпало сделать Лидии Корнеевне. Перед смертью Фрида повторяла: Ну, как там рыжий мальчик? Выпустили бы мальчика на волю! Это Фрида привлекла всякие разумные силы в стране к делу освобождения поэта. Создала целый конвейер обращений к правительству по пересмотру приговора опального ссыльного поэта. Сновала в хлопотах между Ленинградом и Москвой. На Запад стенографический отчёт Фриды о заседаниях суда над Иосифом Бродским ушёл вскоре после суда, после обработки Фридой её торопливых, ставших историческими, записей. Так Фрида привлекла вселенское внимание к судилищу над Поэтом. А в СССР весной 1964 года запись была распространена в несчётном количестве в виде самиздата. Стенограмма дала в руки защитников Бродского замечательное оружие борьбы против судебного преследования Поэта, направленного решением суда на ...психиатрическую экспертизу. Низкий поклон Фриде Абрамовне за гражданский её подвиг в деле Иосифа Бродского! Душок антисемитизма, цинизм власти, долго тянувшей с освобождением Бродского из ссылки, гнилая атмосфера ненависти к интеллигенции, круговая порука среди гебешного руководства творческих союзов - вот с чем боролась маленькая храбрая женщина! Лучше всех о Фриде Вигдоровой написала Лидия Корнеевна Чуковская. -Да, Фрида была работником добра и всех вокруг делала своими - и добра! - сотрудниками. Ступив в поле её излучения, каждый незаметно и естественно становился звеном в создаваемой ею цепи. Сколько мы помним рукописей, которые превратились в книги благодаря её редакторской работе, или её рецензии, или её добрым интригам внутри издательства. Сколько мы знаем случаев, когда она выручала людей деньгами, хотя сама зарабатывала деньги трудом тяжёлым и постоянным, и никаких денежных запасов у неё не было.... Сколько мы знаем больных, в чьё выздоровление Фрида внесла свою долю заботы, устроив дежурства у этой постели и дежуря чаще всех, щедрее всех, легко, умело, точно, весело. Сколько мы знаем людей, положенных жизнью на обе лопатки и поднявшихся благодаря её энергии, её заботе, выпрямившихся, нашедших для себя профессию, призвание, заработок, путь. Сколько мы знаем людей, убережённых ею от одиночества. Сколько она сделала не для других - для меня. Сколько я помню её целительных слов, прозвучавших издали, из телефонной трубки, или вблизи, при свете её глаз: сколько я помню её слов, необходимых, болеутоляющих, своевременных, как скорая помощь, написанных на почтовом листке Фридиным крупным, твёрдым и весёлым почерком. Сколько я помню её поступков, совершённых для меня, без меня, потихоньку в мою защиту или в моё утешение. Сколько раз она стучала в мою дверь - и всегда этот стук означал, что явилась подмога, пришёл совет, в дом вошла улыбка. Сколько я помню блага, подаренного мне Фридой, внедрившегося мне в душу так глубоко и прочно, что оно давно уже стало не памятью о Фридином даре, а мной самой. ...Уносят Фриду. Плечи опущены под тяжестью гроба и горя. У меня больше нет Фриды. Нет надежды, что тёмный лес, в который меня загнала жизнь, расступится, и я выйду на залитую солнцем поляну. - Прощай, моя скатерть-самобранка, моё наливное яблочко на серебряном блюдечке... Прощай!-
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Те сказали, что городок слишком мал и проституток в нем нет. Тогда офицер не просто начал гоняться за девушками, но и зверски избил отца одной убежавшей от него еврейки.
Затем евреям приказали вносить с собой в дом поросенка.
На следующий день все мужчины-евреи были собраны на базарной площади и по приказу вымели ее метлами. После этого их заставили петь еврейские песни. Евреи начали петь молитву «Коль-Нидрей» и плакать, но им закричали: «Не смейте пищать, пойте веселое!» При этом старики-евреи должны были танцевать.
На следующий день евреев заставили принести ивовых прутьев и плести плети – которыми их же стали сечь. Заставляли их мочиться на розги и прогнали таким образом сквозь строй.
Но вдруг полк получил приказ выступать, и издевательства одномоментно прекратились. Архивы сохранили сотни жутких описаний такого рода, содержащих бесконечные рассказы о грабежах, физическом и сексуальном насилии, убийствах и оскорблениях евреев источник
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
о выселении евреев Ковенской губернии за якобы действия в пользу германских войск жителей деревни Куж 28 апреля 1915 года (источник)По военным обстоятельствам. Поневеж Исправнику.
Вследствие распоряжения командующего армией подлежат поголовному выселению все евреи, проживающие к западу от линии Ковна, Янов, Вилькомир, Рогово, Поневеж, Посволь, Салаты, Бауск. Перечисленные пункты также входят в число местностей, из коих подлежат выселению евреи. В отношении евреев, проживающих в ныне занятых германскими войсками местностях, надлежит приводить в исполнение указанную меру немедленно вслед за очищением этих местностей от неприятельских войск и занятия их нашими войсками. Выселяемые евреи должны отправляться на жительство в один из следующих уездов: Бахмутский, Мариупольский и Славяносербский, Екатеринославской губернии, и Полтавский, Гадячский, Зеньковский, Кобелякский, Константиноградский, Лохвицкий, Лубенский, Миргородский, Роменский и Хорольский, Полтавской губернии. Предельным сроком выселения назначено 5 сего мая. После этого срока пребывание евреев к западу от указанной границы будет караться по законам военного времени, а чины полиции, не принявшие действенных мер к исполнению указанного распоряжения, будут устраняться от должности и предаваться суду. Давая знать об изложенном для исполнения, предлагаю об окончании поголовного выселения евреев за указанную границу вверенной вам местности донести мне к 12 часам ночи 5 мая. О ходе выселения из местностей, занятых ныне неприятелем, доносить по мере исполнения.