Еврейский календарь

1925, 18 августа — (28 Ава 5685) В Вене под председательством Соколова начался 14 Сионистский конгресс. Продолжался 14 дней. 311 делегатов. Впервые присутствовала небольшая группа сионистов-ревизионистов во главе с В. Жаботинским. Они потребовали, чтобы руководство Сионистской организации более решительно проводило в жизнь ее политическую линию, и выступили с решительным протестом против включения несионистов в Еврейское агентство. В центре внимания делегатов находился вопрос о роли частной инициативы и некоммерческих общественных фондов в деле заселения и освоения Эрец-Исраэль. С докладом о положении еврейских рабочих в Эрец-Исраэль и их достижениях выступил генеральный секретарь Хистадрута Д. Бен-Гурион.

1925, 27 августа — (7 Элула 5685) В Сараево родился Давид Элазар

Приехал в Эрец-Исраэль в 1940 г., поселился в киббуце Ша'ар-ха-'Амаким недалеко от Хайфы. В 1946 г. Эл'азар вступил в Палмах, окончил офицерские курсы. Во время Войны за Независимость в составе бригады Хар’эль участвовал в боях за Иерусалим в качестве командира роты. Отличился героическим поведением в ходе боев в иерусалимском квартале Катамон у монастыря Сен-Симон в конце апреля 1948 г., где был ранен. 18 мая 1948 г. небольшой отряд Палмаха под командованием Эл'азара захватил Сионские ворота Старого города Иерусалима, но по приказу командования должен был отступить. Эл'азар писал позднее, что то, что Старый город остался в руках арабов, составляет «печаль целого поколения». Затем воевал в Негеве, окончил войну в должности командира батальона. Во время Синайской кампании 1956 г. командовал пехотной бригадой, захватившей сектор Газа. По окончании войны перешел в бронетанковые войска, а в 1961 г. был назначен командующим бронетанковыми войсками. В 1962 г. Эл'азар получил звание генерал-майора. Изучал в Еврейском университете в Иерусалиме экономику, а также историю Ближнего Востока. В ноябре 1964 г. Эл'азар был назначен командующим Северным округом Израиля. Сыграл большую роль в разработке плана операции израильских войск во время Шестидневной войны. 5–6 июня 1967 г. части Северного округа под командованием Эл'азара в ходе стремительной операции разгромили иорданские войска и заняли города Шхем и Дженин. Наступление израильских войск было неожиданным для иорданского командования. Эл'азар писал: «Иорданцам не удалось выяснить направление нашего главного удара». 9–10 июня 1967 г. войска Северного округа разгромили сирийскую армию в районе Голанских высот (см. Голан). 10 июня 1967 г. израильские войска заняли Кунейтру, крупнейший город и основной пункт сирийской обороны на Голанских высотах. Сирийская армия, за исключением двух бригад, не принимавших участия в боях, была разгромлена. В 1969 г. Эл'азар был назначен начальником оперативного отдела Генерального штаба, в ноябре 1971 г. — начальником Генерального штаба и получил звание генерал-лейтенанта. Эл'азар, как и ряд других представителей высшего военного командования вооруженных сил (министр обороны М. Даян, начальник военной разведки генерал Э. Зе'ира /родился в 1928 г./) в сентябре – начале октября 1973 г. считал, что арабские страны не собираются в ближайшее время начинать военные действия против Израиля. Однако утром 6 октября, после того, как были получены точные сведения, что арабские страны должны в этот день напасть на Израиль, Эл'азар потребовал нанести превентивные воздушные удары по египетским и сирийским войскам, но премьер-министр Израиля Голда Меир была категорически против этого предложения. Во время Войны Судного дня Эл'азар достаточно эффективно руководил действиями израильских войск. Созданная в ноябре 1973 г. по решению правительства комиссия под руководством судьи Ш. Аграната в итоговом документе, опубликованном 1 апреля 1974 г., возложила на Эл'азара «персональную ответственность за то, что произошло накануне войны». Комиссия рекомендовала уволить Эл'азара в отставку с поста начальника Генерального штаба. И хотя Эл'азар был не согласен с выводами комиссии, он 2 апреля 1974 г. подал в отставку. В последние годы жизни был председателем совета директоров Израильской компании морского судоходства. Как и многие израильские военачальники (например, Р. Эйтан), политические деятели (например, Голда Меир) и историки (главный историк вооруженных сил Израиля И. Эйял) считали, что комиссия Аграната несправедливо обвинила во всех упущениях и возложила «всю ответственность за недоработки и промашки первых дней на начальника Генерального штаба Давида Эл'азара». www.eleven.co.il

 израильский полководец, начальник Генерального штаба Армии обороны Израиля с 1972 по 1974 год. Умер 15 апреля 1976 года.

1925, 18 августа — (28 Ава 5685) Родился Анатолий Кузнецов

Впервые я встретился с писателем, когда, будучи еще десятиклассником, прочел его роман ПРОДОЛЖЕНИЕ ЛЕГЕНДЫ. Там он поставил под сомнение миф о том, что перед нами открыты все пути-дороги в большую жизнь. Второй раз услышал о нем в 66-м году, когда в журнале ЮНОСТЬ был опубликован роман БАБИЙ ЯР. Но в те годы мне не удалось его прочитать. В 69-ом я наткнулся на разносную статью главного редактора ЮНОСТИ Бориса Полевого о -проклятом отщепенце А. Кузнецове, сбежавшем на Запад-. Через какое-то время появились сообщения, что А. Кузнецов погиб в Лондоне в автокатастрофе. Еще в те времена, думая о нем, я задавался вопросом: какое отношение у русского Анатолия Кузнецова к Бабьему Яру, где было расстреляно сто тысяч евреев? И только через 20 с лишним лет он ответил мне сам: Вырос я на окраине Киева в Куреневке, недалеко от большого оврага, название которого в свое время было известно лишь местным жителям - Бабий яр. Как и прочие куреневские окрестности он был местом наших игр, местом моего детства. Потом сразу в один день он стал очень известен. В сентябре 41-го, когда немецкие войска захватили Киев, ему, 12-тилетне-му мальчишке, вместе с мамой-учительницей не удалось эвакуироваться и два долгих, нескончаемых года выживать под ярмом фашистской оккупации. Два года жизни рядом с Бабьим Яром. -Мы только слышали пулеметные очереди через разные промежутки: та-та-та, та-та... Два года изо дня в день я слышал, и это стоит в моих ушах сего дня-. Пепел десятков тысяч невинных стучал в его сердце, и маленький киевский Гаврош, начав писать свой роман - документ, стал Главным свидетелем преступления века: -...Первый вариант, можно сказать, написан, когда мне было 14 лет. В толстую самодельную тетрадь я, в те времена голодный, судорожный мальчишка, по горячим следам записал все, что видел, слышал о Бабьем Яре. Понятия не имел, зачем это делаю, но мне казалось, что так нужно. Чтобы ничего не забыть. Тетрадь эта называлась БАБИЙ ЯР, и я прятал ее от посторонних глаз. После войны в Советском Союзе был разгул антисемитизма и название БАБИЙ ЯР стало чуть ли не запретным. Однажды мою тетрадь нашла во время уборки мать, прочла, плакала над ней и посоветовала хранить. Она первая сказала, что когда-нибудь я должен написать книгу-. Прошли годы. Началась перестройка. Из спецхрана на свободу стали выходить книги, о которых мы слышали краем уха. Вот тогда, в 91-ом, я и встретился, наконец, с легендарным романом-документом. Он дошел до меня, как свет потухшей звезды, и теперь находится в моей библиотеке. Судьба романа необычна и трагична, судьба автора - того более. Роман резали, кромсали, калечили и увечили. Слово автору: -До неузнаваемости переделывались и все мои прежние работы, как и писателей, с которыми я был знаком. Мы старались читать произведения друг друга в рукописях, а не напечатанными, потому что разница – огромная. Перед писателем в СССР эта дилемма стоит всегда: либо вообще не печататься, либо печатать хотя бы то, что цензура позволила. Многие считают, что лучше донести до читателя хоть что-нибудь, чем ничего. Я тоже так считал... Когда я увидел, что из БАБЬЕГО ЯРА выбрасывается четверть особо важного текста, а смысл романа из-за этого переворачивается с ног на голову, я заявил, что в таком случае печатать отказываюсь, и потребовал рукопись обратно. Вот тут-то случилось нечто уж совсем неожиданное. Рукопись не отдавали... Дошло до дикой сцены в кабинете Б. Полевого, я требовал рукопись, я совсем ошалел, кричал: -Это же моя работа...-. А Полевой цинично, издеваясь, говорил: -...рукопись вам никто не отдаст, и напечатаем, как считаем нужным-. ... я тогда... не помня себя, кинулся в драку, выхватил рукопись, выбежал на улицу Воровского, рвал, набивал клочками мусорные урны вплоть до самой Арбатской площади, проклиная день, когда начал писать-. Но жизнь шла вперед, и автор не желал плыть по течению: -У меня, однако, оставалась главная рукопись. Я продолжал над ней работать, уже... для себя и для истины-... Летом 1969 года я бежал из СССР, взяв с собой пленки, в том числе и пленку с полным БАБЬИМ ЯРОМ. Вот его выпускаю, как первую свою книгу без всякой политической цензуры, - и прошу только данный текст БАБЬЕГО ЯРА считать действительным. Здесь сведено воедино и опубликованное, и выброшенное цензурой, и писавшееся после публикации, включая окончательную стилистическую шлифовку. ...Различия в настоящем издании сделаны так: обыкновенный шрифт – это было опубликовано журналом ЮНОСТЬ в 1966 года. Курсив – было вырезано цензурой тогда же. Взятое в скобки – дополнения, сделанные в 1967 – 69 годах. Социалистический реализм обязывает писать не столько так, как было, сколько так, как это должно было быть или, во всяком случае, могло быть. Ложный и лицемерный этот метод, собственно, и загубил великую в прошлом русскую литературу. Я отказываюсь от него навсегда. Я пишу эту книгу, не думая больше ни о каких методах, ни о каких властях, границах, цензурах или национальных предрассудках. Я пишу так, словно даю под присягой юридическое показание на самом высоком честном суде – и отвечаю за каждое свое слово. В этой книге рассказана только правда – ТАК, КАК ЭТО БЫЛО-. Те, кто читал роман, знают, о чем он. О гитлеровской оккупации Киева, о том, как на десятый день после захвата города, 29 сентября 1941 года, начала осуществляться акция БАБИЙ ЯР. А о том, что случилось перед акцией, знают только киевляне. Слово автору: -...И тут раздался первый взрыв. Это было 24 сентября, в четвертом часу дня... Дом немецкой комендатуры с ДЕТСКИМ МИРОМ на первом этаже взорвался. Взрыв был такой силы, что вылетели стекла не только на самом Крещатике, но и на параллельных ему улицах... Взрыв и пожар Крещатика... должны войти в историю войны принципиальной вехой... Никогда, ни в то время, ни после советские власти не признались во взрыве Крещатика, а наоборот, приписали этот взрыв... немцам... Весь Киев, вся Украина, весь народ прекрасно знали, что Крещатик разрушен советскими, а им вдалбливалось, что это сделали проклятые немцы... Только в 1963 году КГБ выдало для публикации... Справку... о диверсионно-разведывательной деятельности группы подпольщиков г.Киева под руководством И. Д. Кудри... В городе... не прекращались пожары и взрывы, принявшие особенный размах в период с 24 по 28 сентября 1941 года. -Мины закладывались основательно, обдуманно, задолго до взятия немцами Киева... Живы свидетели, видевшие доставку взрывчатки на грузовиках НКВД за месяц-полтора до взрывов... Так зачем же все-таки был взорван Крещатик? Я выскажу мнение свое и мнение большинства киевлян, а вы судите сами. ... Взрывая мирный Крещатик, они, однако, действительно наносили немцам и ощутимый военный урон, а то, что при этом погибнет втрое больше мирных жителей, это советскую власть никогда не волновало. ... Был еще один, cамый зловещий аспект Крещатика: обозлить немцев для того, чтобы, озверев, они сняли чистые перчатки в обращении с народом... И немцы на это клюнули-. Ведя рассказ очевидца о том, что произошло в Киеве за два года оккупации, автор описывает соревнование двух систем, фашистской и советской, по уничтожению мирных жителей. И чем дальше, тем убедительней. И свою жизнь в этом пекле он называет сплошным Бабьим Яром. Сначала евреи, а потом люди и других национальностей пополняли этот жуткий список. За два с половиной месяца до освобождения Киева фашисты спохватились и начали лихорадочно заметать следы. Над Бабьим Яром поднялся черный и жирный дым. Десятки тысяч погибших стали превращать в пепел. Слово автору: -Работа закипела. Чтобы ее не было видно, немцы спешно строили щиты вокруг оврага и маскировали их ветками, в других местах делали искусственные насаждения... Так начался заключительный этап Бабьего Яра, первая попытка вычеркнуть его из истории-. Кончилась война. Прошли годы. Автор вспоминает: -И снова я приезжаю в Киев... Бабьего Яра нет. По мнению некоторых руководящих деятелей его и не было. Овраг засыпан, по нему проходит шоссе. С самой войны раздавались голоса (начал И. Эренбург), что в Бабьем Яре нужно поставить памятник. Но украинский ЦК партии, который тогда возглавлял Н. Хрущев, считал, что люди, расстрелянные в Бабьем Яре, памятника не заслуживают. Я не раз слышал такие разговоры киевских коммунистов: - Это в каком Бабьем Яре? Где жидов постреляли? А с чего это мы должны каким-то пархатым памятники ставить?-. В 1957 году, когда украинский ЦК возглавил Н. Подгорный, было принято решение уничтожить Бабий Яр и забыть о нем. При этом замыть его способом гидромеханизации. Слово автору: -Так началась вторая попытка вычеркнуть Бабий Яр из истории... Бабий Яр перегородили плотиной и стали в него качать по трубам пульпу... Пульпа – это смесь воды и грязи... Я ходил туда и потрясенно смотрел на озеро грязи, поглощающее пепел, кости, каменные осыпи могильных плит... Плотину подсыпали, она росла и к 1961 году стала высотой с шестиэтажный дом. В понедельник 13 марта 1961 года она рухнула... Широким своим устьем Бабий Яр выходил на улицу Фрунзе... прямо на трамвайный парк и густонаселенный район вокруг него... В 8 часов 45 минут утра раздался страшный рёв, из устья Бабьего Яра выкатился вал жидкой грязи высотой метров десять. Уцелевшие очевидцы... утверждают, что вал вылетел из оврага как курьерский поезд, никто убежать от него не мог, и крики сотен людей захлебнулись в полминуты... Раскопки длились два года. Было откопано множество трупов... Цифра погибших, естественно, никогда не была названа. Бабьему Яру не везет с цифрами. …В 1962 году началась третья попытка – и самая серьезная. На Бабий Яр было брошено огромное количество техники… Грунт был водворен обратно в Яр… Бабий Яр все-таки засыпан, через него проложили шоссе... На месте концлагеря выстроен новый жилой массив, можно сказать, на костях... И, наконец, уничтожено еврейское кладбище... Но в сентябре 1966 года в Бабий Яр потянулись люди со всего Киева… Возник стихийный митинг… и опять … говорили о памятнике… … Власти забеспокоились. Через несколько дней удивленные жители обнаружили немного в стороне от Яра гранитный камень с надписью, что здесь будет сооружен памятник жертвам немецкого фашизма... До последнего времени в кладбищенском доме над оврагом жила сторожиха М. С. Луценко – тетя Маша, которую в свое время немцы совершенно упустили из виду и не подозревали, что она подкрадывалась в зарослях и видела всё, что они делают. Мы ходили с ней, она еще и еще раз показывала, где начиналось, где подрывали склоны и как - вон там и там их клали на землю. А они ж кричат!.. О, матерь божья... Они их лопатами бьют, бьют-. При этом она указывала рукой под землю, вглубь, потому что мы стояли над оврагом несуществующим... Но улик от преступлений не осталось. Пепел был частью развеян, зола и кости теперь лежат глубоко-глубоко, так что от погибших не осталось ничего. Сколько их было - тоже никогда не узнать. Все официальные цифры – условны, их меняют в зависимости от ситуации. И всё же я думаю о том, что ни одно общественное преступление не остается тайным. Всегда найдется какая-нибудь тетя Маша, которая видит, или спасутся, пятнадцать, два, один, которые свидетельствуют. Можно сжечь, развеять, засыпать, затоптать – но ведь остается еще людская память. Историю нельзя обмануть, и что-нибудь навсегда скрыть от нее – невозможно... Этот роман я начинал писать в Киеве, в хате у матери. Но потом не смог продолжать и уехал: не мог спать. По ночам во сне я слышал крик: то я ложился, и меня расстреливали в лицо, в грудь, в затылок, то я стоял сбоку с тетрадкой в руках и ждал начала, а они не стреляли, у них был обеденный перерыв, они жгли из книг костер, качали какую-то пульпу, а я всё ждал, когда же это произойдет, чтобы я мог добросовестно всё записать. Этот кошмар преследовал меня, это был не сон и не явь, я вскакивал, слыша в ушах крик тысяч гибнущих людей. Мы не смеем забывать этот крик. Это не история. Это сегодня. А что завтра? ...Будем ли мы понимать когда-нибудь, что самое дорогое на свете - жизнь человека и его свобода? Или еще предстоит варварство?-. Людям, которые знакомы с романом, понятно, за что советская власть ненавидела и преследовала автора. Ведь, глядя в роман, как в зеркало, и видя в нем злодеяния фашистов, советская власть узнавала собственные черты. А потому зеркало требовалось разбить. И длинные щупальца КГБ это сделали. По свидетельству Е.Евтушенко: …Кузнецова не убили в Бабьем Яру - его убил собственный роман о Бабьем Яре. 28 лет (с 1941 по 1969 г.г.) писал он свою летопись, и роман – памятник остался, люди его читают, хотя с момента гибели А. Кузнецова прошло 26 лет. Марк Раковский. ЕВРЕЙСКИЙ МЕРИДИАН, 13.01.2006

- русский писатель, автор романа "Бабий яр".

1925, 25 августа — (5 Элула 5685) "По просьбе трудящихся-евреев" Киева хоральная синагога Бродского превращена в рабочий клуб

1925, 29 августа — (9 Элула 5685) Родился Авраам Дар - израильский разведчик.

1925, 21 августа — (1 Элула 5685) В Сербии, в городе Новый Сад родился Авнер Гарин - первый мэр Ашдода. Выжил в Катастрофе, но его родители погибли в гетто. Изучал экономику в Белграде, в 1948 переехал в Израиль. Женился в 1955 на Юдит Фрухтман, а в 1962 вместе с другими поселенцами они поселились в ашдодских песках. В 1963г. во главе списка МАПАЙ Гарин победил на выборах и возглавил руководство поселка. А в 1968 Ашдод стал городом. Так Авнер Гарин оказался первым мэром Ашдода. В начале 1969 его сменил Цви Цилькер. План развития города, его деление на 17 кварталов с деловым кварталом в центре, был разработан при личном участии Гарина и практически полностью реализован.

1925, 1 октября — (13 Тишри 5686) Рядом с районом Борохов (см. 2 апреля 1922 года) образован ещё один район Гиватаима - Рамбам.

1925, 16 ноября — (29 Хешвана 5686) Резолюция ОЗЕТ «О палестинской колонизации». В ней говорилось, что Общество землеустройства еврейских трудящихся: «1) никогда не занималось и не занимается вопросом о колонизации Палестины; 2) никогда не противопоставляло и не противопоставляет свою работу по еврейской колонизации в СССР работе других организаций по колонизации Палестины; 3) не стремилось и не стремится ставить никаких препятствий переселению в Палестину и из СССР, поскольку будут желающие, несмотря на большую дешевизну, большую прочность и обеспеченность и большую выгодность колонизации евреев в СССР, чем в Палестине.» Хотя на самом деле с самого начала Общество землеустройства еврейских трудящихся не только противопоставляло свою деятельность сионизму, но и боролось с ним, как отметили делегаты второго съезда нелегального Хе-Халуца, проходившего в коммуне Мишмар в феврале 1926 г.

1925, 20 ноября — (3 Кислева 5686) Родилась М. Плисецкая

Отец – Плисецкий Михаил Эммануилович (1901–1938), генеральный консул на Шпицбергене, руководящий работник «Арктикугля», репрессирован и расстрелян. Мать – Мессерер-Плисецкая Рахиль Михайловна (1902–1993), актриса немого кино. Характер Плисецкой сосуществовал в редкостной гармонии с характером ее артистического дарования. Смелость она превращала в эстетическую категорию. Не боялась нарушать «канон», не рассуждая, верила в себя и всегда была современной, потому что побеждала в споре со временем, заставляя его убыстрять свой ход. Самыми лучшими и точными определениями сути ее искусства стали такие найденные для нее критиками «амплуа», как актриса идеи и балерина-стихия. Известный французский балетный критик Андре Филипп Эрсен считал, что для ее характеристики достаточно трех слов – «гений», «мужество» и «авангард». Природа наградила Плисецкую уникальными данными: большим шагом, высоким прыжком, великолепным вращением, мощным артистическим темпераментом и необыкновенной восприимчивостью к музыке. Ее талант был замечен, когда она еще училась в балетной школе. Однако ей пришлось выдерживать ожесточенные бои, отстаивая право своего таланта на самоопределение. После того, как президент Франции Франсуа Миттеран вручил ей орден Почетного легиона, один из советских чиновников выразил свое недоумение: «Я думал, что этот орден дают только борцам Сопротивления». Плисецкая, всегда славившаяся находчивостью и умением афористично излагать свои мысли, ответила: «А я всю жизнь и сопротивляюсь». Падение социалистического строя в одной отдельно взятой стране Плисецкая переживала, как собственное торжество. К тому времени она, словно личного врага, ненавидела советскую власть, которая, с одной стороны, воздавала ей почести, а с другой, тиранила – годами не выпускала за границу, шпионила и пыталась ей помешать танцевать то, что хотелось. Впрочем, власть действительно была личным врагом. Самый страшный удар она нанесла Майе Плисецкой, когда та была еще ребенком. В 37-м году был арестован отец, чья преданность коммунистическим идеалам не составляла секрета и для его юной дочери. Михаил Плисецкий исчез навсегда. А через год была арестована и мать, отправленная в Бутырскую тюрьму вместе с младшим сыном, лишившимся отца за два месяца до своего рождения. Над Майей и другим ее братом, тоже моложе ее, но уже вышедшим из младенческого возраста, нависла вполне реальная угроза попасть в детский дом. Воспрепятствовали тетка и дядя, Суламифь и Асаф Мессерер. Они разобрали детей по своим домам и сумели добиться смягчения участи для своей сестры Рахили. Она была выслана в Казахстан, в Чимкент. Вернуться в Москву ей удалось лишь в 41-м году, за два месяца до начала войны. Кинематографическая карьера матери Плисецкой (она снималась под именем Ра Мессерер) была недолгой. Но навыки, полученные на съемках (немое кино стимулировало работу над пластикой), и зрительский опыт, накопленный во время посещений балетных спектаклей Большого театра, пригодились и в Чимкенте. Никогда не учившаяся балету, она давала уроки танца в одном из чимкентских клубов, сумела даже воспроизвести со своими учениками так называемый танец маленьких лебедей. Развитию ее увлечения балетом способствовали С. и А. Мессерер, видные танцовщики Большого театра, впоследствии нашедшие свое второе призвание в педагогике. В течение долгих лет народный артист СССР Асаф Мессерер (1903–1992) вел класс в Большом театре. У него занимались все ведущие артисты балетной труппы, в том числе и его знаменитая племянница. По словам Плисецкой, всю жизнь боровшейся с последствиями травм, его класс лечил ноги. В 1932 году Михаил Плисецкий получил назначение на Шпицберген. Там Майя Плисецкая училась в школе, лихо каталась на лыжах, впервые - и с успехом - выступила на сцене в самодеятельном представлении оперы А. С. Даргомыжского «Русалка». В июне 1934-го, когда Плисецкие вернулись домой на время отпуска отца, Майя поступила в Московское хореографическое училище. И уже в первом классе обратила на себя внимание будущего замечательного хореографа Леонида Якобсона, с которым она не раз встретится в работе в зрелые годы и талантом которого не устанет восхищаться всю жизнь. Номер, поставленный Л. В. Якобсоном для воспитанников училища, назывался «Конференция по разоружению». Каждый участник изображал главу того или иного государства. Острая, гротесковая пластика, предложенная хореографом, делала узнаваемым любого персонажа (конечно, помогали и костюмы) и несла в себе его оценку в соответствии с требованиями «политического момента». Плисецкой досталась роль трусливого гоминьдановца Чан Кай-ши… Она хорошо помнит дату своего первого настоящего успеха: 21 июня 1941 года. Ей оставалось до выпуска еще два года, но в числе лучших учащихся старших классов она принимала участие в выпускном концерте училища, впервые проходившем на сцене филиала Большого театра (ныне театр «Московская оперетта»). С двумя партнерами танцевала номер «Экспромт» на музыку П. И. Чайковского, поставленный опять-таки Леонидом Якобсоном. На следующий день началась Великая Отечественная война. Получив ошибочную информацию о том, что Большой театр будет эвакуирован в Свердловск (ныне Екатеринбург), Рахиль Мессерер-Плисецкая уехала с детьми в этот город. Но ни театр, ни училище в Свердловск эвакуированы не были. В течение года Майя Плисецкая не имела возможности заниматься балетом. В Москву, не имея специального пропуска, она пробиралась тайком. И сразу же по приезде возобновила занятия. К тому времени, когда надо было сдавать выпускной экзамен, она уже выступала на сцене филиала в нескольких сольных партиях. Экзамен был сдан на «отлично». И 1 апреля 1943 года Плисецкую приняли в труппу Большого театра. (С годами эта дата, поначалу воспринимавшаяся просто как некий курьез, стала производить на нее мистическое впечатление – и чем дальше, тем сильнее. «Есть в этом что-то дьявольское – быть зачисленной в труппу в день, когда нельзя никому верить,»- сказала она в одном из своих интервью накануне празднования 50-летия этой даты.) Несмотря на уже начавшую складываться карьеру солистки, зачислили ее в кордебалет. Недостаток танцев Плисецкая компенсировала выступлениями в «сборных» концертах. Именно тогда на московских сценах появился ее «Умирающий лебедь» – номер, который она будет танцевать всю жизнь и сделает «своим» в той же степени, что и первая исполнительница знаменитой миниатюры М. М. Фокина на музыку К. Сен-Санса легендарная Анна Павлова. Если бы точно было известно, сколько раз она исполнила «Лебедя», это число наверняка попало бы в книгу рекордов Гиннесса. Но установить его не представляется возможным, даже если какой-нибудь скрупулезный летописец творчества Плисецкой ухитрился бы собрать все разлетевшиеся по миру театральные программки: ей слишком часто приходилось его бисировать. В Токио, Нью-Йорке, Париже и Лиссабоне у нее были концерты, на которых она танцевала «Лебедя» четыре раза подряд. Никогда не любившая повторов, Плисецкая видоизменяла номер: выходила из разных кулис, появлялась то спиной к публике, то лицом, делала разные акценты в финальной позе. Неизменными оставались только прославившие ее на весь мир лебединые движения рук. …Вы спрашиваете меня о руках… Вообще-то я думаю, что надо танцевать всем телом. Всё участвует в танце – ноги, корпус, голова, ну, и конечно, руки. Когда-то в балете руки были очень традиционны, сусальны. В «Лебедином» они складывались вот таким сладеньким, сахарным венчиком. А могут они быть и крыльями, трепетными, тревожными… Каждая балерина ищет эти крылья по-своему. Да, да, у каждой балерины они должны быть свои… Их нельзя взять напрокат…Ваганова говорила: пусть хуже, но свои… От редактора. О Майе Плисецкой не то что статью – полноценный Интернет-портал сделать, и то мало будет. Так что этой короткой информацией и органичимся.

  - артистка балета.

1925, 5 ноября — (18 Хешвана 5686) Начал свою жизнь Харьковский ГОСЕТ. В этот вечер в помещении Малого Театра (Набережная, 6) было показано зажигательное народное зрелище «Пурим-шпил» (автор и постановщик З. Б. Лойтер при участии Александра Грановского).

1925, 27 ноября — (10 Кислева 5686) Родился Клод Ланцман - журналист, кинорежиссёр-документалист, автор знаменитого документального фильма о Катастрофе "Шоа". Умер 5 июля 2018 года в Ницце

1925, 6 декабря — (19 Кислева 5686) Ишув. Начало деятельности ВА'АД ЛЕУММИ - собрания депутутатов евреев Палестины второго созыва. Их каденция завершилась 5 января 1931 года. 221 делегат 26 партий. Председатель - Пинхас Рутенберг.

1925, 24 декабря — (7 Тевета 5686) В Тель-Авиве родилась Яффа Яркони (Абрамова)

Её родители, Малька Альхассоф и Авраам Авраамов (Абрамов) были кавказскими евреями, прибывшими в Палестину на рубеже XX века. В семье было трое детей: Тиква (1921 г.р.), Яфа (1925) и Биньямин (1927). Отец занимался торговлей мануфактурой, часто и надолго ездил в Южную Африку. В 1930-х годах семья переехала в пригород Тель-Авива Гиватаим, где мать Яфы открыла кафе, ставшее популярным среди творческих людей, и где её дети выступали в составе созданной ими музыкально-танцевальной группы. По рекомендации актера Шмуэля Фишера, постоянного посетителя кафе, Яфа была принята в класс классического балета, который вела Гертруда Краус (англ.), будущий лауреат Государственной премии Израиля 1968 года, одна из основателей школы хореографии в Израиле, где училась, в течение 10 лет, в том числе, игре на фортепиано. Уже во время учебы она была принята в танцевальную труппу «Палестинской оперы», где танцевала 12 лет, пока в 1945 году не получила травму ноги. 21 сентября 1944 года Яфа вышла замуж за Йосефа Гастина, волонтера Еврейской бригады, который погиб в 1945 году в боях за реку Сенио в северной Италии. В 1948 году Яфа Гастин вышла замуж за Шайке Яркони (Shaike Yarkoni), служившего в то время в только созданной Армии обороны Израиля (АОИ). В этом браке у неё родилось три дочери: Орит (1950 г.р.), Тамар (1953) и Рут (1956). До начала арабо-израильской войны 1948 года Яфа Гастин работала диктором на радио «Хаганы», а после объявления независимости Израиля перешла в музыкальную группу пехотной бригады «Гивати» АОИ. Среди других членов группы были Зерузабела Шашонский, Ахува Цадок, Шалом Гамлиэль, Моше Гольдштейн, Йосефа Розенштейн и Ади Гринберг. Сначала она там только танцевала, но потом Тули Ревив (Робов) убедил её начать петь. Первую пластинку Яфа записала на радио ко дню провозглашения независимости Израиля 14 мая 1948 года. Она называлась «Зелёные глаза» («Эйнаим ерукот»), Яфа сама аккомпанировала себе на фортепиано. Песня стала хитом, часто исполнялась по радио, и имя Яфы Гастин стало известным. Также пользовались успехом такие исполняемые ею песни как: «Im Teshvu be-Sheket» («Если будете сидеть тихо»), «Elisheva», «Al Na Tomar Li Shalom» («Не говори мне "прощай"»), «Sheharhoret» («Брюнетка»), «Karah Zeh Rak ha-Pa’am» («Это случилось только раз»), а глубокий, чуть хрипловатый голос стал её торговой маркой. Особую популярность принесло ей исполнение песни «Баб-эль-Вад» («Шаар ха-Гай») на стихи Хаима Гури и музыку Шмуэля Фаршко, её до сих пор поют в День памяти погибших в войнах Израиля и в День независимости Израиля. Яфа стала первой певицей, с которой только созданная компания «Hed Arzi Music» (англ.) подписала контракт на запись исполняемых ею песен, что было достаточно редким явлением для Израиля в то время. В течение короткого времени «Hed Arzi Music» записала десятки иполняемых Яркони песен, в том числе детские записи, песни о войне и народные песни. Среди песен того периода были были «Баб-эль-Вад», «Rabotai, Ха-Historiyah Hozeret» («Господа, история возвращается»), «Хен эфшар» ("Ведь возможно"), «Hayu Zemanim» («Были времена»), «Yatzanu at» («Мы уходили медленно») и самая популярная - «Haamini Yom Yavo» («Верь, придет день»). За её выступления на израильских военных базах и перед солдатами в поле, её называли «певицей войн», с чем она, впрочем, категорически не соглашалась. В 1950-е гг. Яркони считалась ведущей певицей Израиля, записала множество пластинок. Она стала первой певицей, записавшей полноценный альбом песен Наоми Шемер («Shirim Mi-Kineret»). За более чем 50 лет своей творческой карьеры Яркони выступила с сотнями концертов за границей, как для еврейских общин, так и для широкой аудитории. Её концерты в таких крупных залах, как Карнеги-холл и Линкольн-центр в Нью-Йорке, «Олимпия» в Париже, «Палладия» в Лондоне, в Японии, Скандинавии, Австралии и России (уже в 1989-м) привлекали большую аудиторию. Несмотря на то что на протяжении многих лет СМИ бурно обсуждали «соперничество» между Яфой Яркони и Шошаной Дамари, двумя наиболее авторитетными певицами на израильской сцене, в реальности, между ними были хорошие отношения, и они даже записали две песни вместе: «Rak Shuvu be-Shalom» («Только возвращайтесь живыми»), которую они исполнили к 40-й годовщине Израиля в 1988 году, и «Keshe-Hayinu Yeladim» («Когда мы были детьми»), записанную для альбома дуэтов, озаглавленного «Поем с Яфой Яркони» («Sharim im Yaffa Yarkoni») в 1996 году. На сегодняшний день, Яфа Яркони записала около 1400 песен (некоторые утверждают, что даже больше) и более шестидесяти альбомов (более, чем любой другой израильский певец), в самых разных стилях и ритмах

  - знаменитая израильская певица. Умерла 1 января 2012 года.

1926, 16 марта — (1 Нисана 5686) Арест и высылка в Казахстан сиониста И. Рабиновича (см. 25 мая).

1926, 3 марта — (17 Адара 5686) Доктор Адольф С. Око рассказал, что в Германии куплены и отправлены в Цинцинатти в Еврейский союзный колледж — Еврейский институт религии (также известный как HUC, HUC-JIR и The College-Institute) еврейские рукописи, реликвии, старопечатные книги, предметы старины, церемониальные предметы и другие предметы иудаики - в общей сложности 6174 экземпляра

1926, 25 марта — (10 Нисана 5686) В Иерусалиме открылась пятая выставка Ассоциации ивритских художников "Башня Давида". Закрылась 18 апреля.

1926, 25 мая — В Париже, на углу бульвара Сен-Мишель и улицы Расина, Шломо Шварцбард тремя револьверными выстрелами убил 48-летнего Симона Васильевича Петлюру – с конца 1918 по начало 1920 года фактически военного диктатора Украины. В годы его правления на Украине в погромах, по разным оценкам, погибли от 50 до 100 тыс. евреев и не менее 300 тыс. еврейских детей остались сиротами. Подробнее

Как и левый националист полтавчанин Петлюра, уроженец Измаила Бессарабской губернии Шулэм-Шмил Шварцбурд (за границей он «переделал» себя на европейский лад – Шварцбард) оказался в Париже после бурных лет молодости, исполненных революционной борьбы и ратных испытаний (в 1914–1917 годах он воевал во Французском легионе, а в 1919–1920 годах в бригаде Г.К. Котовского). В Париже Шварцбард жил исключительно тихо-мирно: зарабатывал на жизнь ремонтом часов и занимался писательским трудом. Но когда ему, потерявшему в еврейских погромах на Украине не менее 15 ближайших родственников, стало известно, что в столице Франции нашел приют и Петлюра, тихой жизни пришел конец. Застрелив врага, Шварцбард не попытался скрыться и спокойно дождался полицейского. Судебный процесс получил широкую огласку. За подсудимого вступилось множество знаменитостей: Ромен Роллан, Альберт Эйнштейн, Максим Горький, Александр Керенский, Анри Барбюс и многие др. Оправданный судом, Шварцбард был незамедлительно выпущен из тюрьмы «Ля Санте», в камере которой он провел около полутора лет предварительного следствия. После освобождения Шварцбард остался в Париже, работал в страховых компаниях и продолжал литературную деятельность, а спустя 10 лет выехал в США, откуда вскоре перебрался в Южно-Африканский Союз, где в марте 1938 года скоропостижно скончался от сердечного приступа. Он был похоронен в Кейптауне, но в 1967 году его прах был перенесен в израильский мошав Кфар-Авихайиль – поселение евреев из бывших французских легионеров; несколько улиц в Израиле носят имя Шварцбарда

1926, 16 мая — (3 Сивана 5686) В Яффе бывшими российскими евреями организован «Союз возвращения на родину». И хотя 3 января 1927 г. комиссия Совета Труда и Обороны СССР приняла постановление, в котором «содействие массовой эмиграции евреев из Палестины» было признано нецелесообразным, тем не менее, в 1928 году группе в 100 человек удалось переселиться из Эрец-Исраэль в Крым и создать там коммуну «Воля нова»

1926, 22 мая — (9 Сивана 5686) Ишув. В здании гимназии Герцля в Тель-Авиве состояля премьерный спектакль нового театра «Охел» — «театр рабочих Эрец-Исраэль», созданный в 1925 г. М. Халеви. «Охел» входил в систему учреждений культуры Хистадрута, где театр рассматривался как одно из средств для строительства еврейского государства. В 1969 театр был закрыт.

1926, 15 мая — (2 Сивана 5686) В Тель-Авиве на созванном совете учредено «Ха-По'эл», как спортивное общество всего ишува.

1926, 20 июня — (20 Сивана 5687) В религиозной семье в Иерусалиме, в доме, принадлежавшем его прадеду родился Рехавам Эеэви

Он - представитель 5-го поколения коренной израильской семьи, всегда помнил, что его предки выходцы из Польши. Отец Зеэви родился в маленьком польском местечке не далеко от Лодзи. В возрасте 17 лет стал раввином. Он оставил сыну весьма необычное завещание: "Я прошу тебя, жить в соответствии со следующими принципами - скромность, преданность делу, жизнерадостность, горение". Его родители, разделявшие социалистические и сионистские взгляды, постарались дать сыну светское образование. Он учился в гимназии "Рехавия" и на сельскохозяйственных курсах в кибуце "Гиват Шлоша". Одно из первых и, наверное, самых ярких детских воспоминаний, которое приводит журналист Петр Люкимсон из еженедельника "Русский израильтянин", восходит к 1929 году. Уже прошла кровавая резня евреев в Хевроне, и англичане эвакуировали еврейскую общину из города. Теперь арабы готовили погромы в Иерусалиме, Цфате, в Яффо - по все территории Палестины. Отца Рехавама Зеэви, видного деятеля "Хаганы" (еврейские военизированные отряды самообороны во время действия мандата Великобритании), направляют в Цфат, и его мать бросает в лицо руководителям Ишува (еврейская община Палестины до провозглашения государства Израиль)... - Вы отослали Зеэви: Кто теперь защитит Иерусалим? Для защиты еврейского квартала присылают какого-то молоденького паренька с пистолетом. И вот толпа разъяренных арабов входит в еврейскую часть города. На ее пути - только один вооруженный пацан с едва начавшими пробиваться усами. Он стоит посередине улицы и, понимая, что это - его последний бой, вскидывает пистолет и начинает выпускать по толпе одну пулю за другой: И арабы - бегут! Зеэви на всю жизнь запомнил тот страх, который испытывала его мать и соседи перед погромщиками. Но и на всю жизнь запомнил, как побежали эти погромщики, едва только один еврей показал им, что готов драться до конца. Возможно, именно этот случай и определил мировоззрение Зеэви, всю его последующую судьбу. В 1944 году он вступил в ряды ПАЛМАХа (сокращение слов "плугот махац" - "ударные роты"), созданного в мае 1941 года для защиты ишува. Именно в те годы, как вспоминают немногие оставшиеся в живых боевые товарищи Зеэви, в праздник Пурим он сбрил волосы и, закутавшись в простыню, худой, в очках, предстал в образе вождя индийского народа - Махатмы Ганди. Сходство оказалось настолько разительным, что это прозвище закрепилось за ним до конца жизни (несмотря на полную противоположность характеров, а так же взглядов Зеэви и знаменитого индуса). В годы первой арабо-израильской войны (израильтяне называют ее Войной за Независимость) в 1948 году он служил офицером разведки в бригаде "Ифтах", плечом к плечу с Ицхаком Рабином воевал на самых опасных участках фронта. Он участвовал во многих кровопролитных боях и в 1949 году получил назначение в штаб Северного военного округа. Здесь он руководил спецоперациями, прошел первые командирские курсы ЦАХАЛа (Армия обороны Израиля). Позднее получил назначение в Южно-военный округ на должность начальника разведывательного отдела, а затем - командира бригады "Голани". В этот период Зеэви участвует в боях с сирийцами, в Синайской кампании (операция "Кадеш", 1956 год), проводит громкие операции против террористов, выполняет ряд секретных военных миссий в других странах. Он пользуется авторитетом среди бойцов, получает известность, как один из самых блестящих офицеров. Его бесстрашие и мужество поражают, но еще больше поражает сила его интеллекта, умение проанализировать обстановку и добиться выполнение боевой задачи малой кровью. Насколько Зеэви любили подчиненные, настолько же его не любило командование. И потому по службе Ганди продвигался исключительно из-за того, что не признать его способностей было невозможно. По окончании в 1964 году штабной академии в США он получает звание генерал-майора и назначается командующим Центральным военным округом. В этом качестве он участвует в "Шестидневной войне" (июнь 1967 года) в боях за освобождение Иерусалима. Сегодня уже немногие помнят, что на той знаменитой фотографии, где Ицхак Рабин, Узи Наркис и Моше Даян идут по только что освобожденному Иерусалиму, рядом с ними запечатлен и четвертый герой этой битвы - Рехавам Зеэви. Но так велика была нелюбовь к Ганди, так пристрастны были к нему газетчики и политические противники, что его просто безжалостно вырезали с этого исторического фотодокумента. Но при всей нелюбви к Зеэви Моше Даяна, именно Даян назначил его в 1968 году начальником отдела генерального штаба по проведению "особых операций". И Ганди снова с честью справляется с этой должностью. В 70-е годы, когда в Иорданской долине, Иудее и Самарии развернулась кровопролитная борьба между Израилем и палестинской организацией ФАТХ (тогда ее возглавлял нынешний лидер Палестинской автономии Ясир Арафат), Зеэви лично принял участие в 120-ти антитеррористических операциях. В 1973 году, за несколько дней до войны Судного дня (Йом Кипур), начавшейся 6-го октября, он уходит в отставку по возрасту. Но с первыми звуками серен тревоги снова возвращается в строй. Только в 1974 году он сменил мундир на штатскую одежду. А накопленный им опыт оказался востребованным. В 1975 году премьер-министр Ицхак Рабин назначил Ганди своим советником по вопросам безопасности и борьбы с террором. Он пробыл на этой должности до мая 1977 года, когда кресло главы правительства занял Менахем Бегин. В те годы, как, впрочем, и теперь, многие генералы после отставки сразу же присоединялись к политическим партиям. В отличие от них, Зеэви решил не включаться в политическую борьбу, заявив, что "не разделяет идеологии существующих партий". Его главным принципом изначально была целостность Эрец-Исраэль (Земля Израиля в библейских границах). Вскоре после этого, он подвергся довольно грубым нападкам прессы и отдельных политиков, стремившихся дискредитировать его. В 1981 году Зеэви назначили директором музея Эрец-Исраэль в Тель-Авиве. Влюбленный в землю Израиля, энциклопедически образованный, он практически стал создателем одного из лучших израильских музеев. Но со временем становилось ясно, что для неукротимой энергии Зеэви музейная работа не вполне подходит. Его все сильнее притягивала политика. Вскоре состоялось рождение партии "Моледет" с поднятой Ганди на щит идеей "трансфера" арабов из Эрец-Исраэль. После этого вокруг его фигуры началась настоящая свистопляска. Как его только не называли и какому только остракизму не подвергали за эти годы. Согласно идее Зеэви о "добровольном трансфере", арабское население Иудеи, Самарии и Сектора Газа должно переехать в соседние арабские страны и тем самым снять все проблемы. В качестве прецедента он привел решение Лиги наций 1922 года осуществить трансфер греков из Турции и турок из Греции на их историческую родину, чтобы снять межнациональную напряженность в этих странах. Кстати сказать, за осуществление данной акции доктор Нансен получил в свое время Нобелевскую премию. По мнению Зеэви, первый этап - выезд евреев из арабских стран уже произошел. Теперь следует завершить трансфер арабов, но исключительно на добровольной основе. Во всех своих интервью Зеэви постоянно подчеркивал, что идея трансфера призвана прекратить кровопролитие на Ближнем Востоке и привести к прочному миру в регионе. - Я никогда не призывал выкинуть сотни тысяч арабов из Эрец-Исраэль, - говорил Зеэви. - Трансфер - это не только в наших, но и в их интересах. Нужно договориться с мировым сообществом, чтобы оно убедило арабские страны принять своих соплеменников. При этом каждой арабской семье следует выплатить достойную компенсацию за ее дом, чтобы на новом месте она смогла приобрести недвижимость. - Но насколько моральной такая акция является сама по себе? - задавали вопрос журналисты. - Она моральная, прежде всего потому, что после нее начнется эпоха подлинного мира, во всяком случае, движение к нему, - отвечал Зеэви. - Я ведь не предлагаю ничего нового. В нашем случае мы можем говорить об обмене: мы приняли сотни тысяч евреев из арабских стран, пусть арабские страны примут тысячи соотечественников из Израиля. В противном случае развитие событий может стать непредсказуемым. Я не верю в стабильность двунациональных или многонациональных государств... До конца своих дней Зеэви считал трансфер "единственным выходом для евреев и палестинских арабов". Он был убежден (и пытался убедить оппонентов), что рано или поздно трансфер произойдет. Либо трансфер арабов, либо - евреев. Но при этом прольется много крови... В 1988 году Зеэви был избран депутатом Кнессета (израильский парламент) от партии "Моледет". Он был членом парламентских комиссий по иностранным делам и обороне, по вопросам образования и культуры, по государственному контролю. Поскольку Зеэви оставался верен своим принципам, ему было непросто присоединиться к правительству, даже когда во главе его оказывались лидеры блока правых партий "Ликуд". В 1991 году он вошел в правительство Ицхака Шамира в качестве министра без портфеля, но демонстративно подал в отставку в 1992 году, не согласившись с участием Израиля в Мадридской конференции по Ближнему Востоку. В 1999 году "Моледет", находившаяся в оппозиции объединилась с движением "Ткума" и партией "Херут", образовав блок "Ихуд леуми" ("Национальное единство"). В 2000 году этот блок и партия "Наш дом - Израиль" создали единую фракцию. После победы Ариэля Шарона на выборах премьер-министра 6-го февраля 2001 года Зеэви был назначен министром туризма в новом правительстве. Вообще в Израиле считают, что Ганди был изгоем в политике. Левые использовали его в качестве жупела, а правые отворачивались от него, как только он становился им не нужен. После триумфа Биньямина Нетанияху в 1996 году Зеэви, немало сделавший для всего правого лагеря и для его победы, не был даже приглашен на коалиционные переговоры. Нетанияху понимал, что Ганди станет его головной болью, а через месяц хлопнет дверью и выйдет из правительства. И правильно понимал! Покойный Зеэви никогда не пожертвовал бы своими убеждениями ради министерского кресла. В последний раз он доказал это за двое суток до своей гибели. Когда премьер-министр Шарон решил пренебречь его предупреждениями о том, что Израилю нельзя выходить из Абу-Снена и Газы, что послабление палестинцам, на которых так настаивает министр иностранных дел Шимон Перес, приведут к новой вспышке террора и новым жертвам среди израильтян, он вместе со своим партнером по блоку Авигдором Либерманом подал в отставку. Тогда он еще не знал, что первой жертвой этих послаблений станет он сам... Взгляды Рехавама Зеэви не нравились многим. Палестинцам, от которых он предлагал отчистить Израиль. Израильским левым (а по сравнению с Ганди - все левые). Он никогда не соглашался ни на какие компромиссы. Если ему не нравились "трюки" правительства, он вставал с министерского кресла и уходил, оставив хорошую зарплату и льготы. Партия "Моледет", которую он основал и возглавлял была небольшой и не самой популярной. Но и отвергавшие ее позиции не отрицали, что все помыслы Зеэви были направлены на благо государства. Разумеется, как он это понимал... Как пишет Ривка Рабинович в газете "Время", Зеэви "был сыном своей страны, связан с ней кровно, хотел ее всю, до последней пяди, для еврейского народа". Из этого вытекало его непримиримое отношение к палестинцам и его идея "добровольного трансфера" палестинцев из Эрец Исраэль. Он осознавал невыполнимость этой идеи, но отстаивал ее, потому что не хотел делить свою родину ни с кем. Его политическая позиция было позицией желаемого, но не позицией возможного. Тем не менее, несмотря на свои крайние позиции в отношении палестинцев (вплоть до изгнания их из Израиля), Зеэви не принадлежал к принятому называть идеологическим правым. В "нормальном" государстве с признанными границами он вообще не был бы правым. Фактически он был человеком труда, рабочего движения. Не случайно в числе его друзей были люди из разных политических партий. Даже противники затруднялись сказать о нем что-то плохое в личном плане. До последних дней жизни Зеэви считал израильско-палестинские соглашения, заключенные в Осло, "чудовищной западней, в которую тогдашние штурманы завели Израиль". По его мнению, государство в результате лишилось стратегически важных территорий. А в самом сердце Эрец-Исраэль возникла сорокатысячная армия. Состоящая из вооруженных до зубов палестинских полицейских. Что нам это дало? - постоянно задавал вопрос Зеэви и сам же отвечал: - Похороны за похоронами, один теракт за другим: А вот что он говорил на своей последней пресс-конференции (она была посвящена его решению выйти из правительства), проведенной утром 15 октября в Кнессете... - Шарон по-прежнему подчеркивает стратегическую важность сохранения правительства национального единства. Он постоянно напоминает о том, что для этого надо идти на уступки. Согласен! Уступать следует: Но почему уступать должны мы? Надо сказать, что отношение Зеэви к "соглашениям в Осло" было предельно ясным, поскольку они, по его убеждению, "давным-давно мертвы". - Они мертвы исключительно потому, что противоположная сторона не выполнила ни одного из взятых на себя обязательств, - пояснил он на последней пресс-конференции. - Ясир Арафат - убийца и лгун. Просто есть дни, когда он гасит волны террора, так как в эти дни ему необходимо появиться в Вашингтоне или Лондоне. - А чего, собственно вы требуете от Шарона? - спросили Зеэви журналисты. - Выполнения своих предвыборных обязательств! - парировал министр. - Обеспечить евреям Эрец-Исраэль безопасность и похоронить "соглашения Осло", основой которых было обещание Арафата подавить террор. Но созданная с нашего благославления Палестинская Автономия, стала рассадником террора. - Если бы вы были премьер-министром, - не унимались журналисты, - как бы вы действовали в нынешней ситуации? - Прежде всего, я бы выполнял свои обещания, - последовал ответ. - Потом - ввел бы конкретные, жесткие меры против террористов. Если вблизи какой-то арабской деревни напали на еврейскую машину, я завожу в это арабское село полк солдат. Окружаю, делаю обыск "частой гребеночкой". Там, где нашли оружие, - мужчин арестовываем, дом разрушаем, семью высылаем в Иорданию. Это не сложно: Так нужно сделать только в паре арабских населенных пунктах, и арабы поймут, что не так приятно служить убежищем для террористов. Зеэви считал, что война с террором - это постоянный процесс. Он призывал не ограничиваться разовыми акциями, а думать о возможных ответах. - Мы постоянно слышим, что у нас самая мощная армия в регионе, - говорил он - сейчас самое время ее применить: Знавшие Зеэви люди, отзываются о нем, как о разностороннем человеке. Боевой генерал, блестящий военноначальник, он написал десятки книг, охотно редактировал и рецензировал труды других авторов. Как рассказал на страницах израильской газеты "Новости недели" ее обозреватель Эфраим Ганор, "Зеэви был очень эрудированным человеком, непревзойденным знатоком природы, географии и истории Эрец-Исраэль". Начав свою карьеру в ПАЛЬМАХе как разведчик, он исходил всю страну вдоль и поперек, совершая разведывательные рейды. Он знал в Израиле каждую тропинку, каждый холмик и каждый камень. Видимо, со времен ПАЛЬМАХа и родилась у него бескомпромиссная любовь к своей родине. Этой любви он остался верен до последнего вздоха... Кстати сказать, стараниями Зеэви была проложена дорога вдоль Мертвого моря. Но она - не единственный его след на карте Израиля. Он придумал десятки, если не сотни, названий для новых еврейских поселений. Зеэви был великим книгочеем, но не замыкался в четырех стенах, а продолжал путешествовать по стране. Он собрал огромную библиотеку, где были и литературные произведения, и исторические работы, и, разумеется, по военному искусству. К нему часто обращались за помощью как к одному из лучших знатоков иврита и еврейской истории. Но он так же изучал и историю других народов, восхищался русской литературой, а прошлое России знал получше многих современных российских интеллектуалов. Зеэви был постоянным автором израильской русскоязычной газеты "Вести". Сначала 90-х годов он высказывал на ее страницах свое мнение по актуальным вопросам. Высказывал жестко, бескомпромиссно, не стесняясь в выражениях. В его статьях всегда присутствовали исторические примеры, параллели с историей других стран и народов. Даже те, кто был не согласен с ним, читали эти статьи с большим интересом. Вспоминает член правления партии "Моледет" Лев Мазин, хорошо знавший Зеэви: - Он был человеком очень искренним, прямым и бесхитростным. Он нажил немало врагов, но честность и прямота качество настолько редкие у политиков, что люди тянулись к нему. Он не скрывал своих чувств, но когда речь заходила о любви к Израилю, видел мир в двух красках - черной и белой. Здесь для него не существовало полутонов. Правые взгляды, жесткие высказывания в адрес Арафата и непримиримость к террористам вовсе не свидетельствовали о слепой ненависти Зеэви к представителям арабского сектора. "Расист и ненавистник арабов", он, оказывается, имел среди арабов куда больше друзей, чем все 119 оставшихся депутатов вместе взятые. Ганди мог поднять на ноги весь Израиль, чтобы найти врача для умирающего арабского ребенка и спасти ему жизнь. В одной из арабских деревень есть улица, названная в его честь, потому что именно он помог жителям этой деревни добиться, чтобы к ним проложили водопровод и выстелили асфальтовую дорогу. Еще со времен ПАЛЬМАХа у Зеэви установились особые отношения с бедуинами. Он освоил их диалект, учился у них, а они учились у него. Он сохранял с ними дружеские отношения до последних дней жизни. Известно так же как в последнее время он заботился о том чтобы бедуинам и друзам (ветеранам ЦАХАЛа) отдавались те же почести, что и евреям. Несмотря на политические разногласия с членами Кнессета от арабских партий, между ними и Зеэви установились не только корректные, но даже вполне дружеские отношения. Не разговаривал Ганди только с двумя - Ахмедом Тиби и Тауфиком Зиядом. С последним - после того, как тот выбил из рук Ганди протянутое ему лекарство от кашля, которым в тот момент страдал арабский парламентарий. Несмотря на свой возраст, Зеэви сохранял высокую трудоспособность, энергию и неистовый темперамент. На посту министра туризма он развил необычайно кипучую деятельность - настолько, что его время было расписано, но всегда и всюду он успевал. Его часто можно было увидеть в самых опасных местах. К угрозам покушения он относился спокойно, не хотел, чтобы его слишком "плотно" охраняли. Он говорил, что как профессиональный военный, сможет себя защитить. Зеэви рассказывал, что спал с пистолетом под подушкой с трехлетнего возраста. Именно там его родители прятали свое оружие, необходимое для самообороны. Так что более 70-ти лет он считал себя мобилизованным на защиту отечества, которое в течение всей его жизни пребывало в состоянии войны. К слову сказать, Зеэви постоянно носил при себе две вещи - шейный брелок, на котором были записаны имена всех пропавших без вести и оказавшихся в плену израильских солдат, и - пистолет. - Вы кого-то боитесь? - спросили как-то Зеэви. - Нет, я не боюсь. Но я хочу, чтобы боялись меня. Если что-то случится, я всегда успею вытащить пистолет. Не успел... Занявшись политикой, Зеэви отдалился от своих товарищей по ПАЛЬМАХу, но личные дружеские отношения между ними не прервались. Ему, стороннику трансфера, приходилось вести с ними тяжелые политические бои. Но эти дискуссии всегда проходили в обстановке взаимного уважения. Это особенно проявлялось в его отношении к покойному премьер-министру Ицхаку Рабину, которого он почитал беспредельно. Полвека с лишним назад во время Войны за независимость, Зеэви познакомился со своей будущей женой Яэль Села из кибуца Дгания-бет. Она служила связисткой в полку, где Зеэви был офицером разведки. С тех пор они были неразлучны. - На протяжении всей моей службы в ЦАХАЛе, - признался в одном из интервью Зеэви, - Яэль находилась рядом со мной. Она переезжала с место на место и была классическим моим "вторым Я". Конечно, ее жизнь со мной не легка, но интересна... Отец пятерых детей, дед двадцати внуков и двух правнуков, он называл семью своим "племенем". Что любопытно: его горячая любовь к Эрец-Исраэль проявилась даже в именах, которые он дал своим детям. Пальмах, Саяр (так на иврите называется одна из его должностей - патрульный офицер), Мецана, Цеала и Арава. 18 октября 2001 года в 15-30 по израильскому времени Рехавам Зеэви (Ганди) был похоронен на военном участке кладбища на горе Герцль в Иерусалиме. Но то, ради чего он жил, боролся и погиб, осталось. Это - Израиль... Автор: Константин КАПИТОНОВ, Сайт: People's History

- генерал ЦАХАЛа, лидер партии "Моледет".

1926, 2 июля — (20 Таммуза 5686) Ишув. Организацией Бней-Биньямин южнее Несс-Ционы основано поселение Кфар-Аарон, названное в честь ботаника и агронома Аарона Ааронсона. Сегодня - район на юге Нес-Циона. Бней-Биньямин - ассоциация фермеров второго поколения в первых еврейских сельскохозяйственных поселениях Палестины; действовала в 1921–39 гг. Занималась главным образом защитой экономических и культурных интересов фермеров и вопросами самообороны. Создана Александром Ааронсоном и названа в честь Эдмона (Аврахама Биньямина) де Ротшильда и Теодора (Биньямина Зеева) Герцля. Члены ассоциации Бней-Биньямин были в числе основателей Герцлии, ими основаны Нетания, Кфар-Ахарон, Эвен-Иехуда.

1926, 26 августа — (16 Элула 5686) В Агитпропе ЦК ВКП(б) состоялось специальное совещание, обсудившее меры борьбы с антисемитизмом прежде всего в рядах партии, которую вследствие начавшегося с 1924 года массового наплыва в ее ряды льнущей к власти молодежи мещанско-крестьянского происхождения (так называемый «ленинский призыв») достаточно серьезно поразил этот социальный недуг. Далее

Выступивший на совещании журналист М.Е. Кольцов подчеркнул, что искоренить антисемитизм в стране можно, только уничтожив его вначале в партии, «где он носит характер мелкобуржуазного уклона». Взявший вслед за ним слово Смидович упрекнул присутствовавшего здесь же заместителя председателя ОГПУ М.А. Трилиссера в том, что его ведомство не борется с антисемитизмом в партии. Тот парировал: «ГПУ не наблюдает за партийцами». На что включившийся в дискуссию Ю. Ларин (Лурье) заметил, что антисемитизм отмечается и среди сотрудников ОГПУ. По итогам совещания было принято решение подготовить проект постановления ЦК о борьбе с антисемитизмом. Кроме того, руководством Агитпропа была направлена в секретариат ЦК объемная записка, в которой рисовалась следующая нерадостная картина: «Представление о том, что советская власть мирволит евреям, что она «жидовская власть», что из-за евреев безработица и жилищная нужда, нехватка мест в вузах и рост розничных цен, спекуляция — это представление широко прививается всеми враждебными элементами трудовым массам. Разговоры о «еврейском засилье»... о необходимости устроить еще одну революцию против «жидов» — эти разговоры встречаются сплошь и рядом. События внутрипартийной борьбы воспринимаются некоторыми коммунистами и всей обывательщиной как национальная борьба на верхах партии. В распространении антисемитизма видна направляющая рука монархических группировок, ставящих борьбу с «жидовской властью» краеугольным камнем почти всех своих листовок и прокламаций... Не встречая никакого сопротивления, антисемитская волна грозит в самом недалеком будущем, предстать перед нами в виде серьезного политического вопроса»

 

1926, 28 сентября — (20 Тишри 5687) Родился Мордехай Ход

Мордехай Ход, известный также под прозвищем "Мотти" был командующим израильских ВВС в их звездный час - во время Шестидневной войны 1967 года. Тогдашняя военная доктрина Израиля предписывала: в случае, если война неизбежна, следует нанести сокрушительный упреждающий удар с воздуха по аэродромам арабов. 23 мая 1967 года Насер закрыл Тиранский пролив для израильских судов. Кабинет Леви Эшкола расценил этот демарш как "казус белли" - повод к войне - и санкционировал удар по Египту. Днем в воскресенье 4 июня Ход провел совещание с командирами авиационных частей и на следующий день, рано утром, прибыл в свой штаб. Война вступила в решающую стадию. Ход сознательно пошел на большой риск, отправив на задание чуть ли не все свои боевые самолеты (в резерве оставалось лишь 12). В 7.10 он дал приказ на вылет первой волне из 183 самолетов, а затем - второй, из 164. Эскадрильи взяли курс на открытое море, там снизились, чтобы ускользнуть от радаров, и направились к побережью Египта. Первая волна вышла на цели через 45 минут. "Это были самые долгие 45 минут в моей жизни", - заметил позднее Ход. Ровно в 7.55 пилоты Хода нанесли удар по Египту. Министр обороны Моше Даян вспоминал: "Мотти (Ход) и его высшие офицеры сидели в первом ряду, лицом к стеклянной перегородке, а я сидел прямо за ними- Я смотрел, как Мотти безостановочно пьет воду, графин за графином, взволнованно отслеживая продвижение своих пилотов". Спустя 2 часа 50 минут от ВВС Египта остались лишь горы дымящихся обломков. Еще час - и Ход точно так же расправился с ВВС Иордании и Сирии. К полудню 5 июня он стал полновластным хозяином воздушного пространства. За время войны его пилоты совершили в общей сложности 3280 боевых вылетов (то есть каждый пилот совершал в среднем по вылета в день) и уничтожили 451 самолет противника (египетских, сирийских, иорданских и иракских ВВС), в том числе 391 на аэродромах и 60 в воздушных боях. Мордехай Фейн (фамилию Ход он возьмет позднее) родился в 1926 году в киббуце Дегания, что в северной Палестине, получил образование в местном сельскохозяйственном колледже. В 18 лет вступил в ряды армии Великобритании, во время Второй мировой войны служил шофером в службе снабжения и транспорта сухопутных войск Великобритании. После войны Ход был завербован "Палмахом", элитным ударным отрядом "Хаганы" (еврейской подпольной военизированной организации в Палестине, которая контролировалась тогда англичанами) и остался в Европе - помогал евреям, уцелевшим при Холокосте, эмигрировать на историческую родину. В Риме Ход был задержан за "противозаконную деятельность". Отделавшись двухнедельным арестом, он не поспешил покинуть Италию, а напротив, прожил там какое-то время и окончил летную школу. Затем Ход отправился в Чехословакию, где в другой летной школе научился управлять "Спитфайрами" и "Мессершмиттами Bf-109". После этого ему и нескольким другим пилотам было поручено сесть за штурвалы только что купленных "Спитфайров" и перегнать их в Израиль. На самолетах, оборудованных дополнительными баками с горючим, Ход и его коллеги вылетели из Чехословакии. Семичасовой беспосадочный перелет удалось совершить не всем: одна машина, потерпев аварию, упала в море, еще две были вынуждены совершить посадку на Родосе. Ход до цели добрался. Его "Спитфайр" совершил посадку на земле Израиля 22 декабря 1948 года. Этот полет Ход всегда вспоминал как один из самых сложных эпизодов своей военной карьеры. Затем Ход был зачислен в первый набор летной школы ВВС Израиля и 14 марта 1949 года получил заслуженные "крылышки". В 1950 году Ход был командирован в Великобританию, чтобы освоить реактивные боевые самолеты. Вернувшись домой, он обучал израильских пилотов летать на "Метеорах", приобретенных у англичан; в 1951-м он стал командиром эскадрильи "Мустангов". В период Синайской кампании 1956 года Ход командовал эскадрильей "Ураганов", которая сопровождала самолеты, доставлявшие израильских парашютистов в район Суэцкого канала; также эскадрилье Хода довелось поддерживать с воздуха наземные силы. В 1957-м Ход был назначен командиром базы, в 1960-м - начальником оперативного отдела ВВС, а в 1961-м возглавил Управление ВВС в Генеральном штабе. 27 апреля 1966 года, несмотря на молодость (ему было всего 40) он был назначен на пост командующего ВВС. 7 апреля 1967 года Ход руководил операцией, в результате которой израильские пилоты сбили в воздушных боях шесть сирийских "МИГов", в том числе два v прямо над Дамаском. То был один из инцидентов, которые повлекли за собой Шестидневную войну. Вскоре после войны 1967 года Насер начал "войну на измор" против Израиля с бомбардировки израильских позиций вдоль Суэцкого канала. С января по апрель 1970 года Ход посылал своих пилотов поражать цели в глубине территории Египта. Это делалось, чтобы египетское командование поневоле оттянуло силы из зоны Суэцкого канала для защиты своих городов. Вскоре война закончилась, но за это пришлось заплатить большую цену. Столкнувшись с тактикой Хода, прозванной "Тактикой глубокого проникновения", Египет обратился за военной помощью к Советскому Союзу и получил новейшие вооружения, в том числе ракеты класса "земля-воздух". Поэтому на начальном этапе войны 1973 года израильские ВВС понесли большие потери. Обнаружив, что за штурвалами египетских самолетов сидят советские летчики, Ход запросил у правительства разрешения на то, чтобы их атаковать. Вопрос был щекотливый - ведь это означало бы первое военное столкновение израильской и советской армий; после долгих дискуссий разрешение было дано. Днем 30 июля 1970 года Ход расставил свой капкан. В качестве приманки служили два "Фантома", а на значительной высоте над ними затаились, ожидая удара русских, несколько "миражей". Не прошло и нескольких минут, как с трех аэродромов прибыли шесть звеньев (по четыре самолета в каждом) "МИГов-21", управляемых советскими летчиками. Бой длился всего четыре минуты, но русские в итоге потеряли пять самолетов. В сентябре 1970 года король Иордании Хуссейн воззвал к американцам о помощи после того, как палестинцы попытались его свергнуть, а их союзники-сирийцы вторглись в Иорданию. Американцы попросили Израиль вмешаться, и, поскольку сохранение власти Хусейна тогда отвечало интересам Израиля, было дано согласие. Ход вспоминал: "Я получил разрешение послать "Фантомы" навстречу сирийским танкам и лично проинструктировал командира звена. Я сказал им: "Пролетишь над сирийцами на бреющем- постарайся, чтобы тебя обязательно увидели и услышали. И сделай вид, будто их атакуешь, - дай понять, что лучше им развернуться и двинуться назад в Сирию". И сирийские танки развернулись и отправились на свои базы. Четверки "Фантомов" хватило". В апреле 1973 года, пробыв семь лет на посту командующего ВВС, Ход ушел в отставку; но в том же году, когда началась Война Судного Дня, его пригласили советником по ВВС к командующему Северным соединением. Используя эскадрильи "Скайхоуков" Ход сорвал все попытки Сирии вторгнуться в южный сектор Голанских высот. После своей окончательной отставки из ВВС Ход был заместителем министра обороны - руководил рядом проектов в министерстве. В 1975 году он основал авиакомпанию "CAL Cargo Airlines" и по 1977 год был ее президентом, а затем, с 1977 по 1979-й, президентом другой авиакомпании, "El Al Israeli Airlines". Также он был председателем совета директоров "Израэль эйркрафт индастриз". Со своей женой Пениной он познакомился, когда она служила в ВВС в чине сержанта.

 - командующий ВВС Израиля в Шестидневную войну. Умер 2 июля 2003 года.

1926, 5 октября — (27 Тишри 5687) Родился Авраам Адан, один из героев Войны за Независимость. В молодости имел прозвище "Брен" в честь английского ручного пулемета, во время Войны за независимость возглавлял роту 7-го батальона бригады "Негев". После окончания операции "Увда", ставшей последней операцией Войны за независимость, рота Адана достигла берега Красного моря, захватила полицейский участок прибрежного поселения Умм-Рашраш (ныне Эйлат) и водрузила вошедший в историю "чернильный флаг". В Шестидневной войне был заместителем командира 31-1 дивизии, воевавшей на Синае. Во время Войны Судного дня был командиром 162-й дивизии, которой несмотря на огромные потери, удалось окружить 3-ю египетскую армию. Умер 28 сентября 2012 года.