Теракт — события (100-125 из 577)
Метки:
Метки:
Меры последовали. При Эль-Аль срочно создали службу безопасности, куда набрали бывших спецназовцев, в основном из спецподразделения Генштаба САЕРЕТ МАТКАЛЬ. Об этих КОММАНДОС столько легенд, что трудно понять, где правда, а где вымысел. Их функции — глубокая разведка и диверсионные операции на вражеской территории как в военное, так и в мирное время. Принимают только добровольцев. Требования к физическому и интеллектуальному уровню высочайшие. Это элита из элит: здесь сумасшедшие тренировки и фантастические операции. Однако даже бывших маткалевцев пришлось учить. — Мы совершенно не умели, например, пользоваться пистолетами, — рассказывал мне один из них, Мордехай Рахамим. — Зачем они в армии? Но у нас был гениальный учитель. ГЕНИАЛЬНЫЙ УЧИТЕЛЬ — Дэйв Беккерман, репатриант из США, ветеран спецподразделений ФБР, виртуозно владел всеми видами оружия и приемами боя. Его нашли на Синае, он работал бульдозеристом — строил оборонительные сооружения. Вскоре обученные им спецназовцы стали под видом пассажиров летать в самолетах Эль-Аль (впервые в мире), хотя оружия поначалу им не давали. Нельзя — по правилам Международной ассоциации гражданской авиации. — У нас были газовые пистолеты, — посмеиваясь, говорит Рахамим, — коротенькие дубинки, и еще Дэйв придумал держать в платке, торчащем из нагрудного карманчика пиджака, песок. Чтоб в случае чего сыпануть им в глаза противнику — хоть какое-то преимущество. (см. 18 февраля, 9 мая)
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
18 февраля 1969 года Мордехай Рахамим сопровождал рейс Эль-Аль из Амстердама в Тель-Авив. Промежуточная посадка — в Цюрихе. Мордехай занял место в салоне. Его пистолет лежал в шкафу у пилотской кабины — оружие разрешалось брать только в полете. Самолет стал выруливать на взлет. Тут Мордехай услышал шум снаружи. Из пилотской кабины закричали: Всем лечь — по нам стреляют! Охранник бросился туда. В кабине свистели пули, окно разбито, на полу умирал командир корабля. — Нас учили противостоять захвату в самолете, — рассказывает Рахамим. — Как действовать, когда атакуют снаружи, я не знал. Армейский инстинкт сработал: первым делом — определить источник огня. Мордехай высунулся из окна. Увидел на бетонке террористов — двое с калашниковыми, один с гранатами, и женщина разбрасывает листовки. Расстояние — 50 — 60 метров, из -беретты- 22-го калибра не достать. С пистолетом в руке он помчался к хвостовому люку, спустился по аварийному трапу и, укрываясь за сугробами, побежал к террористам. Задача была отвлечь внимание на себя. Он бежал, стрелял и кричал: -Брось оружие!- Один уронил автомат. Второй стал поворачиваться в сторону Мордехая. Расстояние уже было подходящим. — Это такой момент — кто выстрелит первым, того и взяла. Я попал.У Мордехая кончились патроны. На третьего террориста он бросился врукопашную и уже схватил за горло. Но задушить не успел. В затылок уперся ствол, и швейцарский полицейский сказал по-английски: -Оставь его, или я буду стрелять-. В КПЗ его и уцелевших террористов везли в одном ВОРОНКЕ и долго не могли понять между ними разницу. На допросах Мордехай ушел в несознанку: фермер, требую встречи с послом. На следующий день к нему пустили консула. Но тот сказал: -Наши еще не знают, как себя вести. Не признавайся пока-. Он продолжал молчать, пока Иерусалим не дал добро. Больше месяца провел Рахамим в кутузке, пока его не выпустили под залог в 15 тысяч франков. Судья сказал: -Не в деньгах дело. Дай мне слово израильского солдата, что явишься на суд, — отпущу-. У трапа его встречало подразделение — все поле в красных беретах.
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
Метки:
БОИНГ бельгийской компании САБЕНА, следовавший из Брюсселя в Тель-Авив, в воздухе был захвачен палестинскими террористами из группы ЧЁРНЫЙ СЕНТЯБРЬ. Угонщики учли уроки прошлого. Обжегшись на службе безопасности, они больше не пытались захватить израильский лайнер и опасались сажать самолет в дружественных странах. Поэтому выбрали дерзкий вариант: взять иностранный лайнер и посадить его в Израиле — логове врага. В 18:50 бельгийский Боинг приземлился в аэропорту Лод, который еще не носил имя Бен-Гуриона. На борту — 99 пассажиров и 10 членов экипажа. Угонщики выдвинули требования: в 24 часа освободить 315 БОРЦОВ ЗА СВОБОДУ, миллион долларов мелкими купюрами и беспрепятственный вылет. В противном случае угрожали взорвать самолет. В правительстве сразу решили, что на поводу у террористов не пойдут. Начальник военной разведки (АМАН) Аарон Ярив вел переговоры с угонщиками. А министр обороны Моше Даян занялся разработкой спецоперации. Ее проведение он поручилСАЕРЕТ МАТКАЛЬ. Для операции отобрали 14 человек — только солдаты и офицеры срочной службы и резервисты этого подразделения из службы безопасности ЭЛЬ АЛЬ. Самый известный — Мордехай Рахамим. Среди тех, кому предстояло прославиться, были командир группы, 30-летний подполковник, командир Саерет маткаль Эхуд Барак — будущий начальник Генштаба (в Израиле — это должность командующего армией), затем премьер Израиля; замкомандира группы, 28-летний майор Дани Ятом — будущий начальник МОССАДа; лейтенанты: 24-летний племянник министра обороны Узи Даян — будущий замначальника Генштаба, затем глава Совета обороны и 23-летний Беньямин Нетаньяху — еще один будущий премьер. Так случилось, что у каждого из них мне приходилось в свое время брать интервью, в основном по иным поводам, но говорили мы и о спецоперации Изотоп 1 — штурме самолета Сабены. Рассказ составлен с их слов. Дани Ятом: Поначалу мы не понимали, как это сделать. Все-таки пассажирский самолет, полный заложников… Эль-Аль предоставила нам такой же Боинг, загнали в ангар — стали разрабатывать операцию… Все в жуткой спешке, все нервничают: а вдруг сейчас взорвут? Мы считали такую вероятность весьма высокой… Эхуд Барак: Для начала решили вывести самолет из строя… Дани Ятом: В первую же ночь мы с двумя техниками незаметно подобрались к захваченному самолету… Сначала слили масло. Потом подобрались еще раз — выпустили воздух во всех покрышках, снизили давление в двигателях. В общем, взлететь самолет никак не мог. Ситуация сама требовала вмешательства механиков. Эхуд Барак: Операция должна была состояться ночью, но Моше Даян дал указание подождать до утра. И хорошо сделал — днем мы получили важные сведения. Чтобы доказать, что они могут взорвать самолет, террористы направили нам одного из летчиков и передали с ним несколько граммов взрывчатого вещества, из которого сделана бомба. Они не знали, что летчик еврей и его дочка живет в Израиле. Он очень помог. Теперь мы знали, что террористов четверо — двое мужчин и две женщины, как они вооружены, где находятся... Когда летчик вернулся в самолет, мы вспомнили, что забыли попросить его описать одежду террористов. Узи Даян: Мы должны были подобраться к самолету под видом техников. Облачились в белые комбинезоны, какие они носят… Эхуд Барак: Это была идея Моше Даяна — прикинуться техниками… Беньямин Нетаньяху: Нас разделили на три группы. Меня назначили командиром той, что должна была ворваться с правого крыла. В ней были самые опытные солдаты, и к нам прикрепили еще офицера службы безопасности Эль-Аль. И вот мы уже готовимся выходить на операцию — ко мне подходит Йони (старший брат Беньямина Нетаньяху). Он тогда только стал замкомандира подразделения и уже распоряжается: Я тоже пойду с твоей группой как солдат. С какой это стати? — говорю. — У меня комплект. — Ладно, тогда пойду вместо тебя... — И речи не может идти! Это мои солдаты, и я иду с ними. Но это же Йони: Тогда пойдем вместе! Он меня просто достал. А ты подумал, — говорю, — о родителях? Что с ними будет, если с нами обоими что случится? — Я беру на себя всю ответственность. Я ответил: Ни в коем случае. И мы пошли к командиру. Эхуд, естественно, поддержал меня. Йони поскрежетал зубами, но делать было нечего. Эхуд Барак: Уже все было готово, но тут террористы потребовали доказательств, что их соратники выпущены из тюрем. Потом заявили, что согласятся на починку самолета только в присутствии представителей Красного Креста… Дани Ятом: На аэродром въехали крытые брезентом грузовики. Террористам сказали: Вот ваши товарищи, мы их отпустим, когда отпустите заложников. Это было неправдой. Узи Даян: Мы ехали к самолету аэродромным транспортом — такой тягач с цепью тележек. Все в белых комбинезонах авиатехников. С нами — представитель Красного Креста… Дани Ятом: Вдруг у одного из наших выглянул из-под одежды пистолет. Представитель Красного Креста это явно заметил. Я обмер. Мы были еще далеко от самолета — незамеченными не добежать. Думал: все, лопнуло дело. Но он не сказал ни слова. Может, решил, что оружие положено механикам — все-таки там террористы. Может, все понял, но виду не подал — по сей день не знаю. Тараз Халасса, террористка, ныне живет в Аммане (в интервью 2-му каналу израильского телевидения): Но это же нечестно — израильтянам помогали люди из Красного Креста. Мы им доверяли, а они обманули… Узи Даян: До самолета добрались благополучно. Рассыпались под фюзеляжем, стали стучать по шасси и обшивке — старались создать побольше шума, будто и впрямь ремонтируем. А тем временем раскладывали лестницы. Эхуд должен был дать сигнал к штурму свистком. Беньямин Нетаньяху: Мы уже поднялись на крыло, готовы были ворваться в самолет, ждали свистка Эхуда. Вдруг подходит ко мне Яаков Цур, офицер безопасности Эль-Аль из моей группы, и говорит: Биби, надо задержать операцию. — Чего вдруг? — Мне необходимо по нужде. Я ему: Сейчас?! Он смотрит на меня жалобно: Понимаешь, я только из Лондона — пять часов полета, туалет все время занят. Думал, после посадки схожу, но меня сразу с рейса сюда. Не могу терпеть. Я спустился с самолета к Эхуду — он стоял внизу, уже свисток во рту. Говорю: Эхуд, нужно остановить операцию — А что случилось? — Яаков хочет по нужде. Он мне: Сейчас?! Но что делать? Эхуд вынул свисток, Яаков побежал под брюхо самолета. Никаких сомнений — ему было надо. Дани Ятом: По сигналу группы одновременно поднялись на борт. Я командовал той, которая должна была ворваться через переднюю дверь. Но террористы почувствовали неладное, их главарь высунул руку в иллюминатор и несколько раз выстрелил. Мы-то подбирали мелкокалиберные пистолеты, чтобы самолет не взорвать, а у него был 11-миллиметровый -магнум-, это уже почти пулемет. Он попал в плечо того, кто поднимался передо мной, тот упал на меня — и мы оба полетели вниз. Пришлось начинать подъем сначала. Беньямин Нетаньяху: Мы ворвались в самолет. Один террорист стрелял в меня, но попал в бедную женщину, молодую мать, она погибла. Он побежал в хвост самолета. Мы за ним… Мордехай Рахамим: Я входил первым. Мой напарник страховал сзади. Нельзя было открывать стрельбу. Это непривычно: когда врываешься в дом, сначала стреляешь, а потом уже входишь. А здесь — полно заложников. Только сунулся — выстрел. Мой напарник убил этого террориста. Я попал во второго. Но он побежал в хвост, закрылся в туалете… (От автора.) В туалете пытался укрыться главарь угонщиков, герой самолетных -подвигов- черного сентября Али Таха Абу-Санайна… В русской прессе мне попадались утверждения, что знаменитое обещание президента Путина -мочить террористов в сортире- основано именно на этом эпизоде — будто бы во время штурма самолета -Сабены- террориста замочил в сортире будущий премьер Барак. Это не совсем так. Знаменитый Али, который сам называл себя капитаном Рифаатом, действительно нашел смерть в туалете. Но замочил его все тот же Мордехай Рахамим (см. ), выбив дверь и не дав выдернуть чеку гранаты; тот так и умер с указательным пальцем в кольце. Узи Даян: Я командовал группой, которая ворвалась в самолет через заднюю дверь. Первой нашей мыслью было найти взрывчатку. Пассажиры в панике, но одна женщина указывала на пол. Там я заметил между сиденьями террористку, испуганную до смерти. В руке у нее была граната с уже снятым предохранителем. Я взялся за гранату, велел делать, что скажу — она отпускала свой палец, я накладывал свой на то же место — и так, палец за пальцем переложил гранату себе в руку. Террористка (это была 17-летняя Тараз Халласа из Акко, ныне мать троих детей) выполняла все указания послушно, как ребенок. Когда граната была обезврежена, на сиденье я увидел пояс со взрывчаткой. Тараз Халласа: Я ни в чем не раскаиваюсь, сожалею только о мертвых. Сейчас никто такого не повторит… Беньямин Нетаньяху: Больше всего мы боялись, что они взорвут бомбу. Я закричал: Ну, где бомба?! Пассажиры подсказывают: Вот одна из них. Я хватаю женщину за волосы (это была Римма Исса Танус), и вдруг у меня в руке остается ее скальп… Оказалось — парик. Схватил снова, кричу: Где бомба?! Один из моих людей, Марко Ашкенази, сказал: Оставь ее, я ею займусь. Он ткнул ее пистолетом. Я сообразил, что пистолет снят с предохранителя, крикнул ему: Не делай этого! Но поздно — он снова ударил пистолетом, тот выстрелил — пуля прошла через нас обоих. Она была ранена в спину, я — в руку. Беньямин Нетаньяху: Меня вынесли из самолета. И вот я лежу на взлетной полосе и вижу — идет Йони, вид у него — не приведи бог. Он понимает, что я ранен, подходит, смотрит, потом улыбается во весь рот: Я же говорил, что тебе не нужно было идти. Я тоже радовался когда-то, когда его ранили в руку: думал, служба для него кончилась. Йони Нетаньяху погиб 4 июля 1976 года в угандийском аэропорту Энтеббе, когда солдаты ЦАХАЛа за 4 тысячи километров от дома освободили израильских заложников, захваченных террористами в самолете Эр Франс. В честь него эту операцию стали называть Йонатан. После нее угоны гражданских самолетов арабскими террористами прекратились. В. Бейдер, "Огонек"