Еврейский календарь

1267 — (12 Адара 5027) Церковный синод в Бреслау постановил, что евреям запрещено соседствовать с христианами в банях, гостиницах, на народных гуляниях, евреи обязаны были носить отличительный знак -особый головной убор в форме конуса (Pileum Cornutum), жилища евреев должны быть отделены от жилищ христиан забором или канавой, во время христианских праздников евреям предписывалось держать двери иокна домов закрытыми. В общине не должно было быть более одной синагоги.

1466 — (23 Швата 5226) Папа Римский Павел II заставил евреев участвовать в «шутейных бегах» во время карнавала в Риме. Для христианских зрителей - это было увеселительное зрелище, а для евреев – величайшее унижение.

1784 — (17 Швата 5544) Указ императора Австрии Иосифа Второго о том, что все арендаторы-евреи винокурен, пивоварен, питейных заведений должны в 3 года ликвидировать дела и выехать из мест проживания. Направлен указ был к тому, чтобы привлечь евреев к производственному труду и отвлечь от торговли.

1807 — (1 Адара 5567) Первое заседание Синедриона по образу древнего, созванного Наполеоном. По замыслу Императора Синедрион должен был помочь в деле "исправления" евреев: подчинения их государственным, а не талмудическим законам, превращения из народа в религиозную общину. Взамен евреи Франции и завоёванных стран получали равные со всеми права. Заседания Синедриона продолжались месяц, были приняты множество решений, "обязательных" для евреев всего мира, но, естественно, оставшихся на бумаге. Потом Наполеон к идее остыл, Синедрион был распущен и более не собирался.

1890 — (19 Швата 5650) (Старый стиль) Министром внутренних дел России утвержден Устав, созданного в Одессе Л. Пинскером, А. Цедербаумом, М. Г. Моргулисом, Я. Любарским и др. Общества вспомоществования евреям земледельцам и ремесленникам в Сирии и Палестине. Выписка из Устава общества: средства общества состоят из: а) членских взносов ежегодных и единовременных; б) приношений добровольных жертвователей на те или другие нужды общества при чем в получении членского взноса или пожертвования выдается комитетом соответствующая квитанция,; в) отказов по духовным завещаниям (легатов), как деньгами, так и движимым и недвижимым имуществом, причем недвижимые имущества могут быть принимаемы обществом, по завещаниям, лишь в Сирии и Палестине, а не в России;.г) сборов с концертов, литературных чтений, вечеров, базаров и лотерей, устраиваемых в пользу общества в городах, где имеются члены общества с надлежащего каждый раз разрешения». источник

1891 — (1 Адар-1 5651) Барон Морис Гирш создал благотворительный фонд взаимопомощи для еврейских иммигрантов, которому выделил капитал в размере 493 тысячи долларов

1923 — (23 Швата 5683) Ишув. Газета "Палестайн уикли" писала "... на этой неделе у нас происходит важное событие, в стенах Иерусалима находится величайший учёный современности". Речь шла о А. Эйнштейне, впервые посетившем Иерусалим.

1924 — (4 Адара 5684) К 60-летию доктора Шабада в вильнюсской газете "Виленгское утро" опубликована статья Анны Бланкштейн “Др.Шабад”. Читать

Яркой личностью в ряду выдающихся врачей – борющихся против национальной дискриминации, за развитие культуры, образования и науки был доктор Цемах Шабад. Огромна роль Шабада в создании и деятельности многих общественных и культурных организаций немедицинского профиля. Большую работу проводил Шабад в качестве бессменного руководителя «еврейского комитета помощи» («ЕКОПО»). Годы Первой мировой войны и оккупации были периодом страшных бедствий для виленских евреев. В первые годы войны царское правительство постоянно обвиняло евреев в шпионаже и вражде, надеясь (по аналогии с делом Дрейфуса) объяснить этим причину своего поражения в войне. В мае 1915 года Вильно пережило страшные дни, когда десятки тысяч евреев Каунаса, Гродно и Курляндии гнались через Вильно вглубь России. В Вильно остались бедные и бездомные из окружающих городов и местечек. Когда немцы заняли город в Йом-Кипур 1915 года, стало еще хуже. Зимой 1916-1917 гг., голод и холод был настолько велики, что ослабленные взрослые и дети евреи просто лежали на тротуарах. Смертность среди евреев была 9-10 %, и, если бы такое положение, пишет Шабад, – продолжалось 10 лет кряду, то еврейское население вымерло бы. Во всех местечках была организована выпечка хлеба, который выдавали бесплатно или со скидкой. Периодически раздавались другие продукты – картофель, мука, крупа. Особенно велика была роль детских кухонь. За короткий срок было выдано 8307 пудов продуктов. Розданы одежда, бельё – 21832 штук и 9255 пар обуви. Шабад пишет, что положение в Вильно тогда было страшное, и Виленский комитет решил послать его в качестве представителя в Петербург. Может быть, удастся получить деньги и возвратиться в Вильно. «Я взялся за эту миссию со всей ответственностью; каждый грош, который мы получим, будет очень полезен. Я еду на извозчике в Нововилейку (7 км). Возле вокзала настоящий военный лагерь, настроение серьезное. Когда поезд уходит в Петербург никто не знает». Шабаду все-таки удалось сесть в поезд и приехать в Петербург. В связи с прибытием Шабада было созвано экстренное заседание «Екопо», в котором принимали участие барон Гинцбург, Шлосберг, Винавер, Брамсон, Брицкус, Модел, Ефрайкин и др. «Я рассказал о тяжелом положении, в котором находится город Вильно и оставшееся еврейское население с 22 000 беженцами». Шабад просил срочно выдать 100 000 руб. Его поддержали коллеги, но правление не имело много денег, сотни тысяч евреев погибали во всех уголках России. Комитет дал 50 000 руб. «Если удастся, то вышлют телеграфно в Минск еще 50 000». Назавтра под Рош-Гашана он получил в банке 50000 руб. Большую пачку денег ему вшили в мешок и одели под рубаху, и он выглядел как беременная женщина. С банка поехал на вокзал. Он должен был спешить, потому что в любой момент могло прерваться сообщение с Вильно. «Я был счастлив, конечно, что везу деньги для моего города, но на душе было очень не весело. Два чувства боролись во мне: моя вся семья оказалась в Петербурге, мне было очень тяжело расставаться с моей женой и детьми, кто знает как надолго». О том, что переживало еврейское население вплоть до установления власти польского государства, дает полное представление статья Ц. Шабада «Вильно во время войны и оккупации». В этой статье ярко вырисовывается личность Шабада, его любовь к родному городу, его забота о нуждающихся, его глубокие переживания за страдания людей, виленской бедноты, его преданность общегуманистическим идеалам и забота о благополучии своего народа. Кстати, Шабад использовал любую возможность для проведения акций по оказанию помощи бедному населению. Так, уже 9 декабря 1914 года в Вильно на улице Шопена 2, состоялось открытие питательного пункта виленского комитета Всероссийского совета городов. «ЕКОПО» была единственной организацией, которая сосредотачивала в себе помощь во всем виленском регионе (Виленская губерния, часть Минской, Витебской и Ковенской губерний). Деятельность Шабада и его характеристика как великого гуманиста отчетливо видна и из его призыва о необходимости публикации страниц из жизни еврейского населения Вильно для того, чтобы можно было в будущем составить историю разных форм деятельности, движений. В своей работе «Начало «ЕКОПО» он пишет: «Прошедшие годы относятся уже к истории и для будущего историка лучше иметь концентрированные в одной книге разбросанные материалы, чем одному их потом искать. Постепенно многие детали забываются или полностью пропадают, если они не собираются и фиксируются в какой-то форме». Вскоре было получено сообщение, что Петербургский комитет переслал еще 50 000 руб. в Минск. Деньги были высланы на имя одного из пяти человек, а не на имя Шабада (именно потому, что думали что, возможно, он еще не успел вернуться в Вильно). Но никто не хотел ехать и поехал опять Шабад. Связь для гражданских лиц почти невозможна; он надел свой военный мундир, который имел еще с того времени, когда он служил добровольцем. Он приехал в Минск и благодаря местным еврейским деятелям он получил деньги и возвратился в Вильно. Со второй половины 1918 г. жизнь стала оживать, начали возвращаться из России беженцы и военнопленные. Бездомные начали уезжать. Еврейский комитет уже не мог справиться с новой работой по регулированию реэмиграции и помочь эмигрантам остаться на прежних местах. Многие из них нуждались в питании, одежде для детей, необходимо было заботиться о надлежащем воспитании. Поэтому необходимо было создать отдельные комитеты, которые должны были заботиться о пострадавших от войны в Вильно и во всей окружающей провинции. Был создан президиум и Шабад был выбран председателем. Работа Екопо играла огромную роль в восстановлении разрушенной жизни и получила большое признание не только среди всего населения, но и американского Джойнта. Шабад был чрезвычайно скромным и честным человеком. Он сделал очень много для «Екопо», проявив не только изобретательность, энергию, незаурядный ум и организаторские способности, но и личное мужество. Вспомним его поездки через фронт в Петербург и Минск за субсидиями для комитета. Он отмечает: «Я лично, будучи занят другими делами, сделал меньше всего на этом поприще. В последние годы я фигурировал номинально, поэтому все заслуги, достигнутые «Екопо», необходимо отнести другим общественным деятелям и в первую очередь генеральному секретарю и его сотрудникам». После занятия города поляками 19.04.1919 г. «Екопо» связалось через Варшаву с Америкой, с Джойнтом по поводу его акций помощи. Многие критиковали эту работу по помощи за незнание местных условий, бюрократизм и т.д. Но Шабад пишет: «С огромной благодарностью необходимо отметить ту невероятную пользу, которую принесла помощь Джойнта. То, что американские евреи сделали с помощью колоссальных средств, которые они внесли на протяжении войны и послевоенного времени трудно переоценить». Десятки тысяч еврейских семей буквально были спасены от смерти, от болезней, от экономического и морального уничтожения. Поступали не только деньги, но тысячи вагонов с мукой, сахаром, какао, молоком и т.д., одежда, бельё, медикаменты, медицинское оборудование. Большую работу в этом плане помощи проводил «американский комитет для помощи детям», и «Американский красный крест». Для детей был открыт в прекрасном помещении на Антоколе интернат. Для более взрослых детей была организована сапожная школа, мастерская, для девочек – школа по пошиву белья. Особое место в деятельности «ЕКОПО» занимала работа с беженцами трех категорий: 1) беженцы вообще; 2) реэмигранты, т.е. те, которые возвращаются в свои родные места; 3) эмигранты, которые едут к своим родственникам в Америку. В 1915 году царское правительство изгнало из своих родных мест в виленской и ковенской губернии в центральные русские районы и Украину 150 000 евреев. С 1917 года началось их возвращение. В это время комитет содержал 11264 беженца. Все беженцы были обеспечены питанием, одеждой и жильем, а также деньгами на дорогу. На пограничных пунктах «ЕКОПО» организовало и медпункты для оказания беженцам первой помощи. Кроме экономического разрушения война принесла и духовное разрушение. Прекратилось образование, учеба в школах, поэтому «ЕКОПО» открыло начальные школы. Из Вильно в провинцию были направлены учителя, которые с особым подъемом и энтузиазмом начали организовывать школы. Приобретались книжки, тетради, школьные принадлежности. Для этой цели при «ЕКОПО» был создан книжный базар, который закупил все это и продавал с большой скидкой. Работали 117 школ с более чем 10000 учениками. Вместе с тем отмечается, что «финансовое положение школ в настоящее время критическое». «ЕКОПО» открыло 59 библиотек. Для получения профессионального образования существовали 3 школы портных. Большая работа проводилась в области медицины. Война и близость фронта способствовали распространению в Вильно многих эпидемических болезней: холеры, дизентерии, тифа и т.д. «ЕКОПО» внимательно относилось к этому и вместе с «ОЗЕ» организовывало медицинскую помощь. Были открыты амбулатории в ряде мест. В больнице «Мишмерес Хойлим» и еврейских госпиталях были выделены койки для тяжелобольных. В больнице на Зверинце «ЕКОПО» также имело 20 коек. Помогало «ЕКОПО» и в ремонте лечебных учреждений. Устав общества был утвержден 08.11.1920 года, а затем переутвержден 29.07.1922 года. Согласно статуту «Еврейское общество помощи жертвам войны» имело своей целью учреждение питательных пунктов, столовых, общежитий для беженцев, выдачу им одежды, отопление, выдачу единовременных или периодических субсидий. Оно занималось также организацией медицинской помощи, а также юридической и иных консультаций. Для ознакомления с состоянием местностей, пострадавших от войны, комитет направлял своих уполномоченных на места. Комитет находился в Вильно, но сферой его деятельности являлся регион. Средства комитета состояли из членских взносов, разного рода субсидий и пожертвований, сборов, прибыли от концертов, лекций, представлений и т.д. Сразу после Первой мировой войны материальное положение учителей школ было очень тяжелым и «ЕКОПО» старалось облегчить эту ситуацию. Шабад обратился 03.01.1921 г. с письмом к департаменту просвещения правительства центральной Литвы с просьбой субсидировать необходимое повышение зарплаты учителям, которое уже провел комитет. «ЕКОПО» вместе с общиной с 1920 года содержало высшие педагогические курсы. И после войны в течение многих лет «ЕКОПО» под руководством Шабада проводило активную благотворительную деятельность. Так, например, если взять отчет за 1926 год, то в нем мы находим данные, что комитет оказывал финансовую помощь 1074 сиротам в возрасте от 6 до 16 лет. Это были преимущественно сироты войны. Из этого числа 168 находилось в сиротских приютах. При этом финансировалось питание, врачебная помощь, оплата за учебу и т.д. Значительное место занимало профессиональное обучение сирот. Комитет старался, чтобы старшие дети приобрели ремесло, чтобы могли сами обеспечивать себя. Общее число детей, обучаемых в профессиональных школах и частным порядком, составило в 1926 году 532. «ЕКОПО» просуществовало вплоть до 2 мировой войны, внеся огромный вклад в улучшение положения еврейского населения Вильно и всего региона. И в этом огромная заслуга неутомимого Цемаха Шабада. Огромная роль Шабада в развитии еврейского образования, еврейских школ в Виленском регионе. Еврейские школы были любимым детищем Шабада. Он радовался как счастливый отец, приходя на школьные праздники. Он был рад, что школьники учатся на своем родном языке. Кстати, Шабад первый начал пропагандировать обучение какой-либо профессии в начальных школах. Так, например, девочек начали обучать домашнему хозяйству. В 1922 году Шабад и Коварский обратились к куратору Виленского учебного округа с меморандумом. В этом документе они пишут, что создание в соответствии с постановлением польского правительства в Вильно «в сердце еврейской культуры, польских школ для еврейских детей, является огромным ударом для еврейского населения». Эти слова куратор подчеркнул, так как, по-видимому, формулировка, что Вильно – сердце еврейской культуры, по меньшей мере, удивила его. Шабад и Коварский писали, что еврейский центральный комитет просвещения считает, что современная педагогика указывает на необходимость обучения на родном языке. Таким родным языком является еврейский язык. Уже в 1906 году велось полулегально вечернее еврейское образование. В 1912 году в Вильно была открыта первая нелегальная еврейская школа «Д. Киперштейна» для девочек. Позже такие школы появились в Кракове и Варшаве. В своем меморандуме они требовали: 1) признания светского еврейского образования в качестве государственного школьного дела для еврейского населения; 2) включения еврейского школьного дела в общую сеть государственных школ и содержание их на тех же принципах, на которых содержатся школы для детей других национальностей. В секретном письме от 10.08.1922 г. на имя министра образования и религии Польши виленский куратор писал, что на требование об огосударствлении еврейских начальных школ он неизменно отвечал, что нет закона, обязывающего содержать начальную школу с еврейским языком обучения за счет государства. Нет таких школ ни в Варшаве, ни в Кракове, Лодзи или Львове, несмотря на то, что там большие скопления еврейского населения, что так будет и в виленском округе. Представители еврейских организаций указали, что в Литве они есть. На это куратор сообщил: «Я на это ответил, что Литва для Польши примером не была и не будет». Куратор отмечает, что национальная идеология местного еврейства может быть определена следующим образом: «Вильно – центр еврейского национально-культурного движения», «Вильно – это еврейский Иерусалим, сердце еврейской культуры». Как отмечает куратор, еврейские деятели указывают, что «виленское еврейство не будет брать пример из Варшавы или Кракова и будет бороться с ассимиляцией. Тут в Вильно – корень и стебли еврейского народа. Возрождение еврейства пойдет отсюда. Мы будем бороться за еврейскую школу, за национальную автономию и ни перед чем не остановимся. Мы требуем еврейского начального образования, содержащегося за счет государства». Куратор отмечает, что, хотя среди евреев имеются два противоборствующих лагеря – идишисты и гебраисты – в движении за национальную школу они выступают вместе. Шабад постоянно обращался в магистрат как член горсовета за получением субсидий для еврейских школ. В одном из таких писем мы читаем: «Должен подчеркнуть, что школы находятся в очень тяжелом положении, ибо перед каникулами мы были не в состоянии выплатить жалование учителям даже за прошлое время». Шабад пользовался неограниченным доверием. Это ему было вручено в магистрате в Вильно в 1923 году 50 миллионов марок в счет субсидий на еврейские школы. Во время пребывания Министра просвещения Польши в Вильно в 1924 году, Шабад вручил ему меморандум в отношении еврейского просвещения. Об этом посещении мы узнаем из виленских газет того времени. Он сказал, что в царские времена, когда прибывал в Вильно Министр просвещения, он посещал еврейские организации просвещения. Министр возрожденной Польши игнорирует виленских евреев, и в ответ на меморандум слышим нудный голос: «Вы должны, господа, еще подождать». Как во многих других проблемах, Шабад резко расходился с другим выдающимся виленским врачом и общественным деятелем Яковом Выгодским, который считал, что бороться нужно за все виды еврейской школы, а не только с преподаванием на идиш. Он обвинял Шабада, что он своей тактикой понизил в глазах Министра дело еврейского просвещения. В 1926 году школьная делегация литовцев, евреев и белорусов Виленского региона представила состояние дела премьеру Бартелю. Эти национальности составляли в этом районе большинство. Шабад пишет в статье, опубликованной в «Вилнер ТОГ», что с его точки зрения премьер был очень нервозен и «Если бы он ко мне, – пишет Шабад, – обратился как к врачу, то я бы ему сказал: «Господин премьер, Вы очень перетрудились, Вы много работаете, Вы имеете много неприятностей, Вы должны немного отдохнуть». Шабад говорил премьеру о нуждах еврейских начальных школ. Он говорил о необходимости признать еврейские школы в качестве государственных (так же, как белорусские и литовские). Бартель все время молчал. Но когда Шабад высказал мнение, что еврейские гимназии должны обладать теми же правами, что и польские, он прервал его и сказал, что это демагогия, что нужно считаться с реальностью, и со злостью спросил: «Вы, может, хотите еще и университет на еврейском языке?» Шабад отмечает, что отношение премьера – грустное явление, и оно показывает полную враждебность к культурным потребностям 3-х миллионного еврейского населения Польши. «Нечего так удивляться – по мнению Шабада, – почему уж так нереален еврейский университет именно в Польше. Неужели еврейский язык имеет меньшие культурные возможности, чем остальные?». Шабад все время утверждал, что еврейские начальные школы не могут содержаться на средства бедного еврейского населения. Он требовал создания комиссии для приема экзаменов в еврейских гимназиях, при этом, ссылаясь на Литву, где начальные еврейские школы были включены в число государственных. Когда отмечалось 10-летие независимости Польши, Шабад выступил со статьей, в которой отмечал, что необходимо соблюдать конституцию и нельзя делить граждан, как утверждают шовинисты, на «хозяев» и «поднанимателей». По этой конституции все граждане равны. Равные обязанности, равные права. «Так равные обязанности у нас есть, а до равных прав еще далеко». Он призывает придать государственные права школам для евреев. Эти школы должны располагать тем, что имеют польские школы. Необходимы справедливость и равноправие. В статье «Характеристика начальных школ» Шабад отмечает, что необходимо там, где это возможно, направлять детей в еврейские начальные школы, чтобы они, обучаясь, ощущали свое национальное достоинство и национальную гордость. Он приводит письмо, которое он получил из местечка Желудок. Письмо от родителей, которое подтверждает наличие в польских начальных школах в ряде случаев шовинизма и антисемитизма. А случай был таков. В местной польской начальной школе, в 6 классе зашел разговор среди школьниц о том, что евреи на пасху в мацу добавляют христианскую кровь. Мнения школьниц разделились, и они обратились к учителю, который подтвердил, что это так и есть. Еврейские школьницы расплакались и обратились к родителям, которые написали об этом сенатору Шабаду. 15.04.1934 г. в помещении «еврейской реальной гимназии» состоялось торжественное открытие выставки работ еврейских школьников из Вильно, Варшавы, Лодзи, Люблина и других городов. На это событие Шабад откликнулся большой статьей, в которой отметил, что это большая часть огромной задачи создания еврейского школьного дела. Шабад указывает, что в 1919 и 1923 годах в Вильно были проведены подобные выставки. Они вызвали огромный интерес и среди нееврейского населения, и каждый мог удостовериться, насколько большие достижения имеются в школах с еврейским языком обучения. С выставкой в 1930 году было связано другое большое событие. Впервые в Вильно проходил пленум еврейских школьных организаций в Польше. Большое внимание уделял Шабад студенчеству и молодежи, он считал, что: «Каждый народ, каждая страна, даже каждое время имеет свое студенчество. В некоторых странах в массе своей оно консервативно, иногда даже реакционно. Но в других странах, наоборот, составляет прогрессивный и радикальный элемент». «И, если мы не имеем возможности создать настоящие, а не суррогатные, еврейские народные университеты на еврейском языке, еврейский студент должен в первую очередь помнить, что он часть еврейской интеллигенции, что он представитель измученного народа, который дал ему жизнь. Он орган еврейского тела, которое тысячелетнее сердце снабжает кровью и тысячелетний мозг обогащает чувствами. Иммунитет же еврейского организма закалялся на протяжении многих поколений. Эпоха маскалим уже показала, к чему ведет оторванность еврейской интеллигенции от своих корней, – еврейская интеллигенция осталась одинокой, бесцветной. Правда, еврейское студенчество через своих представителей всегда стояло в рядах прогрессивных студентов. Оно всегда боролось за осуществление идеалов свободы и счастья. С этими же идеалами оно должно жить в учебе и стремиться достичь новых высот человеческого знания. Но вместе с тем, чтобы возвратить народу то, что оно у него взяло, еврейское студенчество должно знать язык своего народа, его культуру и литературу, обогащать и развивать их, еврейское студенчество должно любить народ, работать для него и идти к народу». Таков был Шабад в его борьбе за еврейское образование, за развитие еврейского языка. Не случайно к его 60-летию Анна Блакштейн пишет: «В период, когда ревизия идейных и культурных ценностей потрясла основы мира, во время, когда поколебались принципы и лозунги, в которые верил ряд поколений, доктор Шабад действительно заслуживает восхищения, так как это человек целостный, каким был в начале своей жизненной карьеры: серьезным, искренним тружеником на ниве культуры и просвещения». Вместе с тем, Шабад призывал к сплочению и объединению всех демократических течений, в т.ч. идишистов и сионистов. В большой статье «К вопросу о еврейской политике в Польше» Шабад выступает с отповедью тем, которые, стоя на сионистских позициях, обвиняют его в угодничестве и в том, что он выступает за школы с языком обучения на идиш. Шабад придерживался принципа общей борьбы за демократию в Польше, при которой национальные меньшинства получат равноправие. Это не значит, что не надо самостоятельно бороться за равноправие. Кроме этого необходимо объединяться разным партиям национальных меньшинств, ибо обратное очень выгодно властвующему большинству. (Разделяй и властвуй). Интересна большая статья Ц. Шабада «Элиза Ожешко и еврейская школа». В ней четко видна политическая и нравственная позиция Шабада. «Мы, евреи, – пишет он, – рассматриваем себя в качестве народа, а не только как граждан Моиссеевого вероисповедания. С какой бы точки зрения ни рассматривать школьное дело для национальных меньшинств, мы обязаны прийти к выводу, что евреи в Польше, как и другие национальные меньшинства, имеют право на государственную начальную школу с родным языком. С педагогической точки зрения общепринят тот принцип, что дети могут лучше всего развиваться и делать успехи в учебе, если они учатся на языке, на котором общаются дома и на котором получили первые представления о внешнем мире. Не скрою, что наши требования в области еврейского образования на родном языке имеют также и национальное значение. Мы хотим, чтобы наше молодое поколение не отрывалось от своего народа, его культуры и языка, чтобы его не лишали корней в родной земле». И далее: «Именно в Вильно, на Виленщине, где национально-культурное самосознание проникло в самые широкие слои еврейского общества, бурно развилось еврейское образование. Мы создали тут детские садики, начальные школы, гимназии, вечерние школы, учительскую семинарию, техникум, профессиональные школы, народный Университет - все с еврейским языком преподавания. В Вильно создан также Еврейский научный институт, как научный центр всего еврейства. Все это было создано усилиями самого общества, без всякой помощи государства». Шабад выступает с требованием, чтобы такие школы содержались за счет государства. В своем комментарии к этой статье, редакция газеты «Курьер Виленский» пишет, что «помещая мнение руководителя демократической группы в Вильно, нельзя с ним полностью согласиться, так как существует проблема еврейского и древнееврейского языков и что «голос доктора Шабада следует считать как бы выражением мнений только части еврейского общества». И, действительно, следует признать, что Шабад стоял на идишистских позициях в то время, как его многолетний оппонент доктор Выгодский - на сионистских позициях, пропагандируя язык иврит, как необходимый для обучения. В этом плане последний, следует признать, смотрел далеко вперед в то время, как Шабад, преклоняясь перед общедемократическими принципами, мало верил в осуществление идей сионизма - создание собственного государства. Он полагал, что обучать надо на том языке, который наиболее распространен среди широких еврейских масс, т.е. на идиш. И помочь в этом должна польская демократия. В этой связи он считает, что «именно польская демократия, которая в течение десятилетий боролась за польскую школу, лучше всего поймет требования еврейской демократии в вопросе получения школы с родным языком преподавания, содержащейся государством». И в этом плане он пишет об Элизе Ожешко: «Произведения выдающейся польской писательницы Элизы Ожешко все переведены на еврейский язык и очень популярны среди всего еврейства, а ее имя стало символом гуманизма и любви к угнетаемым. Еще никто из польских писателей не сумел так глубоко проникнуть в душу преследуемого еврея и найти в ней скрытые под внешним непритягательным покровом чисто человеческие чувства, исполненные высокой нравственности. Поэтому память о Элизе Ожешко глубоко чтима еврейским населением». В этой статье содержится идеологическое кредо Шабада, кредо борца за национальную культуру, за высокие гуманистические принципы отношений между народами. Сегодня агитация за внедрение еврейского, а не древнееврейского языка – иврита, может показаться неверной. Что же, может быть, в какой-то степени это было с учетом перспектив и так, но следует понимать то время. Действительно идиш - еврейский язык - был языком широких народных масс, а это было для Шабада главенствующим в формировании его взглядов с учетом реалий того времени. Так что не будем в этом плане слишком строги. Шабад был всего лишь человеком своего времени, со всеми присущими человеку чертами. Непреходяща роль доктора Шабада в создании первого в мире еврейского научного института (ИВО). Об истоках возникновения института, и отношении к самой мысли его учреждения в Вильно со стороны некоторых представителей польских властей, дает представление найденное нами в архивах секретное письмо городского старосты на имя виленского воеводы от 07.02.1929. В нем он писал: «В соответствии с учетом поручения пана воеводы настоящим сообщаю: в феврале 1925 года ученый-филолог еврейской национальности, живущий постоянно в Киеве – Нахум Штиф – написал небольшую брошюру, в которой ратует за организацию института для развития еврейской культуры. Он считал, что, несмотря на то, что Вильно обладает большой сетью еврейских школ, сильной еврейской интеллигенцией, из-за отсутствия соответствующих лабораторий и вспомогательных учреждений следует отдать предпочтение Берлину. Но этот проект нашел поддержку в Вильно, 25 марта 1925 года в Вильно состоялось общее собрание центрального комитета просвещения и правления Виленского еврейского общества просвещения, на котором был обсужден проект Штифа. Была создана комиссия 15.04.1925 года, На собрании идишистов в Вильно Макс Вайнрайх доложил результаты работы комиссии. Было принято решение, что эта организация должна называться «Еврейский научный институт» и он должен способствовать проведению самостоятельной научной работы. В апреле 1925 года в Варшаве на съезде деятелей еврейских школьных организаций по предложению Шабада была создана комиссия еврейского научного института, в состав которой вошло 15 человек, среди них Шабад и Вайнрайх. В августе 1925 года в Берлине состоялась конференция, и было принято решение, что центр института будет в Вильно, при нем архив, музей, библиотека. Он будет состоять из 4-х секций: 1. Еврейская филология (центр в Вильно); 2. Педагогика (в Варшаве); 3. Еврейская история (в Берлине); 4. Социально-экономические науки (в Берлине). Каждая секция должна была состоять из целого ряда подсекций, но впоследствии все секции и институт были расположены в Вильно. Были созданы в стране и за рубежом общества друзей Еврейского научного института. Дальше мы читаем: «в марте 1926 года группа деятелей - идишистов обратилась к Городскому голове с ходатайством о легализации статута Общества друзей Еврейского научного института в Вильно. Мы, направляя статут до пана воеводы, (15.03.1926. № 4790), отнеслись к этому прошению неблагожелательно, учитывая радикальные взгляды лиц, из среды которых вышла инициатива создания института, которая находит свое место между демократами, бундовцами и коммунистами и которые умело коммунистами используются – городское управление считает, что не следует, особенно в Вильно, эти группы поддерживать, стремясь их разобщить». И дальше в письме отмечается: «Должен подчеркнуть, что все еврейские политические партии, стоящие правее демократов, а именно сионисты всяких оттенков, и некоторые религиозные круги относятся неприязненно к Еврейскому институту». Следует отметить, что еще в 1924 году общество «друзей еврейского научного института» возглавил Ц. Шабад. В секретном письме в отдел безопасности Виленского воеводства от 15.03.1926. комиссар правительства, направляя устав «Общества друзей еврейского научного института», отмечает, что статут отвечает требованиям, предъявленным к союзам и обществам. Тем не менее «членами-основателями общества являются т.н. еврейские демократы (идишисты), а также лица с весьма радикальными взглядами, которые были инициаторами еврейского общества просвещения, возникшего после ликвидации еврейской лиги культуры. Возникающее общество имеет целью поддержку еврейского научного института, который по имеющейся информации уже частично действует, институт этот, несомненно, стремился бы к формированию еврейского общественного мнения в радикальном духе с выраженными симпатиями к Советской России, где идишистское движение также поддерживается властями. В связи с вышеизложенным считал бы нежелательным утверждение устава общества». Несмотря на это, устав общества, которое своей задачей ставит «основание еврейского научного института, стремящегося содействовать научным работникам и концентрации научной работы на еврейском языке преимущественно в области филологии, истории, экономики и педагогики», –был утвержден воеводой 01.09.1927. Первыми в списке, подписавшими устав, были два врача: Ц. Шабад и Г. Коварский С момента образования ИВО, его руководство и члены отдельных секций давали консультации многим студентам и молодым ученым. На конференции в 1929 году было решено основать при ИВО высшее учебное заведение с программой, охватывающей пока гуманитарные науки. Оно должно служить подготовке научных и общественных работников и учителей средних школ в полном объеме т.н. еврейских предметов. Это решение из-за финансовых трудностей не было осуществлено. Роль Шабада в создании и деятельности ИВО была надлежащим образом оценена его современниками. Именно поэтому была создана при ИВО аспирантура его имени. Целью ее была подготовка новых кадров еврейских ученых. В высших учебных заведениях не было интереса и понимания для исследований потребностей еврейской жизни, и ИВО являлось единственной организацией, которая поставила перед собой цель объяснить еврейскую действительность методами современной науки, для помощи еврейским массам в их возрождении. ИВО должно было взять на себя и миссию подготовки новых исследователей, и проведение новых исследований. Положения об аспирантуре были выработаны с участием проф. Дубнова, который специально с этой целью прибыл летом 1934 года в Вильно. В первый год будут приняты 10-15 аспирантов. Продолжительность подготовки 10 месяцев. Тематика следующая: 1) наука о языке, истории литературы, фольклор; 2) экономика, статистика; 3) история; 4) исследование проблемы юношества, педагогика, психология. Аспиранты в это время не должны работать и заниматься общественной деятельностью. Они получали стипендию. Когда пришло 60 заявлений на участие в конкурсе, Шабад был уже тяжело болен; но он живо интересовался материалами конкурса, просматривал их, делал замечания, давал предложения. Например, в 1 туре с 1.08.1935 по 1 июля 1936 было 16 аспирантов: история литературы – 3, языкознание – 2, фольклор – 1, экономика и социология – 5, психология – 3, история – 4. Удивительно, что по медицине ни одного. Когда 14-19.08.1935 г. проходил в Вильно съезд ИВО, на сцене зала еврейского театра были портреты Штифа и Шабада. При открытии съезда Залман Рейзен сказал: «Перед переходом к дальнейшей работе съезда, считаю, что мы должны отдать дань тем, которых уже не стало. Это, прежде всего инициатору ИВО - Нахуму Штифу, и сооснователю ИВО, деятелю и борцу за еврейский язык, доктору Шабаду». Первым выступал профессор Шимон Дубнов, который среди прочего (он как бы защищал концепцию Шабада в вопросах языка) сказал: «Наш съезд связан с 10-летним юбилеем еврейского института в Вильно. Почти одновременно отмечал свой 10-летний юбилей университет в Иерусалиме, который пока еще является больше исследовательским, чем учебным институтом. Может быть, это не случай, а глубокий символ, что именно в Иерусалиме Палестины и в Иерусалиме Диаспоры в один и тот же год были созданы подобные институты. Разве не имели мы в прошлом тот же культурный дуализм? Те, которые противопоставляют Палестину и Диаспору, еврейский и древнееврейские языки, должны знать, что такой дуализм начался еще в классические времена, когда еще существовало государство Иегуда, или автономная Палестина под Римским царствованием. Разве не было у нас больших культурных центров одновременно и в Иерусалиме и еврейско-греческой Александрии или больших академий в Тиберии, в Вавилонской Суре и в Пумпадиаше? Не был ли Талмуд Вавилонский более известен в нашем законодательстве и воспитании, чем Талмуд Иерусалимский и более того, разве оба Талмуда не были написаны на тогдашнем «жаргоне» – арамейском языке. Нет, оба института в Иерусалиме Палестины и Иерусалиме Диаспоры не конкуренты, а взаимно дополняют друг друга, каждый делает свое дело, своим способом и на своем языке. Один исследует старые времена, другой – проблемы нашего времени. В Иерусалиме стремятся реорганизовать университет в общий учебный институт с факультетами по европейскому образцу, с центральным иудаистическим факультетом. В Вильно стремятся расширить работу по сбору исследований еврейской науки, стремясь придать ей живой академический характер». Уже после 10-летней деятельности ИВО выдает сборники исторические, экономические, филологические, и психолого-педагогические, монографии, стремится организовывать курсы, семинары, доклады. Шабад возглавлял ряд общественных немедицинских организаций, был борцом за достойную жизнь для еврейского населения, его равноправие и национальное самосознание. Может создаться впечатление о каких-то чрезмерных националистических устремлениях этого великого врача и общественного деятеля. Думать так было бы большим заблуждением. Всей своей деятельностью Шабад доказывал, что он был искренним демократом и с огромным уважением и искренними чувствами относился к представителям любого народа. Ведь Вильно являл собой уникальное место смешения наций и культур. Шабад имел самые тесные дружеские контакты и с литовцами, и с русскими, и с поляками, и с белорусами. Шабад, как указывали его современники, отдал много сил для создания хороших дружеских отношений на базе равноправия и полной национальной свободы. Он всегда был искренен, его взгляды не определялись сиюминутной конъюнктурой. Не случайно ведущие представители литовской интеллигенции высоко оценивали личность Шабада. Профессор Леонас был пациентом Шабада. Он вспоминал: «Это был большой друг литовского народа». Когда в Каунас пришла весть о смерти Шабада, доктор Ремерис – ректор Литовского Университета писал: «Я очень взволнован ужасным известием о тяжелой утрате еврейского народа. Потеря не только для евреев Литвы, но также для всей страны, – смерть дорогого деятеля, человека с большим сердцем доктора Шабада. Я прошу присоединить мои искренние чувства к Вашим, при почтении памяти умершего. Я сожалею, что не могу лично принять участие в траурном собрании. www.berkovich

1925 — (15 Швата 5685) Официальное открытие Техниона (см. 14 декабря 1924 года)

1932 — (2 Адара 5692) В Тель-Авиве родилась Яэль Ром-Финкельштейн

Окончила среднюю школу и стала работать в кафетерии на базе молодежного корпуса Шейх Муниса. Однажды она подавала завтрак группе командиров летных курсов. Кто-то из них предложил девушке попытаться сдать экзамен на пилота. Яэль Ром-Финкельштейн без колебаний воспользовалась этим предложением. Преодолев жесткий отбор при поступлении в школу пилотов израильских ВВС, Яэль вместе с еще 28 членами молодежного корпуса прошла курс летчиков-истребителей, а также пилотов бомбардировочной и военно-транспортной авиации, успешно прошла все испытания и продолжила учебу. Представляете: 28 ребят и одна-единственная девушка! Но Яэль твердо знала, чего хочет и чего добивается в жизни. Без устали изучала теорию летного дела, первой рвалась на практические занятия, с удовольствием участвовала в тренировочных полетах. И результаты учебы оказались, как говорится, ярче любых документов и зачетов: Яэль Ром-Финкельштейн стала одной из шести выпускников курса, получивших направление непосредственно в ВВС Израиля, хотя, надо сказать, ей там поначалу пришлось несладко — в элитном мужском клубе, в который входят израильские летчики, в те годы весьма косо смотрели на девушку за штурвалом самолета. Тем не менее, по окончании школы пилотов служила летчиком-инструктором в летном училище, где через ее руки прошли десятки будущих летчиков ВВС еврейского государства. Во время Синайской кампании 1956 года Яэль Ром-Финкельштейн совершила ряд боевых вылетов в качестве второго пилота на бомбардировщике. В частности, летала на бомбежку Шарм аш-Шейха в Египте. Летала на самолетах Спитфайер, Москито и Дакота. По данным МИГ-news, она была одним из двух пилотов, которые перебросили израильский десант под командованием генерал-лейтенанта Рафаэля Эйтана на Синай. Она также перевозила парашютистов генерала Мордехая Гура во время операции на А-Тур. Военно-воздушным силам Израиля лейтенант Рoм-Финкельштейн отдала 10 лет жизни, находясь последовательно на срочной службе, затем занимаясь профессиональной подготовкой новых летчиков, а потом – на резервистской службе. В 1957 году, задолго до того, как в странах Запада в пилоты гражданской авиации стали брать женщин, Яэль начала работу в авиакомпании Аркия. В 1962 году она родила первого ребенка и демобилизовалась из армии. В конце 1980-х годов Яэль Ром-Финкельштейн выставляла свою кандидатуру на пост мэра города Хайфы от партии Ликуд. После завершения летной карьеры она посвятила свою жизнь отстаиванию прав женщин в Израиле. Проект Наалах, который помогает молодым женщинам получить инженерное образование, – это ее детище. Умерла Яэль Ром-Финкельштейн в Хайфе в возрасте 74-х лет 24 мая 2006 года.

  - первая женщина-пилот Военно-воздушных сил Израиля.

1938 — (8 Адара 5698) Газета «Джерузалем пост» сообщила, что на выборах в Коммунальный совет Иерусалима (Ваад Кехила) из 9 404 поданных голосов лейбористы получили 1417, ревизионисты 877, общие сионисты 416, мизрахи 413, а остальные были разделены между 13 небольшими политическими партиями

1938 — (8 Адара 5698) Покончил собой в тюрьме Аарон Вайнштейн

В конце 1890-х гг. Вайнштейн возглавлял отделение Бунда в Варшаве. Он руководил рядом изданий Бунда, в том числе газетой «Дер Бунд». В период реакции, последовавшей за неудачей революции 1905–1906 гг., поддерживал «легальное» направление Бунда. Был представителем Бунда на конференциях РСДРП перед 1-й мировой войной. На протяжении своей политической деятельности Вайнштейн несколько раз подвергался тюремному заключению. В 1915 г. Вайнштейн был выслан в Сибирь, откуда вернулся после Февральской революции 1917 г. На 10-й конференции Бунда (апрель 1917) Вайнштейн был избран председателем Центрального комитета этой организации. В том же году он переехал в Минск. На 11-й конференции (март 1919) Вайнштейн примкнул к левому крылу Бунда и сыграл решающую роль в присоединении Комбунда к коммунистической партии в 1921 г. Вайнштейн был членом Центрального исполкома советов в Белоруссии. Принимал участие в разработке планов создания еврейских сельскохозяйственных поселений. 3 февраля 1938 г. Вайнштейн был арестован по обвинению в «бундовском национализме»

  - один из руководителей Бунда в СССР.

1941 — (12 Швата 5701) Шоа. Первые антиеврейские беспорядки в Амстердаме. Среди прочего, голландские нацисты разрушили проеврейское кафе Alcazar Amsterdam, хозяин которого отказался повесить табличку «Евреям вход воспрещен»

1949 — (10 Швата 5709) Израиль. Неудачная попытка молодых членов ЕКП (Еврейской коммунистической партии) ограбить банк для получения денежных средств на восстановление партии. ЕКП выступала оппонентом КПИ (Коммунистической партии Израиля). ЕКП "вырос" из организвции "Союз", созданной в апреле 1945 г. на учредительном съезде в Тель-Авиве. Идеи «Союза» были подробно описаны его идеологом Ш. Эттингером в брошюре «О нашем национальном будущем» (Тель-Авив, 1945 г.). В ней утверждалось, что будущее еврейского народа невозможно вне союза с коммунизмом и следования по его пути; в этом была суть основанного им национального коммунизма. Эттингер признал существование ишува как окончательный факт, а также право всех евреев диаспоры на алию и на их связь с Эрец-Исраэль. Однако, по мнению Эттингера, евреи всего мира в целом не являются нацией. Нельзя также требовать массовой алии, которая приведет к национальной катастрофе, так как будет способствовать антисемитизму, дискриминации, лишению прав евреев: «Насильственная эвакуация... приведет к Треблинке, не к Эрец-Исраэль». Будущее еврейского народа заключается в его единстве и в сотрудничестве между ЕАК, Всемирной сионистской организацией и Всемирным еврейским конгрессом. «Союз» берет на себя миссию служить катализатором «палестинского коммунизма» и займется «изучением условий страны в свете марксизма».

1953 — (24 Швата 5713) Взрыв бомбы на территории советского посольства в Тель-Авиве в знак протеста против волны антисемитизма в СССР. Три человека с ранениями госпитализированы. Подробнее

9 февраля 1953 года в советском посольстве в Тель-Авиве взорвалась бомба. Очень кстати – на фоне разворачивающегося в СССР «дела врачей». В феврале 1953 года кампания по делу «врачей-убийц» достигла своего апогея. Москва полнилась слухами о грядущих «стихийных» еврейских погромах. А по всей стране тем временем денно и нощно трудились отделы кадров и домоуправления, по распоряжению горкомов и райкомов партии и под наблюдением МГБ составляя списки «лиц еврейской национальности». 8 февраля 1953 года газета «Правда» опубликовала директивный фельетон «Простаки и проходимцы»: «проходимцы» – понятно кто, а «простаки» – те, кто берет их на работу… Да что фельетон, если почти в открытую уже велись разговоры, что «по просьбе трудящихся» всех советских евреев вот-вот должны эшелонами отправить в места не столь отдаленные и дело лишь за подходящим поводом. «Юстас – Алексу» Весь вечер 9 февраля 1953 года в Тель-Авиве лил сильный дождь, слегка приглушивший резкий звук во дворике дома 46 на бульваре Ротшильда: там, в симпатичном двухэтажном особняке с башенкой, известном как Дом Левина, располагалось тогда советское посольство (уровень представительства был консульский, его тогда называли советской миссией. – Ред.). И в 21 час 45 минут по местному времени, как зафиксировали охранявшие миссию израильские полицейские, на территории советского представительства в Тель-Авиве прогремел взрыв. Но только через час посланник Павел Ершов лично вызвал «скорую помощь», сообщив про взрыв бомбы в посольстве. Жертв, к счастью, не оказалось, но ранения получили жена самого посланника Клавдия Ершова, жена завхоза посольства Сысоева и шофер дипмиссии Гришин. Супруге посланника, находившейся у окна второго этажа особняка, осколками стекла посекло лицо. Шоферу посольства рассекло губу и выбило зуб, сильнее всех пострадала жена завхоза: ей раздробило стопы ног, а из кожи медики извлекли множество мраморных осколков – взрывное устройство вроде бы было подложено под мраморную скамью на территории посольства. Но при этом глава советской миссии назвал время взрыва – 22 часа 35 минут, расходившееся с данными израильской полиции на 50 минут. По сей день загадка, почему целых 50 минут советская миссия скрывала сам факт взрыва, из-за чего и медицинская помощь была оказана пострадавшим с запозданием. Ждали шифровки с инструкциями из Москвы? Советские данные расходились с израильскими не только по этой детали, но и собственно по взрывному устройству: что оно собой представляло, как попало на территорию посольства, где было установлено и какова его мощность. Первоначально даже утверждалось, что это была 30-килограммовая бомба, но столь мощный заряд запросто снес бы с лица земли весь особняк! а на снимках можно видеть, что ущерб от взрыва, мягко говоря, незначительный. Эксперты уже израильских спецслужб полагали, что на территории миссии, скорее всего, взорвалась граната – это больше похоже на правду. Из посольской шифровки в Москву, отправленной сразу же после взрыва: «…Проверкой установлено, что диверсанты проникли на территорию миссии, перерезав ножницами проход в сетке, ограждающей территорию миссии». Кстати, собственно дипломатов среди работников тогдашнего советского посольства в Израиле были считаные единицы: костяк миссии составляли сотрудники МГБ, многие из которых имели весьма немалый опыт проведения диверсионно-террористических операций. И чтобы эти матерые волки бериевского розлива и закалки прозевали, пусть и темным дождливым вечером, как группа неких молодцев через посольский забор затаскивает на территорию миссии ящики со взрывчаткой?! Но еще более странным – для знающих дипломатические порядки и нормы протокола – выглядит финальный пассаж шифровки: «Считаю, что в связи с этим случаем было бы целесообразным разорвать дипломатические отношения с данным правительством Израиля. Ответ прошу телеграфировать немедленно». Но вопрос разрыва дипломатических отношений и вовсе находится вне компетенции не только посла, но даже и МИДа: так вопрос мог поставить (и решать) только один человек – лично Сталин, и никто иной. А тут какой-то посланник по своему почину (!) предлагает разорвать отношения между странами – чистой воды покушение на прерогативы товарища Сталина?! Шифровка однозначно выглядит подготовленным и заблаговременно согласованным документом, которому надо было дать ход в нужный момент, предоставив Кремлю необходимую отмазку: «Товарищ Сталин, вот тут в связи с этим поступило такое предложение…» Тем временем израильские спецслужбы и полиция буквально рыли землю, выполняя приказ премьер-министра Бен-Гуриона: любой ценой срочно найти злодеев. Невзирая на разгул антисемитской кампании в СССР, портить отношения с ним Израилю тогда было не с руки – это был мощный противовес давлению со стороны Великобритании и Франции. Но поиски злоумышленников оказались тщетны: никаких следов причастности ко взрыву какой-либо из радикальных еврейских групп не выявили, а уж арабских террористов к советскому посольству и вовсе не подпустили бы на пушечный выстрел. Уже утром 10 февраля 1953 года премьер-министр Израиля Бен-Гурион выступил с резким заявлением в Кнессете, гневно осудив тех, «кто совершили это подлое преступление». Президент Израиля прислал в советскую миссию письмо с сожалениями-извинениями, правительство страны немедленно выпустило специальное заявление, выразив свое потрясение и возмущение случившимся, отдельное заявление сделал спикер Кнессета, непрестанно извинялся израильский МИД… Но события развивались по сценарию, сочиненному и отработанному явно до взрыва. В ночь с 11 на 12 февраля глава советского МИДа Андрей Вышинский принял у себя израильского посланника и, не дав ему вымолвить ни слова, зачитал ноту о разрыве дипломатических отношений. Советские «дипломаты» покинули Израиль столь стремительно, словно уже сидели на чемоданах в ожидании отмашки. Попутно с ними оттуда отозвали корреспондента ТАСС, который никаким журналистом, разумеется, никогда не был, и его коллегу по тому же ведомству – представителя «Совэкспортфильма». Только не подумайте, что МГБ оставил «логово сионизма» без пригляда: продолжать свой незримый труд там остались представитель Российско-палестинского общества и шесть ответственных товарищей с погонами под рясами – из числа работавших под крышей Московской патриархии. Вещее письмо 3 февраля 1953 года писатель Илья Эренбург обратился к Сталину с необычным посланием. В частности, писатель поведал «дорогому Иосифу Виссарионовичу», что сегодня (т.е. 3 февраля) ознакомился с проектом «Письма в редакцию газеты «Правда», который ему предложено подписать вместе с другими видными «учеными, писателями, композиторами и т.д. еврейского происхождения». От имени «ученых и композиторов» пресловутое письмо гневно обличает «врачей-убийц», сионизм и государство Израиль, ставшее «плацдармом американской агрессии против Советского Союза». Эренбург, разумеется, незамедлительно готов подписать это «Письмо», но делится с вождем своим сомнением: не используют ли его за рубежом, чтобы «раздуть отвратительную антисоветскую пропаганду, которую теперь ведут сионисты, бундовцы и другие враги нашей Родины»? Сам проект «Письма» выплыл из сталинских бумаг в 1997 году, и читать эту обычную пропагандистскую шелуху скучно, пока глаз вдруг не натыкается на такое: «Только недавно все честные люди мира были потрясены вестью о взрыве бомбы на территории миссии СССР в Тель-Авиве. Фактическим организатором и вдохновителем этого взрыва являются нынешние правители Израиля. Играя с огнем, они усиливают напряженность в мировой обстановке, созданную американо-английскими поджигателями войны». Еще раз, не веря глазам, сверяю даты: Эренбург адресует свои замечания по этому проекту «Письма в редакцию «Правды» 3 февраля 1953 года. И в этом же проекте уже говорится, как потрясены взрывом бомбы на территории советской миссии «все честные люди мира» – взрывом, который еще не произошел, который будет лишь 9 февраля! Какие провидцы, однако, работали над этим документом – всё знали уже за неделю… Так пазлы мозаики одним щелчком стали на свои места: собственно к советско-израильским отношениям тот взрыв касательство имел, мягко говоря, весьма отдаленное. Как предлог для сугубо внутренней спецоперации, взрыв в посольстве (организованный, скорее всего, ребятами Судоплатова из Бюро №1 МГБ СССР, отвечавшего за проведение диверсий и террора за границей) ничем не выделяется из типового ряда подобных провокаций: эсэсовской – в Глейвице (нападение якобы подразделения польской армии на немецкую радиостанцию в приграничном Глейвице. – Ред.) и сталинской – в Майниле (провокация на границе СССР и Финляндии у деревни Майнила 26 декабря 1939 г. – Ред.). Зато каким сочным мазком он лег на полотно происходившего в СССР, став поистине бесценным подарком, подтверждающим виновность «врачей-убийц»: «Смотрите, товарищи, сионисты поручили им убить руководителей партии и правительства, а когда эти планы сорвались, сионисты учинили теракт против посольства!» Да после такого советский народ на ура воспринял бы и «стихийные» погромы, и депортацию «лиц еврейской национальности». Потому как уже был подготовлен к карательной акции против «безродных космополитов» аж с 1949 года. Тем паче ведь не только уже списки составлены, но и эшелоны с теплушками наготове, и новые лагеря. Но, как известно, 5 марта 1953 года свои коррективы в сталинские планы внесло «дыхание Чейна–Стокса» (дыхание, наступающее незадолго до клинической смерти. – Ред.)…источник

 

1953 — (24 Швата 5713) Газета «Джерузалем пост» сообщила, что правительство приняло решение о создании Государственного банка; согласилось провести выставку «Покорение пустыни» и выделило землю для строительства Еврейского университета в Гиват-Раме

1962 — (5 Адара 5722) Израиль. Новая экономическая политика. Деньги подешевели. Министр финансов Л. Эшкол сообщил о резкой девальвации лиры. 3 лиры = 1 доллару, ранее лира равнялась 1,8 долларов.

1972 — (24 Швата 5732) Израиль. Несколько депутатов Кнессета вынесли на повестку дня предложение об ускорении развития поселения Кирьят–Арба.

1974 — (17 Швата 5734) Основано движение Гуш-Эмуним - религиозно-политическое поселенческое движение в Израиле. Главная цель движения — создание новых поселений на контролируемых Израилем территориях.

1982 — (16 Швата 5742) Правительство сообщило Кнессету о резолюции, принятой ООН, согласно которой Израиль не является миролюбивым государством.

2000 — (3 Адара 5760) Бомбардировка ВВС Израиля позиций Хизбаллы в Южном Ливане (см. 6 февраля ). Разрушены несколько трансформаторных подстанций, некоторые города, в т. ч. Бейрут остались без электричества.

2005 — (30 Швата 5765) Умерла Сильвия Рафаэль. Прославилась своей службой в Мосаде во время охоты за террористами "Чёрного сентября".

2017 — (13 Швата 5777) Теракт. 19-летний араб из Шхема напал на прохожих в Петах-Тикве. Сначала он открыл огонь из самодельного пистолета-пулемета "Карл-Густав", затем начал наносить удары отверткой. Пострадали шесть человек. Террорист был нейтрализован возле магазина для рукоделия и шитья, когда один человек ударил его швейной машинкой.

2024 — (30 Швата 5784) Война с Газой. День сто двадцать шестой. Заявление премьер-министра Израиля Нетаньяху: "Невозможно достичь цели войны – уничтожить ХАМАС – оставив четыре батальона ХАМАСа в Рафиахе. С другой стороны, очевидно, что масштабная операция в Рафиахе потребует эвакуации мирного населения из зоны боевых действий. Именно поэтому премьер-министр поручил ЦАХАЛу и оборонным структурам представить кабинету министров двойной план: эвакуации населения и сокрушения батальонов (ХАМАСа)". В секторе действовали бригады "Цанханим", 646-й бригады "Шуалей Маром", спецназ "Эгоз", 414-го подразделение дивизии "Газа". Шли ожесточенные бои в кварталах Рималь и Шейх Аджлин в городе Газа. На западной окраине города приземлился вертолет для эвакуации раненых; был произведен удар по зданию около Банка Палестины в Джабалии аль-Балад, на севере сектора; бои в районе Хан-Юниса, в центральных и северных районах Газы. На севере Страны - сигналы тревоги были слышны в поселках Штула, Шомера, Араб аль-Арамшэ, Яара, Ханита, Зарит, Горнот а-Галиль, Горен, Эйлон, Идмит, Эвен Менахем, Фасута, Нетуа, Алькош, Абирим, Нетуа. ЦАХАЛ атаковал объекты "Хизбаллы" в южном Ливане – в районах Марун ар-Рас, Мис аль-Джабль и Ан-Накура. В течение дня артиллерия ЦАХАЛа атаковала несколько районов на юге Ливана